– Уйдите, бесстыжие, – кричала им раскрасневшееся девушка. – Мне же холодно.
– Что здесь происходит? – вдруг услышали матросы командный голос, и сразу онемели, увидев перед собой офицера.
– Смирно! – скомандовал он. – Свободны.
Матросы мгновенно исчезли за валуном, как-будто их и не было.
– Лейтенант Качарава, – отрапортовал офицер и протянул девушке руку.
– Да, не бойтесь, – улыбался он. – Слезайте с камня.
Девушка боязливо съёжилась, как нашкодившая кошка, и сама срыгнула с валуна. Она огляделась вокруг и, не увидев своих «обидчиков», наконец посмотрела на офицера. И тут же, как молнией, её ударило в голову, глаза расширились: «Какой же он красивый, это офицер! – соображала она. – Он даже интереснее моего Сашки, который испугался и сбежал от нашего венчания.… А может он записался на фронт?»
Вскинув свою белокурую головку с косичками, она сказала:
– Спасибо!
Потом как-то растерявшись, стала неуклюже оглядываться.
– Может вас проводить? – спросил лейтенант.
– Не стоит, – ответила девушка, опять оглянулась и, не увидев матросов, вдруг согласилась:
– Только до главной лестницы набережной.
– Хорошо, – согласился лейтенант и спросил. – Вас как зовут?
– Клава, – ответила она и боязливо протянула руку. – Клавдия Некрасова.
– Меня зовут Анатолий Качарава, – ответил лейтенант. – Можно просто Толя.
И они не торопясь пошли по набережной. Навстречу им попадались моряки, и Качарава неустанно козырял им в ответ.
– Клава, здесь столько моряков, – как бы извиняясь, сказал он. – Давайте остановимся вон на той смотровой площадке и полюбуемся закатом над морем.
– А мне так нравится, как вы прикладываете руку к фуражке, – ответила Клава. – Впрочем, я согласна, но только недолго, а то вечереет.
И они, как старые знакомые, облокотившись на балюстраду смотровой площадки стали смотреть на море, на корабли, стоящие на рейде, и на нависшее над ними огромное солнце, которое плавало в серо-розовых игривых облаках.
– Красиво, – залюбовался Качарава.
– И мне тоже нравиться! – ответила Клава. – И корабли на рейде тоже, особенно вон тот большой пароход!
– Это ледорез «Александр Сибиряков», а я его капитан.
– Здорово, – вскричала Клава, – я впервые вижу живого капитана.
– Ну, я ещё не умер, – расхохотался Качарава, – и стою перед вами.
– Как же мне будут завидовать подружки, когда узнают, что я знакома с настоящим капитаном и любовалась с ним закатом!
– И мне повезло, – весело ответил Качарава, – в том, что я познакомился с очень красивой девушкой.
Клава зарделась, он посмотрел на неё и спросил:
– А чем вы занимаетесь?
– Пока учусь на втором курсе Архангельского Государственного Медицинского Института, – спрятав свои лучистые глаза, ответила Клава, – и мечтаю о море, а как выучусь на врача, так сразу от Управления северного пути вольнонаёмной уйду в море.
– Похвально, – улыбнулся Анатолий. – Так вы морячка?
– Как все в семье, – заулыбалась Клава.
– Расскажите, как вы попали на флот? – она капризно сморщила свой симпатичный лобик. – И пожалуйста, поподробнее.
– Хорошо, хорошо, – смутился Анатолий. – Родился я в Сухуми в 1910 году.
– Значит вам уже 31 год, – сразу подсчитала Клава, – и вы грузин?
– Что старый? – посмотрел на неё Анатолий.
– Что вы, – покраснела Клава. – Продолжайте.
– Окончил техникум, – продолжал Анатолий, – пошёл на суда Черноморского флота. В 1928 году получил направление в Херсонское военное училище, потом перевёлся в Дальневосточный рыбопромысловый техникум и, закончил его…
– А дальше война, – погрустнел Анатолий и продолжил. – В августе 1941 года меня назначили капитаном ледокола «Александр Сибиряков», бывшего «снабженца», и я получил звание лейтенанта. Мой ледокол вошёл в состав отряда Беломорской военной флотилии и называется «Лёд-6» или кратко – ЛД-6.
– Капитан «бывшего снабженца», – передразнила его Клава.
