То есть он не сказал, что «вам дано увидеть», или «вам дано участвовать в мистериях», или «вам дано получить…», а сказал «дано познать». В другом варианте мистерия просто «дана». И если логически проанализировать эти слова, они полностью опровергнут имеющееся в науке представление о содержании мистерии. Ясно, что это не является неким «театральным представлением» в стенах храма или каким-то доступным и понятным для любого человека действием. И христианские «таинства» в виде крещения или причастия этим приведенным выше словам Христа не соответствуют, тем более, если принять во внимание его слова, сказанные обо всех «остальных» или тех, которые «вне». Мы покажем читателю, что подлинные мистерии действительно не имеют никакого отношения ни к религиозному обряду, ни к каким-либо рукотворным действиям священников. Но это утверждение будет справедливо только для мистерий евангельских, а не для тех мистерий Бога Осириса, которые проводились в храмах египетскими жрецами, и не для мистерий Элевсинских.
Итак, в чем отличие подлинной евангельской мистерии? Первое отличие: получение мистерии не связано с земными событиями (участием в богослужении или в каком-либо другом «мистическом» обряде, отдыхом, занятием каким-то особым делом и так далее). Оно также не связано с приемом каких-либо препаратов или с приемом какой-либо пищи, или напитка. И тем более, это никак не связано с действиями какого-нибудь гипнотизера или иного воздействия другого человека (как это было, например, у великого индийского святого Рамакришны и его ученика Вивекананды). Это не имеет никакого отношения к медицинским диагнозам типа «шизофрения», «сумасшествие», «психопатия» и т.д. И евангельская мистерия никогда не бывает одновременным событием сразу для нескольких человек, как это могло иметь место в мистериях Элевсинских.
Второе отличие, и оно главное: базовые мистерии (а что это такое мы скажем отдельно) имеют для каждого человека некий стандартный набор откровений, – своего рода строго последовательную во времени цепочку событий, которые, с некоторыми отличиями, но без изменения своей принципиальной сути, повторяются от человека к человеку, через века и тысячелетия. Одна из этих мистерий описана в синоптических Евангелиях. В такой «цепочке откровений» есть свое место, причем место выдающееся, уже другой мистерии, – как раз той «мистерии Царства Небесного (или Бога)», о которой говорит Иисус апостолам. Все это мы будем подробно рассматривать в настоящей книге.
И, наконец, третья характерная особенность мистерий: они имеют абсолютную убедительность для визионера. Получив ту или иную мистерию, человек в это не просто верит, он это уже знает, и переубедить его невозможно. Это – истина. Почему? Потому что полученное им знание и то знание, которым обладает обычный человек – иного рода. Этим обычным знанием он сам обладал раньше, и обладает им сейчас. Он знает все то, чем будет убеждать его посторонний человек, но при этом он не сомневается в том, что разговаривать на эту тему можно только с тем, кто получил подобное ему знание, то есть мистерию. И именно о таком принципиальном различии между христианами – большинство из которых верует, но есть некоторые христиане, которые знают, – писал в своей известной книге Строматы («Лоскутный ковер») ранний «полу-языческий» апологет христианства Клемент Александрийский.
А теперь об истинной природе мистерий, – той, которую можно, пусть и виртуально, «пощупать». Благодаря тысячелетним усилиям индийских йогов нам известно, что у каждого из нас на линии позвоночника располагаются какие-то неизвестные науке невидимые энергетические центры (чакры или «колёса-вихри»). Вся практика йога – это неустанная работа с этими конкретными центрами. Поэтому отмахиваться от подобной информации и заявлять, что «это не доказано», – это, по меньшей мере, не серьезно.
Обычный человек живет всю свою жизнь, не замечая наличия этих центров, потому что они после рождения не активны. Но когда они становятся активными – последовательно снизу вверх, что происходит при прохождении через них особой силы-шакти, Кундалини (в европейском понимании – либидо или «эротической энергии»), – йог получает особый для каждой чакры опыт, сопровождаемый определенными световыми видениями, звуками или специфическим знанием. Для достижения необходимого результата йог практикует особые позы тела, асаны, при которых позвоночник расположен строго вертикально, и, во-вторых, он бережет свою «эротическую энергию» и полностью исключает контакт с женщинами. Пробуждение Кундалини и поднятие ее вверх с «пронзанием» этих «вихревых центров» – это тщательно продуманные и веками отшлифованные сложные практики, в какой-то степени тайные, и которые невозможно сочетать с обычным пребыванием человека в обществе. Древние йоги, занимаясь поисками Брахмана (о том, что это такое, – позже), нашли «золотую жилу», но стали эксплуатировать ее незаконно.
То есть в нашем человеческом мире существует как бы искусственное «духовное оплодотворение» – это практика йогов, и «оплодотворение» естественное, тоже духовное, – совместная жизнь мужа и жены. То, что делают йоги, – это искусственный прием, который, как это понимает автор настоящей книги, имеет эффект и значение только в земной жизни человека: долголетие, физическое неувядание и необычные способности, так называемые сикхи. Потому что у йога это происходит без участия женщины (не говорим сейчас о тантре «левой руки», хотя это сути не меняет). При этом бесспорно то, что никакой йог атеистом не является. При естественном функционировании человеческого организма, который развивается в паре муж-жена, у мужчины происходит неосознанная активация тех же самых скрытых центров, но главный результат для обоих супругов проявляется уже в пакибытие.
При этом стандартные мистерии мужа, которые являются своего рода вехами правильного духовного развития, – это проявление «раскрытия» тех же самых духовных центров человека (чакр), с которыми имеет дело йог. И именно отсюда – закономерность в последовательном прохождении одних и тех же мистерий для того или иного мирского человека. Каждая базовая мистерия соответствует раскрытию своей конкретной чакры. Но при этом следует отметить, что ощущаемый эффект от раскрытия тех же самых духовных центров – какие-то видения, получаемое особое знание – у йога и у семейного человека будет принципиально различным. Огородники и садоводы хорошо знают тот факт, что на растении бывают пустоцветы и цветы, несущие в себе будущий плод.
Мы можем спросить себя: почему все древние люди говорили о потустороннем мире, как о чем-то само собой разумеющемся? Ведь они, как правило, никогда не задавали себе вопрос: существует тот мир или нет? Они относились к существованию иного мира точно так же, как к существованию мира физического. Для всех них это был процесс последовательного развития человеческого организма в других условиях. Вопрос «Веришь ли ты в потусторонний мир?» – это уже реалии более позднего времени.
Случилось так, что человечество стало развиваться эволюционно только «вовне», но не «внутрь себя». И призыв Сократа «познай самого себя» сегодня уже никому не понятен. Древние не просто верили с чьих-то слов, а знали, потому что имели развитый внутренний мир, мир души. И у них были Элевсинские мистерии, которые по своему духовному импульсу намного превосходили таинства христианской Церкви. А мы этого мира уже не имеем, и поэтому в состоянии только «верить» или «не верить».
Ведь и все наши атеисты, они, как и обычные верующие, тоже верят, но в противоположное, – верят в то, что Бога нет. И этим гордятся. А иные из них даже считают это достоинством и несколько свысока смотрят на обычных верующих. Но при этом не обладают никакими доказательствами своей веры. А если бы действительно имелись какие-то реальные доказательства, в таком случае все бы, как и они, тоже перестали верить в Бога. Потому что дураков на планете нет.
