В поисках единственной
Валентина Кострова
Чтобы занять свое место под солнцем, нужно быть трудолюбивым и целеустремленным, реализуя свои карьерные амбиции.Чтобы быть счастливым в личной жизни, нужно отдавать себя без остатка, веря, что любовь навсегда.Однако, не всегда все идет по плану. И в карьере может быть развилка, вынуждая выбирать, и в личной жизни бывает нужно отпустить человека, чтобы позже встретить предназначенную тебе Судьбой половинку.
Валентина Кострова
В поисках единственной
1 часть. Все в жизни только начинается
1 глава
Солнце вставало, отбрасывая тени вперед. Москва даже в такой час не спала. Но утренняя прохлада заставляла передергивать плечами. По набережной вдоль Москвы-реки шли молча. Я шел впереди, но внезапно запрыгнул на скамейку и повернулся к двоим: Наташе и Борису.
– Дорогие мои друзья! Мы с вами прошли великий путь от совместной песочницы до получения диплома! – с широкой улыбкой провозгласил, приподнимая полупустую бутылку шампанского и стаканчик.
– Ну, про песочницу ты загнул! – решил поправить Борис, щурясь сквозь очки.
– Борис, хоть не умничай сейчас! – я в шутливом возмущении сдвинул брови. – Мы теперь свободны! – повернулся в сторону реки. – И через несколько лет о нас будет говорить не только этот город, но и многие другие!
– И каким образом ты это планируешь сделать, учитывая, что у тебя в кармане красный диплом, куча амбиций и ни гроша?! – подала голос Наташа, приподняв тонкую бровь.
– Это ты верно подметила, моя подружка! Именно мои амбиции и будут движущим фактором нашего восхождения на Олимп! – спрыгнул, подошел к друзьям, разлил остатки шампанского и выкинул бутылку в мусорку.
– Дим, – Борис неуверенно посмотрел на меня, кидая таинственные взгляды на подругу, та его мимикой подталкивала к разговору. – Понимаешь, мы тут подумали с Наташей…
– Решили пожениться? – перебил, переводя с парочки веселые глаза.
– Дурак! – Наташа ударила по плечу, я расхохотался.
– Нет, давай вот здесь и сейчас решим, что каждый пойдет своей дорогой! Типа в самостоятельное плаванье. – Борис, застыв в ожидании, ждал реакции. На миг посерьезнел, покрутил стаканчик. – Понимаешь, ты всегда был тепловозом, тянул нас за собой, не интересуясь мнением…Хотя ничего плохого не случилось.
– Я понял вас. Каждый идет своей дорогой, – улыбнулся, Наташа с Борисом удивленно переглянулись, не ожидая такой спокойной реакции. – Набьете шишки, потом прибежите к папочке! – мы рассмеялись, протянули стаканчики, чокнулись.
– При условии, что ты самый младший из нас! – Наташа отпила, и хитро улыбнулась. – А у меня новость!
– Так, я смотрю, у нас прям утро признаний и откровений, – достал сигарету из брюк и закурил.
– Я выхожу замуж! – девушка протянула нам, изумленным, руку.
На пальце поблескивало скромное золотое колечко. Борис порывисто обнял Наташу, я не спешил, выпуская дым.
– Ты хочешь сказать, за Виталика? – взгляд сразу потяжелел. Наташа предупреждающе приподняла указательный палец.
– Ни слова! Я его люблю, мы поженимся, даже не смотря на твое негативное к нему отношение. Понял?
– Правда, Дим, порадовался бы просто, – Борис с укором смотрел на меня. – Ты в курсе, что у вас взаимная «любовь»?
– Если он что-то сделает не так, я его убью, – затушил сигарету, подошел к девушке и обнял. – Ты слышишь меня?
– Все будет хорошо! – Наташа обняла за талию. Борис обнял сверху. Так и стояли, улыбаясь друг другу, бросая смеющиеся взгляды. А солнце уже сменило свое положение, предвещая довольно жаркий день.
Провел ладонью по гладко выбритому подбородку, взлохматил шевелюру, подмигнул своему отражению и вышел из ванны. Из кухни доносились аппетитные запахи. Мать хлопотала возле плиты. На столе уже стояла кружка кофе и горячие блинчики.
– Мам, опять ты с утра меня закармливаешь, – недовольно пробурчал, садясь на стул возле окна. Рука, несмотря на протест, потянулась к блинам с вареньем. Ладно, хоть сахара в чашке нет. – У меня от такого питания все кубики пресса пропадут!
– Кому сдались твои кубики? А завтракать надо плотно, не зря есть пословица.
– Я в курсе, не надо мне каждый раз ее цитировать, как только появляюсь на кухне. А кубики нравятся девочкам, – запихав блин в рот, приподнял футболку, дабы убедиться, что они еще на месте. Хлопнула входная дверь. Через минуту появилось довольное жизнью лицо брата.
– О, как вовремя! Прям чувствовал, что надо заскочить, – он бесцеремонно забрал у меня кружку. Я даже рот не успел открыть для возмущения, мать вернула мне кофе, ему поставила чашку чая.