– Ну, почему же, мой ледокол вооружили пушками и зенитками, как подобает военному кораблю, – ответил Анатолий.
– Тогда другое дело, – покраснела Клава.– А что же теперь ваш корабль называется крейсером или эсминцем?
– Нет, что вы, это вооружённый ледокольный пароход, который будет доставлять всё нужное для полярных станций и отстреливаться от подводных лодок и самолётов фашистов.
– Вы будете защищать наше море! Слышите, как волнуются моряки, ожидая нападения фашистов? – говорила она торопливо. – Все готовы дать отпор врагу!
– Ой, как потемнело! – вскрикнула она.
– Да, закат стал очень красивым, – всматриваясь в морскую даль, сказал Анатолий, – появился лёгкий туман над морем …
– А мне пора домой, – перебила его Клава.
– Да и мне пора, – с грустью ответил Качарава. – Завтра ухожу в море.
– Как завтра? – вскричала Клава. – Неужели мы больше не увидимся?
– Мы обязательно увидимся, – уверенно сказал Качарава. – Идёмте быстрее, я вас провожу!
– А можно я буду писать вам письма? – спросила Клава, еле успевая за Качаравой. – Только куда писать?
– Лучше на Диксон, до востребования, – ответил Качарава, – ведь я завтра отправляюсь на Новую землю, а потом на Диксон.
И вскоре, вслед за караваном судов вышел в море ледокольный пароход «Александр Сибиряков», который направился к проливу Вилькицкого.
Глава 5. ЭОН-18
Караван ЭОН-18
В июле 1942 года секретно готовилась советская экспедиция особого назначения (ЭОН-18) для доставки по Северному морскому пути стратегических грузов из Владивостока в Кольский залив, в рамках Ленд-лиза[2 - Ленд-лиз – государственный акт США, позволивший в годы Отечественной войны поставлять союзникам боевые припасы, продовольствие и технику.] из США. В составе конвоя готовились к походу боевые корабли: эскадренный миноносец «Баку» и эсминцы «Ревностный», «Разумный» и «Разъярённый», предназначенные для усиления Беломорской флотилии. В доках Владивостока, под руководством инженера капитана 2-го ранга Дубровина, все корабли «ЭОН-18» были «одеты» в специальные «ледовые рубашки» из досок и брусьев, обшитых стальными листами по бортам, которые защищали корабли от давления льдов. Кроме того, бронзовые гребные винты кораблей усилили стальной оковкой и все экипажи готовились к дальнему сложнейшему походу в Арктике под легендой – «перебазирования дивизиона на Камчатку». Вместе с боевыми кораблями в поход отправились шесть транспортов и ледоколов, танкер «Лок-Батан» и суда обеспечения «Волга» и «Кузнец Лесов». Эсминцами командовали: капитан 3-его ранга Никифоров (Ревностный), капитан-лейтенанты Фёдоров (Разумный) и Никольский (Разъярённый), а начальником всей операции был назначен опытный капитан 1-ого ранга Обухов, командовавший в 1936 году эсминцем «Сталин», при его переходе Северным морским путём.
15 июля корабли ЭОН-18 вышли из залива Петра Великого в Японское море. Караван кораблей миновал Татарский залив и прибыл в бухту Де-Кастри и, пополнив запасы мазута и воды, последовал далее. Но неожиданно в густом тумане Амурского лимана эсминец «Ревностный» столкнулся с транспортом «Терней» и оба корабля выбыли из строя. А караван ЭОН-18 прошёл Охотское море и 22 июля достиг первого Курильского острова, по которому проходила граница между Японией и СССР. Здесь караван судов ЭОН-18 встретили и сопроводили в Тихий океан японские эсминцы, с кораблей которых в бинокли японцы разглядывали советский конвой.
– Хороши эсминцы, – цокали языками японцы, и вскоре их разведка радировала в Токио новость:
«Русский караван судов направился в сторону Камчатки».
Глава 6. Нападения на полярников
В это тревожное время в Карском море всё чаще и чаще стали появляться подводные лодки немцев, которые нагло нападали на коммуникации Северного морского пути, стараясь найти караваны судов союзников и топить их. Они ещё не знали о том, что идёт крупный конвой судов через Северный морской путь. Поэтому атакам немецких субмарин всё чаще стали подвергаться беззащитные полярные метеостанции, разбросанные по всей советской Арктике.
