– Стефан, мне было так страшно, – глотая слезы, шептала Алекса.
– Он больше никогда до тебя не доберется. Обещаю.
Я чувствовал под руками вздрагивающее израненное тело. По коже струились ее горячие слезы, и, казалось, хуже быть не может, как вдруг услышал:
– Я боялась не охотника. Я боялась, что ты не станешь меня искать.
Если ударить в сердце клинком и повернуть его, едва было бы больней. Сглотнув вставший попрек горла ком, тихо произнес:
– Я с тобой.
Алекса.
Он ушел. Я сама попросила его об этом, как только пошла на поправку. Понимала, Стефан рядом из чувства вины, и не хотела продолжать эту бессмысленную, болезненную иллюзию. Это как с лейкопластырем. Лучше один раз дернуть и взорваться от боли, чем тянуть, растягивая мучения.
Целители в столичной лечебнице проявили чудеса профессионализма. На моем теле не осталось ни единого шрама. Разглядывая гладкую кожу, я не верила своим глазам. Подошла к зеркалу, повернулась спиной и взглянула из-за плеча. И здесь чисто. Надо бы поблагодарить. Только вот ужас и страх до сих пор комом стояли в горле, и каждое слово застревало колючкой.
Некоторые раны никогда не залечить. Они навсегда остаются с нами.
Расставание со Стефаном, похищение как два жутких диафильма наложились друг на друга, отпечатавшись в моей душе уродливыми отметинами. Они терзали меня ночами, сковывая грудь каменным панцирем, врывались кошмарами, заставляя вновь и вновь переживать тот ужас и боль. Даже днем нет-нет, да напоминали о себе приступами паники и безысходности.
Не взирая на плачевное состояние, тем не менее я упрямо верила в лучшее.
Спустя месяц научилась не вздрагивать от каждого шороха. Даже кошмары потихоньку отступали. Очень помогала Теона, примчавшаяся в Академию, едва узнав о случившемся. Моя добрая, верная подруга. Она без конца ухаживала за мной, таскала в комнату целебные порошки и даже самих студентов-целителей. В каком-то смысле я стала подопытным кроликом. Новыми снадобьями они пытались лечить душевные раны.
София тоже старалась не покидать меня ни на секунду. Самое забавное, подруга с сестрой не поладили, явно ревнуя меня друг к другу. Во время очередной их склоки не выдержала и рявкнула, чтобы выметались обе. К этому моменту их ежесекундная забота мне уже порядком надоела, если не сказать душила.
Не знаю, помогло ли это или время действительно лечит, но к середине августа я вдруг поняла, что пора возвращаться. И сразу связалась с Данте.
– Алекса? – со смесью тревоги и неверия спросил он.
– Ах, вот значит как. А где же Грезочка, куколка, звездочка? Все?! Списал в утиль?!
– Ха-ха-ха узнаю свою Грезочку. Мы тебя очень ждали. Кайна готова разнести весь полигон и меня вместе с ними.
На следующий день я зашла в штаб и тут же наткнулась на жалостливые взгляды. Кайна, Данте, магистр, взиаторы и легионеры – все как один уставились на меня глазами плакучего горюнца.
– Всем привет! Я вернулась. Если думаете, что я планирую падать в обмороки и биться в панических атаках, спешу разочаровать. ПАУК не сдается! Так что там у нас на повестке дня?
О, на повестке значилось куча работы. С этой кучей мы провозились до позднего вечера. Довезти до Академии меня вызвался Аль-Касими. Порыв магистра не удивил, я догадывалась о причинах.
Кобальтово-синий, как небо Саргасса, авис магистра мчал по опустевшим дорогам. За окном ависа затихал прекрасный летний вечер. Теплый, спокойный, с тонкой дымкой марева от заходящего солнца над крышей домов. Внутри салона пахло мятой и кожаной обивкой сидений.
– Как ты себя чувствуешь? – раздался настороженный голос магистра.
Я задумалась и прислушалась к себе. И вдруг с удивлением призналась:
– Знаете, магистр, последние недели все вели себя так, словно я смертельно больна. Но правда в том, что раны на теле затянулись достаточно быстро. А те, что в глубине, останутся надолго. Думаю, вы понимаете, о чем я. Однако я не позволю им мешать мне жить. Поэтому отвечая на ваш вопрос, скажу – я справлюсь.
– Рад, что твоя знаменитая бодрость духа на месте.
– Отлично, а теперь можно приступать к главному.
Мужчина глянул косо и усмехнулся.
– Сложно общаться с провидцами. От вас ничего не скрыть.
– Дар тут ни при чем. Простая интуиция.
– Я бы поспорил. Интуиция – одно из проявлений дара, его отголосок. Но ты права, речь не об этом. Мне бы хотелось внести некоторую ясность.
– Я вся внимание.
