Вера Анмут "Как в японской дораме"

– Ладно. Всё равно потом обязательно допытаюсь.

– Это моё любимое блюдо. Обычно гёдза едят с соусом, но мне больше нравится с бульоном. – И Соби указал на лежащую рядом с моей тарелкой ложку.

Парень, вроде, расслабился и повеселел, хотя ещё ощущалась сдержанность в разговоре и эмоциях. Я подумала, что сейчас он, возможно, именно в том состоянии, когда можно его расспросить о недавних страшных приключениях. Вот только не знала, как начать.

– Твой брат Акито тоже умеет готовить? – начала я из далёкого далека.

– Нет, – покачал головой Соби. – Если только рамэн…

– Он старше тебя?

– На много. На двенадцать лет. Сейчас ему уже тридцать семь.

– Почему же он до сих пор не женится?

– Некогда. Работа не отпускает. Бедная Кичи ждёт его предложения более пяти лет.

– Надо же. Так сильно любит?

– Любит. Представляю, как сейчас переживает за него. Сейчас она в монастыре.

– Почему?

– Акито отправил её туда, опасаясь за её жизнь.

– Эта группировка так опасна?

– Там целая мафиозная сеть, которая охватывает несколько стран. Наркотики, торговля людьми. С ней полиция воюет уже несколько лет, да только веточки ломает. А тут удалось докопаться до самого корня. Вот только недостаточно доказательств, свидетели не доживают до официальных допросов. И сам главарь пока труднодосягаем.

Вроде разговорился, буду продолжать.

– Твой отец, я поняла, тоже полицейский и тоже занят этим делом?

– Он главный прокурор страны, – гордо, но с ноткой горечи ответил Соби. – Идайна Ишиока. Великий Ишиока. Имеет славу самого честного, самого неподкупного, самого фанатичного служителя закона. За тридцать шесть лет службы ни одного нераскрытого или проигранного дела. Ни одного. Даже в разводе с женой не уступил.

– Твои родители разводились? – удивилась я.

– Мама хотела уйти от него. Отец тяжёлый человек. Он всегда был занят карьерой, да и сейчас службу ставит превыше всего. В семье он появлялся крайне редко. О своих детях знал только то, что они существуют. Когда отец достиг определённого авторитета, ему стали поручать самые сложные, самые запутанные и самые опасные дела. Однажды преступники пытались его напугать, поставить условие. Ворвались в наш дом и сильно избили мою мать, оставив отцу предупреждение, что, если он не остановится, то в следующий раз она будет мертва. Отец не остановился. Отвёз полуживую жену в больницу и ни разу не навестил её. Правда, дело быстро довёл до конца. До второго нападения не дошло. Но мама была напугана. Хотела развестись и уехать к родителям. Я не знаю, почему отец не отпустил её. Мама верит, что от любви, а мне кажется, что просто не хотел портить себе репутацию.

Соби замолчал. Видно было, что он держит обиду на отца и оправдывать его не желает.

– Я, конечно, не знаю твоего отца, но, возможно, он не такой уж и злой человек, – попробовала я высказать своё мнение, – просто очень принципиальный… патриот…

Однако Соби смотрел на меня так, будто я наивная глупышка.

– Со стороны, может, так и кажется, – после произнёс он. – Я вовсе не собираюсь его обвинять и выставлять монстром. Хотя на самом деле именно так к нему и отношусь.

Я тоже замолчала, не зная, что сказать на всё это. Соби хоть и откровенничал, но чувствовалось, что на сердце у него тяжело и горько. Стоило ли продолжать разговор в этом направлении? Хотела, да не решалась. Какое-то время мы ели молча, даже не смотрели друг на друга. И всё-таки я не выдержала.

– Почему преступники похитили именно тебя?

– Да потому что глупцы, – усмехнулся Соби. – Им надо было лучше изучить характер своего врага. Они думали, что он любит сыновей, особенно младшего сына. Они не знали, что он отрёкся от меня ещё тогда, когда узнал, что я больше интересуюсь танцами, нежели уголовным кодексом. Они наивно полагали, что Великий Ишиока ради спасения сына пойдёт на их условия. Если бы похитили Акито, то ещё могли бы иметь какую-то сотую долю надежды. Но к вооружённому полицейскому, который никогда не ходит один, подобраться труднее, чем к беспечному школьнику, к тому же очень удачно проживающему в чужой стране. Ко мне просто подошли двое, натянули на голову пакет и запихнули в автомобиль.

Соби отложил ложку и откинулся на спинку стула.

