Врата в Истину. Мир Сфер
Александр Белявский
Остросюжетная драма про борьбу командира наёмников со своими демонами. Приключения бравых солдат удачи и конфликты, с которыми будут сталкиваться боевые братья во время походов. Эта книга про проблему ложного искупления, вопрос важности семейных ценностей и товарищеских уз. Врата в Истину – роман, который покажет вам жизнь наёмников без прикрас, но раскроет важный вопрос – теряет ли личность человечность, встав на путь меча.
Александр Белявский
Врата в Истину. Мир Сфер
Пролог
И снова здесь…
Каждую ночь Данзан попадает в одно и то же место. Страх перед сном преследует его. Ужас вновь оказаться там, в кошмаре. Где звуки тянуться будто густая смола, заставляя разум увязнуть в них. Они проходили сквозь маленького и беззащитного человека, оказавшегося наедине с самим собой.
«Что будет на этот раз?..» – словно вспышка мысль пролетела через наемника.
Его тело ускоряясь стало пробиваться через плотные чёрные облака. Краски сгущались, складываясь в первое воспоминание. Смерть. Эта женщина всегда неумолимо преследовала каждого воина. Лишать ли будущего авантюристов или же тех, с кем они скрещивали мечи – костлявой было всё равно.
– Левый фланг, угол, разорвана правая голень, упор! – звучали приказы Данзана отряду, что слаженно перетекал в другую сторону. Сцена, в которую попал мужчина, часто ему встречалась, южанин прокручивал её у в голове.
Любой бой – это стратегия. Малая ли битва, да хоть целая кампания. Все они работали по одному и тому же принципу – найди уязвимость в строю, надави, заставь противника отступить и выиграй с минимальными потерями. Бугурт редкое событие. Безумные удары копьями и короткими клинками, отсутствие дистанции и строя, месиво из человеческих тел – прерогатива сумасшедших, отчаянных, либо же очерки в дорогих романах для столичных вельмож. Каждая душа на счету, раздели и убей – вот главное правило победы. Такова настоящая война.
– Хватить колоть в спины, трусы!.. – звонко проплыл рядом с Данзаном голос женоподобного изгнанника. Дворянина, выбравшего для себя кровавый и бесчестный путь – бремя бандита.
Мужчина не помнил его лица. Может, дело в том, что даже несмотря на бывший титул юноши и возраст, воспринимался дворянин как обычный бандит. Маменькин сынок, почувствовавший вкус власти и сколотивший из тунеядцев отряд. Он бил в спины без колебаний, но когда строй оборванцев дрогнул под ударом эспадона, мальчишка стушевался, орал, призывал к чести. Будто та его волновала. Образы, воспоминания того дня сливались в бесформенную массу. Единственное, что неизменно оставалось в памяти мужчины каждый раз по пробуждению от кошмара, – это странная татуировка на телах разбойников – скрученная птица и червяк вместо рта. Символ, срезанный с мертвецов вместе с кожей, он же послужил отличным доказательством факта выполненного задания.
Схватив покрепче короткое копье, потомок южан рванул к дворянину, готовясь закончить очередное наваждение. Может, оно даже будет единственным. Пусть и редко, но иногда мужчине везло. Порой, кошмары заканчивались через мгновения и подобные ночи бывший солдат любил больше всего.
– Спасибо, любимый.
К сожалению, этот сон – не тот случай. Копьё, удерживаемое наёмником легко вошло в тело жертвы. Перед лицом мужчины возникла ненавистная картина. Та самая, которую южанин хотел забыть больше всего. Образ дворянина вмиг изменился на облик любимой – женщины с огненно-рыжими волосами. Нежная улыбка и мягкий взгляд, тускнеющий с каждой секундой. Столь желанные когда-то пряди стали чернеть и опадать.
– Благодарю тебя… ты сделал все, что мог.
«Хватит… прошу», – мелькнула мысль Данзана в ответ на слова умирающей.
