И доклад ещё этот.
Воспоминание о наглом самоуверенном Горском отгоняю прочь. Меня злит собственная реакция, все мысли так или иначе возвращаются к оценке поведения этого хама. И всё же хочу получить место в его компании, поэтому нужно сосредоточиться на материале, а не на том, как он бесцеремонно вторгался в моё личное пространство.
– Говори, что хотел, и пойду, – тороплю я.
Но мужчина медлит. Внимательно разглядывает меня и, возможно, действительно рад нашей встрече, но вот сама испытываю чувства смешанные.
– Как твоя учёба? – начинает он.
– Всё замечательно.
– Нет проблем с зачётами? Если возникнут, у меня есть кое-какие связи…
– Проблем нет. Я сама сдаю экзамены, зачеты, сама пишу курсовые. Так что меня твои связи не интересуют.
Хмыкает и качает головой.
– А как скоро у тебя практика?
– Как раз сейчас вместо того, чтобы готовиться к важным лекциям перед практикой, сижу здесь.
Возможно, звучит грубо, но это правда. Я привыкла решать свои проблемы сама. Впрочем, у меня нет трудностей. А если бы и были, человек напротив стал бы последним на планете, к кому бы я обратилась.
Мой собеседник участливо сдвигает брови, как будто не замечая моего настроя:
– Есть планы, куда устроиться?
– Да. Рассматриваю несколько компаний.
Холодом, с которым я отвечаю на вопросы, можно остужать бурлящую лаву. Но с сидящим напротив меня мужчиной температурный приём в голосе не срабатывает, потому что он невозмутимо продолжает:
– Возможно, ты слышала про фирму «Армада». Ты могла бы устроиться туда…
Я напрягаюсь и вопросительно сдвигаю брови.
– И каким образом?
– Это моя компания. Мы занимаем достойное место в своей сфере. И в будущем ты могла бы сделать неплохую карьеру…
– Я же сказала, мне ничего не нужно, – отрезаю тут же.
Не знаю, зачем нахожусь здесь. Наверно, в глубине души я хочу дать ему шанс. Какая-то часть меня не такая уж черствая, как я хочу это показать, и возможно, было бы правильно заполнить пробелы прошлого. Но сейчас понимаю, что просто не готова.
Фирма, которую назвал мужчина, я знаю. Она действительно крупная, хоть и уступает консалтингу Горского. Однако если мне не удастся выбить место у последнего, то предложенный вариант стал бы отличной альтернативой.
Вот только гордость не позволяет мне принять столь заманчивое на первый взгляд предложение.
– Прости, мне пора.
Я немного нервно беру сумку, которую поставила на соседний стул, и собираюсь встать, но ловлю укоризненный взгляд:
– Зачем ты так, Василиса? – Сердце на мгновение сжимается от интонации, с которой вопрос произнесен. Просящей, виноватой. Но я сдерживаюсь и ни одной эмоцией не показываю слабости. – Я ведь правда хочу помочь. А ты шанса не даешь.
И вот теперь внутри начинает дребезжать от подступающего к горлу кома. Помочь.
Где он был, когда его помощь была действительно нужна?
– Ты уже достаточно помог. Когда решил откупиться и снять с себя ответственность.
– Василиса…
– Ты однажды вычеркнул нас из своей жизни, – озвучиваю давнюю обиду. Давнюю – потому что когда-то уже смирилась. Но сейчас хочу высказать: – Я всерьёз не понимаю, зачем ты появился, – продолжаю, сделав вздох. – И почему вдруг вспоминаешь, что у тебя есть дочь, появление на свет которой ты бы предпочел предотвратить. Но вот, я здесь.
Теперь не медлю, быстро поднимаюсь и иду на выход, ругая себя, что вообще на что-то надеялась. На что только?
Что буду мило беседовать, улыбаться?
Что вмиг забуду, как долго он в моей жизни не появлялся?
Нет, невозможно всё это вычеркнуть.
Я нервно поправляю ремень на сумке и чуть не роняю телефон, когда достаю его. И лишь выбирая из списка контактов имя «Максим», закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Дрожащие руки выдают мое состояние, и нужно немного успокоиться.
Потому что мужчина, который остался в кафе и который наверняка с укором смотрел мне вслед – мой отец. И когда-то он настаивал, чтобы моя мать сделала аборт.
Он был уверен, она так и поступила.
Но мама выбрала меня.
* * *
К дому подхожу в ужасном настроении. Перед глазами так и стоит виноватый взгляд человека, который считается моим биологическим отцом.
Автомобильный сигнал резко вырывает из мыслей. Я оборачиваюсь и выдыхаю – из синего спорткара выходит Макс и направляется ко мне.
– Привет, зай. – Он подходит почти в плотную, я тут же оказываюсь в кольце его рук. Макс целует меня и, отстранившись, добавляет: – Поедем ко мне?
– Можно и у меня позаниматься. Мама с подругой встречается сегодня, поздно придет, она не будет нам мешать.
Максим как будто не особо и доволен.
– Вась, ну ты чего, – он наклоняется и полушёпотом произносит, притягивая к себе: – Давай в другой раз позанимаемся наукой. Уйма времени ещё. А может, куда-нибудь сходим, давно ведь не были. Как тебе идея?
Вообще-то идея мне не по душе. И я тут же хочу об этом сообщить, но Максим как будто уже всё решил, потому что прикладывает палец к губам, словно призывает молчать.
