Михаил Михайлович Громов "Дебилиада. Мифологический боевик о героях древности"

Довольно долго в лазарете.
Вздохнула Власть: «А где на свете
Такой отыщется герой,
Чтоб год плясал как заводной?»

Она зал взглядом обвела
И то, что надо ей, нашла:
Стоял в толпе мужчинка знатный,
По виду глупый, но нарядный.

Хоть ростом был он не гигант,
Но есть у карликов талант,
О нём давно Власть знала, кстати:
Кто ростом мал – гигант в кровати,
И эти с виду малыши
В постели очень хороши,
Изобретательны до жути,
Прямо секс-роботы, не люди.

Власть томно, нежно завздыхала,
На миг доступной с виду стала,
Взгляд страстный скромно потупила,
Париса пальцем поманила,

И пара в танцах закружилась.
Они пять дней так танцевали,
Ни разу даже не упали,
Ну и в конце концов влюбились.

Друг друга жарко обнимая,
Они забыли всё на свете:
Гостей, вино и Менелая,
Лежал который в лазарете.

Парис гостям всем нагрубил,
Сказал, что любит Власть – и точка,
А Власть саму уговорил,
Когда наступит в Спарте ночка,
Сбежать по морю тайно в Трою.
Что им преграды и моря?
Он её шептал: «Ты, Власть, моя!
Тебе я в Трое быт устрою.

Ты попадёшь как будто в рай,
Тебя уже он в Трое ждёт,
А муженёк твой Менелай
Без власти в Спарте пусть живёт.

Пойдёт качок опять сражаться,
Кого-то станет побеждать,
И даже очень может статься,
Герой твой женится опять,

Хотя ещё жив мой отец,
Под сотню лет уж старику».
«Ну, не горюй, – шепнула Власть, —
Он не жилец, я с ним решу.

Папаша скоро твой загнётся,
Чтоб трон тебе освободить,
Но если сам он отречётся,
Сможет на пенсии пожить».

Побег из Спарты

Они бежали в темноте
Тайком, без шума и без плана,
Но с рюкзаками на спине,
И каждый нёс два чемодана.

Власть хоть кряхтела, но терпела
И не роптала на судьбу,
Ведь из дворца она сумела
Стащить всю царскую казну.

Шептала Власть: «Парис, тебе
Скажу, что знает белый свет:
Без денег власти просто нет,
Власть умирает в нищете».

***
Царь Спарты лазарет покинул,
И очень быстро понял он,
Как нагло, грубо его кинул
Из Трои шустренький пижон.

Нет для царей страшней напасти,
Чем власть по дури потерять,
Ведь Менелая счас без Власти
Мог даже раб к чертям послать.

Рабы и слуги обнаглели,
Без Власти очень осмелели,
Им крикнет царь: «Хочу вина!» —
Несут кувшин, а в нём вода.

И так повсюду униженье,
К тому ж неверности рога,
Даст утешенье только мщенье,
Нужна с троянцами война,

Чтобы вернуть свою жену
И Трою строго наказать,
Жаль, нет причин начать войну.
Не из-за бабы ж воевать?

***
Вот в Трою беглецы приплыли,
Вокруг неё была стена,
Ворота к морю выходили,
За ними их ждала толпа.

Она царевича встречала
Весельем, шумом, криком «бис!».
Толпа и пела, и плясала:
Так вот он, вот он, их Парис.
Все веселились, были рады
На них нахлынувшему счастью
Другой награды и не надо —
Парис вернулся ведь, и с Властью.

Власть девка рослая была,
На каблуках под метра два.
Её в повозке ко дворцу
Ослы тащили, чтоб отцу

Царю Приаму показать,
Но не могли троянцы знать,
Кого ослы к царю везли,
Узнав, они б с ума сошли.

Над Троей ворон пролетал,
И жрец из храма Аполлона
Троянцам гибель предсказал,
И смерть царя, и гибель трона.

Где раньше пили на троих

Трою как город заложили
Даже не вспомнить и когда,
Известно только, что решили
На месте том попить вина

Каких-то три весёлых грека,
Потом другие пить там стали
Всегда втроём, и с того века
То место Троей обозвали.

Шло время. Место освятили
И там же город заложили,
Сто тыщ рабов туда согнали
И быстро строить город стали.

Рос город вширь и в высоту
И вскоре принял вид столичный,
Лицей построили, тюрьму,
Музей, театр, дом публичный.

И кабаки пооткрывали,
Их люди Трои обожали,
Предпочитая вместо книг,
Как прежде, выпить на троих.

Троянцы как все греки жили:
Чтили богов и прославляли,
Работать только не любили,
Труд всей душою презирали.
Лишь где услышат слово «труд»,
Оттуда сразу же бегут
И, поминая труд как зло,
Садятся сразу пить вино.

Это великая наука —
Жить без забот и без труда,
С ума сведёт пусть лучше скука,
Чем лом, лопата иль кирка.

Вот так, себя не утруждая,
Троя жила, труд презирая
И с убежденьем, что должны
Пахать лишь лохи да рабы.

***
А Троей правил много лет
Больной и старый царь Приам.
Полуслепой, чуть видел свет,
Передвигался, правда, сам.

Он справедливый был владыка,
Простой народ не обижал,
Он сам хлебнул по жизни лиха
И часто людям помогал.