– Да куда уж, – сказал Тахир и приблизился на шаг. Руфина размахнув рюкзаком ударила его в живот. Мальчишки стали колотить ее она направо и налево махала рюкзаком. В драку на ее сторону, откуда ни возьмись, подключились Ильшат и Ахмет. Но даже втроем они проигрывали, «бежим», прокричала Руфина, и бросив, рюкзак побежала вперед. За ней бежали Ильшат с Ахметом и остальные мальчики. Руфина свернула в рощу, за которой были топи. Тахир и его шайка преследовали их еще какое- то время, но потом отстали.
Руфина держалась за колени и ее спина округлялась и опускалась, пока она восстанавливала дыхание. К ней подбежали Ильшат и Ахмет. Ахмет протянул ей рюкзак и сказал, улыбнувшись:
– Куда побежала, рюкзак бросила, домашку как будешь делать. А если ты сделаешь домашку, я опять получу двойку.
– Спасибо, ты настоящий джентлемен, противный говнюк, – оба рассмеялись.
– Этот понятно почему бежал за мной, а ты чего вмешался? – спросила Руфина Ильшата.
– Не знаю, просто захотелось помочь, только и мне нужна ваша помощь, выведите меня отсюда, я не знаю дороги обратно, – попросил Ильшат.
– Ты никогда тут не бывал? – спросил Ахмет, и продолжил, – тогда давайте пройдем чуть дальше, где гнезделись аисты, сейчас они все улетели, правда. У меня как раз есть три яблока, можно перекусить.
– Ты живешь в особняке, как здорово, наверное, там. Вот я хотел бы пожить там хотя- бы одну недельку, чтобы слуги приносили мне мороженое в комнату, пока я буду играть видео игры на большом экране. А правда, что у вас и бассейн есть?
– Правда.
– А знаешь мой папа и твой дед дружили, – утвердительно покачивая головой сказал Ахмет.
– Как и каждая собачка, кошка, камень и т.д. и т.п. в этой дыре.
– Ты что говоришь, что я вру что- ли?
– Заметь, это ты сам говоришь, но подумай, как мой дед мог учиться вместе с твоим отцом? Мы с тобой одного возраста при чем.
– Во- первых, они учились не в одном классе, мой папа был старше, и он защищал твоего слабенького деда от хулиганов, вроде тех, которых гнались за нами. Во- вторых, у всех дети и внуки рождаются в разное время.
Ахмет обиженно замолчал.
– Ахмет, ты чего не обижайся, я тебе верю, – сказала Руфина.
– А я тебе не совсем, но вечером спрошу у деда.
– Где ты жил до этого, Ильшат? – спросила Руфина.
– В Лондоне.
– Как здорово, наверное, там все жители вежливые, воспитанные и добрые, за исключением тебя. Сам город покрыт красивой дымкой тумана, вокруг красивейшего исторического здания.
– Ты что юродивая? – с издевкой, но улыбаясь, спросил Ильшат.
– Туман – это абсолютно эфемерное явление, но в то же время идеальное чтобы спрятаться.
– И также в тумане могут спрятаться страшные существа, – ответил Ильшат. Они с Руфиной улыбались друг другу.
– Ничего не понял, вы говорите, пожалуйста, на человеческом языке, – попросил Ахмет, все втроем рассмеялись. –Почему ты переехал из Лондона?
– Меня забрал дед, до этого я его видел несколько раз, когда он приезжал в Лондон. Они встречались с мамой в каком- нибудь кафе или парке.
– Ты скучаешь по Лондону? – спросила Руфина
– Здесь все кажется сюжет из снов. Я не понимаю, почему заборы кривые из сломанных осколков шифера. Почему грязь на улицах, почему по асфальтированным улицам бегает скот. Все как во сне. Скучаю ли я по Лондону? Да, но больше по воспоминаниям о жизни там, а больше всего я скучаю по родителям.
– Что случилось с твоими родителями? – разглядывая Ильшата, словно не веря, что у Ильшата мальчика со сказочной жизнью может произойти что- то грустное в жизни.
