Александр Леонидович Кириллов "Закаленные бурей 3"

– Ты должен понимать, Паша, что на нём решил сыграть кто-то из сильных мира сего. Твоя задача среди нескольких предприятий, акции которых с утра пошли вверх, но упадут через полчаса, выбрать то, которое потянут ещё выше, успеть купить акции и к обеду их продать.

– А если их держать до утра?

– Игрок заработал на повышении и потерял к ним интерес, а ты -"пассажир". Успеешь слить акции – окажешься в наваре, не успеешь – все убытки последующего падения акции биржа покроет за счёт таких, как ты. Ты должен упасть на хвост тяжеловесу и сыграть свою игру, заработав на росте акций, но продав раньше, чем начнёт продавать он.

– А на дивидендах?

– Проверь.

И парни проверяли, обсуждая результаты.

– Твою мать! Все так отлично, я заработал на дивидендах 2000 рублей.

– Это отлично, чего тогда нервничаешь?

– Акции завода на утро упали так быстро, что я потерял 3800, не успев их продать по приемлемой цене.

– Да, в течение 15 минут произошёл конкретный обвал. Что делать?

– Будем скупать акции по низкой цене.

– Это если у тебя есть деньги на новые покупки.

– Мужики, не спорьте. Пусть мы пролетели на обвале, зато получим дивиденды, а акции точно поползут вверх.

– Пока будем ждать повышения заморозим десятки тысяч рублей на длительный срок без реального выхлопа. Лучше продать такие акции, минимизируя потери, и сразу вложиться в новые.

– Если продать их сейчас, то мы вылетим в трубу с такой минимизацией. И где гарантия, что новые акции покроют прошлые убытки? Лучше ждать, когда они станут приносить прибыль.

– Ребята, попрошу разговаривать культурно. Биржа – это место по отбору денег у слабых игроков, и никакой честной игры здесь нет. Но работать на ней можно и делать хорошие деньги тоже можно. Для этого мы выстраиваем свою стратегию, учитывающую интересы нашей фирмы. Мы не чистые игроки, задача которых просто заработать. Наша задача выкупить нужные предприятия для консолидации в наших руках предприятий, производящих интересные нам товары. Так что, мальчики, набивая шишки, анализируйте все ваши наблюдения, делитесь ими межу собой, и зарабатывайте. Мы – одна команда!

– Наталья Алексеевна, а вы всё понимаете и знаете, куда пойдёт рынок?

– Нет, конечно, просто имею больше опыта, поэтому допускаю меньше ошибок. Если провести аналогию, то я музыкант-исполнитель, а куда пойдёт биржевой рынок знают лишь те, кто заказывает музыку. В этом деле очень полезна инсайдерская информация. Это понимают руководители нашего банка и ищут выходы на тех, кто работает в нужных учреждениях. В конечном итоге, наша задача стать теми, кто музыку заказывает.

– Надо вваливать миллионы.

– Пока наши активы – копейки, по сравнению с активами негласных хозяев биржи. Так что работайте и преумножайте наши капиталы. Приведу вам пример об управлении на бирже. А вы подумаете, кто управляет нашей биржей. В 1602 году Голландская Ост-Индская компания впервые выпустила в оборот свои акции на Амстердамской фондовой бирже.

– Нормально!

– Конечно, нормально, Ник, но дело в том, что Амстердамскую фондовую биржу учредила сама компания. Так что, если говорить честно, то биржа – это финансовая структура, направленная, в первую очередь, на обогащение её создателей. Смотрите сами – пришла зима, казалось бы, акции компаний, добывающих и продающих нефть, газ, уголь должны уверенно идти в рост, а они непонятно по какой причине чуть ли не наполовину своей стоимости падают. Аналитики объясняют, мол, в ЮАР нашли уголь. Ну и что, что нашли. Этот уголь нужно добыть, перевезти в Европу и продать, а это годы, да ещё какая будет на него цена и его качество. Но «медведи» играют на понижение, обваливая рынок, а затем задёшево скупают акции предприятий, по сути, меняя их собственника. Так создаются промышленные империи.

Так появляются монополии. За этим следует повышение отпускных цен на востребованную продукцию. А её купят по любой цене – топить домашние печки или печи заводов зимой обязательно потребуется.

За прошедшее время я подружился с редактором «Ведомостей» Марией Сибаевой. Будучи у неё в гостях, познакомился с её дочкой, воспитанницей Смольного института, Мариной Мамаевной, как она мне представилась. Девушка была миниатюрной блондинкой с очень острым язычком. Слушая её рассказ о девицах, с которыми она училась, мне было смешно. Сатира в описании нравов и поведении "бог-а-а-атых девиц" так и пёрла из её рассказов.

