Неделя. Истории на каждый день
Мартин Нильс
Посыльный в старинной форме, который спокойно разгуливает по современному городку, и наивный писатель-фантаст, ничего не смыслящий в законах маркетинга; веселые брадобреи, с их такими разными клиентами, и фотограф-миллионер, ведущий двойную жизнь; настоящий знаток нового искусства, проснувшийся в скромном парне, и девушка, успешный аналитик, в поисках своего истинного предназначения; наконец, мальчик, который, едва успев разувериться в чуде, тут же приобретает новые воодушевляющие знания… Все эти люди – герои сборника рассказов «Неделя», и мы надеемся, что вы с ними познакомитесь с удовольствием.Это в хорошем смысле простые «истории на каждый день», но их легкость смешана с кофейной крепостью. Тихую атмосферу привычно-консервативного уюта будоражит ветер перемен, бодрящий, как аромат эспрессо или ристретто. Читая эти рассказы, вы задействуете все органы чувств. Приятной вам недели!
Мартин Нильс
Неделя. Истории на каждый день
Утренний распорядок
(Понедельник)
На плите закипала старая гейзерная кофеварка, которую привезли давным-давно из Италии. Из носика повалил пар, и из плохо прикрученной нижней части на конфорку покатились капельки воды. Одни с шипением испарялись прямо на стенке, другие, все-таки достигнув своей цели, превращались в мелкие шарики и весело разбегались по плите. Томас чертыхнулся, поспешно снял кофеварку и перелил готовый эспрессо в маленькую керамическую чашку. На плите остались коричневые пятна, и настроение сразу испортилось: утро начиналось не совсем так, как хотелось.
Осторожно держа чашку в руке, Томас вышел на крыльцо, где стояли небольшой круглый стол и пара стульев. Он жил один, но второй стул держал на случай редких гостей.
Медленно сев за стол, Томас поставил рядом чашку и накинул на колени плед. Аромат эспрессо смешался с тонким и прозрачным утренним воздухом. Поднимающиеся струйки пара проходили сквозь солнечные лучи, создавая причудливые фигуры. Томас всегда сидел здесь по утрам, если не было дождя. Он любил смотреть, как Сара и Майкл из дома напротив, отправляясь на работу, выгоняют из гаража новенькую «теслу» и машут ему рукой; как останавливается школьный автобус, и малыши залезают в него, карабкаясь по крутой лесенке, держа в руках пакеты с ланчем. Такие, казалось бы, незначительные события, с завидным постоянством повторяющиеся изо дня в день и почти в одно и то же время, включал в себя составленный кем-то особый утренний распорядок, который Томас старался соблюдать. Он ощущал себя неотъемлемой частью происходящего, и это чувство помогало наполнять хоть каким-то смыслом его одинокую жизнь.
Невдалеке показался почтальон. Его появление тоже было одним из рутинных событий утра. Он шел неторопливой, но уверенной походкой вдоль домов, изредка останавливаясь у почтовых ящиков. Обычно на этой улице почту разносила Мэри, с которой у Томаса сложились приятельские отношения. Она всегда задерживалась на несколько минут, чтобы поделиться последними местными сплетнями и рассказать о происшествиях, помогая ему оставаться в курсе всех дел квартала.
Но сегодня почтальон был другой – молодой мужчина, которого Томас раньше не видел. «Наверное, новенький», – подумал он и почти сразу почувствовал некоторое разочарование из-за того, что привычный обмен новостями сегодня не состоится. Почтальон же, тем временем дойдя до его дома, сбавил шаг и принялся крутить головой, будто ища чего-то.
– Потерялись, приятель? – окликнул его Томас.
Тот повернулся на возглас и, заметив прибитую над входом табличку с именем жильцов, улыбнулся и подошел ближе:
– Вы Томас Бартон?
– Если бы ты был из пенсионного фонда, то я б сказал, что ты ошибся адресом, – ответил Томас. – А вообще, да, это я.