Туманной ночью 16 июля 1942 года в заливе Малые Кармакулы Карского моря патрулировал советский корабль «Муромец». Второй помощник капитана, находился в штурманской рубке и вглядывался в утренний туман. Он посмотрел на часы, было около 2-х часов ночи.
«Как тихо…», – только подумал он, как вдруг прогремел орудийный выстрел, потом частые орудийные выстрелы … Выскочивший на мостик капитан подлодки Пётр Котцов, выхватил у вахтенного бинокль и сразу оценил обстановку.
– Видишь подлодка, – закричал он, – она обстреливает полярную станцию.
– Полный вперёд! Пулемёты готовь, – приказал Котцов. – Огонь по артиллеристам.
Немецкие артиллеристы суетились у орудия, установленного на палубе подлодки, и обстреливали гидросамолёты и строения полярной станции. Когда же несколько крупнокалиберных очередей с «Муромца» хлестнули по ним, то немцы исчезли в рубке, и фашистская подлодка быстро погрузилась в море.
– Эх, спугнули, – проговорил Котцов. – Надо бы подлодку пушкой доставать, но не было времени развернуться.
***
Когда немецкая субмарина U-601 погрузилась в море и пошла в сторону залива Моллера, её командир капитан-лейтенант Пётер Оттмар вызвал радиста и приказал:
– Передай: «Уничтожена метеостанция Малые Кармакулы».
– А нас, дорогой друг, – совсем развеселился Оттмар, поглядев на штурмана, – ждёт другая полярная станция Советов в заливе Моллера. Вот где постреляем.
Глава 7. Угроза
30 июля караван судов ЭОН-18 пришёл на Чукотку в бухту Провидения, но случилось непредвиденное. При подходе к пирсу эсминец «Разъярённый» повредил винты и погнул оконечность правого гребного вала. Ремонт правого винта проводился на ходу, и скорость эсминца сразу упала до 8 узлов в час.
В бухте Провидения к каравану присоединился ледокол «Микоян», только что совершивший кругосветное путешествие из Батуми через Босфор, Суэцкий канал, через Тихий океан на Чукотку. Наконец караван ЭОН-18 вышел в Чукотское море. Уже на следующий день моряки увидели первые льды и, пойдя далее, попали в лёд плотностью от 7до 9 баллов. Теперь суда каравана следовали друг за другом и только за ледоколами.
Вскоре радист эскадренного миноносца «Баку» получил радиограмму:
«Внимание, в Карском море немецкие подлодки»
Чукотское море оказалось самым сложным участком похода. Корабельные приборы отметили прогиб бортов до 100 миллиметров. И вдруг 26 августа капитан 1-ого ранга Обухов принял тревожную радиограмму:
«В Карском море появился немецкий крейсер «Адмирал Шерр». Прошу принять меры и повысить боеготовность. В случае встречи с крейсером атаковать и уничтожить».
«Что делать? – соображал Обухов, собрав военный совет на ледоколе «Микоян». – До Карского моря, района действия «фрица», нам ещё идти почти месяц, и оказать сопротивление крейсеру наши эсминцы просто не в состоянии».
Он уже принял решение и, спокойно выслушав мнения офицеров, приказал:
– Идти скрытно, прикрываясь льдами и применять дымовые завесы.
Караван, продвигаясь в тяжёлых льдах, вынужден был разделиться, так как ледоколы проводили каждый эсминец отдельно. По этой причине 15 сентября «Баку» и «Разъярённый» с транспортами первыми пришли в бухту Тикси. Куда через некоторое время прибыл с остатками каравана «Разумный», пройдя через Восточно-Сибирское море.
В Тикси корабли каравана объединились и продолжили полярный поход уже вместе. Обухов постоянно напоминал морякам:
– Будьте внимательны! В море не только крейсер, но и подлодки немцев.
Глава 8. Разбой субмарины
U
–209
17 июня 1942 года. В это время, окутанная тайнами, готовилась в поход новая «волчья стая» немецких субмарин. Но случилось непредвиденное – перед выходом в море командир субмарины U-209, одной из этой «волчьей стаи», капитан-лейтенант Генрих Бродда «нажрался, как последняя скотина». Его кричащего, что перетопит всех большевиков, еле-еле затащили в подводную лодку, которую пришлось выводить в море его приятелю Герману Шульцу. Не успел Бродда проснуться, как сразу заспорил с механиком Эрлихом Шурцером и они «сцепились».