Это как если бы человек, проживший в пустыне всю свою жизнь, стал яростно заявлять, что «большой воды» (океана) не существует. И ведь он будет искренен в своем убеждении. В нашем случае – то же самое: атеисты просто не видели «океана». Атеизм – это нечто психологически подобное. Современный европейски образованный человек – это «камбала», имеющая в своем воображении единственную «плоскость» с глазами на одном боку. И при этом такая камбала абсолютно уверена в том, что она – правильная, а ее приятель – морской окунь или судак из нашего Куршского залива, – который видит мир «объемно», – нет. Беда современной цивилизации заключается в том, что сегодня подавляющее большинство всех жителей земли – это «камбалы», а не «судаки».
И ведь никакая всемирная наука, со всем ее техническим прогрессом, до сих пор не сумела доказать, что существует только наш земной мир. И это притом, что потрачены неимоверные усилия для получения такого доказательства. Все то, что существует в памяти человечества в качестве необъяснимых явлений, замалчивается и отводится на второй план. Религию эта наука серьезно не воспринимает, – она ее просто не в состоянии понять, потому что не доросла до нее своим духовным возрастом. Можно быть убеленным сединами профессором многих университетов, но при этом духовно ходить в памперсах под столом, не имея даже необходимости наклонять свою головушку, чтобы не стукнуться ею о край столешницы. Мы превратились в «животное человечество», и даже бравируем таким состоянием своей науки и образом жизни. И это несмотря на то, что то тут, то там слышится «писк» какого-то научного деятеля самого уважаемого ранга, который вдруг заявляет, потирая свой вспотевший от напряжения лоб, что в соответствии с его чисто научными выкладками иной мир, кроме нашего физического, может существовать.
И ведь никто не требует, что «давайте-ка будем верить». Главное для любого разумного человека – это истина, алет?ейя, то заветное слово, которого не имеет в своем лексиконе английский язык и весь англоязычный мир. Так уж получилось исторически, что слово “sex” в этом языке имеется, а слово «истина» отсутствует. А у нас, русских, наоборот: слово «истина» есть, а слова “sex” нет. И думается, мы здесь в выигрыше.
В сентябре 2012 года (19.09.12) на сайте Би-би-си было опубликовано сенсационное научное открытие. Преподаватель богословия Гарвардского университета Карен Кинг, исследуя коптский папирус, датируемый IV в. н. э., заявила, что «ученые сумели распознать фразу: “Иисус сказал им: Моя жена…”. По мнению Кинг, возможно, речь идет о Марии Магдалине. Подлинность документа подтверждена несколькими экспертами».
И какова же была официальная реакция традиционных богословов на это известие, исходящее от их же «научных собратьев»? Эти «богословы» сделали все для того, чтобы скомпрометировать это сенсационное для всего мира открытие, – так, чтобы любое упоминание о нем было опущено в «вечный покой». Как следует из того же источника: «Некоторые богословы восприняли документ со скепсисом. “Слова на куске папируса ничего не доказывают. Это не что иное, как фраза, произнесенная в пустоту, без определенного контекста”, – заявил профессор и баптистский пастор из американского штата Теннеси Джим Вест».
Боже мой! Что там случилось, в этом «научном» мире! Всеобщий переполох. И неизвестно, где она сейчас, эта бедная женщина, и жива ли она вообще? Или уже поменяла свой пол и стала «мужчиной», чтобы спокойно продолжать научную работу. А ведь она своей находкой только подтвердила ту очевидную истину, которая явственно проступает сквозь весь канонический евангельский текст и выпукло прослеживается во всем мандейском Писании.
Да, но как в таком случае поступить с монашеством? Вопрос, и не малый. Проблема монашества в качестве идеала человека, ищущего истину, полностью отрицает все то, о чем мы планируем рассказать читателю. И судьей для нас в этом споре будет всё то же Евангелие с его «мистериями». Мы остановимся, причем, очень понятно, популярно и безо всякого занудства, на его греческом тексте.
Читающие эти слова богословы задумаются и глубокомысленно изрекут: «Да, но ведь Христос проповедовал на арамейском, а не на греческом». Я с этим готов полностью согласиться, но как в таком случае поступить с троекратным вопрошанием Иисуса из Евангелия от Иоанна, о котором мы недавно вели речь? Ведь в арамейском языке, как и в русском, для понятия «любить» существует только один единственный глагол. Или все эти «разные» слова Христа придумали какие-то «сочинители», а не он сам, или не Иоанн, который вроде бы написал это Евангелие?
А как нам поступить со словами лего и лалео? Или упаковать оба эти слова в привычное для всех народов мира «говорить»? А на каком языке разговаривал Пилат с иудеями и с самим Христом? Или Пилат, сидя в Риме, специально изучал арамейский язык перед своим назначением? Но никакой знатный римлянин не стал бы опускаться до того, чтобы изучать язык подчиненных ему «рабов». Именно рабы будут изучать язык знати. Что и случилось, например, с русским дворянством, «родным» языком которого был французский. Ведь в поэме «Евгений Онегин» знаменитое признание в любви Татьяны, ее письмо к Онегину, как это сказано там же, было написано по-французски, а Пушкин его для читателя только «перевел».
Но может быть к «великому» Христу был приставлен специальный переводчик, который не показан в тексте? Слишком много чести, – мы не в сегодняшнем «демократическом» мире пребываем, когда читаем Евангелие. При таком почтительном отношении его бы ни за что не распяли, как раба: на столбе и без набедренной повязки.
У меня есть «тысяча» подобных доказательств, взятых из евангельского текста, которые прямо свидетельствуют о том, что греческую речь Иисуса передать арамейским языком невозможно. Точнее, конечно, это возможно, но с утратой смысла сказанного, что и происходит при переводе на все европейские, и не только, языки. Но и разговор самих иудеев, наблюдающих казнь и услышавших возглас Христа на кресте «Элои, Элои! ламма савахвани?» (Мк. 15:34; см. также Мф. 27:46: «Или, Или! лама савахвани?»), свидетельствует о том, что они арамейского языка не знают. «Илию зовет» (Мк. 15:35) – рассуждают они, путая имя пророка Илии (Илияху, Элияху) с именем Бога Элохима (Эль, Эли, Элои) и не понимая смысла сказанного Иисусом на арамейском языке. При этом ссылаться на то, что они что-то не расслышали, было бы необъективно: они стояли рядом с крестом, и только женщины – «на отдалении», потому что осужденных казнили безо всяких «набедренных повязок». Реальный назарей Иешуа проповедовал у евреев на греческом языке, который был повсеместным языком общения во всем восточном средиземноморье. Точно так же, как русский язык знали все народы великого СССР. Хотя через 100 лет этого уже помнить никто не будет, и подобное утверждение будет казаться фантастическим.
Да, действительно, родным языком Иисуса был арамейский язык. Потому что Иисус был назареем у мандеев. У этого народа существовала строгая духовная иерархия. Иудей мог принять веру мандеев и стать членом этого народа, но при этом он не мог стать назареем, чей ранг был потомственным. То есть иерархия этого народа была такой: иудей, ставший мандеем, далее – просто мандей по своему рождению, и, наконец, на недосягаемой для иудея и простого мандея высоте – назарей, посвященный в тайны назируты.