– В данных обстоятельствах я рад, что принадлежу к другому ведомству, сэр, – ответил почтальон, – хотя, как вы знаете, всегда виноват посыльный.
– Обещаю, что не буду срывать на тебе зла, сынок, – заверил его Томас. – Скажи, куда подевалась Мэри? Неужто ее перевели на другой участок?
– Нет, сэр, завтра она будет здесь, как и раньше, – успокоил его почтальон и, перейдя на деловой тон, добавил:
– Вам письмо!
С этими словами он протянул конверт, который все это время держал в руках. Томас удивился и даже встал из-за стола.
– Письмо?
Почтальон кивнул:
– Точно так, сэр. И не похоже, что это из пенсионного фонда.
Это было самое маловероятное, чего Томас мог ожидать. Письма, за исключением квитанций и счетов, перестали приходить, когда электронная почта прочно вошла в обиход. Впрочем, его немногочисленные друзья, как и он сам, не очень-то жаловали технологии и не доверяли виртуальной корреспонденции, поэтому писем ждать было не от кого. А когда Томас остался один, то совсем потерял связь с миром. Он машинально принял конверт и теперь вертел его в руках, недоуменно глядя на почтальона. Тот улыбнулся еще раз, шутливо приложил два пальца к форменной фуражке, словно отдавая честь, и зашагал дальше по своим делам. Томас какое-то время смотрел ему вслед, затем вернулся за свой стол. Он бросил на него письмо, сходил в дом за очками и, вернувшись, снова взял конверт в руки. Тот был старого образца и слегка пожелтевшим. Почерк показался смутно знакомым. Бросив взгляд на обратный адрес, Томас обомлел: письмо было не ему, а от него. Он посмотрел на дату почтового штемпеля. На ней был год, когда ему, Томасу, было тринадцать лет. Также там стояло название почтового отделения городка, где жил его дед, у которого внук часто гостил во время летних каникул. Это письмо, согласно имени в строке для указания адресата, он написал своему лучшему другу Джорджу. Но тот, насколько Томас помнил, его послание получил, на что к тому же указывал второй штемпель – отделения связи адресата. Ничего не понимая, мужчина дрожащими руками вскрыл конверт и принялся читать. С каждой новой строкой из глубин памяти выплывало все больше картин, о которых он давным-давно забыл.
Он узнал свой острый почерк, манеру писать без запятых, за что регулярно получал нагоняй в школе, вспомнил каждую оставленную кляксу. В тот год он еще достаточно плохо плавал, но, не желая ударить лицом в грязь перед местными мальчишками, решил переплыть небольшое озеро. Все было бы хорошо, но на обратный путь ему не хватило сил и, если бы не подоспевший на выручку старший брат, вовремя заметивший неладное, заплыв мог бы закончиться плачевно. Об этом, кроме всего прочего, Томас и написал подробно своему другу. Джордж был в детстве и, пожалуй, оставался и сейчас его единственным другом, с которым он мог поделиться абсолютно всем и в ответ не услышать ни упреков, ни осуждения, ни тем более ноток зависти. Но сегодня время и расстояния разделили их.
Томас дочитал письмо, снял очки и прикрыл глаза. В одной из коробок в подвале хранилось много старых писем, которые он получил в свое время от родственников и знакомых. Эти листки пожелтевшей бумаги хранили воспоминания хоть и близких, но все-таки людей, которые не были большей частью его жизни. Их связывали какие-то мимолетные события прошлого или дальние родственные узы. Даже несколько писем Джорджа, которые, безусловно, представляли наибольшую ценность, все же больше относились к Джорджу, когда тот делился своими проблемами, удачами (или неудачами) на личном фронте, и не производили на Томаса такого впечатления, как его собственное письмо, написанное много лет назад. До него словно дострельнула молния из того – его – времени. Вырванная из тетрадки страница, исписанная острым почерком, хранила частичку его жизни, его юности. На него волной накатились чувства и ощущения, которые он испытывал, когда писал письмо. Он вспомнил все до мелочей и даже до запахов в старом доме деда. Взяв листок в руки, Томас бережно гладил старую бумагу, словно надеясь, что она магическим образом сможет перенести его в то давно ушедшее время.
