–Ты хочешь сказать, что у него случился приступ от смертельного разочарования в себе?
–Не-е-е-т, всё гораздо прозаичнее,– торжествующе воскликнула она. —Когда он понял, что нужного лекарства от его половой несостоятельности нет, он обратился к народной медицине. Экспериментируя с различными растениями и травами, он открыл для себя боярышник. Испив чудо-отвара, он ощутил на себе его чудесные свойства, поэтому начал принимать его в лошадиных дозах. – Миранда помолчала. —Я честно пыталась вразумить его, но вместо того, чтобы прислушаться, этот дурак галлонами пил святую воду и даже прошёл обряд экзорцизма.
–Что ж, я не могу его винить за это. Страх толкает людей на безумства, – проговорила Эбигейл. – И всё же грустно. Жалко мужчину.
–Ты знаешь, мне тоже.– Миранда прерывисто вздохнула. —Он ведь это делал из желания обрести семью. Да и вообще добряк был. Ежемесячно отдавал четвёртую часть и без того скромного жалования в общество помощи бездомным…не помню точно, как оно называлось. Тогда времена были совсем другими, голодными и более озлобленными, поэтому за то, что он делал, я бы смело воздвигла ему памятник. Бедняга Фергюс думал, что женщины будут слетаться на него, как мотыльки, если молва о его «подвигах» разойдётся по округе. Молва-то разошлась, вот только она лишь отпугнула всех достойных женщин. В итоге у него совсем ум за разум зашёл, и он принял просто сумасшедшую дозу отвара перед очередным свиданием. Только он не желал слушать, что отвар плохо влияет на сердечников, и что могут появиться неприятные последствия. В итоге, он умер в самый разгар полового акта. Наверное, самая лучшая смерть для мужчины,– немного подумав, добавила она.
Эбигейл поморщилась.
–Уверена. Только вот женщина это вряд ли оценила.
–Не могу ничего сказать. Моё кино закончилось, когда он отдал Богу душу.
У Джен всё сжалось внутри. Она чувствовала горечь соседки, но не могла и никогда не сможет осознать ее в полной мере.
—Как это, Миранда? – Еле слышно спросила она. Она словно слышала свой голос со стороны.
–Ты хочешь знать, как это, когда умирает твой сосуд?– Миранда какое-то время молчала. —Моя темница находится внутри тебя, Дженнифер, но не буквально. Я словно в другом измерении, в облаке, которое плывёт по направлению ветра. Я могу видеть, что происходит в жизни носителя, а когда тот умирает, я просто существую в своём клаустрофобном мирке, до момента, пока не наступает момент единения с подходящим сосудом. Эй, что с тобой?
Дженнифер осознала, что плачет, только когда слёзы начали капать на её джинсы. Эбигейл подсела к ней и обняла.
–Хорошо, что ты не рядом, – проговорила явно шокированная её реакцией Миранда, —иначе затопила бысвоей сыростью мою поляну.
–Заткнись.
–Возьми себя в руки, Дженнифер, и пообещай, что больше не пойдёшь у неё на поводу и не войдёшь в её темницу.
–Эй, я всё ещё здесь, – напомнила богиня.
–В чём дело? – Джен утёрла слёзы, хотя знала, что это повторится, стоит ей остаться одной. – Мне казалось, что мы это уладили.
–Сама ей расскажешь, или это сделать мне? – Ледяной голос Эбигейл рассёк воздух в комнате. Наступила гнетущая тишина.
–Полагаю, ты имеешь в виду Терезу Лестер?— Миранда говорила спокойно, но Джен стало не по себе. —Что тебе известно?
Эбигейл выпрямилась. Она смотрела сквозь глаза Джен, словно и сама видела её соседку. В ней не было обычной мягкости и доброты, которые девушка привыкла видеть в сестре. Жёсткость. Расчёт. Сила воли. Она словно стала другим человеком. Человеком, которого Джен не знала.
–Тереза Лестер родилась в Хакни, в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году. А умерла спустя десять лет. Судя по записям, как раз после того, как ты проявилась.
Эбигейл замолчала, словно собиралась с мыслями, но Джен буквально чувствовала негодование Миранды.
–Договаривай.