Иисуса изгнали из мандейской общины, считая его «извратившим веру». Его вина состояла в том, что он, во-первых, разгласил евреям, пусть и частично, назарейское учение (это наглядно видно из евангельского текста, если сравнивать проповедь Христа с основами назируты). Далее, он фактически упразднил очень сложный мандейский обряд масикта (богослужение для «вознесения» души умершего мандея в «миры Света»), заявив, что спасение человека не в этом искусственном обряде, а в том, чтобы, проживая на земле, привести свой внутренний мир в гармонию с изначальной божественной природой человека. Но при этом саму суть или главную идею назарейского обряда масикта он не исказил.
И в-третьих, именно Иисус впервые заявил, что тот Дух (по-мандейски руха), который мандеи ненавидели как прислужницу и главное действующее лицо иудейского Бога Адона (именно так именовали иудейского Бога мандеи; он же, по их представлениям, – «Солнце»), может стать Святым и принести человеку спасение. И только поэтому евангельский Иисус говорит следующие слова: «Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам. Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. 12:31, 32).
Все мандеи этот Дух хулили и ненавидели. Назарей же Иисус заявляет, что можно хулить его самого, Сына Человеческого (это стандартное мандейское словосочетание, фигурирующее в их Писании), но хула на ДухСвятой закрывает для любого человека путь к Мирам Света, то есть единственный путь к спасению. И это не просто громкие слова: без участия «мандейской» рухи (или иудейской руах, что является тем же самым; этот «дух» существует в каждом народе мира, ибо духовная природа человека везде одинакова) в принципе невозможно то спасение, о котором вся евангельская проповедь Иешуа.
Дух – это Руха, это «Женщина» (мы это скоро покажем читателю), а без непосредственного участия женщины мужчине спастись невозможно. Для любого верующего иудея новозаветного времени выражение Дух Святой или, что то же самое, Святая Руах – это нечто вызывающее многие вопросы. Для иудея Дух не мог иметь приставку «Святой», точно так же как абсурдно выражение «Святой Бог». Разве может существовать «не святой Бог»? Бесспорно то, что Бог всегда свят, несмотря на то, что порой делает, как нам кажется, когда мы читаем Ветхий Завет, не совсем святые дела.
По иудейской книге БытиеРуах, является божественным со-Творцом не только мира земного и райского, но и того, который ему предшествовал. Но если мы заявляем, что существует Дух Святой, то это автоматически означает, что также есть и какой-то другой дух – уже не Святой (это наглядно видно в евангельском тексте). Для иудея такой дилеммы существовать в принципе не могло. Конечно, после появления проповеди этого назарея и позднее – евангельского текста, многие представления изменились и в самом иудаизме.
Для мандеев иудейская Руха – мать «Семи (планет)» – вместе с еврейским Богом Адона (так мандеи его именуют) – это такие же их враги, как, например, у зороастрийцев Анхра Майнью (Дух Зла) это злейший враг их Бога Ахура Мазды (Господь Мудрый, иначе, Духа Добра, Спента Майнью). По представлениям мандеев именно эта общая для всего мира людей «двоица», которой покланяются иудеи – Адона и Руах, – является главным препятствием для достижения человеком Миров Света.
По иудейскому Писанию Богом, сотворившим первоначальный Свет, является Элохим. При этом читатель должен понимать, что только после этого были созданы дневное и ночное светило – солнце, луна и звезды. Так утверждает текст Книги Бытие. Для лучшего понимания этого момента объясним, что это равносильно тому, что, например, у нас на земле уже существует дневной свет, а потом создается электрическая лампочка, которая тоже светит. Именно такое соотношение в Писании между первоначальным Светом и светом солнца и луны, если понимать текст буквально. Но и по мандейским представлениям Свет их Миров Света, и свет солнца – это разные «светы», а следовательно, по представлениям мандеев, иудейский Бог Адона («Солнце») – это, если выражаться образно, только «лампочка».
И именно создавшего первоначальный Свет (по Писанию иудеев) Бога Элохима, чтобы быть хоть как-то понятым иудеями и чтобы не противоречить их Писанию, назарей Иешуа проповедовал в качестве «Бога Отца». А «полезный» для человека иудейский «дух» – именно для того, чтобы отличить ее от «обычной» отрицательной рухи мандеев и руах иудеев, – он называл Духом Святым (то есть, «отделённым»). Потому что именно этот Дух, ее высшая «отделённая» составляющая, в отличие от «отрезанной» нижней части, которая поглощена земными заботами, страстями и развлечениями жизни, – должен (должна) стать неотъемлемым элементом спасения муже-женского единства, воплощенного в реальность уже на земле. Задача любого назарея – его главная духовная внутренняя задача – в том, чтобы искоренить в себе эту изначальную, низшую «Мать» (руха) и утвердить исключительно «Отца», который представлен в каждом мужчине в виде его души-нишимты («частицы света»).
Дорогой мой читатель, если после таких наших предварительных рассуждений у тебя что-то пока «не сложилось в голове», тебе не следует беспокоиться: по мере прочтения книги всё встанет на свои места.
Пусть читатель почитает мандейские тексты, опубликованные леди Дровер в первой половине прошлого века, и сравнит их с евангельскими речами Христа, его поведением, манерой речи, оборотами, художественными сравнениями, каноническими мандейскими речевыми штампами: Иисус – это стопроцентный назарей, пересаженный в художественный текст Евангелия от Матфея талантливым иудеем, дополнившим многие слова этого проповедника выписками из иудейского Писания и превратившим этого великого представителя мандейского народа в образ иудейского Машиаха. Все эти цитаты или выписки находятся как будто «на своих местах» по той причине, что и сам назарей Иисус старался проповедовать, оставаясь в рамках иудейского Закона.
Для чего мы все это говорим? Для того чтобы читатель понял, что Иисус – это не «миф» и не собирательный образ, облеченный в божественную Ипостась. Он когда-то жил на земле, как реальный человек, который хотел донести до своих слушателей открывшуюся ему Истину (жаль, что этого слова нет в англоязычном мире!). И именно так следует понимать слова этого проповедника всем тем, кто читает настоящую книгу.
Хочу и здесь сделать примечание. Сочинитель иудей в своем художественном Евангелии от Матфея уготовал Иисусу смерть через Распятие, представив его в виде еврейского Машиаха-Мессии. Опять-таки скажем, что в соответствии с текстом недавно найденного в Египте Евангелия от Фомы однозначный вывод о том, что исторический Иисус был распят, сделать нельзя. Этот текст – самое древнее известное нам Евангелие, в котором около 40% всех высказываний Иисуса дублируется в каноническом тексте. И для исследователя важно то, что этот текст не правился Церковью, как все другие.
Так вот, в этом Евангелии нет ни одной ссылки на то, что Иисус был распят и уже воскресший беседует со своими учениками. Точно так же, как он ни разу не назван Христом или Мессией, потому что реальный назарей Иешуа на роль Мессии никогда не претендовал, а проповедовал у иудеев свое открывшееся ему знание о Царстве Небесном. Боле того, если бы он действительно был распят, об этом бы обязательно упоминалось в мандейском Писании. Мандеи в своих текстах сообщают, что Иерусалим был разрушен римлянами в наказание иудеям за то, что они изгнали из этого города всех мандеев, поубивав их многих священнослужителей. И в таком случае обязательно присутствовало бы добавление, что лже-Мессия (Мшиха по-мандейски) понес справедливое наказание за свое отступничество от веры и переход к иудеям.
