Светлана Багрянцева "Обязуюсь любить"

– Пф, ладно, всё равно уже обслюнявила. Вывалю в твою тарелку. Не смей больше лазить по столу, это неприлично.

Ой, какие мы! Ему, значит, прилично есть со стола, а мне нет. Я выпустила миску. Потом отвернулась от него обиженно и села на задницу. Да, я обиделась. Имею право.

– Не обижайся. Я же не знал, что прежние хозяева тебя так неправильно кормили.

Андрей погладил меня между ушей. Я в ответ только фыркнула. Через несколько секунд услышала, как он пересыпает печенье в мою чашку. Хорошо, прощу его на этот раз. Эх, ещё вожак называется. Продала душу за сладкое. Поплелась дожёвывать свой трофей.

Неожиданно раздался какой-то звук, похожий на колокольчик. Андрей направился в холл, и я услышала голос:

– Здравствуй, сынок, – по голосу это женщина.

Ага, его мама заявилась. Интересненько. Я засеменил встречать незнакомку.

– Здравствуй, мама. Ты по делу или просто так? – голос Андрея.

На лицо его мама красивая. Сразу взгляд к себе притягивает.

– Я пришла на Белоснежку полюбоваться. Встретила утром братишек. Они говорят, волчица проснулась и шалит вовсю. А вот и она.

Мама сняла обувь и подошла ко мне. Я ткнулась в осторожно протянутую ладонь. Она пахнет по-другому. Вкусно.

– Знакомься, Белоснежка, это моя мама. Её нельзя обижать, – сказал Андрей.

– Папа придёт вечером. Он уехал на работу, – улыбнулась.

– У меня такое впечатление, что Белоснежка усердно о чём-то думает, – женщина потрепала меня между ушей.

Ой, ну хватит уже этих нежностей. Пойду полежу на диване. Или нет, лучше в клетке.

Пусть от меня отстанут.

???

На обед подали варёное тесто с мясом. Мама делала что-то подобное. Месила тесто, раскатывала и нарезал на длинные полосы. Потом всё закидывалось в кипящую воду. Блюдо так и называлось – «варёное тесто». В этом мире оно странное. Трубочкой с дыркой посередине.

Я наелась, напилась. Села на пороге кухни и наблюдала, как Андрей моет посуду.

– В туалет хочется? Сейчас отведу, – усмехнулся он.

Ой, вот только не надо меня провожать. Сама дорогу знаю.

Андрей

Сварил макароны и поджарил филе курицы. Положил волчице добротную порцию и сел кушать сам. Её явно держали в домашних условиях. Вон как уминает. Ещё утром дралась со мной за печенье. Зря Белоснежку прежние хозяева сладким кормили. Коля сказал, что волчица совершенно здорова, если не считать ран. Они тоже затянулись быстро. Обычное животное так не восстанавливается. Откуда же ты, Белоснежка?

Я поел, помыл посуду. Волчица смотрела на меня с порога кухни.

– В туалет хочется? Сейчас отведу, – усмехнулся я.

Белоснежка пошлёпала в холл. Я за ней. К удивлению, она направилась не к двери, а в туалет. Странно. Я не стал звать её на улицу, решив понаблюдать. Открыв лапой дверь, волчица зашла внутрь. Я заходить не стала. Наблюдала из приоткрытой двери.

Удивительно. Белоснежка подняла заднюю лапу, сделала дела в унитаз и даже смыла, как сделал я при ней ещё утром. С этого момента вопросов стало больше. Можете кинуть в меня камень, но я не поверю, чтобы волка можно было приучить ходить на унитаз. Собаку – да, волка – нет.

– Теперь я могу тебя дома одну оставить. Мне, знаешь ли, тоже на работу надо. Сегодня уже не пошёл, а завтра уйду ненадолго. Останешься дома одна, – решительно заявил я.

