Надо что-то делать!
Наталья Александровна Зуева
В сборник «Надо что-то делать!» включены рассказы, написанные в 2023 году. Этой книгой я подвожу итоги года. В этом сборнике я описываю жизнь разных людей: их грехи, трудности, желания. В книгу также входит неисторический рассказ «Нарчатка». Сборник «Надо что-то делать!» я посвящаю своим предкам. Бабушке Аграфене, Елизавете; двоюродной бабушке Анастасии; дедушке Ивану; прабабушкам Евдокии, Анне, Евдокии; прадедушкам Кондратию, Ивану.«Меня будут помнить столько же поколений, сколько поколений буду помнить я». Анатолий Хаеш
Наталья Зуева
Надо что-то делать!
Грехи человеческие
Уныние
Я люблю одиночество, но когда приходит ОНО, я хочу быть среди людей. И это не потребность выговориться и не желание утешения. Только в обществе я могу, надев маску гармонии и благожелательности, отогнать беспокойные мысли. Единственный человек, которого мне не обмануть, это я сама. Я перестаю находить в себе опору, я не могу отвлечься и успокоиться.
Я не знаю точного названия своего психического расстройства, я побывала у разных психологов и психотерапевтов. Потом наступил день, когда я поняла: мне не сможет помочь ни один специалист, сколько бы дипломов он ни имел. А таблетки делали меня заторможенной: душа теряла краски и становилась безвольной.
Я пробовала медитации, тренинги роста; телесные, шаманские и йоговские практики. Каждый раз я увлечённо погружалась в новую деятельность, а потом наступал день, когда мне снова хотелось курить и разглядывать потолок. И в один из дней я решила: перестать бороться с унынием и научиться принимать его.
Сегодня я написала двум подругам. Но первая ответила, что собирается в поездку, а вторая отказалась от встречи под надуманным предлогом. Люди отталкивают, когда мы остро в них нуждаемся, поэтому мы не идём на контакт, когда просят о помощи нас.
Я ощутила злость, надела боксёрские перчатки и принялась колотить грушу. Надо было выпустить хотя бы часть эмоций, унять беспокойные мысли. Я остановилась, когда была совсем без сил. Потом прошла в ванную и встала под струю прохладной воды.
Я надела пижаму, решив прилечь, но вместо этого лихорадочно заходила по комнате. За окном тепло и солнечно, почему бы не прогуляться? Может, так я смогу унять сумбур в голове?
Я переоделась в джинсы, блузку и вышла из дома. В парке на одной из дорожек я заметила знакомую. Она шла навстречу. Наконец-то хоть с кем-то я перекинусь парой фраз. Но знакомая дежурно улыбнулась и быстро прошла мимо. Я ощутила обиду и одиночество.
Я сошла на узкую безлюдную тропинку, включила диктофон и проговорила все чувства и мысли, которые были в голове. Нельзя подавлять в себе эмоции, утрамбовывая негатив, словно грунт, иначе рискуешь взорваться.
Состояния, когда мне хотелось бродить в одиночестве, жалея себя, появились в юности. Потом они сошли на нет. А сейчас, чем старше я становлюсь, тем чаще они возникают. Как будто круг замыкается, как будто наша жизнь – не путь из пункта Х в Y, а из X в X. Вот такое простенькое уравнение, где неизвестные так и остались неизвестными.
Я присела на берегу небольшого озера и закурила.
Недавно одна из знакомых рассказала о своей проблеме, а в конце подытожила:
– Мне так грустно, что хочется к маме.
Я удивилась, ей тридцать пять лет, какая мама! А потом подумала, что наверняка у неё с мамой были нежные отношения. Наверно, это классно, когда в детстве часто обнимают, принимают такой, как есть: не критикуют, не пытаются запихнуть в рамки. Не вдалбливают в голову установки, которые потом годами приходится прорабатывать у психолога.