Давайте подробнее остановимся на вопросе «креста». В Евангелии от Фомы, логий 60 (55), перевод М.К.Трофимовой, Иисус заявляет: «И тот, кто… не понес свой крест, как я, не станет достойным меня». Других упоминаний «креста» и «распятия» здесь нет. Это высказывание понимается современным читателем превратно, и нам следует обратиться к истории этого стандартного средиземноморского крылатого выражения. Русским словом «крест» переводится греческое слово ставрос, а это, по-гречески, – просто «столб» в виде обструганного ствола дерева или (мн. число) «частокол» в виде изгороди из таких столбов. В греческом языке не существует слова «крест» в качестве какого-то «перекрестья» (из двух бревен, досок или чего-то еще), потому что такая конструкция из дерева никогда не использовалась в чистом виде.
Римская казнь в виде распятия человека на таком столбе-ставросе («кресте») предназначалась только для рабов. Римского гражданина запрещалось казнить таким изуверским способом. По краям дороги вкапывались столбы с висящими на них голыми людьми. Никаких «набедренных повязок»! Во время казни руки поднимались наверх и запястья прибивались к верхушке столба, ступни тоже прибивались. Прибитый человек висел на своих руках, пока не задыхался. Если ему удавалось как-то продлить свою жизнь, удерживаясь телом на вбитый в ноги гвоздь, ему через какое-то время перебивали колени, и он повисал, задыхаясь, на своих руках. Всё – исключительно просто и без лишних затрат. Все «по-римски». В особых случаях в середину столба вбивался поперечный клин, – так, чтобы распятый человек как бы «сидел» на нем. Это делалось для того, чтобы приговоренный к смерти умер не сразу – не сразу задохнулся, – а дольше мучился. Для приговоренных к смерти не предусматривалось такого «излишества», как дополнительная поперечная балка для рук.
Итак, ставрос – это не крест, а простой столб. Такой столб обычно нес на своей спине к месту казни приговоренный человек. Он нес «свой столб», или, в традиционном переводе на русский язык, – «свой крест». Именно это несение тяжелого бревна к месту своего окончания жизни и стало своего рода прообразом тягот и лишений в жизни любого человека, – стало притчей. «У каждого свой крест» – говорим мы. «У каждого свое бревно на спине», если точнее понимать это древнее выражение. И это вовсе не означает, что каждый из нас будет распят на этом бревне. «И кто не понес свое бревно» – так буквально говорит Иисус в Евангелии от Фомы, имея в виду именно это. А следовательно, праздный и богатый человек никогда не достигнет той цели, которую ставит перед человеком Иисус.
Мы можем сделать некоторые предположения, анализируя эти слова Иисуса. Нет сомнения в том, что авторы канонических Евангелий при создании своих текстов использовали, в том числе, текст Евангелия от Фомы. И по своей форме, и по содержанию, и при сравнении подобных высказываний Иисуса, – по всему видно, что это Евангелие, появившееся раньше канонических, стало для них одним из важных источников. И возможно именно эта фраза Иисуса о «кресте» натолкнула евангелиста-иудея на мысль, что подобное «художественное произведение» лучше всего завершить смертной казнью Мессии.
Как увидит читатель позднее, в такой концовке был свой, причем очевидный, резон. Потому что эти тексты (но не Евангелие от Иоанна) были написаны с той целью, чтобы заново сплотить еврейский народ после окончательного разгрома Иерусалима и утраты многими иудеями веры в своего небесного защитника – Бога Яхве. История посмеялась над авторами синоптических Евангелий: эти тексты действительно способствовали сплочению иудеев, но уже исходя из идеи яростного отторжения этих текстов от всего того, что имело отношение к иудаизму. Евангелия привели к появлению идейного противника в виде христиан. А наличие противника всегда сплачивает.
Но вернемся к словам Иисуса о кресте и о нашем понимании этого выражения. Ведь это сказано не в канонических Евангелиях, а в Евангелии от Фомы, которое не редактировалось Церковью. Какие же у этого проповедника были «страдания» и в чем заключался его собственный «крест»? Отвечаем. Назареи изгнали его из своего сообщества, – он стал изгоем в своем народе. Ему запретили проповедовать то, что открылось, как «божественное знание». Только поэтому он пошел проповедовать к иудеям, которые в то время жили в Иерусалиме «вперемешку» с мандеями. Но даже из евангельского текста видно, что и среди иудеев ему жилось не сладко: приходилось изворачиваться, чтобы не нарушать иудейский Закон. Но даже в этом случае иудеи часто хватались за камни, чтобы его убить.
Иудеи и мандеи первоначально были такими же родственными народами, как русские и украинцы. И при этом все они очень толерантно относились к верованиям родственного им народа. Принципиальное различие в их мировоззрении заключалось в том, что если евреи всегда мыслили свое существование преимущественно в рамках земных категорий: благополучие, богатая жизнь, много сыновей, которые являются опорой отца, спокойное существование, то мандеи – это люди духа. Так сказали бы мы, если бы этот «дух» мандеями не ненавиделся. Мандеи – это народ, всю жизнь алчущий спасения из земного «мира Тьмы» (мира Бога Адона) в Мирах Света инобытия. Другого такого духовного народа – чистого, светлого и даже по-детски наивного (это нашло отражение в облике евангельского Христа) – человечество, наверное, никогда не знало. И поверх этой «детскости» – глубочайшая мудрость, не отрицающая нашего земного бытия.
Итак, в чем заключался собственный «крест» Иисуса? Ученики Христа были бездарны и абсолютно не понимали духовной сути его бесед и того духовного пути, который он всем предлагал. Просвещенный иудейский «начальник», который выведен в евангельском тексте Иоанна под именем Никодим и который благоволил к Иисусу, – он тоже ничего не понимал. Не понял даже в общем-то не такое уж сложное разъяснение Иисуса о том обязательном условии, которое необходимо иудею для получения Царства Небесного, – «родиться свыше». Об этом скажем позже.
Но при этом все без исключения евреи, включая его учеников, были уверены в том, что Иисус – это «революционер», который возглавил борьбу иудеев за свободу от римского владычества и который собирается установить земное «Царство Небесное» в Иерусалиме. Поэтому и поругались на пути к Иерусалиму его лучшие ученики, Иаков и Иоанн, братья Зеведеевы, «сыны громовы» (Мк. 3:17), за то, кому из них сидеть от «царя» Иисуса «по правую сторону», а кому «по левую сторону» в этом земном «Царствии» (Мф. 20:21). По этой же причине и Петр его предал: ведь он был абсолютно уверен в том, что Иисуса не возьмут в Гефсимании, – что вдруг появится ниоткуда взявшийся «полк ангелов» и спасет его. И когда он увидел, что Иисуса взяли как обычного преступника, – что он не Мессия, тогда… стоит ли отдавать за такого свою жизнь? Но и все его ученики, напившись вина, захмелели и уснули в саду. А когда протерли глаза и увидели стражу, – все разбежались, как «овцы» (Мф. 26:56). И чего уж тут ссылаться на Писание?!