Сам же спросил, как мне идея!
– И вообще, я соскучился. А ещё у меня для тебя сюрприз.
Разин снова наклоняется. Эта близость сейчас отчего-то неимоверно раздражает.
– Какой? – отстраняюсь я, Макс выгибает бровь:
– Если скажу – тогда это будет не сюрприз.
– Ты же знаешь, я ненавижу сюрпризы, и вообще, – я всё-таки выбираюсь из объятий и становлюсь перед Максом. – Ты должен разобраться с курсовой! Я полночи сидела вчера, чтобы сегодня успеть всё объяснить, потому что завтра подготовка к семинару, а потом сам семинар. А ещё мне доклад делать. И это помимо домашки по другим предметам. Нет у нас уймы времени!
Я выпаливаю это так громко, что Макс поднимает обе руки, будто сдается и растягивает губы в слабой улыбке:
– Ладно-ладно, понял. Как скажешь, зай. Сюрприз подождет. Чаем хоть напоишь?
Киваю и молча иду к подъезду.
Возможно, я перегнула палку. Макс ведь не виноват, что у меня не задалось утро. И день.
Вся надежда на вечер.
Но как окажется позже, надеюсь я напрасно.
* * *
– Что за доклад?
Макс ставит чашку и оглядывает кухню. Он здесь уже бывал, да, конечно, это не его двухуровневая квартира в престижном районе. Ремонт мы с мамой делали своими силами, и он вполне сносно смотрится. Чисто, уютно, хоть и без изысков.
Я почти уверена, Максу нет дела до моего доклада. Просто ради того, чтобы паузу заполнить, спрашивает. Видимо, он до сих пор впечатлен моей речью, потому что пытается говорить об учебе. И хоть сам принимает расслабленный вид, я напрягаюсь.
Доклад – не совсем то, что я хотела бы сейчас обсуждать.
– Горский дал задание, – стараюсь говорить максимально спокойно, а Макс вдруг переводит на меня взгляд и прищуривается. Становится ещё более неуютно.
– Горский?
– Новый преподаватель, которого Саргасов притащил.
Разин что, правда, меня слушает?
С одной стороны, всё же смягчаюсь, Макс такой, какой есть. Немного безответственно подходит к вопросу учебы, но все же умеет быть учтивым и заботится обо мне. Вот только сейчас лучше бы он не провлял интереса к моим делам, потому что я изо всех сил стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица.
И зачем он так на Горского отреагировал?
От этого чувствую себя немного виноватой. И вроде бы ничего такого не творила, это Руслан Альбертович позволял себе недопустимые вещи! А всё равно перед Максимом неудобно.
– И лекцию которого ты прогулял, – добавляю, стараясь сменить тему. – А тема, между прочим, пересекается с твоей курсовой.
Макс усмехается и придвигается ближе.
– Я лучше твою лекцию послушаю, Вась.
– Вот и хорошо. Тогда пойдём в комнату, там удобнее заниматься, – игнорирую я его подмигивание и, забирая чашки, встаю к раковине. Максим позади вздыхает.
– Согласен.
И добавляет тише:
– И не только лекциями.
Мы перемещаемся в мою комнату, и, сидя на диване, я какое-то время объясняю написанное в курсовой. Но в какой-то момент замечаю, что Макс меня не слушает вовсе. Он смотрит своим темным взглядом и придвигается ближе, а я замираю на полуслове.
– …Если рассматривать это с точки зрения… – снова запинаюсь, когда Разин бросает взгляд на мои губы. – Макс!
– Вась, ты такая красивая, – отвечает полушепотом тот.
Я распахиваю глаза. Пользуясь моим замешательством, Разин впивается в мои губы. Сначала я отвечаю по привычке, а потом чувствую дискомфорт.
– Ну чего ты такая напряженная? – отрывается от моих губ. – Расслабься, Вась. Я же просто тебя целую.
Он снова накрывает мои губы своими, но теперь напирает так, что я теряю равновесие и спустя мгновение лежу на спине, прижатая Максом. Его движения совсем не осторожные, настойчивые, и меня это злит. Резко отпихиваю его:
– Прекрати, Макс!
– Ты чего? – всё же останавливается он, а я тяжело дышу:
– Слезь с меня!
– Я же ничего не…
– Убери руки!
Макс встает, подняв брови. Качает головой.
– Ты сегодня в плохом настроении?
– Я, кажется, доступно объяснила, что нам надо заниматься.
– Я и занимался, – он широко улыбается, это бесит.
– Учебой!
– Слушай, ты можешь хоть иногда не думать о науке? Курсовая готова, как-нибудь сдам.
– Вот именно. Ты вообще ни разу не взглянул на нее. Ты сам иногда хоть о чем-то думаешь, кроме развлечений? Зачем думать о курсовой, и правда. Потому что все уже готово. За тебя написано. Иногда мне кажется, ты со мной только из-за домашних работ, которые я делаю за тебя!
Слова Ани вылетают из меня, будто я сама так считаю, но это неправда. Просто завожусь. День напряженный, и да, я не в настроении, но обычно умею держать себя в руках. Но когда дело доходит до близости с Максом… Я не могу.
То есть умом понимаю, что пора, что мы вместе, и он ждет от меня кроме невинных поцелуев нечто большее, но я не… чувствую, что пришло время.