– Марина, тебе бы в писатели, как мама, надо было идти.

– Лучше в критики или журналисты.

– Репортёр или ведущая ток-шоу из тебя была бы хорошая.

Прошлась она и по моей книге, сказав, что половина событий явно придумана и такого в жизни не бывает, а половина – «так себе», можно читать.

– Ну, всё, Мамай прошёлся по Руси. Мамаевна, позволь совет старого писателя. Прежде, чем критиковать кого-либо, попробуй сама сделать такое. А вообще у меня на тебя есть творческие планы.

Так в рабочих делах и становлении нашей фирмы закончился тяжёлый 1905 год, уступив место новому. Мысленно подводя итоги, я констатировал, что прошедший год принёс мне хорошие изменения в спорте, работе и личной жизни.

Батальон был набран, курс его подготовки уверенно перевалил экватор, так что через пару месяцев будут выпускные экзамены. Новоиспечённые жандармы должны были негласно, кто же разрешит такое, кроме отмороженных руководителей отряда, проверить себя в реальной обстановке, попутно заработав деньги на своё будущее. В феврале выпускники были разбиты на боевые группы во главе с ветераном отряда, которые отправились в южные города страны. В их задачу входило проведение чисток в криминальной среде. За месяц они должны были выявить противника, проследить за ним, определить сферу его деятельности, а затем точечным уколом, замаскированным под несчастный случай, убрать. При этом особым шиком считалось вытрясти с него деньжат.

– Не мучьте себя ненужными вопросами. Вы должны понимать, что вор, убийца или мошенник должен быть наказан. Если из-за несовершенства законов или грамотности бандита его не могут посадить официальным путём, тогда в действие должен будет вступить закон справедливости в вашем лице. Сейчас и в будущем спецслужбы мира убирают неугодных людей. Так в своё время пытались поступить с нашим учёным Филипповым. Мы спецслужба в спецслужбе, её негласное боевое крыло с функциями санитаров общества.

В нескольких городах южной России произошёл массовый падёж лидеров криминального сообщества. Блатные и рецидивисты тонули, захлёбывались водой или водкой, задыхались, бились головой о ступеньки, вешались, оставляя на столе записки с раскаянием. Полиция была в некотором шоке, как и сами бандиты. Когда в течение месяца случайно умирает один-два человека, это естественно, но когда умирает два десятка – это пугает. На полицейских выходили бандитские авторитеты, пытаясь прокачать ситуацию. Однако никто ничего не знал. Поэтому разговоры между полицейскими чинами и, чаще всего адвокатами, происходили по такому сценарию.

– Типичный несчастный случай.

– Ваше высокоблагородие, это вам особый презент. Нижайше прошу принять. Только узнайте, откуда дует ветер. В этом месяце это восьмой здоровый мужчина, захлебнувшийся водой. Такого не бывает!

– Но он же захлебнулся?

– Да!

– Значит и такое бывает.

А через месяц всё прошло. Полицейские сводки снова стали с обычными среднемесячными показателями, города вернулись к обычной жизни. На базе люди сдавали в кассу отряда добытые деньги или украшения. Кто-то привозил хорошие суммы, кто-то маленькие, а кто-то отработал вхолостую, зато уничтожил врагов общества.

– Всё нормально, парни. Ваша задача научиться безжалостно уничтожать врагов, а деньги лишь сопутствующий довесок. Ваши доходы будут поделены между членами отряда согласно нашим правилам. Рекомендуем сделать вклад в банк «Зенит Рус». После расчётов с бойцами на счетах банка появлялись вклады физических лиц миллиона на два рублей.

Глава 3. Цепные псы царизма

Ещё в 1901 году в стране началось революционное брожение масс. В 1902 взволновались крестьянские губернии Харькова и Полтавы, начались массовые стачки и демонстрации рабочих в Киеве, Одессе, Златоусте, Ростове, Тифлисе и паре десятков крупных промышленных центров. Брожение масс усиливалось, приобретая формы организованной борьбы. Расколовшееся общество и политическая оппозиция разделились на десятки партий самой разной направленности. Крупнейшими на начало двадцатого века стали партии социал-революционеров – «эсеров», конституционных демократов – «кадетов», социал-демократов – «РСДРП», октябристов и «Союз русского народа». А ещё были народные социалисты, прогрессисты, анархисты, черносотенцы, украинская народная партия, еврейский БУНД и много мелких образований типа «Партия любителей водки и закуски». Идеологические база всех российских партий того периода были сумбурными и однотипными, а состав пёстрым: в одной ячейке собирались крестьяне, рабочие и образованная интеллигенция. Однако именно оппозиция стала тем двигателем, который направил страну по пути к революции. Именно из этих партийных ячеек в народ шли агитаторы, провоцируя его на стачки и демонстрации. А идеологи и руководители этого брожения работали в государственных кабинетах Германии, Англии, Франции, Австро-Венгрии и США. Сейчас они платили большие деньги за развал империи, чтобы получить гораздо большие дивиденды в будущем.