–Я знаю, что ты заманила её в свою тюрьму, Миранда, – яростно воскликнула сестра. – Она умерла в возрасте, когда только начинают жить, а всё из-за тебя. Я не позволю тебе также поступить с Дженнифер, так и знай! Ещё раз заманишь её к себе…
–Что же ты сделаешь?– прорычала Миранда. —Если я захочу это сделать, то ты мало, что сможешь, Эбигейл.
–Прекратите, вы обе. – Дженнифер посмотрела на сестру, и не увидела в ней ничего знакомого. – Миранда никогда так не поступит.
–Ты не можешь быть в этом уверена!– Она вскочила на ноги. – Ты её совсем не знаешь!
–Как и ты, чёрт возьми! – Эмоции нашли выход через злость. У неё тоже есть характер, и Эбигейл придётся сильно потягаться с ней за звание самого упёртого человека в семье. – Мы ничего не знаем о тех днях, и как минимум должны спросить об этом Миранду. А после таких наездов я не удивлюсь, если она не захочет отвечать. Я бы не стала.
Они молча смотрели друг на друга в этой уютной гостиной, обставленной в георгианском стиле. Стояли твёрдо, сложив руки на груди.
–Ну что же, – Эбигейл распрямила плечи и поджала губы, отчего стала похожа на молодую королеву. – Вижу, ты непреклонна. Я готова выслушать её, только с чего ты взяла, что она расскажет?
–Да, с чего ты это взяла? – Спросила Миранда упрямым голосом.
Джен криво улыбнулась.
–Тогда мне придётся навестить её и вытрясти всю душу.
–Ты уверена, что у неё есть душа?
–Вот заодно и проверим. Тебе слово, Миранда.
–Я не собираюсь оправдываться и говорю всё это, только чтобы прояснить ситуацию. Так своей сестре и передай.– Джен закусила губу, но пересказала её слова Эбигейл, но та не отреагировала. Они вновь присели на диван. —Тереза была очень больным ребёнком, и я не открывалась ей только из-за того, что её мозг был очень слаб. А потом так тем более.
–Что с ней было?
–Рак.– У Джен сжался желудок. Миранда выдержала паузу. —Девчонка поразила меня своей силой воли. Даже когда поняла, что с каждым днём приближается неминуемая кончина, она держалась бодрячком. Старалась веселить родителей, хотя бы ненадолго возвращая в их жизни краски, пропавшие с болезнью дочери. И она до последнего полагала, что сама в чём-то провинилась, и поэтому смерть в муках – её наказание. Я вообще не планировала с ней разговаривать, и открылась ей совершенно случайно, когда та спала. Мы сразу подружились. Она стала приходить ко мне в гости. Для неё это не было столь сложно, как, например, для тебя, Джен, потому что нити её жизни постепенно ослабевали.
Джен было трудно говорить всё это, и она видела, что сестре – трудно слушать. Такие истории будоражат сознание, заставляют представлять маленькую девочку, у которой всё только начиналось, и по несправедливости так быстро закончилось. Она словно пропускала боль Миранды через себя, и хоть этого не прозвучало, Джен поняла: она потеряла не просто сосуд. Она потеряла друга.
–Тесса очень грустила из-за родителей. Она видела их рядом с собой. Их лица, совершенно лишённые крови, поседевшие волосы и глубокие тени под глазами, но дарящие ей такие ласковые улыбки сквозь нескончаемые потоки слёз, от которых она чувствовала, как исцеляется душа. Тесса ощущала их прикосновения, как они держат её за руку или гладят по выбритой голове, но при этом даже не могла их успокоить, сказать, как сильно любит и скучает по ним. Как хочет, чтобы они снова начали жить все вместе, хотя и понимала, что это невозможно.
Джен не понимала, как до сих пор способна говорить. Всем своим естеством она перенеслась в тот год. Она словно сама была в той палате и видела ребёнка, сплошь покрытого проводами и капельницами.
Когда Миранда снова заговорила, её голос дрожал и Джен заплакала. Боль утраты разлилась по её телу, парализовала её. Никто не заметил, что за окном наступили сумерки, и что по окну забарабанили крупные капли дождя. Не было ничего.