Голова стала пульсировать, сознание трепыхалось от нарастающей боли. Женщина крепко схватила копье крупными руками, облизнулась. Взгляд её голубых глаз стал прожигать и топить южанина. Тот буквально начал захлебываться: Мужчина почувствовал себя в окружении необъятного моря. Корд не мог даже вскинуть руки, дабы всплыть. Взор его стала застилать белая пена. Густая, пришедшая словно с соленых водоёмов, она скрыла все образы внутри этого безумного кошмара.
«Ну, может, хоть это конец?» – искорка надежды тепло отозвалась в его сердце.
Опустившись на самое дно, чувствуя спиной твёрдую опору – Данзан приготовился проснуться. Вязкая пелена постепенно исчезла, даже дышать стало проще. На секунду в глазах посветлело. Теплый, золотистый цветок расцвел, прямо перед лицом наёмника, раскрылся и показал свои пять листков. Милая звездочка, в центре которой что-то росло. Приятно, ничего не скажешь. Редкость для ночных кошмаров. Плод внутри стремительно увеличивался, мясистый, но какой-то до боли знакомый… Словно ускоренно в сотни раз, лепестки иссушались, бледнели, приобретая серые тона, зародыш же крепчал, развивался, толстел.
«Нет… Пожалуйста, только не снова!» – внутри Данзана стала расти паника, а она в свою очередь сменилась густой яростью.
Плод рос, покрывался линиями, сегментами, а его цвет приобрел сочный оранжевый оттенок.
Тыква.
– Кагрус?.. Кагрус! – прямо в ухо Данзана врезался отчаянный и хриплый мужской крик.
Злобный, полный страха, безысходности – это был его голос. Тыква перед сознанием наемника, покрылась проплешинами. Стебли, крепящие плод к жёстким травинкам, порозовели, будто длинная шея выпрямились. Пульсируя в разуме, стал появляться человеческий образ. Тыквенные соки, словно кровь, стекали вниз по полупрозрачным плечам фигуры, сам плод раскалывался, превращался в бесформенную кашу.
«Ну началось. Спасибо, как же мне не хватало этих ощущений».
Бывший солдат знал, что сейчас произойдёт. Сценарий каждый раз менялся в деталях, но корень событий не менялся. Мощный поток, жаркий, как пламя, стал поднимать тело Данзана вверх. Все запылало, до красна раскалилось пространство, а в нос ударил мерзкий запах жженой травы. Крики затихли. Остались только плач и рыдание, эхом проносившиеся по иллюзорным стенам. Это были отголоски закаленных солдат – мужчин и женщин, прошедших через пекло. Столкновение с настоящим ужасом сломило разом каждого.
Порой степной корд спрашивал себя, почему он так зациклился на той битве. В сущности людей было забывать ужасы, через который те прошли. Убирать их в дальний ящик памяти, заменять более приятными, близкими образами. Южанин так не смог. Раз за разом возвращался в миг, когда путь его перевернулся с ног на голову. Превратился в безумие и постоянную беготню за тем, что познать не суждено. Как вообще можно осознать существо, способное одним желанием, отобрать чью-то жизнь? Стрелу можно отразить щитом, от пламени укрыться. Меч парировать, копья избежать. Но от этого… уйти от первозданной воли, невозможно. Монстры – не чудовища, магические звери или мутанты, нет. Твари способны влиять на саму реальность, воплотить худшие кошмары в жизнь. Сражаться с безумными детьми бездны – глупость, однако каждые несколько лет бравым ребятам приходится сдерживать натиск одного такого создания, теряя почти весь состав. Ужас – это не то, чем можно достоверно описать ощущения, когда присутствуешь рядом с мясным и постоянно изменяющимся отродьем. Видя нечто схожее, ты ломаешься, будто меняешься вместе с ним. Данзан знает об этом не понаслышке, ведь наёмник смог выжить, присутствуя рядом с тварью на расстоянии нескольких метров. Чудо для выжившего, но напоминало оно скорее уродливое проклятье.