Несмотря на то, что война закончилась и началась мирная жизнь, наше подразделение активно использовалось. Правда, политических убийств, как это будет делать «Моссад» с врагами Израиля, нам не заказывали, то есть мы работали по «шестёркам» – рядовым террористам или шпионам, не трогая лидеров партий или иностранных резидентов. После Цусимского и Мукденского поражений народ был в ярости от действий собственного правительства, позорно проигравшего войну с Японией, отчего мирные стачки переросли в вооружённое восстание. Многие юнцы, попробовавшие крови, не хотели работать, а желали двигать революцию, при этом грабя всех, кого получалось. Конечно, были и идейные борцы за светлое будущее, но все они также использовали любые методы борьбы.

Вот с такими активистами боролось наше подразделение, используемое властью в качестве бойцовских «псов». Никакие этические нормы нас не смущали. Война из доброжелательных ребят сделала жёстких солдат. К тому же все мы хотели жить, а те, кого мы успокаивали, без зазрения совести стреляли в нас, кидали камни, ножи и бомбы. В ответ мы не церемонились с ними. На базу отряда поступил очередной телефонный звонок от Ерофеева.

– Семёнов, от наших агентов поступила информация, что бомбисты, подорвавшие машину начальника полиции Центрального района столицы, засели в здании в Малоохтинском переулке.

– Группа на выезд.

На тачанках, с закрытыми масками лицами, группа выезжала на объект. Подъехав к зданию, из-за усиленного металлического щита представитель власти в рупор кричал.

– Товарищи террористы, вы окружены, сопротивление бесполезно. Предлагаем добровольно сложить оружие и выйти с поднятыми руками.

– И что нам за это будет?

– Суд определит меру вашего наказания.

– Пошёл ты, душитель свободы!

Далее по говорившему жандарму начиналась ружейная или пистолетная стрельба. В ответ вытаскивался гранатомёт, из которого в окно дома летела граната, осколками выводя из строя всех, кто находился в комнате. Если была возможность подойти поближе, а дом стоял на отшибе, то могли пальнуть из огнемёта, а поджаренных боевиков, выскакивающих через окна и двери с другой стороны дома, уничтожали из винтовок или пулемёта. Зачастую менее стойкие революционеры, когда их начинали убивать, сдавались сами. Таких арестовывали и допрашивали, выявляя руководителей. После дела на стол начальству ложились отчёты об уничтожении очередного гнезда террористов, протоколы допросов, информация на организаторов и пособников.

В начале 1906 года мощное стачечное движение охватило Тамбовскую губернию. Встали фабрики и заводы, студенты и гимназисты устраивали погромы в институтах, училищах и гимназиях. Взбунтовались крестьяне, сжигая помещичьи усадьбы, в некоторых вотчинах произошли убийства помещиков. Решение этой проблемы было поставлено перед руководством МВД, а оно озадачило свои структуры: полицию, охранку и жандармерию.

Снова вызов в управу. Сегодня я присутствую на оперативном штабе у генерал-майора Дедюлина. Рядом со мной за длинным столом сидит Ерофеев, а далее расположились начальники крупных отделов. Шеф рвёт и мечет, говоря о том, что мы зря едим казённый хлеб.

– Как же вы допустили! Почему не предупредили волнения! Куда смотрело местное отделение полиции и охранки? Куда вы смотрите? Семенов, прекратите пялиться на портрет императора, всем на меня смотреть!

– Виноват, есть смотреть на вас!

– Твою губернию, он ещё и шутит. Отправлю вас всех в Сибирь каторжников ловить, а Семенова с его бандитами – первого. Они это очень хорошо умеют делать, после них ни одного террориста в живых не остаётся. Пораспустились у меня!

Выпустив пар, шеф начинает говорить вменяемо.