– Я им сразу сказал, что у них ничего не выйдет. Но мне не поверили. По интернету послали отцу получасовое видео с моим избиением. Сомневаюсь, что он смотрел его. Когда озвучивали ответ, я уже пришёл в себя и слышал. Великий Ишиока сказал, что спокойная жизнь страны ему важнее, чем жизнь сына. Парни аж ошалели. Эх, и посмеялся же я над ними. Только преступники оказались настырными. Посовещались и отправили предупреждение: «Даём три дня на выполнение условий, а потом начинаем высылать сыночка по кускам». На что отец лаконично ответил: «Жду, адрес знаете». Парни опять не поверили. Они думали, он так говорит специально, рассчитывая на то, что шантажисты потеряют к ненужной вещи интерес и выкинут её. Они честно прождали три дня. А после стали решать, какую часть меня выгоднее послать в первую очередь? Пальцы, ухо или нос?

Соби отвернулся к окну. Его глаза заблестели от проступившей влаги, пальцы нервно теребили друг друга. Парень вкладывал в рассказ насмешки, даже некое пренебрежение, но я понимала, это лишь для того чтобы скрыть боль и обиду.

– Наверное, стыдно такое говорить мужчине, но я испугался. Я знал, что бандиты сделают то, чего задумали. И прежде всего, было страшно пострадать ни за что, зная, что моя жертва никому не принесёт никакой пользы, даже преступникам. Все три дня я думал, как бы сбежать. Однако это казалось невозможным. Я сидел запертый в клетке два на два, и за мной следили четыре человека, попарно сменяя друг друга. Находились мы в каком-то подвале с маленьким окошечком под потолком. Дверь в подвал не запиралась, но закрывалась на щеколду. Когда один из охранников приносил мне еду, второй стоял при входе в клетку. Драться я не умею, да и руки чаще связаны. В общем, шансов сбежать имелся целый ноль. Я правда боялся. Я понимал, что в живых меня в любом случае не оставят, только убивать будут медленно. Думаю, и отец это тоже понимал, потому и не соглашался на сделку.

Соби тяжело перевёл дыхание. Я слушала его с замиранием, забыв о еде, выйдя из реальности.

– Вечером зашёл босс злой и нервный, приказал парням, чтоб те утром отрезали мне три пальца, сняли этот спектакль на видео и послали моему отцу. Приказал и, забрав с собой одного из моих охранников, ушёл. Всю ночь я почти не спал. Мне оставалось только молиться. Я просил Бога либо сотворить чудо, либо позволить мне сразу умереть. И вот наступило то самое воскресение. Возможно, случилось обычное стечение различных обстоятельств, а возможно, Бог действительно надумал протянуть мне руку помощи. Надзирателей осталось трое. Один толстяк, вечно травил анекдоты, другой злобный коротышка, и ещё один лысый, который оставался за старшего. Парни решили не откладывать выполнение задания надолго и заняться им сразу после завтрака. Лысый отправился в магазин за выпивкой, коротышке приказал приготовить на всех еду и накормить меня. А толстяк… У него именно в это утро случилось несварение желудка, и он постоянно бегал в туалет. Коротышка приготовил для меня горячий рамэн на завтрак, открыл мою клетку, развязал мне руки. А потом всё произошло очень быстро. В момент, когда коротышка вошёл ко мне с миской еды, толстяка скрючило, и он поспешил к выходу из подвала. Появилась единственная минута, которой можно было воспользоваться. Мои руки были свободны, а дверь открыта. Я резко надел миску с горячим бульоном на лицо бандита и помчался к открытой двери. Дальше даже не помню, как бежал, куда, но в результате выбежал на улицу. Увидев впереди большой торговый центр, решил затеряться в его толпе. Я не знаю… наверное, парни успели связаться с боссом, а тот имел и влияние, и связи. Выходы центра перекрыли, охранники стали рыскать по отделам. Я был в панике, и всё же надежда ещё оставалась. Ведь центр такой большой, обязательно должна найтись хоть какая-нибудь лазейка. Вскоре я очутился на автостоянке. Попытался отпереть багажник ближайшего автомобиля, и завопила сигнализация. Я попробовал открыть ещё несколько дверей, но только шуму наделал. И понял, это точно конец. На визг сигнализаций соберётся народ, прибегут охранники, которые уже искали меня. Не поверишь, обречённо я прислонился к какому-то автомобилю и тут обнаружил, что дверца машины открыта. Так я очутился в твоём «Рено». – Соби повернулся ко мне и мило улыбнулся.

– Я постоянно забываю запирать машину.

– Оказывается, это не всегда плохо. Я сидел долго и тихо, слышал, как отключались сигнализации, слышал, как перекрикивались охранники. Но меня не обнаружили. Слышал, как объявили о досмотре автомобилей при выезде. И всё равно ещё на что-то надеялся. Когда я увидел, что хозяйка машины молодая девушка, то понял, произойдёт одно из двух: либо она меня по-женски пожалеет и поможет, либо опять же по-женски испугается, поднимет крик и выдаст меня. На счастье, случился первый вариант. Так что, Милена-тян, я с уверенностью могу сказать, что ты мне послана Богом.