«Гх… к-командир…» – за последними словами затихли и все звуки.
Вокруг никого не осталось. Все мертвы. Красная пелена стала застилать округу, чувства помутились.. Главная трудность таких снов – неспособность отвернуться. Проходя через них сотни раз, как в первый, хочешь увести лицо, закрыть уши, забыться. И никак не можешь, ведь вынужден смотреть, слушать сиплые и рыдающие голоса. Наблюдать за ускользающими жизнями подчиненных, чьи тела были разделены на две ровные половинки. Командир уже не вспомнит имен. Однако лица, жизни, слова и прошлое – всё это останется с ним навсегда. Призраки тех, кого он потерял.
И тем не менее, мужчина не винил себя в их смерти. Данзан сокрушался только от того, что выжил тогда сам.
Глава 1 – Старые раны
1458 год по календарю Тора. 83 день шарха.
– Вот брода калёного… Где мое пиво?.. Я же тут, вроде, оставил, – хриплый голос раздался из уст Данзана, лицо которого скривилось от навязчивого запаха сырого мяса.
Резкая и мерзкая, эта дрянная вонь преследовала его всегда по пробуждению, а местами и в моменты стресса. Чувствуя непривычную прохладу в веках, южанин стал давить глаза огрубевшими пальцами. Больно. Резные яркие ставни настолько плотно прилегали к оконной раме, что даже тусклый лучик проходил с трудом. Для него, по обыкновению просыпающегося от ощущения нагретого лица, это казалось неприятным.
– А… вот оно, – схватив рукой круженцию, стоящую неподалеку, южанин стал с жадностью глотать её содержимое, дабы хоть чуть-чуть погасить застывшее в ноздрях амбре. Обжигающая ягодная настойка прошлась по горлу, словно наждачка, заставляя наёмника глухо закашляться.
«Чего?.. Я на ночь глядя решил себя угробить?» – веретено мыслей стало роиться в голове широкоплечего мужчины, но делать нечего. Что есть – то есть.
Он – Данзан, степной корд, рождённый к югу от тамрамских земель. Покинул Рыжие степи вскоре после смерти дорогого ему скакуна. Раталас стал для него кормящим домом, ведь королевство, находящееся в войне с Гавелоном уже которое десятилетие, привлекало воинов со всех сторон. От безработицы командир наёмников не страдал, да и деньжата всегда водились.
«Покажусь таким перед Брунхи – убьёт… Может, побриться?» – крепкий хват по обе стороны бадьи, от которого толстая древесина заскрипела. В кристально чистой воде отражалось заспанное лицо смугловатого мужика, густая и неухоженная борода вместе с закрученными вниз усами норовили попасть прямо в рот. Широкие скулы, деформированный нос, походивший скорее на обрубок. Волос на голове не было вовсе, от них он избавлялся исправно и гладкая макушка это подтверждала. Местами Данзан больше походил на старого деда, хотя возраст едва пересек отметку тридцати пяти.
Впрочем, мало это степного корда волновало: те немногочисленные женщины, с которыми вояка контактировал, подобному внимание не уделяли. Единственное, что ныне тревожило душу Данзана – близнецы и их чересчур ярое усердие в отношении рекрутов. Остальные переживания можно оставить нежным мальчикам из монастырей при королевском дворе. Смажет потом бороду уксусом, может разгладится, а если нет – нечего и думать. Именно с такими мыслями он, традиционно плюхнув ладонью по водной глади, направился к окну, распахивая ставни и впуская свет внутрь. И не одного его: гомон, шум, звуки топора. Ребятня вдалеке тыкает палками в труп дохлой собаки, местные мужики подготавливают кострище в честь празднества и встречи периода Равновесия. Виды, вызывающие редкое чувство теплоты и сладкой ностальгии, нежной, слегка щекочущей границы сознания.