Я вот не хочу к маме, и никогда не хотела. Я звоню ей раз в неделю, потому что иначе будет звонить она и, как правило, это произойдет не вовремя. Я больше слушаю, чем говорю, а на её вопросы отвечаю коротко и односложно. Мать внушила, что моя внешность посредственная, что если я буду показывать характер, то настрою против себя окружающих, что надо быть удобной и терпеливой. Мать до сих пор любит давить авторитетом, хотя её судьба далеко не пример для подражания. Единственным достижением в жизни является факт, что когда-то она стала матерью. Есть версия, что душа ребенка сама выбирает себе родителей. По мне, так это идиотское предположение.
Конечно, я проработала обиду к родителям у психолога, но вместо этого чувства пришло равнодушие.
Я затушила окурок и закурила снова. Потом вставила в ухо наушник и включила выступление известного комика. Возможно, так я смогу отвлечься? Но ролик оказался несмешным, хотя у него были миллионные просмотры. Или это я где-то потеряла чувство юмора?
Мне надоело сидеть, я встала и направилась в сторону оживленной улицы.
Я прошлась вдоль дороги, пока не увидела бар с летней верандой. Я захотела перекусить и отдохнуть в уютном месте.
Я присела за столик в углу, спиной к залу. Вместо стульев были широкие кресла, и я с наслаждением откинулась на мягкую спинку. Но главный плюс – мне разрешили курить. Я пересела на место, с которого хорошо просматривалась улица. Дом имел высокий цоколь, поэтому я находилась выше первого этажа.
Неподалеку притормозила чёрная машина. Я не видела марку, моё внимание привлекла мужская рука с сигаретой. Мускулистая, расслабленная, небрежная. И виртуозный дым, который следовал за движениями.
Рука исчезла в машине. Я перевела взгляд и поняла, что пока я рассматривала руку, мужчина следил за мной. Он улыбнулся и вышел из машины. Это был парень явно неславянской внешности, но с потрясающим телом. Есть две категории мужчин. Первых хочется узнавать, а вторые вызывают животное желание.
Я отодвинулась, чтобы он не смог меня видеть, затушила сигарету и тряхнула головой. В моем состоянии лучше не заводить знакомств. Почему трупы некоторые девушек находят в местах, где они по собственной воле никогда бы не смогли очутиться? Возможно, они были потеряны и искали опору там, где её не может быть.
Мне принесли жаркое и безалкогольный коктейль.
– Извините, – раздалось сверху.
Я подняла глаза и увидела его.
– Меня зовут Замир, – представился парень. – Можно присесть с вами. Не подумайте плохого. Но я увидел вас и не смог пройти мимо.
Я улыбнулась. Наконец-то рядом со мной появился человек, с которым можно надеть маску.
– Если ты сделаешь заказ, – поговорила я. – Не люблю есть в одиночестве.
Это было неправда, но какая разница.
Замир повторил мой заказ, наверно потому, что не хотел заморачиваться с выбором.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Мила, – ответила я, хотя родители дали мне вычурное имя Тамила.
В детстве мне часто приходилось объяснять, откуда оно и что значит. Теперь при знакомстве с людьми я называю сокращённую версию, чтобы упустить этот момент. Тамила – имя славянское, означает томить, терзать, мучить. Но с другими я ничего такого не делаю, если только с собой.
Телефон Замира завибрировал на столе, но он лишь взглянул на него, не собираясь брать трубку.
– Жена? – съязвила я.
– Сестра, – просто ответил он. – Сегодня у племянника день рождения. Она меня с обеда ждёт. А у меня то дела, то тебя увидел.
– При чём здесь я?
– Но ты же со мной не пойдёшь. Побоишься с НЕ славянином. И свой номер вряд ли оставишь.
Я опешила от его искренности.
Телефон Замира завибрировал снова.
– Поговори с ней. Это нехорошо, – попросила я.
Звонок был по видеосвязи.