– Не выдумывай, – возразила я и вернулась к прерванной трапезе. – Всё, что произошло – невероятное и удачное стечение обстоятельств.

– Да? И даже то, что ты пожалела меня? И то, что вернулась за мной?

– Конечно. Ты выглядел очень жалким, как побитый котёнок. А я всё-таки женщина. К тому же, такими словами меня ещё никто не умолял. Мне просто стало любопытно.

– А я и не отказываюсь ни от одного своего обещания.

– Даже от «столика для моего обеда»? – с подозрением покосилась я.

Соби искренне рассмеялся.

– Я не знаю, почему тогда сказал это. Должно быть, слышал что-то подобное в каком-то фильме, и от страха в памяти всплыло.

– Значит, от этого обещания ты всё-таки отказываешься?

– Нет. Я всегда сдерживаю данное слово.

Соби отложил ложку и поднялся из-за стола. Я заволновалась. Неужели действительно решил прямо сейчас исполнить обещание? Я ярко представила его в виде «столика», и увидеть это зрелище наяву мне как-то не захотелось.

– Стой! Я пошутила! – воскликнула я. – Мне и за обычным столом весьма удобно.

Но Соби повернулся и спокойно пояснил:

– Я хотел подлить тебе горячего бульона. Еда уже начала остывать.

– А-а… Ну ладно, подлей.

После ужина мы с Соби устроились на диване и занялись налаживанием связи с Александром. Дабы избежать общения с излишне любопытной и болтливой вахтёршей, Соби попросил меня позвонить на вахту и вызвать парня к телефону. Я без возражений набрала номер, и мне ответил тот же женский голос, который говорил со мной днём.

– Здравствуйте. Будьте добры, пригласите к телефону Александра Захарова из двести шестнадцатой комнаты.

Тон мой был официально-вежливым, и женщина, похоже, меня не признала.

– Хочешь его слышать, девочка, звони на его мобильник, – огрызнулась она.

– Он не отвечает. А у меня очень важное дело.

– Какое дело?

– Извините, но это касается только Александра.

– Тогда приходи сама и говори с ним. – Настырной женщине явно не хотелось куда-либо идти.

– Я не могу прийти. Я в больнице. И виноват в этом только он. Прошу вас, отнеситесь ко мне с пониманием.

– В больнице? В роддоме что ли? – ахнула женщина, но я промолчала. – Ладно, подожди. Он вроде дома сегодня.

Вахтёрша отложила трубку и ушла.

– Что ты говоришь? Какая больница? – возмутился Соби.

– Надо же было заставить её подняться за твоим дружком, – отвечала я. – И если он придёт, будешь сам с ним разговаривать.

За Александром женщина ходила долго, минут десять, наверное. Наконец мне в ухо гаркнуло грубоватое «Алло!». Я сразу протянула трубку Соби.

– Сашка! Это Соби. Не произноси моё имя! Я звонил тебе два дня… Потерял? А новый приобрёл? Скажи номер, я сейчас перезвоню.

Соби пододвинул к себе лист бумаги, на котором я оставляла ему номер моего рабочего телефона, и стал под диктовку записывать на нём цифры. После, нажав на рычаг, набрал их на циферблате.

– Сашка! Слушай, я попал в жуткую ситуацию. Меня похитили, но я сбежал и сейчас скрываюсь. Да, японцы. Ставили условия моему отцу. Я после тебе всё расскажу. Брат? Я знаю. Никакой он не брат, Акито в Токио. Это его арестовали? Да, как видишь, мне всё известно. Какая невеста? О ней не знаю… Она такая же фальшивка, как и брат. Уверен. Кто? Таня? Сильно? Зря. Я ей ничего не обещал. Мы с ней, наверное, больше не увидимся. Нет, не говори ей. Вообще никому не говори. Саша, мне нужна твоя помощь. Ты уже в комнате? Сайко.[10 - Отлично.] Собери и передай мне мои вещи, пожалуйста. Конечно, все. Сумка под кроватью. Да, чёрная. Половина вещей уже в ней. Что? Безусловно, ты мой друг…Фотоаппарат? Да, возьми. Только флешку вынь… Ноутбук? Мне, конечно, не жалко, но он с японским алфавитом… Саша… Какой костюм? Кожаный?.. А кроссовки? Кэкко[11 - Хорошо.], не помещаются, так не помещаются… Саша, я всё понимаю, но куртка мне тоже нужна. Лето уже закончилось. И главное, в шкафу лежит портмоне, нашёл? Да, хорошо, что тогда не взял его с собой. Что? Совсем на мели? А сколько там? Возьми. Но портмоне положи в чемодан! Аригато[12 - Спасибо.]. Так… как мы встретимся? Нет, извини, мой адрес не скажу. За тобой не наблюдают? Да, представь себе, боюсь. Да, всё так серьёзно.