– Может, остаться здесь на подольше? – тихонько прошептал Данзан, и улыбка на лице наёмника расцвела, однако почти сразу в нос ударил запах плоти.
Мужчина отрезвился, сразу вспомнил важный факт: у отряда задание, и пусть спешить не обязательно, но и тянуть не стоит. Поэтому, отойдя к кровати, Данзан принялся проверять пожитки. Вещмешок цел, несмотря на то, что дурная псина хорошенько потрепала сумку прошлым днём. Следы зубов, потертости, да и только, какое-то время точно проживет. Закинув её за спину, мужчинка подвязал сумку к рубахе и штанам, а затем как следует затянул пояс. Яркий желтый кафтан требовал починки, однако Жигаг обещал заняться этим позже, когда купит все необходимое. Натянув одеяние поверх, он стал искать шоссы. С ними у наёмника были отдельные приключения. Будто по проклятью, тряпки нередко терялись. Дорогие шерстяные или совсем дешевые суконные – со всеми одна беда. Тремя месяцами ранее проблема столь ярко и остро проявила себя, что мужские чулки пришлось закупать прозапас. Может это духи постарались, либо же неряшливость вояки проявлялась именно тогда, когда дело касалась одежды ниже-поясной. Неприятное беспокойство снова не найти их на месте не покидало Данзана.
«А вот и вы. Ну слава Великим», – благо одежда оказалась на месте.
– Хватит орать, белены обожрались?! Ждите, кабану ещё нужно как следует разогреться! – внизу же уже кричал довольный трактирщик, бодро отгоняя жаждущие рты. Те же так и норовили подойти к центру комнаты.
Там готовили сочную мясную тушу. Костёр-печь прямо в центре главного зала – представление завораживающее. Мясные соки стекали по огромному телу, блестели, кожа лопалась, жир тёк по ногам и прямо в огороженное кирпичами кострище. Иногда тело поливали вином и пивом, из-за чего языки пламени опасно вспыхивали. Трактир «На железном зубке» славился интересной подачей готовки еды, хотя, как Данзану казалось, поначалу он создавался для уставших путников, обычно остающихся в подобных местах не более, чем на день. Нет смысла устраивать представление для тех, кто вскоре покинет место и не вернется уже никогда. Деревня, в которой заведение располагалось, была отдаленным местом у гор. Такие редко растут, но конкретно эта сумела чудом отгрызть себе право на разработку шахт, о чём южанин узнал совсем недавно. Развивалось поселение не по годам. Еще смешные лет десять и эту территорию можно будет назвать городом.
«Неплохое место трактирщик выбрал. Пройдоха. Знал, где будет строить дело, – поправив по привычке рукав, Данзан кивнул сам себе, как будто подтверждая отмеченную деталь, – вот и выделывается, как может. Надо будет заскочить сюда ещё раз, если работы совсем не будет», – небольшой выдох, и, наконец спустившись в зал окончательно, капитан заказал ячменно-грибное пиво с похлебкой в хлебе да уселся недалеко от центра и стал слушать.
Взор аккуратно пролетал по особо болтливым столам, концентрировался. Кто-то снова сетовал на возможное отсоединение Раталаса от Великого Божественного Адепта Тора, присоединения государства к нейтральным землям. Другие с рвением отрицали подобную. Наёмник принялся собирать слухи. Информация – ценность, иногда малая, местами бесценная. Никогда не знаешь, на какие наткнешься. Привычка улавливать все полезное и интригующее слух, если не спасла жизнь капитану наемников, то точно её скрашивала. И не один раз.
Правда, одна вещь сейчас мешала сосредоточиться и взгляд, концентрация Данзана то и дело стремились в её сторону. Сочные мясные ломти.
– Вот, значится, так дело и обстоит, брат. На юге, у деревеньки близ крепости страшной, мой друг ситный всё в руки-то свои побрал. Грэгом звать. Ребят построил, баб в хомут, а умерших за грань, в повозки и через перевалы. Дело нехитрое: платит барон бешено, как зверь голодный.
