– Нет, Бэа, конечно, я отправлюсь куда угодно, если там будешь ты. Мы ведь будем там рядом-рядом? Возьмём каюту-аппартамент на двоих…
– Торопишь события, Ки! – улыбнулась Бэаэт-Ла.
– Мечтаю о событиях… об очень приятных событиях, – прошептал Киюс-У, нежно коснувшись губами её губ.
– Я тоже…
Их полупрозрачные проекции медленно прошли друг сквозь друга.
– Бэа! Это незабываемо… – шепнул Киюс-У.
– Но этим и ограничимся, – строго произнесла Бэаэт. – А то наши тела пробудятся на платформе Ор и втянут в себя наши проекции. И мы не успеем поблагодарить Муари-Ю за его лекцию. Я мечтаю, чтоб он стал куратором нашего проекта. И он даже почти согласился.
Проекции молодых Высших направились к центральному помещению, где велась лекция. При входе наткнулись на большой вольфрамовый ящик.
– Смотрите, здесь прячется один из помощников! – вдруг воскликнула Бэаэт-Ла, заметив за ящиком Куцего.
– Эй, ты что здесь делаешь? – рассмеялся Киюс-У. – Неужели и вправду лекцию воспринимаешь!
– Воспринимаю, – с испугом подтвердил Куцый.
– А почему? Неужели тебе интересно?
Куцый кивнул, затем, поглядев прямо в глаза Бэаэт-Ла, сказал:
– Да! Мне было очень интересно. Потому что мне всегда хотелось узнать…
– Удивительно! Обычная с виду тварь породы помощников, а интересуется чем-то, кроме корма! – возник изумлённый мыслеобраз лектора Муари-Ю. – Это явная аномалия. Но аномалия интересная. И, возможно, полезная для проведения работ там, где требуется некоторый креатив мышления. К примеру, на Тхелле качественные помощники зависают, если ситуация хоть чуть расходится с инструкциями. Возьмите на заметку этот экземпляр, пригодится. Внимание всем! Возвращайте свои проекции назад. О следующей лекции и новом месте локации будет объявлено особо.
Экскурсанты поблагодарили Высочайшего Муари-Ю, и он исчез. Проекции молодых Высших побледнели, стёрлись почти до невидимости и наконец исчезли совсем. В спутнике-музее восстановилось прежнее спокойствие, будто и не было лекции.
Глава 6
После исчезновения экскурсантов жизнь тут же вернулась в свою колею. Хмурый и Муторный немедленно скинули чистые комбинезоны, достали откуда-то лишайник и, отдав ему должное, погрузились в приятную кому. Лишь Куцый не мог обрести покой. Где-то далеко, за безднами пространства есть иная, интересная жизнь. Конечно, куда ему до Высших! Но даже существа его презренной, искусственно выведенной породы, хоть чем-то занимаются, а не шляются без дела по пыльным пустотам среди древнейшей рухляди. Но что Куцый может сделать?! Куцый – белковый автомат, и ничего от него не зависит.
Время, очевидно, не стояло на месте, хоть на спутнике-музее, оно казалось остановившемся. Не происходило абсолютно ничего, если не считать редких появлений очередного грузовика и обмена музейного хлама (содержащего, впрочем, ценные металлы) на вожделенный лишайник. Сколько времени прошло, Куцый не знал: работающих приборов для определения времени здесь не было. Но однажды, когда Куцый открывал шлюзовую камеру для встречи не вовремя появившегося грузовика, он увидел, что это вовсе не дряхлая коррозированная развалюха, к которой он привык. На фоне звёзд красовался длинный крейсер, каких Куцему видеть никогда не доводилось. От него отделилась звёздочка, по мере приближения становясь голубым светящимся шаром. Шар подлетел к шлюзу, затормозил, сменив цвет на красный. Свернув оболочку искривлённого пространства, шар оказался маленьким дисколётом спортивной модели. Такого Куцый не видел ни разу в жизни. Дисколёт нырнул в открытую шлюзовую камеру, резко остановился и завис над полом. Из него появились двое Высших. Куцый сразу догадался, что это не проекции. Это были сами Высшие, в своих собственных телах. Тела облегали плотные эластичные скафандры с подачей воздуха и фонарями на лбу. Осветив темноту шлюзовой камеры и не заметив Куцего, они оттолкнулись от дисколёта и, почти не касаясь пола, влетели во внутреннее помещение. Несмотря на шлемы, Куцый сразу вспомнил их: те двое, обнаружившие его, спрятавшегося, чтобы воспринять лекцию.
