– Для меня сейчас вообще не время.
– Я планировал отпуск в августе.
– У моего сына выпускной, мне деньги нужны.
– Спокойно, – закрывает всем рты Леонид. – Отпуск – это ваш выбор. Конечно, ремонтом будут заниматься профессионалы – это во-первых. Во-вторых, мы не планируем кардинальные изменения сейчас, будем делать по минимуму, чтобы не терять клиентов. Но, работа для вас в любом случае будет, – успокаивает нас всех. – Кухня, – смотрит на шеф-повара. – Рабочих нужно кормить, – коротко произносит, и Андре кивает. – В номерах, где будут проводиться ремонтные работы, нужно будет прибирать, и не только это, – делает паузу, когда его глаза натыкаются на меня.
Несмотря на расстояние, меня пробирает холод от ощущения, что мужчина заглядывает мне в душу. В горле образовался ком, а пальцы заметно подрагивают. Очень странная реакция на простой взгляд в мою сторону. Не выдерживаю и первая отвожу глаза, прикусив губы от внезапного напряжения и бешеного пульса в висках.
– Кхм, – прокашлявшись, Леонид продолжает. – Гостиницу нужно привести в порядок, и я могу нанять специальных людей, либо вместо отпуска этим будете заниматься вы, – едва он заканчивает, помещение наполняется голосами, которые твердят, что никаких отпусков. – Вот и решили, – почти незаметно кивает, явно этого ожидая. – Нина Владимировна, – переводит взгляд на администратора.
– Да, Леонид Алексеевич, – тут же встаёт на ноги женщина.
– От девушек, предоставляющих клиентам интимные услуги, придётся избавиться, – проговаривает, заставляя всех присутствующих замолкнуть.
– Не поняла? – прищуривается Нина. – У нас нет…
– Это у нас кто? – спрашивает, почему-то посмотрев на меня. – Встаньте, девушка, – жестом руки призывает подняться.
Коленки затряслись и, сжав края столика, я поднимаюсь, чувствуя, как громко бьётся сердце, а щёки загорелись адским пламенем стыда.
– Это горничные, Леонид Алексеевич, – с облегчением выдыхает Нина.
– А выглядит как проститутка, причём дешёвая, – он обращается к администратору, при этом смотрит на меня.
Так обидно не было, даже когда Антон Миронович позволял себе сжать мою задницу.
– Что? – хмурится новый босс, и только после громких ахов за спиной я понимаю, что сказала это вслух.
Краткий курс «Как опозориться перед начальством в первый же день» от Виктории Дроздовой.
– Простите, – бурчу дрожащим голосом и поджимаю губы.
– Выкиньте эту форму сегодня же, – после небольшой паузы приказывает Нине. – А лучше сожгите, – с этими словами он встаёт на ноги. – На сегодня вы можете быть свободны, рабочий день будет оплачен, и завтра жду всех с боевым настроем, – последнее, что говорит, перед тем как покинуть зал ресторана.
Глава 4
Вика
Следом за новым боссом ретировалась и Нина Мегеровна, видимо и правда стало стыдно, что её отчитали как нашкодившего ребёнка. Коллеги принялись оживлённо обсуждать, восхищаться и расхваливать новое начальство. Я молча их слушала, допивая свой подостывший кофе. В принципе, согласна с ребятами, кажется, этот Леонид куда лучше, чем Антон Миронович, и под его руководством мы будем процветать.
– Вик, ты что молчишь? – обращается ко мне Машка.
– А что говорить? Пока рано судить, но первое впечатление приятное, – произношу, пожав плечами.
– Если характер такой же, как и внешность, то нам чертовски повезло, – мечтательно говорит подруга.
– Ты, как всегда, – усмехаюсь и отвлекаюсь на вибрацию в кармане униформы. – Чёрт! – срывается с губ, когда вижу имя на экране сотового.
– Опять этот мудак? – спрашивает Маша, и в ответ я только киваю.
– Я пойду домой, – сообщаю, возвращая всё ещё трезвонящий телефон в карман.
– Ладно, если что, ты знаешь куда идти, – произносит, на что я искренне ей улыбаюсь и направляюсь на выход из ресторана.
Сотовый продолжает вибрировать без остановки, и в конце концов я сдаюсь. Прячусь на лестнице, уверенная в том, что гостиница пустует, и ни на кого не наткнусь.
– Что тебе надо? – вздыхаю в трубку.
– Ты чё не отвечаешь? Яйцами обзавелась? – раздаётся насмешливый тон.
– Опять напился, – констатирую, прикрывая глаза и мысленно призывая себя к спокойствию.
– Тебя, вроде как, это не должно волновать, – проговаривает, и на фоне слышно, как щёлкает зажигалка.