Но недолго соблазн вкусить мясо кабанье над разумом наёмника управу держал: громкие разговоры. Странные, словно сочащиеся интересными тайнами. Данзан навострил уши. Пара мужиков за соседним столиком, судя по одежде – мельники. Однако, одеяния слишком претенциозные: слишком богатые и открытые. Мельничий народ обычно старается себя не показывать ярко. Говорящий держал на поясе широкий кинжал в расшитых кожаных ножнах. Не бедствовал, раз мог себе такое позволить.
– Правда? – собеседник же воскликнул пламенно, глаза его округлились, будто блюдца. – Какая жуть, чего только на свете не сыщешь. Я не удивился, когда услышал, что на юге говно скупают, но вот трупы?
– Не тушуйся. Все является товар ом и мы с тобой с этого хорошо сыграем. Главное не задавать лишних вопросов, – ухмылка на лице безбородого проявилась особенно пошло.
Мысленно капитан наемников выругался: очередные любители сорвать куш, пока горячо. Слышал он о таких дураках и видел их вживую: убьют, как станут бесполезны. Продажа трупов – дело богохульное, а значит опасное. Когда-то давно приходилось уже Данзану иметь дело с кантоном инквизиции. А те, что носили синие плащи, карали с особым усердием. Южанин больше не хотел приближаться к этим мастерам своего дела.
– В любом случае, как бы наша жизнь не сложилась дальше, тост! За серебро, невиданное злато и баб тамрамских! – раздался стук кружек, гогот, от которого тянуло сладким духом авантюры и приключений.
«Тьфу», – покачав головой, Данзан принялся опустошать хлебную тарелку с невиданным усердием.
Пресная и безвкусная, по крайней мере не сырая. А может у мужчины просто отбило вкус. Откуда-то из глубины живота поднялась неприятная досада: У южанина ныне имелась цель, но приносила ли та счастье, что испытывают авантюристы от невиданного приключения?
Двери трактира распахнулись. Громко, с силой. Раздался топот сапог, и живое вытянутое красное лико появилось в дверном проёме. Наёмник развернулся. Брунхильда пришла раньше, чем он думал.
– Капитан, если будешь долго жрать, заработаешь несварение! – каким-то образом этой несносной девчонке удавалось перебить шум трактира, а ведь наёмница ещё не перешла на крик.
Наглое выражение лица, упертые в бока руки. Она отличалась от обычных баб – точнее было назвать её боевым братом.
– На рынке полно вещей интересных, вставай!
Брунхильда, или сокращённо Брунхи – давняя сестра по оружию, прошедшая с Данзаном через десятки передряг. Её нельзя назвать заморской красавицей – впрочем, любили девушку не только за миловидное личико. Вызывающая: широко колечная кольчуга на ярком расшитом кафтане, коричневая шляпа с длинными полями и голубиным пером воткнутым куда-то в центр головного убора. А клепаные и с металлическими вставками сапоги доходили чуть ли не до колен. Шоссы отличались далеко не самым распространенным в этих краях сливовым оттенком. За спиной девушки, на плече, виднелся висящий молот с длинным древком, да не простой, а с латунной гравировкой, издали напоминающей золото. Девушка прозвала своё оружие Гурди Младшим. Ширина плеч Брунхильды не могла сравниться с таковой у Данзана, однако ростом подруга уделывала мужчину по полной. Метр девяносто, а то и все два. Чего уж: внутри могучей воительницы текла кровь северных брахха.
– Ты сегодня необычно бодрая, сестра.
Покинув трактир и потянувшись, Данзан достал из сумки небольшой мешочек и бросил прямо в сторону девушки. Та ловко его словила.