– Если хочешь, я смогу забрать твои вещи, – предложила я.

Соби взглянул на меня пристально, с раздумьем.

– Да-да, слышу, – отвернувшись, отвечал он Александру. – Передашь вещи моему хорошему другу. Девушка… Это не то, что ты думаешь! Она спасла меня, между прочим. Да. Завтра вы встретитесь… Почему не сможешь? Правда?! О! О-мэдэто годзаимас![13 - Поздравляю тебя!] Я же говорил, тебя примут! Жаль, что не вместе… Не знаю. Как получится. Ну, тогда в четверг? Вечером. – Прикрыв рукой трубку, Соби обратился ко мне. – Куда и во сколько ему лучше подъехать?

– Рядом с моей работой есть станция метро «Полянка». Пусть подъезжает туда к половине седьмого. Я буду ждать при выходе у газетного киоска.

Соби передал другу мои слова, напомнил Александру о портмоне и предупредил, чтоб тот никому об их общении не рассказывал, да и само их общение, скорее всего, пока не возобновится. А после, попрощавшись, повесил трубку. Настроение парня заметно улучшилось, на лице заиграла весёлая улыбка.

– Милена-тян, спасибо, – повернулся ко мне Соби. – Ты снова выручаешь меня. Как ты узнала телефон общежития?

– Позвонила в академию, и там секретарь дала номер общежития, – просто ответила я.

– Академия! – Соби хлопнул себя по лбу. – Бака! Я же знал телефон секретаря! Вот глупец!

– А твой дружок, оказывается, хапуга. Столько вещей твоих забрал и не постеснялся.

– Да мне не жалко. Сашка добрый, и я могу ему доверять.

– А почему он не сможет отдать вещи завтра?

– Его приняли в танцевальную труппу одного ночного клуба. Завтра первое выступление. – Соби устало откинулся на спинку дивана. – Мы с ним вместе ходили на просмотр, подали заявление. Меня обнадёжили, им понравились не только мои способности, но и моя азиатская внешность. Даже предложили создать свой номер. Жаль, что мне помешали.

– А раньше ты нигде не работал?

– В Москве нет. Хотелось устроиться именно танцором, но не удавалось. Зато я давал частные уроки японского языка. У меня было трое учеников.

– Мм! Как интересно. Японский язык сложный?

– Если учить, не очень. Хочешь попробовать выучить? – Соби послал мне хитрую улыбочку.

– Нет, нет, – отмахнулась я. – У меня нет способностей к языкам. Я английский-то одолеть не могу. А скажи мне лучше, что значит слово «Каваи»?

– «Каваии»? – Взгляд Соби почему-то покрылся недоумением. – Это значит «милый», «милая»… А… где ты его слышала?

Я смутилась и невольно заволновалась, – вдруг он что-нибудь заподозрит?

– Так… по радио говорили… – Нужно срочно сменить тему. – Что за невеста о тебе спрашивала?

– Не знаю. Имя не назвала, только сказала, что невеста моя, – принял тему Соби. – Даже не сомневаюсь, что она подставная.

– А кто такая Таня? Одна из твоих девушек?

– Тебе это обязательно знать? – зыркнул на меня парень.

– Конечно. Мне нужно всё знать о моём квартиранте. У вас были отношения?

– Только на физическом уровне, – без стеснения, но и без желания ответил Соби.

– Раз она переживала за тебя, то с её стороны уровень был повыше.

– Я не знаю, – парень равнодушно дёрнул плечами.

– И не пытался знать. Мужики везде одинаковы, поиграли и в сторону.

Но Соби предупреждающе покачал указательным пальцем.

– Я веду себя честно. Ложных надежд не подаю, и словами «я тебя люблю» попусту не кидаюсь.

– Ага, только ночью под одеяло втихаря залезаю…

– Ты теперь ежедневно будешь меня попрекать? – Соби моё замечание задело. – Я действительно хотел отблагодарить тебя. Мне нечего было дать кроме себя самого, и тогда решил подарить тебе несколько часов страсти и плотского удовольствия. И поверь, я знаю, как это сделать. Но я допустил ошибку в том, что сразу начал действовать, не спросив дозволения. Так что ничего дурного тебе не желал. А теперь пойдём, сделаю тебе массаж. Мне надоело смотреть, как ты разминаешь спину.

– Не надо массаж, – воспротивилась я.

– Надо, – твёрдо поставил точку Соби и приказал. – Иди, ложись на кровать.