– Я вам может быть и рассказал бы, но я не знаю можно ли довериться, тебе, Ахмет.
– Клянусь мамой и сестренкой, что никому никогда ничего не расскажу.
– А что случилось с твоим папой «закадычным другом» моего деда? Почему ты не упомянул его в своей клятве?
– Потому что он женился другой женщине и не заботиться о нас с сестренкой, потому что моя мама работает до поздна, стирает руками одежду другим людям, и вообще ему наплевать, что один мой ботинок хочет есть, а другой какать, – Ахмет постучал носками своих старых изношенных ботинок и повернувшись постучал пятками, чтобы показать, места где они порвались. Короче, братан, я тебе поклялся самыми дорогими мне людьми.
– Дед не любил моего папу, все ему не нравилось в нем: и то что зарабатывал на жизнь, работая фотографом, и то что он пакистанец, и то что из- за него моя мама, единственный ребенок деда уехала жить в другую страну. Иногда он приезжал к нам в Лондон, но по нему было видно меня о как и папу не очень любил, дома он у нас никогда не бывал.
– С ними что- то случилось?
– Да, они оба погибли в автокатастрофе.
– У нас обычно говорят в ДТП, или во что врезалась, – сказал Ахмет. – Автокатастрофа звучит по – иностранному. И не надо так на меня смотреть, я хочу тебе помочь, чтобы казался своим.
Ильшат погрустнел, Руфина хотела рассказать про свою сестренку, но передумала.
– Я так скучаю, мне хочется прикосновения маминых рук, и чтобы папа забросил меня плечи. Мне хочется опять с ними на яхту или на кэмпинг в шотландские горы. Дед меня не особо любит, этот дом такой пустой и большой. Мама вышла за папу против его воли, он хотел, чтобы мама вышла замуж тоже за какого- нибудь бизнесмена, но она вышла замуж за простого фотографа. Дед не обращает на меня внимания, иногда мы ужинаем вдоем в тишине, за исключением тех случаев, когда он спрашивает о моих планах на будущее.
– Не грусти, братан, хоть и твоих родителей нет сейчас, у тебя остались воспоминания. Я люблю маму, но ей некогда с нами куда- то ходить, она работает, чтобы прокормить нас. Когда папа жил с нами, он много пил и бил нас, а теперь у него другая жена, мама говорит он бросил пить, но и трезвому мы ему не нужны, так что вот, не грусти.
– Давайте выбираться и по домам, есть хочется, – сказала Руфина.
– А пойдемте ко мне домой, – предложил Ильшат.
– Твой дед не будет ругать тебя? – спросила Руфина.
– Его дома днем не бывает, он возвращаются поздно вечером или ночью.
Ребят у входа в особняк поприветствовал охранник, пройдя мимо большого сада, Ильшат открыл им дверь. Огромная люстра освещала прихожую, расписанный потолок отражался на мраморном полу. По бокам широкой лестнице стояли два в горшках банановые деревья с бананами. Белые колонны холла обвивали позолоченные листья.
– Ну что вы встали как вкопанные? Пойдемте мыть руки, и на кухню, – сказал Ильшат.
На звуки голосов вышла прислуга, поздоровавшись с детьми, она остановила свой взгляд рванных и испачканные ботинки Ахмета. Ахмет покраснел и стал вытирать подошву о коврик.
– Хотя я передумал, давайте сначала ко мне в комнату, пока Алия нам сэндвичи, ну же давайте, поднимайтесь, – позвал ребят Ильшат.
Когда Ахмет и Руфина зашли в комнату Ильшата, тот позвал их в свою гардеробную.
– У тебя гардеробная больше чем диван, на котором я сплю, – сказал Ахмет.
– Руфина, ты хочешь посмотреть мои книги, они вон там возле кровати? – Руфина поняла, что мальчики хотели остаться наедине.
– Ахмет, ты же не обидишься, если я тебе предложу какую-нибудь свою обувь? – спросил Ильшат
– Ты что издеваешься? Конечно, да, я возьму вон те лакированные ботинки, если налезу.