Внезапно увидев Высших, только что вынырнувшие из очередной комы Хмурый и Муторный, чуть не вошли в неё обратно от страха. Они экстренно запихнули куда-то остатки лишайника и вытянулись в струнку, ожидая указаний.
– Ну, и который из них? – брезгливо разглядывая помощников, спросил тот, которого звали Киюс-У.
– Его здесь нет! – нетерпеливо ответила та, которую звали Бэаэт-Ла. – Был ещё один, с более осмысленной рожицей. Эй вы, двое, где другие помощники?
– Из других, благороднейшая, у нас… имеется… только Куцый, – запинаясь, ответил перепуганный Муторный. – Мы его мигом разыщем!
Оба старика, оттолкнувшись от стены, с максимальной скоростью вылетели в коридор. На Куцего они наткнулись одновременно и, перебивая друг друга, затараторили:
– Всё, малый, тебе конец! Но мы не виноваты! Именно тебя ищут Высшие. Для чего – кто ж их знает. Может, в открытый космос тебя вышвырнут: ты ж их лекцию подслушивал! А у них, сам знаешь, чуть что не так… Но ты не печалься: мы тебя будем вспоминать. Пошевеливайся скорей, а то Высшие совсем обозлятся! Как бы и нас тоже не вышвырнули!
Перепуганный Куцый предстал перед Высшими, не чуя рук, ног и всего остального.
– Похоже, вот этот! – воскликнула Бэаэт-Ла. – Иди сюда, не бойся. Я уже насчёт тебя договорилась – поступаешь в наше распоряжение. Будешь в эксперименте участвовать. Сейчас и летим. Напомни-ка ещё раз свой номер. 2117? Вроде, эти двое как-то иначе тебя называли. Эй, как вы там его звали?
– Куцый! – с готовностью в два голоса ответили оба хранителя музея.
– Куцый! – рассмеялись Бэаэт-Ла и Киюс-У. – У тебя и впрямь куцый номер! Так тебя и будем звать. Пошли за нами, да пошевеливайся!
Так неожиданно и резко изменилась судьба Куцего. Маленький спортивный дисколёт увозил его в полнейшую неизвестность.
Глава 7
– Так, Куцый, нам предстоит квалификационный социологический эксперимент. Мы, благороднейшая Бэаэт-Ла и благороднейший Киюс-У – теперь твои хозяева. Научный руководитель нашего проекта – не кто-нибудь, а сам Высочайший Муари-Ю. Может, ты даже помнишь его лекцию на…
– Конечно помню! Разве можно забыть такую интересную…
– А вот перебивать Высших – это очень плохо! – наставительно заметил Киюс-У. – Впрочем, ты интересный экземпляр. Бэаэт, найдётся ли у тебя терпение разъяснить помощнику его задачу?
Бэаэт-Ла принялась объяснять Куцему:
– Наш квалификационный социологический эксперимент будет проходить на Тхелле. Тебя внедрим непосредственно в местные условия. Мы тоже будем на Тхелле. Но, конечно, не прямо там, а на глубоководной станции. Оттуда будешь получать указания. Но сначала пройдёшь Преображение – сложную процедуру обретения дополнительной пластичности. Чтобы ты мог легко менять внешние параметры и считывать память человеческого экспериментального материала.
Бэаэт-Ла разъясняла неспешно и максимально чётко, чтобы помощник своим убогим умом смог как следует уразуметь свою роль в будущем эксперименте. Куцый был чуть растерян и всё ещё не мог до конца поверить, что его куцая жизнь поменялась так неожиданно.
– Он вообще понял что-нибудь? – усомнился Киюс-У. – Может, не стоило его брать? Всё-таки бракованное изделие, и досталось нам почти даром.
Бэаэт-Ла вступилась за Куцего:
– Дорогостоящие помощники с хорошими показателями вообще не в состоянии хоть чуть отойти от заложенных в них программ. Это только для обслуги хорошо, а для эксперимента – большой минус. А этот потому и считается бракованным, что он имеет собственное мнение. Потому сможет самостоятельно разобраться в неординарной ситуации. Или ты хочешь, чтоб нам лично пришлось из-за каждого пустяка входить в этот ужасный жаркий мир!?
– Нет, ну как можно! – воскликнул Киюс-У. – Я скорее развеюсь на кварки, чем даже просто представлю нас телесно на этой гнусной Тхелле! А ты, как там тебя… Куцый, смотри: у нас важный эксперимент! Подведёшь – одна тебе дорога: в открытый космос!
