– Когда чернокнижник или чернокнижница заключают договор с сущностями Тьмы, им не даются такие силы, какие есть у природных ведьм. Для того, чтобы получить силы природы, им нужно получить согласие от ведьмы на то, что они их у нее заберут.
– Кто же даст такое согласие в здравом уме?
– В том-то и дело, что в здравом никто… Но не все ведьмы и ведьмаки обладают достаточной силой и знаниями, чтобы распознать злых людей. Для этого им и нужны защитники. Но и найти своего защитника суждено не всем… Я, вот, предпочла коротать свой век одна, после того как чуть не ошиблась…
– А ритуал? Ну, испытание это?
– Я не знала его, когда была молодой ведьмой. Просто, когда у меня родилась Аглая, а у нее Олеся… Я поняла, что мне нужно как-то уберечь своих девочек. И отправилась к самой главной ведьме, ты ее видел на экзамене, и смогла ее уговорить поделиться со мной заговором…
– Как?
– Обменяла на одну из своих кошачьих жизней, – пожала плечами Анна Леонидовна.
– Но почему она просто так не могла поделиться заговором? Это ведь могло помочь стольким ведьмам…
– Силы Света и Тьмы в нашем мире всегда должны находиться в равновесии. Между ними существует очень давний договор… Никто не может его нарушить, и никто не может дать возможность своим избранным победить в нечестном бою… Иначе нашему миру может прийти конец.
– Так что там с той убитой ведьмой?
– Не знаю уж как, но какой-то чернокнижник сумел убедить ведьму отдать ему свои силы. Может, угрозами, может, лестью… Но когда ведьма отдает свои силы, вместе с ними к чернокнижнику попадают и все ее знания…
– И знание о Есении! – догадался я.
– Да, и знание о ней… – кивнула Анна Леонидовна.
– Но почему именно она? В вашем мире же много ведьм и ведьмаков?
– Да, Владик, их много, но таких, как Есения… Она одна на миллион. Это достаточно большая редкость, чтобы ведьма с такого юного возраста уже обладала такими силами! Ты же видел, чтобы провести ритуал, нам всем троим приходилось браться за руки и объединять наши силы?
Я молча кивнул.
– А Есения вчера с легкостью прошла испытания, которые обычно ведьмы проходят в значительно более позднем возрасте после долгих лет обучения.
– И что же теперь? Чем могу помочь я?
Анна Леонидовна постучала указательным пальцем по книге, которую теща оставила на обеденном столе.
– В этой книге все знания и умения, которые могут понадобиться защитнику, чтобы уберечь свою ведьму. Я получила ее вместе с заговором в обмен на кошачью жизнь. Никто не может открыть эту книгу, кроме истинного защитника… Иван Матвеевич смог открыть ее только после проведенного ритуала. Теперь твоя очередь…
Я взял книгу и попытался ее открыть. Получилось не с первого раза, хотя книга была обычной на вид: коричневая кожаная обложка, золотистые страница, никакого замка. С третьего раза книга поддалась, и я открыл ее на середине. Огнем на страницах вспыхнули какие-то письмена.
– Но я ничего не понимаю, это какая-то абракадабра, – растерянно посмотрел на Анну Леонидовну я.
– Еще не время, Владислав, просто еще не время… Книга сама позовет тебя, когда понадобятся ее знания.
– И когда же это произойдет?
– Когда чернокнижник будет рядом…
– А как же мне его найти? – вскричал я. – Как мне уберечь мою дочку, если я ничего не понимаю?
– Его не надо искать. Он уже идет сюда сам, – раздался сзади голос Есении. Дочка вышла из своей комнаты и каким-то пустым взглядом смотрела на нас.
Идет сюда сам… Какой-то чернокнижник, убивший ведьму, уже идет сюда, охотится за силами моей дочери, а я ничегошеньки не понимаю, и у меня ничего нет, кроме какой-то дурацкой книги с непонятными письменами.
Книга вдруг завертелась в моих руках, сама перелистнула страницы и раскрылась на какой-то. Строчки в ней снова вспыхнули, и я смог прочесть: «Заговор на плутание».
– Вот и пришло твое время… Будем учиться ускоренно! – хмыкнула Анна Леонидовна.
Анна Леонидовна пояснила мне, что все заговоры в этой загадочной книге под силу прочесть только защитнику.
– Они были созданы одним из древнейших ведьмаков после того, как его любимую ведьму сожгли на костре чернокнижники времен Инквизиции со злости, что так и не смогли забрать себе ее силы…
– Так в Инквизиции были чернокнижники? – удивился я.
– А кто же еще мог так не любить людей, обладающих врожденным даром управлять силами природы? Понимаешь, в основе всего их существования лежит зависть! Зависть – самая черная и злая, та самая, от которой человек не стремится развиваться и развивать свои способности, мелкая зависть, в которой человек сам гниет и заставляет гнить свою душу… Я точно этого не знаю, но говорят, что защитники могут улавливать зловонный, запах, идущий от умирающей души чернокнижников!