Дел на работе немного. Секретарь сообщила, что нужно только документы подписать. Обещал приехать после обеда. Я же взял неделю выходных. Захотелось поохотиться и поваляться на кровати. Поохотился, называется. Нашёл проблему на свою голову. Чувствую, этот волчица не простая, и я ещё с ней намаюсь. Ладно, поживём – увидим.

Глава 7

Рона

Андрей ушёл из дома. А какой он важный при этом был, щеки раздувал, как круглая полевая мышь. На работу он какую-то идет. У нас тоже без дела не сидят. Ходят на охоту, возделывают огород. Зимой омеги вяжут вещи из шерсти баранкуса. Альфы всё так же охотятся и шьют одежду из шкур.

Я подошла к окну и наблюдаю. Андрей сел в необычную крытую тачку с четырьмя колесами. Дурачок, кто такую громадину тащить будет?

Тачка вдруг зажужжала и покатилась сама. Чудеса. Такс, и много тут таких чудес, а? Я сейчас одна, можно прогуляться по дому.

Юху! Подпрыгнула и поскакала по лестнице. Толкнула первые попавшиеся двери. Что тут? Ну-у-у, так нечестно. Я думала, тут чудеса. А это обычная комната, которую он спальней называет.

– Тик-так, тик-так, – донеслось до слуха.

Идёт кто-то? Кто здесь? Юркнула под кровать. Точнее, с трудом залезла.

– Тик-так, – не унималось что-то или кто-то.

Осторожно высунула голову, осмотрелась. А, это вон та штука на стене тикает? Странная такая: цифры, три палочки, и одна из них быстро крутится. Всё же я нашла чудеса.

Выбралась из-под кровати с трудом. Она тяжёлая, зараза, а я застряла. Пришлось вонзать когти в пол и подтягиваться на лапах. Андрюша будет ругаться. С опаской глянула на следы своих когтей. Что-то мне подсказывает, что он будет зол. Ну и ладно. Что там дальше?

Обошла все комнаты. Ничего примечательного. Местная мебель и всё. Жалко, я хотела ещё чудес. Ладно, пойдём тогда подкрепимся. Пока хозяина дома нет, можно залезть в ту штуку, которую он называет холодильник. Я видела, Андрюшенька гад там много вкуснятины от меня прячет.

Да ладно вам, я не обжора. Молодой организм всегда кушать хочет. Оборотни до двадцати лет ещё растут понемногу.

Зашла на кухню, открыла лапой холодильник. Нужно обернуться и поесть как следует. А вдруг кто-то зайдёт? Андрей говорил, могут одинаковые привалить, проверить, как я. Но это не точно. Якобы у них тоже работы много. Рисковать не буду. Что я так не поем?

Вон из той штуки Андрей наливал что-то белое в стакан. Мне не дал, жадюга. Как достать? Хотела подтянуть лапами, но когти эту вещь прорезали. На пол потекла белая жидкость. Лизнула. Вкуснятина. С пола есть нельзя, но я только чуть-чуть лакну.

Ага, а вон то жёлтое он мне утром тоже не дал. Ничего, я сама возьму. Потянула на себя. Шмяк, жёлтое упало на пол. Разорвала зубами прозрачную слюду и полакомилась. Ой, съела всё, а потому что вкусно было. Эх, надо было Андрюше оставить. Как-то нечестно получилось. Ладно, я ему розовой колбасы оставлю.

Скинула на пол колбасу и закрыла холодильник. Откусила половину, остальное оставила валяться. Андрюша придёт с этой своей работы и доест. Он давеча вон как хлеб у меня изо рта вынимал. Голодный, наверное, временами. Так, стоп. Он же не ест с пола. Отнесу колбаску на стол. Пусть кушает, не стесняется.

Что-то умаялась я. Пойти подремать, что ли?

Захожу в спальню. Нетушки, в клетке я дрыхнуть не буду. Испробую, мягкая ли кровать у хозяина дома.

