Святослав Яров "Марино капище"

Полковник поморщился, словно от зубной боли.

– Вообще-то, можем. Только, понимаешь… Ничего, что я на «ты»? Нам все-таки какое-то время вместе работать…

Андрей махнул рукой, дескать, валяй, сочтя, что при не столь критичной разнице в возрасте, можно отойти от чрезмерно вежливо-уважительной формы обращения. На что полковник удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Так вот, объясняю. Обычно нашего брата на пенсию выпроваживают рано… – Губы его скривились в горькой усмешке. – Само собой, тех, кто до нее доживает… Сорок с небольшим – и пожалуйте на заслуженный отдых! Ребята уже пять лет, как выпали из рядов. А правила везде одинаковые, – с кислой миной поведал он, – с глаз долой, из сердца вон! Всем по барабану, что ты бывший офицер, что заслуг у тебя выше крыши и вся грудь в орденах. Случись что, и не вспомнят…

– Подожди-ка! – прервал его Гришин. – Что-то я не уловил. Вы все четверо примерно оного возраста?

– В общем-то, да. Плюс-минус год, – подтвердил Романюк.

– И начинали вместе?

– Ну да. А что?

– Любопытство одолело. Столько лет в связке и вдруг в рассыпную. Они на гражданку, а ты остался. До полковника, вон, дорос. Как так?

Похоже, вопрос застал Романюка врасплох. Прежде чем ответить, тот в смущенно пригладил коротко стриженный седой затылок.

– У каждого свои резоны… – уклончиво высказался он. – Им, я так думаю, за столько-то лет обрыдли наши игры во как! – полковник выразительно провел ребром ладони по горлу. – И впрямь, сколько можно! Надоело подставляться да ни за грош рисковать! Мужики за сороковник переехали, а жизни нормальной, человеческой, не видели. Выслуга подошла, вот и соскочили. Чай, не дети малые – знали, что делали.

– А сам ты, что ж задержался? – не унимался Гришин.

Романюк неопределенно пожал плечами.

– Так, ведь, кто его знает… Видно, кожей прирос… Да и потом, кому и зачем я где-то еще сдался? За плечами ничего кроме МВВКУ… – на непонимающий взгляд Гришина пояснил. – Московское высшее командное… В армейской среде это, само собой, весомо, а в мирной жизни не катит. Меня туда прямиком после «срочки» направили, – полковник усмехнулся, – на льготных основаниях, как участника боевых действий… В те времена крещение войной срабатывало на ура! Поступил мимо конкурса… – Романюк ухмыльнулся. – Честно сказать, мне ничего, кроме высшего военного, наверное, и не светило… В том смысле, что среднее образование я получил ну очень средненькое… А у ребят, МАМИ, МАИ да Бауманка… Все, как на подбор – технари, каких поискать! Такие нигде не пропадут! Где уж мне «сапогу» за ними на гражданке угнаться! – и, словно самого себя убеждая в правильности сделанного выбора, добавил. – И потом, ты не сравнивай, что раньше было и что теперь. Я ж сейчас на руководящей работе, а это, считай, курорт… И вообще, не сбивай меня с панталыку! О пенсионерах я речь завел к тому, – напомнил он, возвращая разговор в прежнее русло, – что наши бывшие нынешнему руководству безынтересны. Никому дела нет, что там с ветеранами творится… А мы по старинке привыкли, как в сказке, друг за дружку держаться – ничего не бояться!

И он против воли снова возвратился к приключившейся череде смертей:

– Когда Куций на своем «мустанге» в лепешку расшибся, меня в Москве не было… С прошлого декабря командировка за командировкой: Киев, Крым, юго-восток… Ну ты понимаешь… Сазон позвонил, рассказал. Так я даже на похороны вырваться не смог! – он сокрушенно покачал головой. – Сначала-то, как и ты решил, дескать, на дороге всякое случается. А месяца через два Сазон с балкона навернулся, и как-то мне не по себе стало… Правда, на этот раз, хоть, удалось проститься по-людски… – Романюк уныло замолк, видимо, переживая тот момент заново. – С Гребнем водки на могиле выпили да разошлись… Ну а когда и его позавчера мертвым в квартире нашли, тут уж меня проняло всерьез. Пошел к начупру. Доложил все как есть: мол, так и так, предполагаю, неспроста все это. Вообще-то, он – мужик, что надо и, в отличии от многих великих начальников, на собственной шкуре испытал, почем фунт лиха. Выслушал меня и говорит: «Озабоченность твою понимаю, но формальных оснований для серьезного разбирательства пока не усматриваю». Так что, вся эта затея расследованием,… – полковник выразительно развел руками, – …по большому счету, партизанщина или, как ты правильно заметил: самодеятельность!