Но и «знаменитый» Иуда, который указал страже на Иисуса при его аресте, – он тоже раскаялся только по той причине, что ошибся в Христе. Сначала он думал, что Иисус – это трус и лжец, который побоялся возглавить борьбу евреев за независимость, – и только поэтому указал на него страже. А потом сообразил, что это всего-навсего слабый невинный «мечтатель», у которого и в мыслях-то не было «спасать» Израиль. Поэтому и сказал иудеям в Храме: «Согрешил я, предав кровь невинную» (Мф. 27:4). Поэтому и бросил им под ноги те «сребреники», которые от них получил. Поэтому и повесился как человек, знающий, что такое совесть и что такое честь. И надо отметить, что при всей своей «революционности», он повел себя гораздо более достойно, чем все другие ученики Христа, вместе взятые. Иуда – это самый благородный ученик из всей этой «когорты» рыбарей. Когда он увидел, что Родину спасти уже нельзя, – ему и жизнь на земле стала постылой. Возможно, что такое описание событий придумал сам евангелист, но скорее всего это явилось отражением какого-то реального поведения иудейских учеников назарея Иешуа. От этого суть дела не меняется.
Но и с родителями Иисуса тоже далеко не все ясно, если продолжить разговор о его «кресте». Об этом свидетельствует и текст канонических Евангелий (начальные главы Евангелия от Луки дописаны иерархами Церкви позднее), и текст Евангелия от Фомы, и даже иудейский пасквиль Тольдот Иешу. У Иисуса не было ни одного близкого человека на всей земле, к которому он мог бы «приклонить свою голову» (Мф. 8:20). Даже его родные братья и сестры тоже были в стороне от него. И приходится признать, что если и существовал кто-нибудь, кто ему искренне сочувствовал и его искренне жалел, так это близкие к нему женщины. А мы спрашиваем, в чем его «крест»?
Вопрос крестной смерти назарея Иешуа («Христа») – это предмет искренней веры любого христианина. Без этого события все евангельское повествование рассыпается, и теряет свое истинное зерно. И если не было Креста, как в таком случае говорить о Воскресении из мертвых? Как праздновать Пасху? Несомненно, следует признать, что это великое для верующих событие сохранила в истории человеческая память, и что вряд ли могло произойти такое, чтобы оно было выдумано «писателем» Матфеем на пустом месте. Конечно, он придумал, что Христос – это иудей и Мессия, а не назарей, как это было на самом деле. Но следует признать, что, скорее всего, этот назарей был распят как виновник волнений в иудейском обществе. Скорее, даже не распят, а казнен как-то по-другому. Возможно, побит камнями. И уже отсюда – его Воскресение.
Но даже если и распят, то не на кресте, а на столбе. Само понятие «крест» родилось в христианстве позднее. В первое время среди христиан в качестве символа смерти Христа был популярен древнеегипетский знак жизни – иероглиф анх. Понималось это так, что Христос был убит, но не умер, а обрел жизнь, как «новый» египетский Осирис. Анх – это один из самых почитаемых и узнаваемых иероглифов цивилизации Древнего Египта. Он представляет собой русскую заглавную букву «Т» (то есть, почти крест), к верхней перекладине которой, прямо по центру, присоединено небольшое кольцо (или вытянутая вверх петля, или вертикальный овал), которое и является той «ручкой», за которую этот символ жизни держат боги Древнего Египта на барельефах и древних рисунках. И только после этого периода у христиан – по мере отмирания языческого прошлого – появился сначала «Т-образный» крест, а затем уже тот общепринятый «крест», который мы знаем. Вообще же, сам крест, как символ жизни, был издавна распространен во всех частях света, и берет он свое начало чуть ли не от той Атлантиды, которую описал Платон.
И поскольку мы уже прикоснулись к тексту Евангелия от Фомы, немного продолжим тему мистерии, которая присутствует в этом тексте. В Евангелии от Фомы, как и в синоптических, слово «мистерия» упоминается только один раз, причем, в достаточно поврежденном логии 66 (62). Но при этом сама суть мистерии предельно ясно раскрыта в логии 1 (2):
Иисус сказал: Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и когда он найдет, он будет потрясен, и если он потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем (перевод М.К.Трофимовой).
Иисус требует от человека: «Пусть человек не перестает искать» то, для чего он живет на земле, для чего он призван на эту землю.
О евангельской мистерии Царства Небесного, в которой принимает участие уже сам Иисус, и содержание которой мы будем разбирать позже, сказано в логии 18 (17):
Иисус сказал: Я дам вам то, что не видел глаз, и чего не слышало ухо, и то, чего не коснулась рука, и то, что не вошло в сердце человека (перевод М.К.Трофимовой).
Именно «Я дам», а не кто-то другой, – так говорит Иисус. Читатель сможет понять эти слова Христа после того, как прочитает всю книгу. Подлинная мистерия – это «потрясение» и «удивление». И это в полной мере понимает тот человек, который пережил такое событие в своей жизни.
Мистерии (продолжение I)
Начинается у человека всё с его сердца. Именно с того самого своего сердца, о котором все мы знаем. В Библии прямое указание на «мистерию сердца» содержится в псалме Давида (118. 32): «Потеку путем заповедей Твоих, когда Ты расширишь сердце мое». Давид, естественно, обращается к Богу Израиля, к Яхве. Понятно, что такое состояние человеческого сердца словом «мистерия» в древних текстах не называется. Выражение «расширение сердца» можно встретить и в древних египетских папирусах – это ав иб, что буквально переводится как «расширение сердца», а трактуется как «состояние счастья». И это не далеко от истины. У Давида, который пишет о своем «расширении» уже после египтян, это отнюдь не плагиат, как не является плагиатом, например, чувство любви, которое можно встретить у всех народов мира.
«Мистерия сердца» – это уровень подлинной религии Ада. Христиане совершенно необоснованно полагают, что Ад – это «сплошной ужас». В Древнем Египте это место потусторонней жизни называлось иначе – «Поля Иару» («Поля тростника»), и каждый египтянин мечтал о том, чтобы после своей смерти оказаться в этих благих местах, очень напоминающих земную жизнь. Христианского Рая египтяне не знали. Получив мистерию «расширения сердца», человек автоматически вступает на стезю Духа.
В Древнем Китае эта же самая мистерия словесно формулировалась несколько иначе: мин синь, «просветление сердца». Пестованию этой мистерии, созданию благоприятных условий для ее реализации, были посвящены духовные практики династий Шан-Инь и того Раннего Чжоу, аристократы которого научились этому искусству у побежденных ими иньцев. Практические учебные тексты-стихи до настоящего времени сохранились в знаменитой китайской Книге Песен (Ши цзин), но они уже давно понимаются и переводятся совершенно неправильно по причине отсутствия этого опыта у переводчиков и толкователей. Читателю следует понимать, что перевод этих древних китайских текстов на современный китайский язык по своей сложности ничем не отличается от перевода на язык европейский. Древние китайские иероглифы это такая странная вещь, что очень многое зависит от правильного понимания смысла рисунка. А в таком искусстве никакое знание современного китайского языка не помогает. В первую очередь необходимо иметь аналогичный духовный опыт.
После заката Раннего Чжоу в Китае нашелся один человек – Кун фу цзы, который сумел понять эту духовную практику древних. Конфуций ее реализовал собственным опытом и попытался этот чудесный опыт возродить в обществе. Правильнее сказать так, что сначала Конфуций этот опыт просветления сердца неожиданно для себя самого получил, и только после этого он смог отождествить свой личный опыт с описанием в тех древних текстах (нанесенных на внутренних стенках ритуальных бронзовых сосудов), которые он изучал, посещая различные храмы. Порядок осознания этого опыта в его время мог быть именно таким, но не обратным.