– Как прошла смена? – перед братом появилась тарелка уже с омлетом. В отличие от меня, Олег любил поесть, его рельефный пресс интересовал в последнюю очередь.
– Относительно спокойно, бытовые ранения да плановые операции, – его зеленые глаза усмехались, глядя на меня. – Рассказать подробности?
– Давай без них, – с отвращением передернул плечами. Олег издевательски улыбнулся, зная мое омерзение к медицине.
– А ты наше великовозрастное дитя, когда планируешь потрудиться на благо общества? Мам, надо было его в мед тоже запихнуть, хоть был бы толк, а то архитектор!!! Архитектор!!! Кому они нужны? – разглагольствовал брат с набитым ртом. – Так хоть отец пристроил сынка на не пыльную работенку. Ну, на край мог бы послушать мать и пойти в инженеры. Некоторые из них тоже чертят, если ты жить не можешь без чертежной доски!
– Давай не будем трогать профессию друг друга, дабы не поссориться, – со злостью процедил, сжимая зубы, утыкаясь в чашку.
– Злиться бессмысленно! Ты реально должен понимать, куда со своим дипломом сунешься, будь он трижды красным! Думаешь, твои рисуночки имеют цену? Ну, если только для эстетического удовольствия, но ими сыт не будешь! – учил Олег со знающим видом.
Раздраженно встал из-за стола, покинул кухню. Слышал за спиной, как мать что-то прошептала брату, а тот неразборчиво промычал в ответ. Меня раздирало бешенство. В комнате, которую когда-то делил с братом, подошел к шведской стенке, где висела боксерская груша, и со всей силы ударил кулаком по ней. Можно было снизить планку запросов и устроиться в какое-то архитектурное бюро. Сидеть в кабинете. И скучать. Каждый день заставлять себя ходить на эту ненавистную работу. Не для этого я учился пять лет. Не такая цель у меня была. Умом понимал правдивость слов. Мои любительские проекты не представляют ценности. Сейчас. Но лет через десять-двадцать меня будут знать. Не только в России.
Улыбнувшись своим глобальным мыслям, достал из ящика сигареты, залез на подоконник, открыв окно. Прикурил. Выпуская дым, задумчиво вертел сигарету, строя свои наполеоновские планы.
Настроение зашкаливало. Хотелось петь и танцевать. Последнее я иногда проделывал, пока торопился на встречу. В конце аллеи увидел Бориса и Наташку. Я побежал как в школьные времена, швырнул пиджак на скамейку и сгреб в охапку подругу, закружил, потом поставил на ноги и, напевая мелодию вальса, повел в танце. Она изумленно на меня смотрела, смущенно улыбаясь.
– Что-то ты больно довольный! – заметил Борис, стоя в сторонке, нахмурившись.
Покружив девушку вокруг своей оси, держа за руку, я остановился, обнимая ее за талию.
– У нас шампанское есть?
– У нас есть повод праздновать? – поинтересовалась Наташа, вскидывая на меня ореховые глаза.
– А как же! Я уверен, что, стоя друг перед другом, каждый расскажет, с чего начинает карьерный рост!
– Ну, я у мамы под крылышком, тепло и уютно, куда мне со своим художественным образованием, разве что в школу.
– Ну, тебе переживать и не надо, у тебя без пяти минут будет муж, который обеспечит тебя! – поддел Наташку, она насупилась.
Не могу пока смириться с ее выбором. Может, позже, лет через двадцать пять, на серебряной свадьбе, я признаю его. Но не сегодня. В ожидании перевел взгляд на Бориса. Он смотрел на меня с вызовом, даже с превосходством, но это меня не смутило, я продолжал улыбаться. В любом случае я был за него рад, если устроился туда, куда хотел или посчастливилось.
– В БТИ нашего округа, – и ждал моей реакции. Я присвистнул.
Серьезное дело, учитывая, что мы оба без опыта. И при условии, что Борис не так воодушевленно относился к профессии, как я.
– Горжусь тобой! – подошел к нему, обнял и похлопал по спине. Молодец! Даже закрою глаза на то, что некоторые курсовые делал за него.
– А ты? – нетерпеливо спросила Наташка. Я отошел от них на шаг, уже не в силах скрывать своего торжества, щелкнул пальцами.
– Перед вами будущий главный архитектор города Москвы! А пока всего лишь его скромный помощник!
– Что?! – воскликнули одновременно Борис и Наташа. На их лицах застыло изумление.
– Я сам не знаю, как все получилось! Отец тут сжалился надо мной, посодействовал в одном собеседовании, а там женщина изначально была настроена скептически, перебирала мои документы, я забыл вытащить свои наброски, а она над ними замерла, быстренько куда-то позвонила, дала листок с адресом и выпроводила. Стою такой в шоке, думаю, чем черт не шутит, пойду по адресу, все равно делать нечего. Каково мое удивление было, когда это оказался департамент градостроительства. Пытаюсь найти какого-то Ивана Павловича, а там суета, всем не до меня. Тут девушка спросила, не я ли архитектор. Я ляпнул, что да – это я. Она меня под рученьки и куда-то повела. Приводит в кабинет. Там дебаты. Я почувствовал, что вот он, мой звездный час. Сейчас или никогда. Меня аж трясло от возбуждения. Самое смешное было после – заходит тот самый архитектор, и все с удивлением смотрят на меня. И главный, Петр Иванович, спрашивает меня, мол, ты кто такой. Пришлось рассказать, как попал, зачем пришел. Он попросил меня подождать у него в приемной. Через час я вышел оттуда самым счастливым человеком на свете. Это мой лотерейный билет!!!