Куцый издали разглядывал планету, красивую, даже несмотря на искажение пространства-времени вокруг корабля, на котором он приближался к ней. Вот она – сырая жаркая Тхелла, полная страстей, желаний, информационных потоков, рождения, распада. Нескончаемый танец жизни и смерти. Предприятие по производству и разрушению белковой жизни.
"Пользуются ли ещё Большие плодами своей деятельности? – подумалось Куцему. – Кто знает, да и не следует помощнику думать о таких вещах…".
Спутник Ксаф был усеян кратерами и мёртв. Но гостеприимно зажёгся причальный прожектор в непроницаемо чёрной тени. Недра раскрылись, обнаруживая гигантскую взлётно-посадочную шахту, в которую, казалось, поместился бы спутник-музей вместе со всей его рухлядью. Убрав поле изменённого пространства, корабль нырнул в шахту.
Так очутился Куцый в научно-техническом центре Ксафа, где ждала его трансформация Преображения, и где он должен обучиться всему необходимому для работы на Тхелле.
Глава 8
Задействовать Куцего не торопились, ведь окончательная тема эксперимента ещё не была определена. Велись споры.
– И всё-таки я за традиционный социологический эксперимент по созданию новой религии, – сказала Бэаэт-Ла.
– Банально. – фыркнул Киюс-У. – Кто только не проводил подобные эксперименты!
– Может, подключить к цивилизации какое-то дикое племя на острове? Там есть одно такое. Очень дикое. Преображённый Куцый будет миссионером-цивилизатором.
Киюс-У страдальчески закатил глаза:
– Возиться с этим?! У меня одна мысль о немытых дикарях вызывает тошноту и аллергию. Совсем другое дело – создание увлекательного военного конфликта, чтоб в него втянулись разные группировки аборигенов. Преображённый Куцый будет генералисимусом. Или, главой какого-нибудь правительства. Его назовут великим отцом народов, как это у них водится. Запрограммируем Куцего днём произносить пламенные речи и подписывать указы, а вечерами диктовать длиннейшие занудные книги. А больше от него ничего и не потребуется. Развернём военное противостояние…
–Ки, я хорошо изучала историю Тхеллы, – сказала Бэаэт, – и знаю, что такие противостояния при близком рассмотрении – грязь, вонь и кровь. Это куда противней, чем немытые дикари.
– Зато азартней! Попробую тебе объяснить. Говорящие приматы изобрели очень понравившуюся мне игру. Фигурки чёрные и белые воюют друг с другом на клетчатой доске. Воюют, конечно, не они, а двое умов, просчитывающих все ходы фигурок. Мне эта игра так понравилась, что я научился в неё играть. И даже недавно обыграл искуственный интеллект!
– При чём здесь какая-то игра, Киюс?
– При том, ненаглядная, что умы за доской – это мы. А фигурок там предостаточно для того, чтоб доской сражения стала, как минимум, половина планеты.
Бэаэт-Ла поморщилась.
– Милый, на полпланеты сейчас запрещено. Нам за это Иерархический Совет такую игру покажет, что надолго запомнится! И будет совсем не азартно. Я в этом не участвую. Не хочу неприятностей ни для тебя, ни для себя.
– Ладно, сделаем маленький скромненький военный конфликтик, каких там и без нас полно. Куцый будет лидером какого-нибудь освовободительного движения – говорящие приматы это любят. Или, наоборот, президентом, воюющим за власть, нефть, территорию, или что у них там ещё. Куцый будет произносить речи, сочинять какие-нибудь законы согласно нашим указаниям.
– Такое тоже уже было, Киюс-У. И не раз, – сказала Бэаэт-Ла. – А возможно, вообще, в наше время придумать оригинальную тему для социологического эксперимента? Может, попробуем какой-нибудь новый тип общественных отношений, какого ещё не было? Куцего сделаем великим теоретиком новых товарно-денежных отношений. Пусть строчит толстые тома, выступает с разных трибун и вообще, движет массами.
– Такой эксперимент тоже уже ставили, – вздохнул Киюс-У. – Он продержался каких-то жалких семьдесят оборотов Тхеллы вокруг Светила и позорно провалился. А задуман был оборотов на двести-триста. Над этими горе-социологами до сих пор смеются.
– Что же тогда придумать нового, чего ещё не было? Может, возродим одну из древних уничтоженных пород приматов? Куцый будет вождём…
– Так нам и разрешат! Лучше, Бэа, эту тему не затрагивай. Их не для того уничтожали, чтоб возрождать.