– Меня волнует, что ты не приходишь в суд, – уже не помню, в который раз начинаю этот разговор.
– И не приду, – отвечает и шумно выдыхает, судя по всему, струйку сигаретного дыма. – Не видать тебе развода как собственных ушей, – и опять этот насмешливый тон.
– Паш, зачем ты это делаешь? – отчаянно задаю вопрос, чувствуя невероятную усталость, не столько физическую, сколько моральную.
– Просто так, забавы ради, – и всегда один и тот же ответ.
– Что плохого я тебе сделала, чтобы ты так надо мной издевался? – к горлу подступают слёзы, и я шумно сглатываю, не позволяя им скатиться по щекам.
– Всё! Всё говно в моей жизни из-за тебя! – кричит так, что мне приходится убрать телефон от уха.
– Что ты несёшь? – вздыхаю, потому что слышала это уже миллион раз. – Что я сделала не так? Может работала слишком много, чтобы содержать семью из трёх человек? Или всегда решала все проблемы в одиночестве? А может моя вина в том, что я оплачивала твои кредиты? Что я сделала, Паша? – всё же по щекам побежали влажные дорожки.
– Я не просил тебя всё это делать, на работу не отправлял и оплачивать мои кредиты не надо было…
– Боже, ты это всё серьёзно? – вроде слышала это уже, но не могу перестать удивляться.
– Развода я тебе не дам, либо вернёшься ко мне, и не будем разрушать семью, либо жди проблем, – бросает и отключается.
Какой же он козёл. Как я могла разглядеть в нём что-то хорошее? Опустив телефон на колени, я накрываю лицо руками и бесшумно плачу, чтобы хоть немножко легче стало.
– Кхм, простите, – вырывает из транса уже знакомый голос.
Вздрогнув, я убираю руки с заплаканного лица и поднимаю голову. Убеждаюсь, что это новый босс, и чувствую, как начинаю гореть от стыда. Мужчина же без стеснения спускается ко мне и опускается на ступеньки рядом со мной.
– Вы давно здесь? – спрашиваю, шмыгая носом.
– Достаточно, – кивает. – Не хотел мешать, – добавляет, давая понять, что он услышал весь мой разговор.
– Но решили подслушать, – нервно хмыкаю.
Можно, конечно, извиниться, встать и скрыться с его глаз, но я истощена и без сил, ещё пара таких разговоров, и лягу в больницу с нервным срывом. Это была бы слишком большая роскошь, так давно желанный отпуск, но я не могу себе это позволить, у меня есть Ева, и оставить её не могу.
– Каюсь, – произносит всё с тем же каменным лицом, и смотрит на меня изучающим взглядом. – Как вас зовут? – спрашивает, и я могла бы съязвить, ведь не так давно он назвал меня проституткой, но передо мной стоит мой начальник, а остаться без работы сейчас ни в коем случае нельзя, и так проблем выше крыше.
– Виктория, – отвечаю и, поджав губы, забираю протянутый мужчиной платок с инициалами Л.А.
– У вас проблемы, Виктория? – деловито интересуется.
– Не волнуйтесь, на работе мои проблемы не сказываются, – бросаю нервно.
– Я спрашиваю не об этом, будьте добры отвечать на конкретный вопрос, – голос ровный, но стальные нотки трудно не заметить.
– Да, у меня проблемы, но я сама с ними разберусь, – в сердцах отвечаю. – Довольны? – какого-то чёрта добавляю.
– Встаньте, – произносит приказным тоном, сам поднявшись на ноги.
– Что? – таращусь на него как баран на новые ворота.
– Встаньте и пойдёмте со мной, – повторяет, подав мне руку.
Смотрю на раскрытую ладонь с опаской и не решаюсь вложить свою. Встаю самостоятельно и смотрю на нового босса, прикусывая губы, чтобы скрыть дрожь. Мужчина опускает взгляд на мой рот, смущая меня окончательно, особенно, когда я замечаю, как дёргается его кадык.
– Надеюсь, вы не в таком виде пришли из дома, – говорит спустя, наверное, вечность неловкой тишины.
– Упаси господь, – восклицаю и тяну полы платья-халата, но это бесполезное дело.
– Хорошо, – кивает, задержав взгляд на моих ногах.
Все мужики одинаковы. Что Антон Миронович облизывался на наши голые участки тела, что этот Леонид.
– Переодевайтесь, и я жду вас в холле, – проговаривает, ошарашивая меня.
– Зачем? – спрашиваю, не скрывая своего удивления.
– Не люблю повторять дважды, – бросает на меня строгий взгляд, после чего разворачивается и уходит.