– Как и обещал. Если будет нужно ещё – достанем и всё же не расходись в хотелках. Дабы раздавать жалованье направо и налево, нужно сначала его заработать. У нас, конечно, остались запасы, но Яков мне плешь проест, если будем транжирить…
– Скажи жадному шеллу следующее! Он пойдёт в следующий бой на своем осле и плевать, что боец из него никудышный. Как песни петь в караул и закупаться сомнительными тканями, так богоугодное дело, а мне подобрать вещичку вне жалования, тем более для переговоров всё. Вражда накликал! – тонкая и хитрая улыбка. Глаза озорно прищурились.
Данзан знал, как Брунхильда ответственно относится к деньгам – подобный этому напускной фарс даже у него вызвал легкую ухмылку. В действительности подозревать её в расточительстве глупо. Девчонка редко когда покупает что-то по мелочной прихоти, за деньгами не гоняется и всегда рада помочь своим личным кошельком. Если Брунхи понадобилось что-то взять, пусть так и будет. К тому же, возможность свободно тратить средства на хорошую одежду, не рискуя остаться без еды или снаряжения – благое время для отряда. Повод для радости.
Рынок деревеньки действительно поражал. Начиная уже с его присутствия, ведь базаром могли похвастаться не все поселения. Специи из рыжих степей, радширские грибы, сладости. Центральная часть рынка, объединение палаток и мастеров полнилась различными инструментами, вышивкой, даже оружием. Цеховая структура здесь была проще, чем в городах, но столько вещей и простых людских ценностей красило глаз. Интересно также, как здесь обозначались лавки и их принадлежность к конкретному рабочему роду. Если на севере Раталаса обычно красили низ деревянных поддонов в соответствующие рангу и роду деятельности цвета, то здесь лавки больше различались по форме, имели различные опознавательные знаки, рисунки.
– Тут даже скот продается, при том не самый дурной. Не удивлюсь, если увижу где-нибудь одного шестопала, – пусть и сухо, но с некоторым восхищением произнес Данзан, рассматривая округу.
– А как по мне, ничего не обычного, капитан. Неужели вчерашняя драка пробудила в вас сентиментальность?
Легонько толкнув брата по оружию в плечо кулаком, девушка взяла его за руку. С ускоренным темпом они направились к одной из торговых лавок, имеющей причудливую конусообразную форму навеса. Лавка портного и мастера верхней одежды. Рубахи и кафтаны, жилеты и накидки – всё это, сложенное в ширину, лежало и будто звало покупателя мягкостью складок.
– Чем могу помочь, сальярди?
Продавцом же оказался никто иной, как старый аксакал. Смоляная кожа, белые витиеватые вены на лице и плотные костевидные отростки вместо волос. Говор протяжный, отдающий неестественной загадочностью и опытом десятков поколений. Редкие гости на континенте, однако желанные многими светлыми умами за то, сколько знаний хранят в памяти. Аксакалы прослыли чудаками, сказителями, но реже торговцами. Едва парочка подошла ближе к его лавке, купец выпрямился и стал с огромным интересом их осматривать, торопливо, пусть и до странности полно. Хватило секунд, а у Данзана уже возникло чувство, словно о его видят насквозь.
– М-м-м, я ищу тунику, которую будет не стыдно надеть на встречу со знатной особой. У вас просто прекрасный, даже скажу манящий ассортимент. Подскажите и посоветуйте вещичку поприятнее и красивше, – рукой Брунхильда оперлась о стойку, чуть наклонилась и подмигнула торговцу.
Слова вёрткие, давящий и запутывающий. Уж что-что, но за время пребывания в дворянском обществе и замке отца училась не одним лишь сражениям. Умение говорить и убедительно лгать – очень полезное и наёмница освоила его сполна.
Данзан тоже обладал хорошими способностями договариваться с людьми и всё же вот врать не умел совсем. Поэтому даже не пытался.
– Такая молодая, однако я прекрасно ощущаю дымку амбиций, исходящих от тебя, дитя.