Только Тереза.
–В тот день она вновь пришла ко мне, но всё было иначе. Она была слабее, чем обычно, и мне пришлось подхватить её у двери, когда она чуть не упала. Она сказала, что чувствует дыхание смерти. Вокруг неё бегали врачи, они что-то делали, что-то кололи. Немного поодаль безутешно рыдала мама, а отец скорее автоматически успокаивал её, а сам не сводил пустых глаз с дочери.
В них больше не осталось слёз.
И она попросила меня…попросила выйти вместо себя, чтобы исполнить последнюю просьбу: сказать им короткую, но самую важную фразу. Это могло сработать, потому что моё сознание не было закреплено за её мозгом. Я не могла ей отказать, хотя мне самой хотелось выть на весь свой жалкий мирок. Я поцеловала её в лоб, прощаясь. Я знала, что как только выйду за ту дверь – мы больше не увидимся. Моё вторжение потратит все её оставшиеся силы.
К тому времени врачи ушли. Они знали. Все знали, что это были последние минуты малышки Тессы и они позволили родителям разделить их с ней наедине. Я боролась с её изувеченным болезнью телом. По крупицам собирала остатки жизненной энергии в умирающем организме, но всё же сделала это.
Я приоткрыла глаза малышки, зная, что она сейчас наблюдает из моей темницы и плачет. Её родители…её бедные родители вцепились в её тоненькие ручки и повторяли бесконечные слова вечной любви, не сводили глаз с лица дочери, живущей последние мгновения.
Ради Тессы я сделала последнее усилие и немного сжала их. Их изумлённые лица до сих пор стоят у меня перед глазами. И проблеск надежды. Безумной надежды. Они наклонились к её лицу, и я тихо, едва различимо, сказала: «люблю вас навеки»
Они услышали это. В последние секунды её жизни я слышала, как они говорили слова любви. Я держалась из последних сил, заставляла её сердце биться лишние несколько раз, чтобы Тесса тоже услышала это.
А потом всё исчезло. Я вновь оказалась в своём мире, в котором всё было таким радужным, наполненным жизнью. Вот только часть моей жизни ушла тогда с самым лучшим человеком.
–Чудесная история. – Эбигейл скрестила ноги и обхватила их руками. Её лицо ничего не выражало. – Но сколько в ней правды?
–У тебя вместо сердца – гранит, Эбигейл Лестер. Твой предок был бы доволен тем, с какой точностью передалось его наследие.
–Ушам своим не верю. – Дженнифер видела, как шевелятся губы сестры, и если бы не это – ни за что не поверила бы, что из уст этой женщины могут звучать такие обвинения. – Когда ты стала такой циничной? Неужели ты думаешь, что Миранда выдумала это? А как же сострадание, сопереживание? Ты прививала мне эти качества, а сейчас вытираешь о них ноги?
–Сострадание не должно уступать место наивности. Это я тоже пыталась тебе привить, но ты, моя дорогая, всё та же легковерная малышка.
–Эбигейл…
–Для меня на первом месте – твоя безопасность и твоё благополучие, – ледяным голосом прервала её сестра и встала. Джен последовала её примеру. – И у меня нет оснований верить на слово божеству из другого мира, которое в любую секунду может завладеть телом моей младшей сестры.
–Мне двадцать два года, Эбигейл! Хватит носиться со мной, как с пигалицей!
–Я буду носиться с тобой, даже когда ты станешь дряхлой старухой со вставной челюстью, потому что навсегда останешься моей младшей сестрой! Ты можешь сострадать Миранде, сколько влезет, но не смей требовать этого от меня! С того дня, как я узнала, что ты – сосуд, я не оставляла попыток выяснить, как вышвырнуть её из твоего тела, и сейчас не оставлю. – Эбигейл смотрела в глаза сестре и видела, что та рвётся в бой. Её щёки раскраснелись, глаза припухли от слёз, а сама она не испытывала ничего, кроме ледяной ярости. – Я знаю всё о своём предке, Миранда, и да, ты права: мы с ним похожи. Я тоже склонна принимать сложные решения, которые не каждый способен понять, а тем более – одобрить. Пока моя сестра – сосуд, она в постоянной, круглосуточной опасности. Я не знаю, как именно, но моя семья захочет это использовать, но я им не позволю. И если для этого мне придётся уничтожить тебя – будь уверена, я справлюсь. Не сейчас, Дженнифер, – Эбигейл подняла руку, пресекая возражения. – Иди в свою комнату.