– Я тут наготовила, а он в кафе сидит, – возмутилась сестра. – Не думай, что если в моем доме полно гостей, я о тебе забуду. Ты скоро?
– Понимаешь, я тут… , – замялся Замир и повернул камеру ко мне.
Я увидела женщину в платке.
– Привет, – растерялась я.
– Привет. Я Мирза. Будем знакомы. У меня к тебе просьба. Возьми моего брата за шкирку и привези ко мне.
– Она боится ехать со мной, – крикнул Замир.
– Я здесь родилась и брат мой тоже. Не надо нас бояться.
Так я оказалась в огромном доме на краю города. Гостей было действительно много. Причем детей было больше, чем взрослых. Они бегали на просторной территории. Лазили в надутом городке, прыгали на батуте. Здесь почти не было людей славянской внешности, часто звучала чужая речь, но на меня никто не обращал внимания.
Едва мы вышли из машины, Замира тут же облепили дети, а именинник полез в багажник за подарком.
Стол был накрыт на улице, но за ним мало кто сидел. Гости разбрелись кто куда, беседуя небольшими группами.
Мирза протянула мне тарелку, я набрала еды со стола и разместились у костра. Почему на огонь можно смотреть бесконечно?
Ко мне побежала девочка с растрепанными волосами.
– Я не могу найти маму, заплетешь меня? – попросила она, протягивая расческу.
– Конечно, – ответила я, пытаясь вспомнить, когда в последний раз кому-то расчесывала волосы.
– Почему ты подошла ко мне? – спросила я, разделяя пряди.
– У тебя красивые волосы.
Действительно, я умею делать себе прически на скорую руку и хорошо. Это моё хобби, которое могло бы стать способом заработка.
Девочка осталась довольна новым образом, побежала хвастаться, а вскоре вернулась с одной из подруг.
– Заплетешь её? – попросила она.
Как я могла отказаться?
Потом они распустили мои волосы и принялись колдовать со мной. Я с удовольствием отдалась в их руки. Оказалось, это чудесно, когда к тебе прикасаются детские пальчики.
Замир сидел напротив и наблюдал за нашей возней.
– Тебе хорошо, когда волосы по плечам, – заметил он.
Я увидела в его глазах желание и представила, как мы закрываемся в одной из комнат дома, я расстегиваю блузку, а он смотрит на меня. Хотя для такой фантазии лучше мне быть в красном платье на тонких лямках. Я нежно смахиваю с плеча одну, затем другую и вот платье уже на полу. Потом жадная близость на столе или комоде. Её красиво изображают в кино, а на деле это больше напоминает спаривание животных. Затем мы выкурим одну сигарету на двоих. И я захочу домой. Может, он станет меня удерживать или пригласит к себе, но я все равно уеду. Сейчас или из его квартиры, когда он уснет. Я буду ехать в такси со щемящим чувством одиночества и раскаяния. Суета сует – все суета. Я не могу быть в отношениях. Я не умею быть с кем-то. Я устаю от людей вокруг. Меня не интересует то, что важно большинству людей.
Краем уха я слышала беседы гостей Мирзы. Они обсуждали ремонты, работу, учебу, болезни детей. В этот мир неплохо заглянуть, но быть его частью я не смогу никогда.
Я прошла к игровому комплексу. Там стоял стол с карандашами и детскими рисунками. Я взяла лист и принялась рисовать девочку, сидящую напротив. Она внимательно следила за моими движениями. Я протянула ей набросок.
– Это я? – удивилась она и тут же показала мне свой рисунок.
– Это фея? – спросила я.
– Ангел! – с упреком произнесла она и убежала.
Мирза собирала со стола грязные тарелки. Я вызвалась ей помочь, хотя суета вокруг стала надоедать.
Из окна кухни я увидела тропинку, ведущую в сад, и направилась туда. Там я нашла тихий уголок и закурила. Замир подошёл ко мне, присел на корточки и заметил:
– Ты странная девушка. Хочешь, уедем?
– Да.