Весь день он провел дома. Письмо лежало на столе, на самом видном месте, и Томас периодически подходил и брал его в руки. Он помнил наизусть каждое слово и уже не читал, а просто держал листок.
***
Наутро он сидел на своем привычном месте. Все шло согласно обычному распорядку, но мысли Томаса были далеко. Настолько, что он едва не пропустил появление Мэри, которую ждал, чтобы задать мучивший его всю ночь вопрос: как письмо, отправленное много лет назад, полученное и прочитанное адресатом, могло снова оказаться у него? Он до рези в глазах всматривался в дальний конец улицы, ожидая увидеть знакомый силуэт. Мысленно Томас ставил галочки, отмечая произошедшие события утреннего расписания: вот соседи укатили на своей «тесле», школьный автобус забрал ребят, синяя машина свернула за угол, Райан завел свой вечно чадящий грузовик… Мэри обычно приходила после того, как миссис Кларк, что жила слева через два дома, начинала поливать газон. Та орошала свой участок каждое утро, но сегодня как назло задерживалась. Томас уже трижды посмотрел на часы, а миссис Кларк все не выходила во двор. «Бог мой, – с ужасом подумал Томас, – уж не померла ли она?» Ему казалось, что если Кларк не выйдет, то нарушится привычный ход вещей и почтальон не появится, равно как не произойдут и все последующие события. Тут ему пришла в голову страшная мысль, что Мэри, наверное, стоит где-нибудь за углом и тоже ждет, когда старая Кларк наконец-то выйдет из дома и возьмет в руки этот проклятый шланг. От этого Томас так разозлился, что решил сам сходить и проверить, какого черта та сидит дома.
– Доброе утро, мистер Томас! – вдруг раздался рядом звонкий голос.
Мужчина вздрогнул: так из всех знакомых его мог звать только один человек. Тот, кого он с нетерпением ждал все утро. Томас повернул голову: на дорожке перед домом стояла Мэри. Вместо ответа на приветствие, он уставился на почтальона, не понимая, как смог пропустить ее появление.
– С вами все в порядке? – озабоченно спросила Мэри. – На вас лица нет. Что-нибудь случилось?
– Не пойму, почему миссис Кларк не выходит из дома, – выдавил из себя Томас.
– Кларк вчера уехала к сестре на побережье, – улыбнулась Мэри, поняв, что ничего серьезного не произошло. – Она об этом болтала всю неделю. Если она вам очень нужна, я могу узнать телефон сестры.
– Да нет, спасибо, Мэри. Совсем вылетело из головы. Возраст, знаешь ли…
– Ну, не наговаривайте на себя, мистер Томас! – поспешила возразить она. – Вы в прекрасной форме.
– Спасибо за комплимент, Мэри. – Томас наконец-то совладал с собой и улыбнулся. – Ты всегда мне поднимаешь настроение.
Это была правда. За все время он не помнил ни одного случая, чтобы Мэри была не в духе или чем-то огорчена. Излучавшая оптимизм, словно сама была частью утреннего бодрящего солнца, девушка приносила не только почту и свежие новости, а была для Томаса своего рода вестником нового дня. Ее приход задавал тон всему дню.
Томас не очень-то любил общаться с соседями, особенно выслушивать их проблемы и вечные жалобы на правительство или, чего доброго, на родственников. А Мэри, с ее жизнерадостностью, умела найти в любом событии что-то хорошее и преподнести его именно в этом свете.