Забралась на матрас. А мягонько тут, но ещё и пружинит под лапами. Можно попрыгать. Уху! Шерсть дыбом, да это же здорово! Но спать хочется больше. Уложила голову на подушку. Пахнет приятно. Это у них такое мыло душистое, чтобы вещи стирать? Чудеса.

Андрей

Зашёл домой. Тишина. Волчица, наверное, спит. Что ещё делать, когда тебя кормят и охотиться не надо. Вымыл руки и зашёл на кухню.

– Чёрт! – взмахнул руками.

Чуть не поскользнулся на луже из молока. Неподалёку валяется два разорванных полиэтиленовых пакета. Заглянул в холодильник. Не хватает сыра и колбасы. Стоп. А как она умудрилась холодильник открыть? Пакет из-под молока разорвала.

Хлопнул дверцей, развернулся и увидел на столе остаток колбасы, поеденный и, по-видимому, валявшийся ранее на полу. Это она мне оставила, что ли? Ха-ха. Заботливая какая. Вот я ей сейчас уши надеру, чтобы не лазила больше там, где не надо. А вообще, где это видано, чтобы волки сыр жрали? Я не в счёт, всё же наполовину человек.

Заглянул в спальню. В клетке Белоснежки не видно. Куда она делась? Пошёл по всем комнатам. Нигде нет. Зато в одной покоцанный паркет. Ну, попадись мне, вредительница, я тебе пушистую задницу надеру. Спряталась где-то, расправы боится. Жрать захочет – сама вылезет. Нужно сходить и переодеться.

Снова захожу в свою комнату и вдруг вижу бугор на кровати. Из-под одеяла торчат белые уши.

– Вот ты где, паршивка, сейчас ты у меня получишь! – говорю грозно и скидываю одеяло.

Это что такое?! Голая девушка, только волчьи ушки на макушке. Незнакомка проснулась от моего крика.

– Чего сразу получишь, чего я сделала? – возмутилась она, потом прикрыла рот рукой.

– Обернулась. Говорила же, что долго не выдержу. А ты чего пялишься? Омегу никогда не видел? Одеяло отдай. Я, между прочим, стесняюсь.

Белоснежка забрала у меня одеяло и прикрылась. Я стою, разинув рот. Всё же оборотень? Но почему раньше не проявила себя. Должна же была почувствовать, что я такой же. Она себя ещё какой-то омегой назвала.

– Омега – твоё имя? – спрашиваю я.

– Дурачок, что ли? Омега – это пол такой. Есть омега – женщина, есть альфа – мужчина. Ах да, я забыла, у вас же по-другому. Просто женщина и мужчина.

– Ты издеваешься?! А ну брысь с моей кровати! – взревел я.

– Но-но. Вожаку брысь не говорят. Сам брысь. Принести чего-нибудь надеть. Я перед тобой своим голым телом трясти не буду. Много чести.

– Ну конечно, такая соплячка и вожак стаи? Рассказывай кому-то другому. Да у тебя ещё молоко на губах не обсохло, чтобы вожаком быть, – смеюсь я.

Девушка неожиданно спрыгнула с кровати и, уже не стесняясь наготы, пошла на меня. Лицо сосредоточено, брови сдвинулись на переносице.

– Это ты сейчас меня, Рону Вилкай, соплячкой обозвал?! Да я тебе за это знаешь что?! – закричала она.

– Ну что?! Ишь какая грозная. Я её спасаю, а она, значит, портит мой пол. Орёт на меня ещё. Я тебя сейчас по круглой попке отхожу.

Заношу руку, хочу легонько стукнуть её по заднице. Руку перехватывают, потом перебрасывают меня через плечо. Ой! Больно-о. Чёрт! Я позорно валяюсь на полу, а мою тушку придавливает её ступня, лежащая на груди.

– Хоть пальцем тронешь, и я тебе руки переломаю, – злобно шипит девушка. – Я благодарна, что спас и всё такое, но трогать ты меня не смеешь, пока сама не позволю.