Когда ребята вышли из гардеробной, Руфина заметила, что Ахмет поменял обувь, и улыбнулась обоим мальчикам.
Ребята весело болтали и уплетали за обе щеки сэндвичи, когда ребята собрались уходить, дедушка Ильшата стоял в дверях прихожей и хмуро рассматривал ребят. Дети поздоровались, он неохотно ответил.
– Вы помните моего папу, который дружил с вами, его зовут Тахир, – сказал Ахмет.
– Я не дружил с этим неудачником и пьяницей. Он избивал меня в начале, потом я научился им пользоваться, за защиту делал ему домашние задания, несмотря на то, что он был старше меня. Но это сделало меня умнее, в итоге я там, где я есть. Сними ботинки моего внука сейчас же.
– Дедушка, я подарил их ему.
– Какой урок он извлечет из подарка? Просить милостыню, сейчас пусть снимет ботинки и скажи пусть идут домой.
Мальчики переглянулись и пошли наверх, спустя секунду. Ильшат спросил прислугу Алию куда делись из мусорки ботинки Ахмета. Алия открыла чулан на кухне и порывшись в большом мусорном пакете достада старые ботинки передала мальчики в руки. Детям было неловко, тихо сказав «пока» своему другу и не прощаясь с хозяином дома, дети ушли.
Некоторое время Ахмет и Руфина шли молча, потом Ахмет начал плакать.
– Не плачь, дыши глубоко, – почти расплакавшись сама, Руфина успокаивала друга. Ахмет ничего не говорил, а только продолжал плакать дальше. Дотронувшись до плеч Руфина остановила Ахмета и продолжила, – когда ты вырастишь ты купишь себе ботинки какие сам захочешь, не плачь, пожалуйста.
– Не, я не буду ждать пока я стану взрослым, я хочу поджечь этот дом. Можно незаметно перелезть через забор, прокрасться в дом и все там поджечь.
– Ну что ты такое говоришь? Ты хочешь поджечь нашего друга Ильшата?
– Мы теперь друзья?
– Ну конечно, вообще – то друзья уже больше месяца, зачем бы я тебе помогала с домашними заданиями.
– Спасибо тебе, я еще тебе не говорил спасибо. Я все равно злюсь, и все равно хочу сделать так, чтобы у этого злого старика ничего не было.
– Если ты так будешь делать, ты сам станешь таким.
– Спасибо, Руфинка. Я вот что подумал, в школу я больше не приду, толку нет учиться. Мне нужны нормальные ботинки и … Пока, Руфинка.
Руфина несколько раз звала Ахмета, но он, даже не поворачивая головы продолжал идти дальше.
К
Старая цыганка постучалась в одну из дверей, попросила помощи, хозяйка что- то передала в мешочке. Старушка с мешком на спине, тяжело вздыхая, поднималась по холму. Руфина подошла и предложила старушке помощь. Руфина донесла мешок до ее старого дома, откуда выбежали внуки старушки. Дети кто опрятно одетый и не очень, кто босой выбежали на встречу и двое взяли мешок с рук Руфины. Руфина отряхнула руки и платье и собралась уходить, когда старушка предложила:
– Хочешь погадаю?
– Я в такое не верю.
– Ну тогда, я расскажу, что этот шрам над ключицей обозначает.
– Откуда вы знаете, что у меня есть шрам, ведь у меня закрытое платье?
– Мне не нужно видеть глазами этот дар, я его вижу сердцем. Как молния среди ясного дня, поразившая тебя также удивительна и пронзительна боль и дар этого необычного знака.
– Конечно, же вы прочитали обо всем в местной газете, ведь о нас писали, я слышала, что цыгане хорошо «прочитывают» людей, делают предположения, и если эти предположения удачные, они создают видимость предсказаний и потом цыгане обманывают людей.
– Ха- ха, смышлёная, но не все знаешь, – рассмеялась, старушка и зажгла сигарету. Покуривая, она продолжила, – что мне с тебя девчонки взять, и потом я завела речь вовсе не о будущем, а о событии прошедшем. Мне от тебя ничего не надо, я хочу с тобой поделиться знанием, которого у тебя нет, а если оно тебе не нужно, ты можно его передать мне, – старушка потянулась к Руфине и через ткань платья дотронулась до места, где был шрам от удара молнии.
