– Дед Мороз, – ответил папа, и зачем-то добавил, – из сельсовета.
Дверь скрипуче открылась, и на пороге появилась бабушка, замотанная в теплую шаль.
– Проходите, – она открыла дверь, пропустила нас вперёд.
Я оказался в маленькой холодной комнате с тусклой лампой. В ней стояли ведра с углем, в углу аккуратно лежали сложенные в поленницу дрова. Следующая дверь вела в дом. В маленькой комнате топилась печь, яркие огоньки отблескивали по стенам. Было тепло, чисто и очень уютно. Как в тереме – я видел такое в советских фильмах и старых сказках. Около окна стоял стол с кристально белой скатертью. На нем, прямо посередине в вазочке – еловые веточки, украшенные дождиком и игрушками. И они пахли. Наша ёлка, хоть и была нарядная, почти до самого потолка, но она не пахла. А веточки были живые, настоящие и ароматные. Около стола стоял мальчик. Прям как я, даже похож чем-то, я бы сказал, много чем. Пока все заходили в комнату, раздевались и разувались, я точно вкопанный стоял с коробкой на перевес и смотрел на мальчика. Слов, заранее подготовленных, во рту не оказалось, как будто язык прилип, и зубы склеились. Все ждали. И я ждал. И мальчик ждал.
– Ваня, это тебе от Деда Мороза, – я собрался с духом и протянул мальчику коробку, – просто Дед Мороз, не смог к вам так далеко…, а я смог…, мы смогли.
Слова путались, и я почему-то расплакался. Ваня несмело подошёл, взял коробку и очень аккуратно снял бант, развернул бумагу и открыл ее.
– Бабушка, смотри! – Ваня достал валенки, и оттуда посыпались мандарины, – бабушка, бабушка! Я же говорил, что он существует! Надо было просто письмо ему передать. Смотри, смотри и про мандарины не забыл!
Ваня аккуратно сложил мандаринки на стол, надел валенки и начал выплясывать по комнате. Он взял меня за руку, и мы начали кружиться. Мама и бабушка почему-то плакали, а папа отвернулся к стене, как будто рассматривал огоньки.
– Бабушка, праздник то какой! Настоящий!
Бабушка, вытерла слезинку и начала суетливо приглашать нас пройти в дом, к столу. Она белой тряпочкой смахнула со стола, поправила вазочку с еловыми веточками и начала накрывать на стол. Мама с папой нерешительно прошли. Мама взяла из папиных рук сумку и начала доставать всякие вкусности. Бабушка заохала:
– Зачем все это, у нас все есть.
– От Деда мороза же, – не удержался папа
– Бабушка, и правда, от Деда мороза же, – поддержал его Ваня, – а давайте сварим картохи горяченькой, и с рыбкой поедим, – Ваня крутил в руках привезенную рыбу.
– Я за! – поддержал идею папа, – я люблю картоху.
Все засмеялись, засуетились около стола. В доме запахло праздником.
Пока мама с бабушкой готовили праздничный стол, мы с Ваней, пошли на улицу. Около клуба стояла огромная горка, освещенная гирляндой. Гирлянда висела прямо на голой берёзе, но ощущения праздника это не меняло. Деревня ожила, засветились на окнах гирлянды, забегал народ. Странный такой народ: люди здоровались друг с другом, и с нами; дети приняли меня за своего и поделились санками; папа стоял рядом и разговаривал по душам с чужими людьми. Всем было весело. Все друг другу были как родные. В городе нет такого, там все проходят мимо, никто не скажет «здрасьте», там люди бегут, торопятся, не смотрят друг на друга. Деревня живёт по-другому. Здесь, как одна большая семья, считай, что родственники. В городе – красиво, в деревне – душевно. И мне здесь понравилось. Отказывается, даже на краю света, живут добрые люди, бывают яркие праздники и счастливые дни.
Вернувшись домой, к нашему удивлению, был накрыт стол, дымилась горячая картошечка, вкусно пахло рыбкой, фруктами и ёлкой. Бабушка охала, рассказывая маме деревенские истории, папа, как кот, грелся возле печки, а мы с Ваней ждали праздник.