– Дело очень серьёзно, на контроле у государя. Нужны радикальные меры. Общая ситуация такова. Сейчас по всей России проходит начавшаяся в октябре прошлого года Всероссийская политическая стачка. Особая напряжённость наблюдается в Тамбовской губернии. Бастуют рабочие механического завода Петтера и Махова в Тамбове, железнодорожники в Козлове, текстильщики и другие мануфактурщики в Моршанске. На площади перед вокзалом в Тамбове почти каждый день собираются многолюдные митинги. По донесениям сотрудников охранки, некоторые ораторы призывают к вооружённому восстанию против царской власти. К счастью, таких меньшинство, большая часть митингующих требует мирного и постепенного улучшения своей жизни.

Как мы все понимаем – не выстрелы эсеров и не революционная пропаганда социал-демократов запустили русскую революцию. Возмущение народных масс по всей России прорвалось после «кровавого воскресенья» в Петербурге. Генерал Рыдзевский снят, но, увы, своё дело сделал, а нам теперь расхлёбывать. Семенов, прекратите зевать!

– Есть прекратить зевать!

– Но это ещё не всё. Эсеры Катин и Кузнецов убили вице-губернатора Тамбова господина Богдановича. Начались волнения учащихся. Больше всех собраний, митингов, демонстраций, забастовок проводят учащиеся старших классов гимназий, семинарии, учительского института и коммерческих училищ Тамбова, Козлова, Кирсанова.

– Что требуют юные дарования?

– Юные дарования, Семёнов, требуют прекращения постоянного наблюдения полиции за учебными заведениями, свободы собраний, заседаний кружков, возможности чтения любых книг и обсуждения любых вопросов. Учащиеся призывают к свержению царизма и установлению власти избранных народом представителей. Вам этого достаточно или продолжить?

– Вполне.

– Для разгона молодёжных демонстраций власти посылали полицейских и даже казаков. Бесстрашные юноши и девушки уговаривали полицейских остановиться, хватали под узды лошадей, некоторые бросали в полицию камни. Самое печальное, что учащаяся молодёжь не только защищается от полиции, но и совершает насильственные, а попросту говоря, хулиганские действия – бьют окна и ломают двери. А тут ещё будущие попы выкинули номер. Ученики духовной семинарии устроили бунт, били стекла, срывали с петель двери, вышибали переплёты в оконных рамах, разворачивали парты. Вот выдержка из донесения полиции: «Рёв, свист, улюлюканье, выкрики ругательств, сквернословие царило в семинарии».

– Так выгнать их.

– Дело тем и закончилось, Иван Борисович. Самых «буйных» выгнали из семинарии.

– Плохо…

– Что плохо, Семёнов?

– Плохо, что просто выгнали. Так они при деле были, а сейчас это готовый контингент для организации новых бесчинств. Таких надо на несколько месяцев помещать в исправительное учреждение при городе, определяя на тяжёлые общественные работы от рассвета и до заката, чтобы некогда было дурью заниматься.

– Может быть, ты и прав. Что ещё хотелось сказать. Ситуация нестабильная, с 30 октября 1905 года в губернии введено положение усиленной охраны, а с декабря – военное положение. Войсками заняты вокзалы и телеграф, приостановлено издание оппозиционных газет. Все это тоже повлияло на активность масс. И последнее, самое опасное на сегодняшний момент явление – это крестьянские «беспорядки». Как вы знаете, у крестьян долгие годы накапливалась злоба на помещиков, особенно, если те самодуры. Нужен был толчок, чтобы эта ненависть к «барам» вырвалась наружу. Смелость крестьянам придали волнения учащихся и рабочих в городах. Особые крестьянские «беспорядки» имеют место в Борисоглебском уезде. Здесь было разграблено и сожжено несколько помещичьих имений. Сейчас крестьянские «бунты» перекинулись на всю Тамбовскую губернию. Крестьяне жгут усадьбы помещиков, захватывают их земли, вырубают лес. Уже в губернии разгромлено порядка 300 усадеб.

– Жертвы есть среди помещиков?

– По сообщению полиции больших жертв нет. Крестьяне не убивают, а выкуривают помещиков из деревень – нехай в город переезжают. Конечно, дворяне, покидая свои владения, кричат о помощи и защите их собственности.

Господа жандармы, думайте, как с этим бороться! Я бы всех расстрелял к чёртовой матери, но нельзя. Либеральная общественность поднимет большой шум.

После совещания Дедюлин задержал Ерофеева и меня.

– Алексей Николаевич, я знаю, что ты сторонник решительных мер. Будь объективным, лишней крови не лей.