У Конфуция, как и у Христа, были свои ученики. Он подробно объяснял им эту практику, как и Иисус, который говорил ученикам о Царстве Небесном. Причем, Конфуций, как и Христос, не говорил все открыто, а учил как бы притчами, «вокруг да около». Но при этом делал упор на сами древние иероглифы, рисунок которых должен был все объяснить тому человеку, который находился рядом с таким знанием. И Конфуций, и Иисус, прекрасно понимали, что нельзя положить духовное знание «на ложечку» и дать его ученику: это не в человеческих силах. Ученик должен дойти до этого знания правильным развитием своего внутреннего мира.
К сожалению, ученики Конфуция оказались такими же бездарными в духовном отношении, как и ученики Христа. К этому времени народ Китая принципиально изменился. Именно в это время в Китае произошла невидимая социальная революция, связанная со стремительным переходом к новому жизненному укладу, к прогрессивным орудиям труда и иному производству. Новые условия жизни выдвинули на передний план уже другой тип человека, – такой народец, который был ловок в торговле и денежных сделках и для которого были безразличны подобные «отвлечения от жизни».
Ученики Конфуция, как они сами себе это представляли, учились у него искусству занимать важные государственные должности, а не каким-то отвлеченным духовным наукам, которые не имеют никакого отношения к карьере. Конфуций такому пониманию учебы не противился, тем более что в таких рассуждениях тоже была доля истины. И иногда задумываешься о том, что практика мин синь была достижением совершенно другого этноса, которого в Китае уже давно нет. Тот читатель, который действительно интересуется этим вопросом, может ознакомиться с книгой автора «Конфуций и Вэнь», которая находится в открытом доступе в интернете.
Что же это такое, египетское «расширение сердца» или китайское «просветление сердца»? Это одно из самых светлых, радостных и очаровательных состояний, которое может испытать живущий на земле человек. В каком-то отношении это – очаровательная фантазия прекрасной молодости, еще не отягощенной земными проблемами. И она в чем-то немного детская. Это подлинная заря духовной любви, и не удивительно, что она сродни нашей прекрасной первой любви в жизни земной. Это чувство – «свое», оно исключительно личное, оно замкнуто на человека и касается только его одного. Эта мистерия приходит неожиданно и внезапно – вдруг! – но при полном осознании и контроле своего поведения, эмоций и направления внимания.
Это – «мистерия сердца», живого сердца. Оно вдруг просыпается, начинает ощущаться как бы «отдельным» от человека, но живущим внутри него. Как будто кто-то другой поселился в моей груди. И одновременно этот «другой» – мой, это тоже я сам. Мое сердце как будто начинает жить своей автономной жизнью. Его пробуждение всегда неожиданно и несет необъяснимую радость и даже состояние счастья для этого человека. Жизнь наполняется каким-то новым смыслом, становятся видны совершенно новые горизонты, о которых раньше даже не догадывался. Мир становится объемным. Человек начинает постоянно прислушиваться к «этому месту» внутри себя – к появившемуся сознательному «другому я». Для такого человека родился и стал явным другой мир.
Живое «другое я» – это сердце с совестью. С той совестью, которая спала и пробудилась окончательно. Мир вокруг такого человека мгновенно преображается и становится прекрасным и радостным. Все люди вокруг него – добрые и счастливые. Человек как будто неожиданно осознаёт, что вокруг него – точно такие же люди, как он сам, их внутренний мир становится для него впервые открытым. Совесть не рождается вдруг, как это происходит с осознанием расширившегосясердца: она является естественным следствием неожиданного осознания своего «родственного единства» со всеми остальными людьми. Человек начинает воспринимать любого другого, как такую же бесконечную «вселенную», как и он сам. Воспринимать бережно, как себя самого.
Безошибочный указатель на получение такой мистерии – это горящие, как звезды, счастливые глаза этого человека. В первые дни он очень похож на «влюбленного по уши» безумца. Скрыть от окружающих это невозможно. И главное внутреннее состояние – это чувство широко расширившейся груди: широко, легко дышать всем воздухом земли! Как будто стоишь на берегу Балтики в районе пустынного пляжа поселка Лесной и вдыхаешь всей своей расширившейся грудью живительный воздух Куршской косы! И внутри горит, светит это прекрасное мое-чужое сердце, которым я уже не повелеваю, как своей рукой, но с которым счастливо живу вместе. Это – горящее «сердце Данко» из рассказа Алексея Горького. Возможно, это тот самый атман, о котором говорят классические Упанишады Древней Индии. Человек впервые узнаёт самого себя изнутри.
Эта мистерия не является «мистерией Рая», но она – предтеча, указывающая на становление человека на путь к райским обителям. Это мистерия Хозяина Земли и Рая, – «второго Бога», если исчислять порядок Богов по иудейской Книге Бытие, и «третьего Бога», если считать богов-творцов по космогоническим Гимнам Древнего Египта или по тексту мандейского Писания. Именно этот «второй» Бог иудейского Писания, которого евреи знают как Яхве, создал мир земной и мир райский – мир души ка, как сказали бы древние египтяне, но не мир души ба, который выше по духовной иерархии.
Обычно под понятием «духовный мир» все религии понимают то же самое: это египетский мир «Полей тростника», то есть мир души ка, или зороастрийский мир меног, астральный мир теософов, мир китайских духов шень, мир Мшунья Кушта назареев-мандеев, прекрасные сады Элизия древних греков, мир «тонкого тела» индусов, – в каждой религии свое название одного и того же «нижнего» потустороннего мира. Большинство народов земли, (кроме зороастрийцев и мандеев) другого духовного мира, – такого, который пребывает выше «астрального», не знают. Потому что это, все-таки, еще не те Миры Света, о которых говорит Евангелие от Иоанна и тексты мандейского Писания. Всеё это миры Ада и Рая.
У евреев Торы в тексте их Писания такого «тонкого мира» не существует. Они просто верят в то, что их Бог поместит душу каждого еврея в «райские обители» после смерти, если этот еврей во время своей жизни будет пребывать в «ограде Торы». Причем, вера в посмертный рай появилась у евреев только после того, как стал популярен евангельский текст или, возможно, после их знакомства с зороастрийской религией. Постоянная скитальческая и беспокойная жизнь этого племени не предоставляла древним евреям благоприятных условий и времени для того, чтобы задуматься над этим важным вопросом своего бытия. Уровень знакомства до-евангельских евреев с посмертным бытием зафиксирован стандартным выражением в их Писании: «И скончался он, и умер, и приложился к народу своему» (Быт. 25:8, 17; 35:29; 49:33). Еврейские мудрецы никогда не задумывались о том, что ожидает человека после смерти. Главным для любого верующего еврея – и это строго в соответствии с их Писанием – всегда было то, что их Бог обеспечит своему народу изобилие и власть в земной жизни.