За столом мама достала мое новое письмо для деда Мороза, распечатала конверт, развернула листок, исписанный красным карандашом, и прочитала: «Дорогой, дедушка Мороз. Пишет тебе Сережа, мне девять лет. Я хочу, чтобы у всех были валенки! И у всех сбывались мечты! И мандаринки под ёлкой. Я верю, что ты есть и исполнишь мои желания». Мама прочитала, и мы все дружно обернулись в сторону дверей, где около входа ровно у стеночки стояли валенки: белые, большие папины, две пары серых со снежинками, и маленькие с мехом.
Мечты сбываются!
БУМЕРАНГ
Пашка со злостью пнул снеговика. Голова снеговика отлетела, морковный нос покатился и застрял в сугробе. Пашка подошел и ещё раз со всего размаха пнул по морковке. Он был взбешён.
– Черт, – выругался Пашка, стряхнул с шапки снег и сел на мерзлую лавочку.
Он потерял все свои карманные деньги, и не только свои, но и те, что отобрал в школе у пятиклашек. Видно, вывалились из кармана, когда он доставал перчатки. Пашка копил на наушники. Скоро новый год, и он хотел сделать себе подарок. От мамы с бабушкой Пашка не ждал ничего. Он знал – мама подарит что-нибудь из вещей, а бабушка и того смешнее – свяжет шарф или варежки. И Пашку это раздражало. Вечная нищета, экономия и картошка на ужин – все это надоело, поэтому Пашка не гнушался гонять по школе малышей и отбирать деньги. А что? У них есть все, а у него ничего. Мать и бабушка растили его вдвоем, отца Пашка не видел и не знал о нем ничего. Он был зол на жизнь. Зол на всех и на все.
Пашка поднялся с лавочки, ещё раз пнул снеговика, и ни секунды не задумываясь, что скажут утром дети, вошёл в подъезд.
– Сынок, ты где так долго? – Пашкина мама Лидия Сергеевна волновалась.
– Не твое дело, – нагрубил ей Пашка и хлопнул дверью в свою комнату.
– А ужин? Картошечка свеженькая, горячая, – мама пыталась угодить сыну.
– Жрите ее сами! – прокричал Пашка через дверь, – а меня не трогайте. Тошнит уже от вашей картошки.
Лидия Сергеевна молча прошла на кухню, села, и сложив руки на колени, опустила глаза в пол. Очень болели ноги, ломило все суставы, голова раскалывалась – она просто устала. Устала пахать, как ломовая лошадь, на всю семью, без отдыха. Устала от постоянной грубости сына. Устала считать копейки в стареньком кошельке. Устала выдумывать блюда из картошки. Устала.
– Что опять? – на кухню вошла бабушка Тамара Игоревна.
– Опять, – со слезами ответила Лидия, – опять.
Они жили в одной маленькой комнате, освободив вторую большую для Пашки. И две женщины, в двух поколениях ютились в тесноте, деля горести и трудности. Пашка развалился на кровати, и включил музыку на всю громкость. Ему было все равно, что матери вставать в шесть утра, что у бабушки давление. Ему вообще было все равно на всех. Но ничего, завтра он снова потрясёт карманы малышни, и купит себе на новый год долгожданные наушники.
Утром Пашка, как всегда, хлопнув дверью, вышел во двор. Стасик из соседнего подъезда прилаживал голову снеговика на место, а Анютка, его сестра, искала морковку. Пашка, недолго думая, размахнулся и кулаком разбил снеговика, так, что снежные комки полетели в разные стороны.
– Ты чего? – заплакал Стасик.
– Брысь с дороги, – Пашка оттолкнул его и прошел мимо.
Он как важный индюк, задрав голову вверх, вышагивал по двору, показывая кто здесь хозяин, но поскользнулся и упал плашмя, лицом в снег.
– Так тебе и надо, – крикнула Анютка и шмыгнула в подъезд, чтобы Пашка ее не догнал.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70093372&lfrom=174836202) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