Сыщик в недоумении уставился на него.

– То есть? А звонок начальника управления?

– Брось! – отмахнулся Романюк. – В этом смысле, все по-честному: мой генерал переговорил с твоим, попросил оказать содействие… Ты ж пойми, чудак-человек! Одно дело, запустить механизм официальной проверки, и совсем другое – дать добро на… – он прищелкнул пальцами, в поисках подходящих слов, – …проявление личной инициативы. Все ж на полутонах! Звонок в твою контору организовать – без проблем, а в остальном, извините! Крутись, как можешь! Если нароешь, будем кумекать, что да как… Ну а нет… На нет и суда нет!

Заметив, что Гришин, слушая его, призадумался, Романюк спросил:

– Чего озадачился? Тебе-то, по любому, волноваться не о чем – исполняешь прямое указание руководства.

– Я не о том… – сказал Гришин. – Меня сейчас другое беспокоит.

– Что?

– Территориальность. Не могу я вести расследование, где мне заблагорассудится. Если происшествия, о которых ты упомянул, имели место вне Москвы и Московской области, то могут возникнуть сложности.

– Надо же! А у нас с этим никаких проблем! – усмехнулся полковник. – Где прикажут, там и работаем: хоть, в Африке, хоть, в Америке…

– Остается только вам позавидовать, – вздохнул оперативник. – И все же…

– Наро-Фоминск… Москва… Москва… – припоминая, в хронологическом порядке перечислил Романюк.

– Уже легче, – сказал сыщик. – Но ты особо не обольщайся. Шансов, что твои подозрения подтвердятся, кот наплакал.

– Начхать мне на шансы, сколько б их ни было! Мне ясность нужна! – четко, четче некуда, обозначил свою позицию полковник.

– Понятно, – кивнул Гришин, прибавив. – А вот, допустим, я до чего-то докопаюсь, что дальше? Дашь делу официальный ход?

Полковник моментально посуровел лицом и во взгляде его появился хищный прищур.

– Это вряд ли, – процедил он сквозь зубы. – Сам разберусь. Мне не впервой…

Андрей от такой откровенности зябко поежился – и это при тридцатиградусной-то жаре! – и спросил:

– Когда я могу получить первичную информацию?

Он еще не закончил говорить, а в руке полковника, откуда ни возьмись, уже появилась флэшка.

– Здесь все, – пояснил он, – чем я на сегодняшний день располагаю. Возникнут вопросы, звони. Понадобится силовая поддержка, тоже не стесняйся.

После того, как все оргвопросы были решены, Гришин выполнил поручение дорогой тещи – полил цветы. Стрелки часов подбирались к одиннадцати, и полковник предложил, подбросить до дома. Андрей не возражал. Когда они вышли на улицу, Романюк направился к невзрачной серой «Волге» дремучего года выпуска, припаркованной за углом.

При виде этого динозавра сыщик не сдержал скептической ухмылки:

– Ну и раритет! – снисходительно заметил он. – Их, ведь, уже лет тридцать не выпускают.

– Чем богаты, – нимало не смутившись, парировал полковник. – Садись! Авось, доползем как-нибудь.

Когда Романюк повернул ключ в замке зажигания, рокот мощного – наверняка уж не штатного ГАЗовского – двигателя заставил Андрея переменить пренебрежительно отношение к допотопной машине на куда более уважительное.

– Опаньки! – пробормотал он, стушевавшись. – Это что же у тебя там такое под капотом?

– Роверовский движок. Четыре и два. Пять секунд до сотни… – невозмутимо выдал полковник характеристики мотора.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70059127&lfrom=174836202) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.