Лично я получил мистерию «расширения сердца» на заре перестройки, в один из солнечных дней, когда сидел дома в кресле и безмятежно читал книгу «Сердце», входящую в Агни-Йогу Елены Рерих. И не скажу, чтобы я так уж «зачитался» этой книгой. Но состояние – совершенно невероятное и незабываемое. После такого «взрывного воздействия» уже никакая книга на ум не идет. Ты не понимаешь, что с тобой произошло, – что это, и сколько времени это будет продолжаться?
О чем все это свидетельствует? О том, что Учение Агни-Йоги тоже истинное и по-настоящему духовное, потому что оно имеет «силу» раскрыть человеческое сердце. Я не знаю, возможно, это была только «последняя капля», но даже это ничего принципиально не меняет. Учение Агни-Йоги принадлежит к религиям Ада, и поднять человека на более высокую духовную ступень не в состоянии.
Может ли получить мистерию «расширения сердца» женщина? Вопрос не является неожиданным для того человека, который хорошо понимает, что мужчина и женщина – это «обитатели разных планет». Да, может. Для доказательства достаточно посмотреть на фотографии ближайшей сотрудницы индийского философа Ауробиндо Гхоша, – француженки Мирры Альфассы (Ришар), «Матери». Следует обратить внимание на ее глаза, когда она уже не девочка одиннадцати-тринадцати лет, а значительно старше. И все станет ясно. Но при этом напомним читателю, что у Мирры Ришар было два мужа и ее фамилия Ришар – по второму мужу.
И еще одно маленькое примечание к моему личному опыту. За какое-то время до этой мистерии – возможно, за год, а скорее всего меньше (точно не помню), – я был в очередном научном рейсе. Мы совершали переход в район промысла, шли близко к экватору, было жарко и много свободного времени. Вся научная группа загорала на баке на самодельных «циновках», изготовленных из картонной тары для рыбы. Во время одного из таких загаров я почувствовал прямо посередине груди сильное жжение. Придя в каюту, я обнаружил, что на этом месте у меня образовалось яркое красное пятно. Я подумал, что это какая-то экзема от воздействия солнца. К врачам не обращался и ничем не лечил, а просто мыл с мылом, когда умывался по утрам. Это пятно не пропадало многие годы.
Когда я интересовался индийской тематикой и читал биографию Рабиндраната Тагора, обратил внимание на то, что у индусов есть характерный признак, свидетельствующий о том, что человек поднялся на достаточно высокий духовный уровень, – у такого «горит сердце». Рабиндранат Тагор расстегивал рубаху и показывал грудь: она была красная. И не только у него одного. Этим даже чуть ли не похвалялись. То есть читатель должен понимать, что подобное явление может свидетельствовать о том, что его сердечная чакрахридая стала активной. А следовательно, не стоит рассматривать подобные вещи, как болезнь. Обязательно ли такое бывает перед мистерией «расширения сердца»? Думаю, что вряд ли кто-то в состоянии ответить на этот вопрос.
Еще два слова относительно Агни-Йоги. Не надо всплескивать руками и печалиться всем приверженцам этого духовного направления по той причине, что я причислил Агни-Йогу к религиям Ада. Подобная констатация факта ставит это Учение на близкий духовный уровень со знаменитыми Элевсинскими мистериями Древнего мира. А Элевсин давал своим последователям такие духовные блага, которых не удостаивались даже иудеи, религия которых безоговорочно принадлежит к древнейшим религиям Ада.
Религия иудеев – это совершенно особый феномен в нашем человеческом мире. Это религия племени, которое избрал Хозяин Ада и Рая, и которому было обещано земное процветание, изобилие, и становление многочисленным народом. Но только в том случае, если этот народ до конца останется воином Бога Яхве. Если приверженец другой традиционной религии, проявив определенные усилия, может увидеть и узнать Рай, еще пребывая на земле (а никакой другой человек после смерти удостоен Рая не будет), то иудеи такого Рая не знают, но верят обещанию своего Бога, что они всегда будут Его избранным племенем. По этой причине – потому что это избранное воинство хозяина Ада и Рая – религия иудеев по своей исходной сути закрытая: иудей не вправе нарушить заповедь Бога и принять в свое сообщество всех желающих.
Имя еврейского Бога, которое зафиксировано в Пятикнижии Моисея, – Яхве. На иврите это тетраграмматон – «четырехбуквенное» йод-хей-вау-хей. Считается, что правильное произнесение этого имени обладает магической силой, и оно было известно только первосвященнику Израиля. Такое утверждение имеет под собой основание, потому что в библейском иврите, как и в египетском языке, отсутствует фиксация гласных, то есть при создании какого-либо текста записывались только согласные. Это не вызывало особого неудобства у читающего человека, родным языком которого был иврит: при такой записи гласные легко восстанавливались мысленно и слово прочитывалось так, как оно произносилось в живой речи. Но если это слово было чужеземным или не использовалось в повседневной практике, его произношение было неясным. И все это в полной мере относится к произнесению имени еврейского Бога.
Но вот что интересно. У любого любопытного исследователя может возникнуть естественный вопрос: каковы подлинные корни этого реального имени? Ведь большинство известных науке имен Богов имеет, как правило, конкретную этимологию. Причем, основатель иудаизма Моисей был вполне нормальным человеком, обладающим присущей всем нам психикой и способностью мыслить. Это, бесспорно, глубоко верующий человек, в принятии решений которого, как и у всех нас, активную роль играет подсознание. И он просто не мог «расслышать» в имени этого Неземного Существа какую-то бессмысленную абракадабру. Более того, сам Бог, обращающийся к человеку, если этот Бог действительно является сознательным Существом (а в данном случае это именно так), не может сообщить этому человеку такое свое имя, которое бы не показывало его бесконечное превосходство над человеком. Также ясно, что это тайное имя впервые открылось именно Моисею, хотя в эпизоде с несгорающим кустом терновника (Исх. 3:14) Бог Яхве называет себя «Сущим» («Я есмь Тот, Кто Я есмь»; перевод И.Ш.Шифмана).
Рассуждая логически, это имя должно было отразиться в сознании Моисея в каком-то известном ему понятии. Второй обязательный момент наших рассуждений следующий. Моисей с младенчества воспитывался в семье египетского фараона. Высказывались даже предположения, что он был египтянином, а не евреем. Родным языком Моисея был египетский. Более того, иудеи, как полноценная нация, сформировались только после своего Исхода, причем, из разных национальностей, принявших в нем участие. А следовательно, истоки имени иудейского Бога логичнее всего искать в египетском языке, который был не только родным для самого Моисея, но который являлся языком самой передовой цивилизации всего человечества. И нет ничего удивительного или унижающего достоинство какой бы то ни было нации в том, что все окружающие народы смотрели в сторону Египта с восхищением и учились у него уму разуму. И мы в данном случае имеем в виду не какие-то «передовые технологии» Египта или его сильную армию, а абсолютное превосходство в духовных науках, о чем свидетельствуют мистерии Осириса.
Перейдем к следующему звену цепочки наших рассуждений. Да, действительно, в Египте было много разных богов, причем, часто даже диковинных и отвратительных для чужеземца. Но при этом всегда существовал их главный Бог, который с любовью воспринимался не только самими египтянами, но и многими окружающими народами. Это был Бог Ра или «Солнце», – Бог Солнца. Причем, если Ра был, в какой-то степени, абстрактным понятием, то, например, тот Бог Атон, всеобщее поклонение которому пытался ввести в Египте фараон Эхнатон, впервые установивший на земле единобожие (пусть и на короткий период), – это уже реальный «солнечный диск» (таков перевод этого египетского слова), который протягивает к человеку свои теплые лучи-«ладошки». Так мы видим это на барельефах времен правления Эхнатона. Иногда этот Бог в своих лучах, протянутых к Эхнатону и членам его семьи, держит «руками» символы жизни – «кресты» анх. Любой живущий на земле человек с положительными эмоциями воспринимает теплые лучи царящего в небе Светила.