Джен была настолько возмущена, что даже спорить не стала. Взлетев по лестнице, она так сильно хлопнула дверью, что плакат с её любимой группой сорвало со стены. В комнате было темно, но она не включила свет и просто шагала туда-сюда под аккомпанемент капель дождя, стучавших по стеклу. Что, чёрт возьми, только что было там, внизу? Кто была та холодная женщина и что она сделала с её доброй, в меру строгой сестрой Эбигейл? Никогда. Ни разу за всю жизнь Эби с ней так не разговаривала, а потому Джен даже слова вымолвить не могла.
Сидя в тёмной комнате и прогоняя это всё в голове, Джен снова и снова задавалась вопросом: а знает ли она настоящую Эбигейл Лестер?
Глава 7
Он был уверен в своём решении, как никогда, ступая по начищенному, несмотря на посетителей, полу Британского музея. Среди всех этих предметов древности чувствуешь себя лишь малюсенькой частичкой огромного организма, которая спустя какое-то время исчезнет, и на её место встанет другая, более новая, и так до бесконечности. Но сегодня он не был настроен на историю. Он вытягивал шею, пытаясь высмотреть единственного человека, интересовавшего его в данный момент.
Он спросил у пробегавшей мимо девушки с бэйджем, и узнал, что Эбигейл Лестер как раз была на перерыве в кафетерии за углом. Эффектная блондинка сидела за дальним столиком в компании крупного мужчины. Он сидел, ссутулившись, его каштановые волосы с рыжеватым отливом были собраны в высокий пучок, который вкупе с небольшой бородой придавал ему вид свирепого кельтского воина. Он что-то сказал, от чего девушка нахмурилась. Глен решил не терять времени и подошёл к ним. Собеседники подняли на него глаза.
–Я могу вам чем-то помочь? – Учтиво поинтересовалась Эбигейл. Её друг молчал.
–Вы Эбигейл Лестер? Мне нужно поговорить с Вами.
Эбигейл оценивающе осмотрела его, и Глен на мгновение ощутил себя одним из экспонатов.
–У Вас что-то срочное? Простите, но мой перерыв подходит к концу, поэтому если Вас устроит, мы могли бы перенести…
–Это касается Дженнифер.
Реакция была такой, как он предполагал: девушка мгновенно насторожилась, стала похожа на натянутую струну. Возможно, что-то было в его голосе, или это была её естественная реакция насчёт всего, что касается сестры, но девушка полностью сосредоточилась на нём.
–Кто Вы такой? Я не припомню Вас среди её друзей.
Его тон был учтивым, но требовательным. Глен перевернул свободный стул спинкой вперёд, и когда их глаза поравнялись, как можно спокойнее произнёс:
– Меня зовут Глен, и меня наняли, чтобы убить её.
Словно в замедленной съёмке он наблюдал, как вся кровь отхлынула от её лица, однако оно оставалось бесстрастным. Лишь синие, бездонные глаза словно покрылись пеленой, выдавая её истинное состояние. Все звуки происходящего в кафе слились в фоновый шум, остался лишь их столик, и люди, сидящие за ним в полной тишине.
Не сводя с него глаз, Эбигейл полезла рукой в жилетку и, найдя телефон, разблокировала его и набрала номер сестры. Услышав долгожданное «Алло», Эбигейл порывисто вздохнула и спросила что-то об ужине. В её телефоне был громкий динамик, и хоть Глен не разобрал слов, он отчётливо понял, что Джен ворчит, после чего звонок прервался.
Облегчение, мелькнувшее на лице девушки во время разговора, быстро сменилось насторожённостью. Глядя на неё, он подумал, что сложно представить настолько не похожих сестёр. Эбигейл была словно одна из скульптур, поражающих своей красотой и отточенностью форм, а глаза старшей сестры были тёмно-синими, словно губительная морская пучина. Но глаза Дженнифер…они своей чистотой напоминали мелководье Бора-Бора, и были такими же открытыми и гостеприимными.