– Я пока ничего не чувствую… И вообще не чувствую в себе каких-то сил, – пригорюнился я.
Есения подошла ко мне и залезла мне на руки, доверчиво склонив свою головку мне на плечо, так, что у меня дрогнуло сердце.
– Я точно смогу защитить своих девочек?
– Книга уже ответила тебе, – мягко улыбнулась Анна Леонидовна. – Нам осталось только разблокировать твои силы, чтобы ты смог прочесть заговор…
– И как это сделать?
– Мы проведем обряд! Я помогу тебе! – сказала Анна Леонидовна.
– Мы все поможем тебе! – сказал Иван Матвеевич, появившийся в комнате вместе с Аглаей Ивановной и Олесей.
После был сам обряд. Женщины снова выстроились в одну линию и взялись за руки. Я встал напротив них, держа дочку на руках. Есения по-прежнему обнимала меня за шею, Иван Матвеевич встал позади и положил руку мне на плечо.
Женщины начали читать свой заговор, перед глазами у меня вспыхнул яркий свет, и мы все внезапно оказались в дремучем лесу, на полянке среди высоченных деревьев.
Деревья были, как будто живые. Изогнутые ветви, склоненные к нам верхушки, шумящая зеленая листва. Я вдруг стал разбирать слова, которые шептали женщины:
– Сила Рода да будет с нами! Предки Рода, мы чтим и благодарим вас, придите к защитнику на помощь в эту злую минуту! Станьте по левую руку от защитника предки женского пола! Станьте по правую руку – предки пола мужского!
Сначала я не слышал ничего, кроме шума деревьев, а потом сквозь шорох листвы как будто стало проступать тихое пение.
– Заклинаем вас силой Рода, – шептали женщины, – не оставьте защитника в его борьбе с Тьмой! Даруйте ему спокойствие и уверенность! Пробудите его силы…
Есения вдруг извернулась у меня на руках, и я почувствовал, как она тихонько дует мне в ухо. От рук Ивана Матвеевича вдруг тоже стал исходить жар. Мои пальцы рук и ног запульсировали, откуда-то изнутри стали разливаться силы по телу.
Мое периферическое зрение вдруг стало увеличиваться, я стал видеть по бокам от себя фигуры стоящих мужчин и женщин с длинными распущенными волосами, в холщовых рубахах, украшенных каким-то славянскими узорами. Они все держали руки перед грудью, с пальцами, сцепленными в замок, и что-то шептали, как и женщины моей семьи.
Тогда Есения стала сползать с моих рук, и я опустил ее на землю. Дочка пробежала к остальным женщинам, встала перед ними лицом ко мне, потом что-то прошептала, вскинула руки ладонями вверх, как будто поднимая что-то к небесам, а после повернула и толкнула ко мне.
В грудь меня ударила волна воздуха, перед глазами посветлело, и я начал проваливаться, как будто в какой-то узкий каменный колодец…
Я падал и падал, пока не шлепнулся о что-то твердое. Вокруг была полная темнота, я поднялся и огляделся по сторонам. Тьма смотрела на меня со всех сторон, в душу стал заползать какой-то нездешний ужас.
Вы не подумайте, я не какой-то там трус, и не так уж боюсь темноты, но эта Тьма… Это было что-то другое, нездешнее даже. Она казалась липкой, она как будто тянула тебя, засасывала в свою ужасную глубину. Одновременно с нечеловеческим ужасом меня стало пронизывать сладострастное желание подчиниться Тьме, отдать всего себя Ее воле. Перестать сопротивляться…
Она как будто шептала мне:
– Согласись! Останься со мной! Это легче, это проще, просто скажи – да. Нас много здесь, мы все вместе… Останься с нами…
Желание согласиться стало наполнять всего меня, оно переполняло все мое естество, оно казалось таким разумным и таким правильным на тот момент.
Но я не мог поддаться этому желанию, просто не мог. Что-то держало меня, что-то заставляло бороться с ним настолько, что у меня сводило мышцы. Изо всех сил, как будто поднимая грузовик с бетонными плитами, я разомкнул свои губы и крикнул:
– Нет!
И здесь, в кромешной пустоте вдруг раздалось тихое пение – то самое, которое я слышал в том колдовском лесу. Пение набирало силу, становилось все громче и громче.
С меня как будто спадали железные оковы с каждым звуком, каждым словом этой неизвестной мне песни.
Где-то в самом конце этого длинного тоннеля забрезжил свет, и я пошел на его огонек. Я шел и шел, казалось, целую вечность. Мне казалось, что в моих ботинках даже хлюпает кровь, ноги болели от усталости, но свет не становился ближе.
И здесь передо мной вдруг возникла фигура – силуэт Черного Человека исполинского роста.
Я не слышал звуков и не видел его лица, но мне показалось, что его голос раздался прямо в моей голове.