Руфина испугалась и поспешно ушла. Той ночью ей снились кошмары, она проснулась от одного из них. За окном барабанил дождь, Руфина встала, чтобы настежь открыть окна. Она стояла у окна, вдыхала прохлоду дождя через москитную сетку пробирались капельки дождя и брызгали ее на лицо, руки и ладони.
Одна из молний ударила совсем рядом с окном.
“Может и моя жизнь оборвется, я хотела бы снова обнять маму и Разию”, – подумала Руфина. Загромыхал гром, Руфина закрыла глаза, расслабилась и стояла неподвижно, в ожидании чего- то, но она сама не знала, чего. Сквозь закрытые глаза, она ощутила, что комнату озарил некий свет и слегка запахло гарью. Руфина широко раскрыла свои миндалевидные карие глаза и увидела в комнате выжженной молнией букву «К» на стене.
На следующее утро встретившись с Ахметом и Ильшатом, все втроем направились в дом старой цыганки. На Ахмете была новая пара ботинок, он расспрашивал ребят о школе, а они о нем. Он подрабатывал в магазине фасовщиком.
– Ахмет, у тебя и твоей мамы будут проблемы, если ты не будешь ходить в школу, – сказала Руфина
– Руфинка, я понимаю, но я куплю шмоток, сестренке и с мамой подарок, и иногда буду появляться в школе. От работы в магазине для образования тоже есть польза, я стал лучше устно считать.
– Здорово, но мы сейчас проходим дроби, где ты им научишься, пока рассыпаешь сахар по пакетам? – спросила Руфина
– Почему же, если вместо килограмма сахара меня попросят приготовить пакеты по полкило, я буду знать, что килограмм разделиться на две части. Тем больше пакетов с килограмма, тем меньше сами пакетики. Я смотрел материал, ты мне потом объяснишь, чего я не понял, – улыбаясь заявил Ахмет.
– Руфа, слушай это чистой воды случайность, не говори, что ты поверила в эту чушь,– Ильшат уговоривал ее забыть слова старушки,
– Нет, Ильшат – это не случайно, в этом что- то есть. Она не знала, что у меня остался шрам в форме буквы «K» и потом тот же след от молнии в моей комнате, я не знаю пока что это, но это явно имеет смысл, – дети постучались в дверь, им открыла та самая старушка. Она была одета в огромные калоши, гамаши обветшали в области колен, старая футболка плотно облегала повисшие груди. Пуская дым и пристально разглядывая ребят, она пригласила их войти.
– Давай- ка умная девочка, сделаю предположение, а ты оценишь близко ли оно к правде. За прошлую ночь произошло некое событие, которое тебя привело ко мне.
– Гениально, вам бы ваши навыки прокачать, госпожа- гадалка,– сказал Ильшат
– Еще один умник, я знаю у тебя, тоже, есть знак скорби.
– Да, на попе в форме буквы «Ф».
– Вы оба, если откройте ваше сердце для, чего- то необычного в вашу жизнь, оно придет. Знак скорби в твоем сердце ты сирота. За тобой ухаживают, но тебя не видят. Ты как дорогая ваза, не понятно в чем будет ее предназначение, если она пылится, но цветы в нее ставят, бояться, что затхлая вода испортят фарфор.
– Вы можете сделать стоящее предсказание? – спросил Ильшат
– Я не предсказываю будущее, вы сами будете его творить, я могу лишь сказать, что было в прошлом и какие возможности есть у вас сейчас. Дар, который оставила молния сулит невероятную возможность мимолётных встреч увидеться с теми, кого давно с нами нет, или же обрести какой- то дар. Выбрав отрезок времени, вы можете остаться в нем, но за все есть расплата, как и за приобретения некой способности. Сколько линий в шраме, в вашем случае их три, можно выбрать три отрезка или три способности.
– Можно и четыре, вообще- то бабуля, – сказал Ахмет.
– Три, значит три, это не рынок.