–Итак. – Спутник Эбигейл впервые заговорил, и Глен буквально ощутил волну силы и угрозы, вырвавшиеся из него вместе с этим словом. – Судя по тому, что Дженнифер жива и здорова, заказ ты не выполнил. – Мужчина всё также сверлил его своими янтарными глазами. Глен смело встретил его взгляд. – Объясни цель своего визита.
–Ты тот парень, – сказала Эбигейл, – с которым она гуляла на днях, верно? – Глен кивнул. – Это значит, что у тебя была масса возможностей, чтобы выполнить заказ. Почему ты не сделал этого?
–У меня свои причины. Я пришёл кое-что спросить, мисс Лестер.
–Странное место Вы выбрали для подобных разговоров.
–Напротив. – Её спутник окинул его оценивающим взглядом. – Место идеальное. В такой суматохе все разговоры сливаются воедино, и подслушать становится проблематично.
–И что же Вы хотели узнать?
Нужно отдать ей должное, подумал Глен. Для человека, который только что узнал о заказном убийстве на её сестру, Эбигейл держалась блестяще. Ей удалось собрать остатки самообладания, и возможно после его ухода она рассыплется на мелкие кусочки, но сейчас она выглядела как хозяйка положения.
–Моего нанимателя зовут Руперт Лестер. Полагаю, вы знакомы?
От него не ускользнуло, как быстро переглянулись его собеседники, их сосредоточенный взгляд. Но не заметил главного. И понял, что не ошибался.
–Вы не удивлены. Я предвидел это. Итак, мой вопрос: чем Ваша сестра настолько не угодила собственному дяде, что он решил убрать её?
–Не вижу причин говорить об этом.
– Что ж, – Глен беззаботно постучал по металлической спинке стула и встал. – Я Вас предупредил…
–По непонятным для нас причинам, – грубо вставил мужчина.
–Они понятны для меня, что важнее. На Вашем месте, мисс Лестер, я бы позаботился о том, чтобы она исчезла из города, а ещё лучше – из страны, и как можно скорее. Не я – так другие, но этот вопрос не останется нерешённым. А я хочу, чтобы он решился в её пользу. Спасибо за встречу.
Выйдя на улицу, он позвонил Гвинет и едва не вздохнул с облегчением, когда она срывающимся голосом сообщила ему, что рейсы отменили на несколько дней, до улучшения погоды. Ему показалось, что он услышал что-то про ураган, но связь внезапно оборвалась.
Когда он исчез в толпе, Эбигейл спрятала лицо в ладонях, на секунду дав волю эмоциям. Ей очень хотелось сорваться домой, схватить сестру за руку и увезти куда-нибудь в Австралию, Россию, или в Новую Зеландию – неважно куда, только подальше от всего этого безумия.
–Что скажешь? – Её голос звучал хрипло. В голове всё ещё стояли слова этого парня.
–Скажу, что он прав. Я говорил тебе это уже миллион раз, но ты словно оглохла. Надеюсь, теперь оснований уехать достаточно?
Эбигейл опустила руки на стол и невидящим взглядом уставилась куда-то за спину собеседника.
– Я знала, что они ужасные люди, знала…но заказать собственного ребёнка? Я не понимаю, Юэнн, как это вообще возможно? Насколько же нужно прогнить? – Она немного помолчала. – Он сказал, что заказ поступил от Руперта Лестер. Как ты думаешь, это может быть ошибкой?
–Сомневаюсь, что кому-то хватит духа прикрываться его именем. Даже вашим родителям. А это проблема?
–Это раздавит Дженнифер. – Она медленно покачала головой. – Не считая меня, Руперт —единственный, кого она по-настоящему любит.
–Если заказчик – он, то возможно мы ошиблись, и сосуд Гарлаана не твой отец, а именно Руперт. Мне не надо говорить, что это создаст дополнительные проблемы. Слушай. – Эбигейл вздрогнула, когда сильная мозолистая рука сжала её пальцы. – Я обещал убежище для тебя и твоей сестры. И я советую незамедлительно воспользоваться моим приглашением. А твоя семья…