– Вот тебя вчера не было – и день выдался не таким хорошим, – в шутку укорил ее Томас. – Так что ты должна это компенсировать. Кстати, – спохватился он, – все ли у тебя в порядке? Извини, я должен был спросить в начале…
– Не волнуйтесь, мистер Томас, – успокоила его Мэри. – В нашем отделении не хватает людей, поэтому мне самой пришлось съездить на городской почтамт. Вчера, к счастью, на моем участке не было писем…
Озадаченно посмотрев на Мэри, Томас перебил ее.
– Ты ничего не путаешь? – уточнил он. – Вчера я получил письмо. – Он чуть помолчал и добавил:
– Немного странное, должен тебе сказать. Я хотел об этом спросить.
У Мэри округлились глаза:
– Письмо? Не может быть, я сама проверяла утром. Были только рекламные листовки. Вот они, все в сумке. За вчера и за сегодня.
– Да, – кивнул Томас, – письмо. Подожди, я принесу его.
– Мистер Томас, – остановила его Мэри. – Если вы не против, я бы сначала закончила с почтой. Можно, я зайду к вам во второй половине дня?
– Да-да, конечно, – засуетился тот. – Извини, что задерживаю. Тебе и правда нужно идти.
***
– Не понимаю, – задумчиво проговорила Мэри, вертя в руках конверт. – Не похоже, чтобы письмо пришло по почте – на нем нет должной отметки, а эти штемпеля очень давнишние. Вы говорите, его принес почтальон?
Они сидели за столом в гостиной. Мэри принесла коробку с пончиками, а Томас достал из верхнего шкафчика упаковку ароматного чая с ройбушем и ванилью, которую берег для особых случаев или для гостей. Мэри помогла расставить чашки с блюдцами, и Томас невольно засмотрелся на нее, как ловко та управляется с посудой, потом спохватился, открыл коробку с пончиками и положил самый аппетитный ей на тарелку. Мэри заметила эту маленькую хитрость, но не стала возражать, чтобы не огорчать Томаса.
– Да, – кивнул он, – почтальон приходил вчера утром в обычное время.
– Это уж совсем странно, – сказала Мэри, – вчера из-за нехватки людей менеджер отделения, мистер Харрис, решил доставить флаеры на следующий день, то есть сегодня. Все равно от них мало проку, а писем, как я говорила, к нам не поступало. Вы не думаете, что это чей-нибудь розыгрыш?
Томас с сомнением покачал головой. Это письмо могло быть только у Джорджа. Если тот и решил пошутить таким образом, то шутка получилась, мягко говоря, странноватая. Даже если кто-то и согласился бы везти непонятно откуда старое письмо, раздобыть форму почтальона и ломать перед Томасом комедию, то это было бы, по крайней мере, накладно, не говоря уже об остальном. К тому же Джордж никогда не любил слишком сложные розыгрыши. Вот зарядить хлопушку и подложить ее под пепельницу, чтобы бабахнуло, когда пепельницу возьмут в руку, это было вполне в его стиле. Томас решительно отмел этот вариант.
– Нет, – уверенно сказал он, – для розыгрыша слишком мудрено, да и не в стиле тех, кого я знаю.
– Может, это кто-нибудь другой, не из ваших знакомых, – предположила Мэри. – А как, кстати, выглядел этот парень?
Томас принялся подробно описывать почтальона. Он вспомнил, как что-то в его облике показалось ему не совсем уместным, но не мог понять, что именно. Мэри помогала, задавая уточняющие вопросы. Особенно подробно она расспрашивала про форму. Томас старался не упустить ни одной мелочи, но чем больше он вспоминал, тем удивленнее становилась Мэри. Наконец, она спросила:
– Что у него было на голове?
– На нем была… – Томас наморщил лоб. – Фуражка… Да, именно, фуражка! – Вот, что тогда показалось ему необычным, но потом внимание переключилось на письмо, и он напрочь забыл про эту деталь.
– Современные почтальоны не носят фуражек, мистер Томас, – удивилась Мэри. – Их носили раньше. Я такие видела в фильмах, а сейчас у всех бейсболки.