– Владимир Александрович, я уничтожаю только невменяемых. В губернии российские граждане, причём, доведённые до отчаяния. Так что буду разбираться со всей ответственностью.

– Только не перемудри, до отчаяния там особо никто не доведён. С властью будь осторожнее и обходительнее, помещики – основа порядка в государстве. Иван Борисович, а ты будь любезен, держи руку на пульсе. Помните, это дело на контроле у самого государя.

Батальон в полном составе готовился убыть в Тамбовскую губернию.

– Как будем действовать, Сэм?

– По обстоятельствам, Серж.

В начале февраля 1906 года в губернские правоохранительные органы из столицы пришёл циркуляр о прибытии особого отряда жандармов. Градоначальник собрал своих силовиков на совещание.

– Господа, правительственные войска подавляют восстания, но они вспыхивают снова. Пока от действий армии толку мало, крестьяне уходят в леса, а затем всё начинается с новой силой. К нам присылают жандармский отряд особого назначения. Ничего не могу сказать о нём, и чем он сможет помочь тоже. Говорят, сущие звери. Может быть, они смогут что-то сделать своими варварскими методами. Одним словом, господа, нам приказано обеспечить им полное содействие.

– Когда прибывают?

– Через две недели.

Естественно, в народ просочилась информация о том, что в город прибудет расстрельная команда, которая должна залить кровью заводы и фабрики. Об этом по секрету чиновник сказал жене, та – родственницам, те – всей улице. Так что город чуть приутих, ожидая развития событий.

С целью рекогносцировки ситуации на месте, когда ничто не будет довлеть над отрядом, в город отдельными группами прибыла разведывательная команда в тридцать человек. Все были одеты в гражданскую одежду – типичные служащие, правда, слишком крепкие физически. Вооружены были только пистолетами, ножами и гранатами, то есть оружием, не бросающимся в глаза. Полноценная экипировка и вооружение должны были прибыть с основным отрядом. В первый же день, выйдя прогуляться по центральным площадям Тамбова, послушали митингующих. Лейтмотивом выступлений ораторов была идея о том, что революционные массы не сломить никаким кровопийцам из жандармов.

– Прознали о нас. Кто-то предал?

– Не думаю, что специально. Просто посвящённые разболтали знакомым. Скоро из этого вообще секрета не будет.

На следующий день командиры отряда отправились в местную полицию и жандармерию. Здесь мы представились начальству, и началась бумажная работа. Видя, сколько нас и чем мы занимаемся, они недоуменно пожимали плечами.

– Что-то не похожи они на особый отряд…

– Да и маловато-то их для подавления бунтов, не находите, господа? Может быть, это не те или нас неправильно информировали?

Получив в картотеках жандармского и полицейского управлений интересующую нас информацию о лидерах стачкомов и местных революционных активистах, мной было проведено совещание, на котором определялись примерные задачи каждого подразделения батальона: заброс наблюдателей в народ, использование специалистов по слежке – "топтунов", штурмовые операции.

На следующий день после совещания за председателями стачечных комитетов крупных предприятий было установлено негласное наблюдение. Я привлёк к нему местные кадры из полиции и охранки. Люди наблюдали, отмечая, с кем рабочие встречались, по каким адресам ходили, кто приходил к ним. По мере выявления новых персонажей, снова запрашивали в полиции информацию на этих лиц.

Одновременно, маскируясь под корреспондентов столичных газет, парни отправлялись беседовать с рабочими бастующих предприятий. Мы расспрашивали людей об условиях труда, чем конкретно недовольны люди, кто является наиболее активным защитником рабочего люда, кто подбивает на забастовки, кто какие лозунги предлагает.

Оказалось, что рабочий класс больше упирал на экономические требования: уменьшение рабочего дня, повышение зарплаты, уменьшение штрафов, рассказывал о наиболее сволочных мастерах и управляющих предприятий. Корреспонденты просто так не отпускали работяг, принимаясь выяснять, почему названные мастера или управленцы являются сволочными.

– Товарищи рабочие, я должен объективно дать материал в редакцию, проверенные данные, так сказать, Объясните мне, отчего вы называете мастера Колесникова упырём?

– Так за брак – штраф, за опоздание – штраф, за лишний перекур – штраф, а если придёшь с перегаром, так сразу двойной штраф выписывает. А когда праздновать, как не в воскресенье! Один у нас выходной. Утром-то, известное дело, что с перегаром будешь.

– Василий, а где ваша трудовая инструкция? Там же всё прописано. Получается, что он правильно штрафует за брак и за опоздания. Это вы нарушаете?