Глава 5
Вика
Поднимаюсь из подвального помещения, где у нас находятся прачечная и раздевалка, с надеждой, что за эти пять минут, новый босс забыл о моем существовании, и я смогу тихо сбежать домой. Но куда уж там, Леонид ждал меня в самом центре холла и с неохотой слушал Нину Владимировну. А стоило ему меня заметить, как знаком руки подозвал к себе. Идти к нему не хочется, но не стоит играть с судьбой и злить новое начальство в первый же день знакомства.
– Она уже что-то натворила? – интересуется Нина. – Дроздова, что ты уже выкинула? – обращается ко мне с неприкрытой злобой. – Тебе мало выговоров? Хочешь остаться безработной? В твоем случае это не лучший вариант, не так ли? – затараторила, как курица.
– Нина Владимировна, что вы себе позволяете? – опять у босса наблюдается безэмоциональное выражение лица, и только пугающе спокойный тон выдаёт его.
– Поймите, Леонид Алексеевич, если овец не держать в страхе, они сядут на голову…
– Вы сравнили своих коллег с овцами? – едва заметно прищуривается мужчина.
– Не коллег, а сотрудников, – поправляет начальника, и тот явно не в восторге от этого.
– Подождите моего возвращения, Нина Владимировна, нам придётся с вами побеседовать, – холодно бросает и по-хозяйски обхватает мою талию, подталкивая к выходу.
Опешив, я просто на автомате перебираю ногами, чувствуя, как от прикосновения мужчины по телу побежали мурашки, а сердце забилось беспокойным ритмом.
Что за чертовщина?
– Босс? – на выходе нас встречает один из его охранников.
– Ключи, – всё что произносит, протягивая руку, чтобы мужчина в чёрном вложил в неё маленький пульт с выгравированным кольцом, внутри которого находится знак, больше похожий на флаг какой-то страны.
И не думая убирать с моей талии руку, Леонид ведёт меня к припаркованному у самого входа внедорожнику. Разблокировав машину, открывает пассажирскую дверь и помогает забраться в автомобиль, после чего захлопывает дверь с такой силой, что я вздрагиваю. Пару секунд спустя мужчина занимает водительское место, нажимает на кнопку «старт» и трогается с места.
– Куда мы едем? – спрашиваю, едва он вклинивается в поток машин.
– Домой вас отвезу, – сухо бросает.
– Вы не спросили моего адреса, – произношу и сжимаю ручку двери.
Вопрос дня: чем думала Виктория Дроздова, когда с такой лёгкостью села в машину к совершенно чужому человеку?
– Вбейте в навигатор, – кивает на приборную панель, где встроен экран.
Как послушная собака выполняю, нажав на лупу и написав свой адрес.
– Вы всех сотрудников будет возить до дома? – не выдерживаю спустя минут пять.
– Только тех, кого оскорбил, – голос у него не меняется, оставаясь ровным и без единой эмоции.
– Понятно, – всё, что говорю, понимая о чём речь, и отворачиваюсь к окну, прижав сумку к себе, будто щит.
– Я вас слушаю, – раздаётся в приказном тоне.
– Что, простите? – хмурюсь, посмотрев на него.
– Ваши проблемы, – сухо и конкретно.
– Не думаю, что это хорошая идея, – бурчу, отвернувшись к окну.
– Виктория, я уже говорил, что не люблю повторять дважды, – строгим и раздражённым тоном наконец показывает, что он всё-таки испытывает хоть какие-то эмоции.
– Простите, конечно, не хочется портить отношения с новым начальством, но это не ваше дело, – проговариваю, стараясь чтобы голос звучал ровно.
– Хм, – всё, что прилетает мне в ответ.
Совершаю глупость, когда поворачиваюсь к мужчине, потому что залипаю на него, как собачка на горстку еды. Откинувшись на спинку водительского кресла, Леонид уверено держит в одной руке руль, пальцем второй чешет подбородок, будто о чём-то задумался. Крепкое тело расслаблено, но ткань пиджака натянулась на в меру накачанных руках. Не знала, что мужчина может выглядеть так хорошо в таком возрасте.
Нет, я не знаю, сколько ему лет, но, судя по седине в русых волосах, ему давно не двадцать. На загорелом лице едва заметные морщинки, и то только вокруг глаз, а складка межу бровей, скорее всего, образовалась из-за его хмурости. Чуть полные губы, плотно сжатые, иногда едва заметно дёргаются. Но больше всего привлекают внимание кисти рук с паутиной синих вен, которые становятся ещё заметнее, когда мужчина сжимает руль.
– Если вы закончили, предлагаю продолжить разговор, – раздаётся низкий голос без единой эмоции, а вот я готова провалиться под землю.