– Точно! – воскликнул он. – И как я, дурак, сразу не догадался?!
– У нас даже не осталось такой формы, – продолжала Мэри. – А если кто-нибудь и появится в такой на работе, это будет серьезное нарушение.
– Фуражки на головах почтальонов я видел только в свои юношеские годы, – вспомнил Томас. – Мне очень нравилась их форма. Было в ней что-то притягивающее.
– Вы хотите сказать, что это был почтальон из вашего детства? – засмеялась Мэри. – Мистер Томас, не знаю, как вы, а я уже не верю в сказки.
Томас молчал. Он в какой-то степени был согласен с Мэри, но откуда, черт подери, тогда взялось письмо? Он не мог найти ни одного логичного объяснения.
– Возможно, ваш друг обратился в передачу «Скрытая Камера», – предположила Мэри, – они запросто могли проделать такую штуку.
– Наверное, ты права, – нехотя согласился Томас, – мне надо будет найти номер телефона Джорджа и «поблагодарить» его как следует.
– Не позавидую я ему, когда он снимет трубку, – улыбнулась Мэри, – я слышала, вы бываете острым на язык.
– Да, представляю, что обо мне наговорили соседи, – Томас шутливо нахмурил брови и погрозил пальцем в сторону окна, – как вот доберусь я до них…
Они продолжали разговаривать, больше не касаясь темы письма, чему Томас, признаться, был рад. Он не принимал до конца идею со «Скрытой Камерой», хотя это и было более-менее единственным рациональным объяснением. Ему не давала покоя фуражка почтальона и тот факт, что посыльный бросил что-то в пару почтовых ящиков по пути к его дому. Об этом Томас умолчал. В голове у него зрел план, но посвящать в него Мэри не хотелось – она и так помогла вспомнить детали одежды того парня. В конце концов, это письмо его, Томаса, и разбираться он должен сам.
***
Утро следующего дня не было таким приветливым, как накануне. Небо затянуло плотными белесыми облаками, и зарядил нудный моросящий дождь. Солнце попыталось пробиться сквозь эту пелену, но у него не хватило сил. Томас сунулся было на свое привычное место на крыльце, но как только капли дождя попали ему на стекла очков и в кофе, поспешил вернуться в дом. Он с недовольным видом сел у окна и даже собрался поворчать на погоду, но тут его отвлекло появление мусоросборника, и неизменный распорядок утренних событий полностью захватил мужчину. Правда, отсутствие Томаса на обычном месте немного выбило из колеи Майкла и Сару. Они выехали из гаража на своей «тесле», и Майкл уже открыл окно, чтобы по обыкновению помахать Томасу рукой, как вдруг резко сбавил скорость.
– Что случилось? – испуганно спросила Сара. – Почему ты затормозил?
– Старика Бартона сегодня нет за столом, – пробормотал Майкл, – странно, уж не случилось ли чего.
Сара посмотрела в сторону дома Томаса и, разглядев знакомый силуэт в окне, облегченно вздохнула:
– Ты слишком много работаешь, дорогой. Моросит дождь, и старик отсиживается внутри.
– О, черт! Я и правда не заметил дождя, – отозвался Майкл, нажимая на педаль газа. Потом как бы невзначай обронил:
– Когда у тебя дом со встроенным гаражом на три машины, не замечаешь таких мелочей.
Сара улыбнулась и погладила его по руке. Их особняк, действительно, был самым большим и самым красивым на этой стороне улицы.
Томас проводил взглядом удаляющуюся «теслу» и посмотрел на часы. У него появилось странное ощущение, что кто-то или что-то начинает вмешиваться в привычный ход вещей. Например, вчера невесть откуда явился этот странный почтальон. Сегодня вроде бы все шло по плану, но Томаса не покидало чувство, что каждый день теперь будет вносить небольшие коррективы в утреннее расписание и что-то еще должно произойти.