– Ты прав, Киюсик. Тогда давай вернёмся к моему предложению. Создание новой религии – это, конечно, банально. Зато гарантированно понравится квалификационной комиссии, принесёт высокие баллы и не вызовет нареканий.
Киюс-У кривился, но вынужден был согласится.
– Ладно, давай создавать не знаю, которую по счёту религию, – простонал он скучающе. – Куцего сделаем непорочной девой… Хотя, сколько непорочных дев уже было!
– Ну, хочешь, пусть будет порочной.
– А неплохая идея, Бэа! – оживился Киюс-У. – Если и впрямь порочной, то Куцый будет центральной фигурой новой оргиастической религии.
– Ну.. это хотя бы забавно, – откликнулась Бэаэт-Ла. – Но что-то я плохо представляю себе Куцего в виде девы хоть порочной, хоть нет.
– Ну, представь: красивая… нет, очень красивая особь женского пола. Привлекательная, харизматичная, креативная, сексапильная, умная, талантливая, обаятельная…
– Это ты меня описываешь? – спросила Бэаэт-Ла.
– Ну, ты вне всякого сравнения! – воскликнул Киюс-У. – Наша дева сможет лишь очень отдалённо напоминать тебя (кстати, может, пойдём куда-нибудь в свободное время?).
– Я ещё не решила, чем займусь в свободное время, – пожала плечами Бэаэт. – Не отвлекайся, Киюс-У. Сейчас мы с тобой обсуждаем будущий эксперимент по созданию новой религии. Итак, что необычного будет делать наша дева?
Киюс-У задумался, затем сказал:
– Ну, чем ей заниматься?.. Пророчества пусть произносит. Будем ей подкидывать различную информацию из информационных потоков. Можно её и на небо вознести разок-другой для эффекта. А во избежание кривотолков пусть при ней будет постоянный самец. Тоже неглупый, тоже талантливый в какой-либо области. Но чуть в тени. Вроде, такого ещё не бывало.
– Сегодня в свободное время я отправляюсь с тобой в здешний Центр Развлечений, – решительно сказала Бэаэт. – Надеюсь, он не намного хуже, чем на Оре. Но пока о деле: в чём будет принципиальное отличие нашей религии от остальных? Я думаю, нужна яркость, понимаешь. Вседозволенность. И отсутствие обычного религиозного занудства.
– Так это сатанизм Антона Ла Вэя, если мне не изменяет память. Не припомню, был ли это тоже эксперимент, или это создал неординарный примат?
– Я тоже не помню, Ки. Но мы создадим что-то другое. К примеру, оргиастическую религию на манер религий древних, давно исчезнувших. Пусть это будет весело, без запугивания верующих карами, кармами и всякими видами ада – а это уже новшество в экспериментальной социологии. И чтоб не с нудным бородатым старикашкой во главе, а наоборот, с яркой, необычной и уверенной в себе современной девушкой (без всякой непорочности, святости, закомплексованности и прочего). А дальше по ходу посмотрим, как пойдёт.
– Ладно, пусть будет так за неимением лучшего, – сказал Киюс-У – Даём команду людотехникам подобрать подходящие кандидатуры для девы-пророчицы. И для её дружка. И вот ещё: пусть оба будут яркими, безбашенными и абсолютно неординарными. Чтоб уж точно ни у кого такого не было. Пора уже готовить нашего Куцего.
Глава 9
В подпочвенном научном центре Ксафа Куцый успел пересмотреть бесчисленное количество материалов о мире красивой голубой Тхеллы. Это было гораздо интересней, чем пыльный музей давно погибшего мира. Этой кипучей жизни так не хватало ему прежде! Вот только не нравились Куцему беспринципность, жестокость и агрессивность тхеллян. Изучая мх мир, он иногда почти с тоской вспоминал тихое течение безвременья в тёмных пыльных пустотах спутника-музея. Но кто будет спрашивать Куцего, что ему нравится, а что нет! Есть приказ Высших – его необходимо выполнить. В этом заключалась программа его жизни, жизни низшего звена великой Иерархии.
Бэаэт-Ла говорила с Куцым приветливо. Киюс-У был более придирчив, но и он ни разу не залепил Куцему ни одной затрещины. Это удивляло помощника, непривычного к такому обращению.
Куцый с облегчением вздохнул, узнав, что Преображение – сложная, болезненная, пугающая всех помощников телесная трансформация – будет происходить не прямо сейчас, а лишь после ознакомительного полёта на Тхеллу.