– Я убью тебя! – сказал мне Черный Человек. – Отдай мне Ее! Или я убью тебя и заберу ее сам…
– Нет! – я не разжимал губ, но знал, что он меня слышит и понимает. Нет, я не могу отдать ему Есению. Я лучше умру, но никогда не отдам этому страшному Черному Человеку свою дочь!
В слабом свете мелькающего впереди огонька я увидел, как он тянет ко мне руки и начинает меня душить.
Также я чувствовал, как кто-то не дает ему сомкнуть руки на моей шее и отдирает его пальцы от меня.
«Иван Матвеевич», – почему-то подумал я, и на душе сразу стало легче. Я даже смог рассмеяться.
– Нет! – мне показалось, я даже крикнул ему, все также, молча, и стал произносить слова, неизвестно откуда возникающие в моей голове. – Красно солнышко дорогу мою освещает, Ангел со мною рядом идет. Твои дороги кривые, в пропасть тебя заведут, душу твою не спасти. Тебе мой дом никогда не найти! Ключ, замок! Да будет так!
После этого я почему-то топнул ногой и хлопнул в ладоши. Вспыхнул яркий свет, и тьма рассеялась.
Мне даже понадобилось несколько минут, чтобы глаза привыкли к такому яркому свету, и я смог разглядеть окружающую обстановку.
Я снова был в своей родной квартире, в столовой в окружении своей семьи. И женщины, и Иван Матвеевич – все радостно смеялись, что-тио говорили и пытались меня обнять и похлопать по спине, а Есения снова пыталась вскарабкаться мне на руки.
– Подождите, подождите, по очереди, – рассмеялся я в ответ и поднял руки.
– Ты справился! Ты разблокировал свои силы и поставил защиту нашему дому! – радостно выпалила Олеся и расцеловала меня. – Чернокнижнику теперь так просто нас не найти! Защитник ты мой любимый!
После, когда мы все уже немного успокоились, наобнимались, Аглая Ивановна побежала хлопотать на кухню, а остальные расселись за стол, слово взяла Анна Леонидовна.
– Ты прошел главное испытание. Ты не поддался Тьме, а уж поверь, мы все знаем, как это нелегко…
– Кто это был? Там, в колодце? – задал я волновавший меня вопрос.
– Это астральная сущность, которая неотрывно следует за чернокнижником, после того, как он заключает договор с Тьмой, – пояснила Анна Леонидовна. – Она должна постоянно напоминать ему об обете всегда помогать Тьме и делать все для того, чтобы она навечно воцарилась на белом свете.
– Почему эта сущность… Она угрожала забрать Есению! – вдруг испуганно вспомнил я.
– Да, – кивнула Анна Леонидовна, – Тьме бы очень хотелось заполучить себе такую талантливую ведьму, как наша Есения… Но ты не поддался ни страху, ни искушению! И благодаря своей внутренней силе, смог разблокировать свой спавший до поры до времени дар! Ты поставил очень мощный заговор…
– Мне кто-то помогал, – вспомнил я и посмотрел на Ивана Матвеевича.
Тесть смущенно покраснел:
– Я, конечно, не проходил такие испытания, и силы не разблокировал, потребности не было, но кое-чего умею… Ану, проживи столько лет в браке с ведьмой…
– Я все слышу! – крикнула из кухни Аглая Ивановна. Мы рассмеялись.
– Еще кто-то пел…
– Это наши предки, – мягко улыбнулась моя Олеся. – Мы знали, что испытание может быть совсем не простым и позвали их на помощь…
– Я даже видел их! – я вдруг с удивлением заметил, что способность видеть боковым зрением у меня никуда не исчезла.
– Это все Есения, – улыбнулась Анна Леонидовна. – Она сделала твое зрением таким же, какое есть у всех женщин…
– Мы же все немного ведьмы, – лукаво добавила Олеся.
– Я просто подумала, что папе надо лучше видеть! – прошептал мой ребенок и смущенно ткнулся носом мне в плечо.
Аглая Ивановна начала накрывать на стол. Вся семья смеялась и шутила, настроение у всех было праздничным и приподнятым. И только меня продолжало что-то беспокоить…
Когда все стали расходиться спать, я все-таки задержал Анну Леонидовну, чтобы задать ей несколько вопросов.
– Вот, прошел я это испытание, силы там разблокировал. А дальше? Этот чернокнижник перестанет охотиться за Есенией?
Анна Леонидовна покачала головой:
– Нет, к сожалению… Пока он жив, он будет стараться забрать силы Есении…
– И что? Все это зря? Мне что, нужно было убить этого Черного Человека?
– Убив сущность, ты ничего не исправишь – Тьма пошлет чернокнижнику другую. Если б ты только знал, сколько всех этих сущностей Тьмы обитает на нашем свете… Ты видел когда-нибудь, как людей изгибает от наркотиков? Видел, как психически нездоровые люди разговаривают с кем-то невидимым?
– Конечно, – пожал плечами я. – Но при чем тут…
