– Так это ж непотребство-то какое, – пробормотала жалобно.
– И что, девушки тоже такое носят? – очень я понадеялась, что ошибка тут. Ну не могут девицы приличные такое одевать-то. Лаврик удивленно на меня посмотрел:
– Ты что, Ведян? Конечно. Построение, оно ж для всех.
Удивила меня Боевая академия, вот удивила так удивила.
Это что же, мне придется натягивать, считай, на голое тело, вот эти портки, тонкие как паутинка, и облегающую кофточку с длинными рукавами?!
– Это ж специальная форма, досталась нам от магов прошлого. В ней очень удобно бегать и препятствия, – вот тут паренек поморщился, но быстро взял себя в руки, – преодолевать.
Я побледнела. Светлая мать… Вот не обмануло меня предчувствие-то:
– Значит, мне придется бегать и руками на земле стоять? – охнула я и отбросила одеяние.
– Отжиматься-то? Не боись, Ведян, – покровительственно сказал Лаврик. – На первом году все легко. Да ведь уже каникулы почти начались, и магистра Левия нету. Он у нас главный по построению и физподготовке. Так что только построимся, послушаем, какие новости нам ректор скажет, и по своим делам пойдем.
Лаврик махнул рукой и был таков. Наверное, по своим делам пошел.
Я подняла брошенный костюм, в котором даже и не знаю, что можно делать. Разве как исподнее носить, и только вздохнула. Светлая мать, построение-то завтра уже. И ректор там будет. А я буду вот в этом, стыдном наряде? Сердце екнуло.
Щеки жаром заполыхали.
Но делать нечего. Схватила это одеяние и скорее к себе в спальню. Придется учиться надевать-то.
Быстро натянула темную, растягивающуюся прямо форму.
К телу приятная она. Нагнулась на всякий случай два раза. Правда, удобно очень.
И только потом повернулась к зеркалу. Лучше бы я этого не делала. Чтобы сказала бабуля, увидев меня в таком вот одеянии-то?
Оно ж обтягивало все, что порядочной ведьмочке прятать надо, и сверху, и снизу. Меня опять в краску бросило.
Ну нет, это я носить не стану ни за что.
Ничего, и в обычной форме приду на построение.
Скорее сняла с себя непотребство и даже водицей холодной умылась. Лицо горело. Знала я, конечно, что магички брюки носят. Но чтобы такие вот? Да и не магичка я совсем. Пусть и источник у меня, но до магички-то мне далеко.
Натянула привычные юбки и… в общем, как день к концу пришел, даже не заметила.
Пока перемерила всю форму, пока с ножом к горлу пристала к дядьке Силаю, чтоб сделал он юбочки приличной для ведьмочки длины, пока наконец добралась до огородика, так и вечер наступил.
Умаялась я, как давно не уставала. А и к лучшему. Спать хорошо буду. Вот только про сон подумала, как и вздрогнула. А ну как опять явится ко мне ректор-то?
– Не явится, не бой-с-ся, – Рыська тотчас ответил.
Выходит, вслух это сказала? Даже не заметила-то.
– Думаешь, Рысенька? – обрадовалась я.
– Так полнолуние к концу уже. А если и явится, но не войдет, – Рыська зевнул и свернулся клубочком, как домашний пушистый котик.
Я с сомнением посмотрела на фамильяра:
– Не войдет?
Тут я вспомнила, что ведь и той ночью ректор не вошел. Так в дверях и стоял, пока не опомнился-то.
– А вот интересно, почему он тогда не вошел? – задумчиво сказала я и перекинула косу за спину.
– А потому и не вошел, Ведянка, – Что у тебя есть я-я, – муркнул фамильяр и довольно сморщил носик.
Твоя защита и опора, вот-от. Сразу почуял и запретил.
Вот оно что… Сумрачные рыси, они и не такое могут. Защитил свою ведьмочку.
– Рысенька, чтоб я без тебя делала, – прижалась к его теплому бочку и даже глаза защипало.
И правда, вот что?
Знаю, что и защита бабулина стояла, и пропустила Сандра-то Огненного, да страшно все равно, как вспомню глаза эти его темные.
Фамильяр довольно заурчал:
– Не боись, с тобой я, – и поскорее сунул ко мне под руку свою лобастую голову. Мол, чеши меня за ушками, защитника своего.
– Рыська, а кто такая эта Олеандра? – вдруг вспомнила я.
Ну вот зачем я его вспомнила, имя это, да к ночи еще?
Фамильяр мой настороженно поднял кончик уха и приоткрыл один глаз:
– Не зна-а-ю, – нервно зевнул и поскорее глаза закрыл. – Ты чеши за ушком, чеш-ши-и.
Не знает… Ну да, как же, не знает он. То-то и мордочка у него сейчас такая, вот точь-в-точь как тогда, когда Рыська слопал почти половину заготовленной бабулей на зиму солонины.
Уж мне ли не знать это его выражение, блаженное такое, будто он тут совсем не причем.
А если знает, но не говорит…
Да что ж такое там быть может-то?!
Я нахмурилась и выпалила:
– Вот как расскажешь, так и почешу! А то я тебя не знаю-то. Вижу, что известно тебе.
Рассердилась, ага. Даже ногой топнула.
Рыська только ушки прижал к голове и отвернулся, хлестнув хвостом по покрывалу.
Нет, это куда ж годится?
Я уперла руки в бока и пригрозила непослушному фамильяру:
– Ну, тогда давай-ка сюда гримуар наш семейный.
Рыська тотчас недовольно фыркнул и нервно зевнул:
– Ла-анно, скажу. Нету там тайны никакой. Адептку так одну звали, – и опять свернулся клубочком.
Глава 8
– Адептку так звали? – протянула я. – Это что же получается, ректор меня спутал с другой адепткой, к которой он по ночам ходит?
Разозлилась я, да так сильно!
Прищурилась, руки на груди сложила и сразу почувствовала, как жар клубком скрутился там, где пупок.
Рыська аж подскочил:
– Глуп-пости говоришь, Ведянка! Глуп-пости! Сандр Огненный тебе не какой-нибудь сын старосты, чтобы по адепткам ходить, а ректор! Ректор всей Академии.
Злость у меня вроде чуть поутихла:
– А чего ж он явился ко мне, и чужим именем назвал?
– Вот дурная ты у ме-ня-а, – зыркнул недовольно Рыська и вдруг выпалил:
– Пох-хожа ты на нее сильно, на Олеандру. Вот и назвал. Да и давно-о это было. Пон-няла-а? Лет двадцать тому как, – важно добавил фамильяр и опять зевнул.
Ну, если двадцать… Меня отпустило еще больше.
– Ладно, Рыська. Все, я спать. Надеюсь только, что ни ректора не будет, ни Олеандр этих, – буркнула я и отправилась в постель.
А вот засну ли?
Может, опять настойки корня талии, только одну капельку?
С сомнением посмотрела на пузырек, да вспомнила прошлую ночь.
Нет, постараюсь так уснуть. Еще увижу опять во сне этого горящего вепря, или чего похуже, брр.