При этом вспомним, что мандеи считали – и это зафиксировано в их Писании, – что иудеи покланяются Богу Адона (в переводе «господин», «Господь»), который иначе трактовался мандеями как «Бог Солнца» или просто «Солнце». А «напарница» этого Бога – Руах («Дух») – именовалась ими «матерью Семи», то есть семи видимых на небе планет, включая Луну. Следовательно, по мнению мандеев иудеи покланялись именно небесным светилам. И ведь не из головы же своей выдумал такое понимание очень близкий к иудеям народ. А значит, для этого были какие-то веские основания.
В египетском языке существует слово, которое очень напоминает имя еврейского Бога. Это иаху. Возможно, йахв, потому что сегодня уже никто не знает, как правильно читались слова египетского языка, в которых не было обозначения гласных. Это египетское слово не следовало бы вообще упоминать в наших рассуждениях, если бы не одно важное обстоятельство: оно переводится как «солнечный свет». И в таком случае наша логическая цепочка оказывается замкнутой, то есть верной, даже исходя из той информации, которая дошла до нашего времени в Писаниях разных народов. Мы уже не говорим о том, что Бог «солнечного света» (Иахв) – это, фактически, тот же самый египетский Бог Ра или Атон, который протягивает к людям свои согревающие лучи на египетских барельефах.
Добавим к этому, что египетское слово йахв фигурирует в Текстах пирамид в качестве Могущественнейшего Существа потустороннего мира, пребывающего не небе. По представлениям египтян все небесные светила, включая звезды, – это боги. А.О.Большаков в своей книге «Человек и его двойник» (СПб,: Алетейя, 2001, с. 106) о богах Египта в Старом царстве пишет следующее:
Старшим богом называют преимущественно Ра. Старший бог мог иногда иметь эпитет «владыка Запада», присущий обычно Осирису (хозяину мира мертвых, – Г.Б.). Из этого следует, что тем самым Осирис приравнивался к Старшему богу, к солнцу.
А Бог мертвых – это и есть Бог Ада и Рая. Думается, что в наших рассуждениях мы близки к истине. Бог Яхве – это владыка Земли, Ада и Рая. Случай поклонения евреями «золотому Тельцу» (Исх. 32:4) фактически является их поклонением египетскому Богу Апису (священному Быку). Как пишет английский египтолог У.Бадж, в Гелиополе быку поклонялись как «живущему богу солнца», а южнее Фив он был «живой душой Ра». И это явилось бы естественным продолжением поклонения евреями Богу Солнца, переосмысленного ими на свой лад. Такой вывод можно сделать, если рассуждать логически. Но при этом следует понимать, что Моисей получил подлинную мистерию, которая открыла ему нового Бога. Но ведь и Эхнатон тоже получил истинную мистерию, которая открыла ему нового Бога – Атона. И это несмотря на то, что до этого в Египте уже существовал всеми признанный Бог Солнца – Ра.
Возвращаясь уже к «нашим» мистериям, мы должны сделать особый акцент вот на чем. Принадлежность той или иной религии к Аду вовсе не означает, что это религия плохая, религия «ущербная» или недостойная. Подавляющее большинство всех мировых религий – это религии Ада. И это – самые древние религии мира. Этот древний мир стоял по уровню своего духовного развития на голову выше, чем все современное человечество, включая христиан. Потому что любая древняя религия всегда «открывает» человеческое сердце. И это всецело относится к религии Древнего Египта, – одной из самых развитых и великих религий человечества. Иудеи много у египтян позаимствовали, в том числе обряд обрезания и письменность без фиксации гласных.
И вообще, неужели в исполнении призыва Сократа «познай самого себя» присутствует что-то недостойное или ущербное? А это и есть опыт «расширения сердца». И кто из представителей современного человечества может похвастаться тем, что у него «просветлилось» или «расширилось» сердце? Так что смотреть на языческий Египет или иудаизм «сверху вниз» для христианина было бы ребяческим высокомерием.
Ислам – это уже, по своему потенциалу, религия Рая, и вход в эту религию доступен всем, верующим в Аллаха и его посланника, пророка Мухаммада. Если попытаться как-то соотнести «Богов» авраамических религий с текстом Книги Бытие (в русском переводе), то Богом иудеев будет Господь (Яхве в версии библейского иврита), а Богом мусульман – Господь Бог (Яхве Элохим, который создал Рай/Эдем). Ну а у мандеев и у Христа-назарея – это Бог Света или Бог Шестоднева (Элохим). По греческой версии Септуагинты это, соответственно: Кюриос, Кюриос-Т?еос и просто Т?еос. Еще раз обратим внимание читателя, что такой перевод имен своих Богов на греческий язык сделали сами иудейские богословы для того, чтобы неконфликтно вписаться в средиземноморский пантеон богов.
Начиная свой разговор о мистериях, мы все-таки должны оговориться и отметить, что все эти мистерии, и даже первая из них – «расширение сердца», – не сваливаются на голову человека безо всяких предварительных «звоночков». Любая мистерия – это дверь, открытая в другой мир, который чаще называют «потусторонним». Все они имеют отношение именно к этому незнакомому для человека миру. Этот мир тоже неоднороден, как и земной: Ад и Рай – это самые известные области одного и того же потустороннего мира. И поскольку человек, с самого своего рождения «одной ногой» уже стоит в этом мире, путь и неосознанно, этот мир не может быть абсолютно враждебным к человеку. Если, как утверждают древние египтяне, у человека существует даже специальное духовное тело ка, которое и предназначено для того, чтобы пребывать в этом мире после смерти тела физического, значит, этот мир не может открыться земному человеку совершенно неожиданно – свалиться на него, «как снег на голову».
Скажу о своем опыте первого знакомства с этим миром. Мы с моим сыном-школьником сидели дома на диване (случилось это уже на Мариупольской), и в очередной раз слушали пластинку с классической музыкой – прекрасной симфонией №40 Моцарта в исполнении Московского камерного оркестра под управлением дирижера Рудольфа Баршая. Я никогда не был особым меломаном, но музыку, включая народные и советские песни, любил с детства. Симфония №40 в этом исполнении мне нравилась больше всех других. Все было как обычно, как всегда. Исполнялась первая часть (Allegromolto).
И вдруг, в какой-то неожиданный для меня момент, – именно во время звучания музыкальной фразы, имеющей «неистовую расщепленность», – что-то «треснуло» там, в стороне где была музыка, и… «зашуршало». Стена, необъятная белесая стена между мирами, которая вдруг стала явной для зрения (физического, но может быть духовного?) вдруг медленно проступила, как из миража, в своей бесконечной высоте. Этот неприятный звук расщепления, – стена треснула как-то «зигзагом» и проявилась прямо передо мной, отделяя от меня «музыку», а точнее, ее источник. Послышался звук, как будто осыпающихся крошек песка или мелкого гравия. В этот момент музыку я уже не слышал.