– Димка!!! Ты везунчик! – Наташка подбежала и повисла на шее. Я ее вновь закружил, мы хохотали, как сумасшедшие.
– Борька! – махнул рукой застывшему другу, приглашая его присоединиться к нашему веселью. Он неуверенно улыбнулся, сделал пару шагов и замер. Обернулся, улыбка сползла с моего лица. Борис был сам не свой. Какой-то напряженный, даже сквозь очки была видна неприязнь и тихая ненависть. Ко мне.
Я нагнулся к Наташке.
– Иди, погуляй немного, купи позже мороженое, – прошептал ей на ушко. Она с пониманием посмотрела, кивнула и убежала. Засунув руки в карманы брюк, подошел к Борису, прищурив глаза.
– Ты ничего не скажешь?
В его глазах застыла боль, смешанная с завистью, которую невозможно было подавить. Никогда не думал, что он мне завидовал. Мы слишком долго дружим. С первого класса. Всегда сидели друг перед другом. Он спереди, я сзади. Наташка каждый год по-разному: то со мной, то с ним. Учителя не решались нас рассадить по разным концам, ибо тогда по классу летали самолеты с записками. Наташке все девчонки класса завидовали – не у каждой был выбор из мальчиков, что несли до дома ее портфель. Именно с Борькой мы первый раз попробовали сигареты. Ему не понравилось, а я начал курить. Из-за него я дрался со старшеклассниками, когда те его дразнили «очкариком», «занудой», «ботаником», постоянно задевали, цеплялись к нему. Мой любимый отличник не умел и не хотел махать кулаками. Поэтому в кабинете директора мое появление со временем никого не удивляло, родителей к девятому классу перестали вызывать, понимая бесполезность. В школе я числился хулиганом, Борис – золотым медалистом, Наташа – красивой девушкой, которой один помогал с домашним заданием, другой не давал никому в обиду. Мы всегда были втроем, даже в кружки ходили вместе, в художественную школу пошли под влиянием Наташи. Кто бы мог подумать, что мне это понравится, и я увлекусь графикой?
– Поздравляю, – просипел Борис, опуская глаза в землю.
– Завидовать нечему!
– Это как посмотреть! – запальчиво воскликнул друг и смутился, отвернувшись. Наверное, в свое время я совершил ошибку: уговорил его поступать со мной в одном направлении. Он рисовал неплохо, но ему ближе была математика.
– Послушай, я не хочу, чтобы в этот день завершилась наша дружба! – тихо произнес, подходя к нему ближе. Мне хотелось его обнять.
– Ты бы смог перешагнуть? – он посмотрел мне в глаза. Страх. Надежда. И самоедство – вот что его съедало изнутри.
– Смог. Я радуюсь каждой твоей победе, словно это моя победа. И сейчас мне больно, потому что тебе больно. Никогда у меня в голове не возникало мысли тебе позавидовать. Возможно, я был не прав, когда потянул тебя за собой, – сглотнул. Было непросто подобрать нужные слова, чтобы он понял, как меня ранит его отношение. Борис резко обнял, уткнувшись в плечо.
– Прости, – прошептал он, сжимая чуть ли не до хруста костей. Обнял в ответ, похлопал по спине.
– Мне трудно дышать, и в планах нет лежать с переломанными ребрами, – прошептал я, стиснув зубы. Борька рассмеялся, отпустил.
– Эй! – недовольно раздался голос Наташи за спиной. – И долго мне тут стоять с растаявшим мороженым?
– А ты радуйся, с твоих рук будут есть два очень привлекательных парня, – взял протянутый пломбир. – Мы будем получше вариантом, чем твой Виталик!
– Дима! – она улыбалась, но мы перекрестились взглядами, я приподнял бровь. – Сколько можно уже!
– Ну не нравится он мне, хоть ты тресни! Но это твой выбор. Мне с ним детей не крестить!
– Ошибаешься, друг мой, ты будешь первым вариантом в крестные отцы!
– Боже упаси, надеюсь, это случится не в первые три года!
– Боря! – Наташка повернулась к молчаливому Борису, который, как обычно, выбирал позицию дипломата, наблюдал и молчал.
– Смирись, – спокойно ответил. – Он своего мнения не изменит.
– Ну а ты тоже на его стороне?
– Я? – брови взлетели, глаза сквозь очки округлились, словно не ожидал, что кого-то интересует его мнение. – Мне главное, чтобы ты была счастлива! А кто причиной этого является, как-то все равно.
– Вот! – она повернулась ко мне с торжеством. – Учись дипломатии, Дмитрий Александрович!