Вот это финал. Девушка почти с меня ростом. Лишь на пару сантиметров ниже. Худенькая, телом изящная, но дерётся отменно.

– Вставай, чего разлегся, – она села на кровать и снова прикрыл себя одеялом.

– Послушай, Рона, на этой территории я главный. Ты обязана слушаться, – говорю, едва поднявшись.

– Ладно-ладно, одежду мне найди и можешь дальше быть главным. Кстати, в клетке я больше спать не буду. В той комнате, где это… которое тик-так, тоже не буду. Не нравится мне оно.

– Ты имеешь в виду часы? Ты откуда такая взялась, что о часах не знаешь? – я достал из шкафа футболку и штаны на завязках. – Вот это можно надеть.

– Из долины роз я. Там наша деревня расположена.

– Долина роз – это где? Я в России не слышал о такой. Может, ты белоруска?

– Но-но, попрошу не обзываться, – возмутился Рона, напяливая футболку задом наперёд. – Наша страна огромна. Называется Волканд. Она делится ещё. Морское побережье, пустыня, чёрный лес, зеленая опушка, долина роз. Чего-то одежда у вас какая-то странная. Шею давит.

Я уже переоделся. Подхожу к девушке и цежу сквозь зубы:

– Послушай, милая, прекрати надо мной издеваться. И футболку надень нормально. Ты её задом наперёд напялила.

– Откуда я знала, как правильно. У нас только рубашки на завязках носят, а не эти ваши футболки. И вообще, я обиделась. Ты мне не веришь. Ну и ладно, – возмущённо буркнула Рона, снимая одежду.

Наконец-то девушка оделась как надо и пошла на выход из комнаты. Значит, она оборотень. Но если обернулась, почему уши волчьи не исчезли? Можно сделать так, чтобы на пару секунд вместо ладони лапа была. Это если ты кому-то хочешь показать, что оборотень, но не напугать. Постоянно ходить с ушами на макушке никто не может.

– Рона, а почему твои волчьи уши не исчезли? – спрашиваю я, идя за ней следом.

– Потому что девственница ещё. Ой, не стоило этого говорить. Ладно, уже проболталась, – Рона развернулась и посмотрела на меня пристально. – Только ты это, рот на меня не разевай. Под тебя я всё равно не лягу.

Да кому она нужна в постель её тащить. Что, у меня любовниц не хватает? Мечтай дальше, Рона.

Глава 8

Рона

Вот как чувствовала, что скоро не выдержу и обернусь. Надо же было этому случиться, когда я спала. Этот ещё примчался, орёт на меня. А что я такого сделала? В чём провинилась? Вон, даже кусочек колбасы ему оставила, а могла бы всё съесть.

Зашла на кухню и села за стол.

– Эта… Ты меня кормить будешь или нет? Хоть бы травы заварил, что ли.

– Какой травы? Ты что несёшь? Ааа, ты у нас ещё и наркоманка? – прищурив взгляд, спросил Андрей.

– Во-первых, я ничего не несу, у меня руки пустые. Во-вторых, ты меня опять обзываешь. Сначала белоруской, а теперь наркоманкой. Меня зовут Рона, ясно? И траву у нас духмяную заваривают и пьют. А вы дураки, если не знаете, что такое отвар из трав.

– Белорус – такая нация. Это не оскорбление. Это добрый и гостеприимный народ. Если ты говоришь о чае, то мы его тоже пьём. С травами в том числе. Сейчас чайник на плиту поставлю и подогрею макароны с сосисками.

Андрей подошёл к столу, взял двумя пальцами кусок колбасы, потом кинул в ведро. Дальше он стал вытирать тряпкой пол. Я даже обиделась. Старалась, понимаете, а он.

– Так не честно. Я тебе колбасу оставила, позаботилась, а ты взял и выбросил.