– Стефан безумно о тебе беспокоится, но не понимает, как действовать дальше. Поэтому держится на расстоянии.
Услышав его имя, невольно вздрогнула. Возможно, когда-нибудь я научусь реагировать спокойно, может, даже разлюблю. Но сейчас нам и правда лучше не встречаться. Любое слово, упоминание неизбежно приносили боль.
– Он попросил вас поговорить со мной? – не в правилах Легата прятаться за спинами друзей.
– Нет, – покачал головой собеседник, – это моя инициатива. Прости, если лезу не в свое дело. Но…я никогда не видел его ТАКИМ. И как друг, считаю себя обязанным помочь.
– Помочь ему? – едва удержалась от усмешки. – Господин Легат сделал свой выбор. Мы расстались, и говорить больше не о чем.
На это Аль-Касими бросил испытывающий тяжелый взгляд, пришлось пояснить:
– Правда, магистр. Я не собираюсь делать глупости из-за любовной драмы. Мне не в первой переживать подобное. И как любой здравомыслящий человек просто делаю выводы и живу дальше. Уверена, ему стоит поступить так же.
Некоторое время мы ехали молча. Авис несся по лабиринтам Саргасса, то сворачивая, то вновь выныривая на центральный проспект. Наконец он прервал молчание:
– Что ж, раз с этим вопросом прояснили, задам еще один – как твой дар? Были ли видения?
– Ни одного.
Спонтанные всплески дара окончательно затихли. И положа руку на сердце, я не желала их возращения. Раз уж видения не предупредили меня о похищении, то грош им цена.
– Теперь у вас есть София. Уверена, у нее получится гораздо лучше.
– Да, твоя сестра не перестает меня удивлять. Ее видения яркие и довольно подробные. Но по моему скромному мнению, все же две провидицы лучше, чем одна.
– Хорошо, магистр, обещаю, как только видения вернутся, вы первыми об этом узнаете. А можно теперь мне задать вопрос?
Дождавшись утвердительного кивка, я осмелела:
– Мои друзья знают, чем будут заниматься после учебы. Я же не нахожу ответа на этот вопрос. Вы сильный эмпат и чувствуете людей, кроме того, обладаете огромным жизненным опытом. Как думаете, в чем мое предназначение?
Этот вопрос терзал меня уже ни один месяц. Аспиратус я выбрала давно, но направление, род деятельности и чем могу быть полезна империи, определённо не знала. Именно сейчас, как никогда прежде, мне нужна была цель. Точка опоры, которая поможет двигаться дальше.
– Скажем так, я вижу твою жизнь не как прямую или волнистую линию, а представляю себе скорее объемную головоломку. В твоем наборе есть дар предвиденья, отличная военная подготовка и увлекательная связь с котарсисами. Нет, магистр Ринхольд так и не раскололся, – предусмотрительно пояснил магистр, – но мы со Стефаном догадались, откуда ветер дует. Возьми эти части и покрути в голове. Уверен, со временем ты найдешь нужную комбинацию.
Аль-Касими оставался верен себе. Рыбку не давал, только удочку.
Стефан.
Охотника я надолго отправил на рудники. Тяжелая ежедневная работа и компания таких же маньяков станут отличными спутниками монстру. Впереди у него много беспросветных дней и еще более чудовищных ночей. Времени подумать и вспомнить всех своих жертв предостаточно. Надеюсь, он сгинет не сразу.
Решив этот вопрос, занялся следующим. История с котарсисами не давала мне покоя. За разъяснениями обратился к Ринхольду, но старый вояка уходил от прямых ответов и откровенно лукавил. Он точно скрывал нечто важное. Нечто такое, что знал только он и Алекса. Ну и котарсисы, конечно.
Зафир подтвердил мои предположения, ему также не удалось вытянуть из упрямца ни капли информации. Ринхольд выдал ему ровно ту же версию: Алекса знала Апачи с рождения, часто помогала в дрессировке. Благодаря этому котарсис сумел отыскать ее след по запаху. Ага, помимо волшебного обоняния, животные еще и обладали совершенно нереальным слухом. Ведь во время несостоявшегося ареста Алексе удалось позвать Крепыша из Академии, будучи в подземелье. Чудеса, да и только.
Разумеется, я не верил ни единому слову. И решил провести собственное расследование. Зафир в стороне не остался, установив слежку за двумя сообщниками. Благодаря этому, стало известно, девушка наведывается к магистру и его питомцу с завидным постоянством. Вместе они занимаются с двумя котарсисами и весьма успешно. Те беспрекословно выполняли разные команды, демонстрируя чудеса понимания. Просматривая галозаписи их встреч, я готов был аплодировать. Кошаки разве что не танцевали под дудку своих хозяев. Вот только одно НО. В процессе дрессировки ни Алекса, ни магистр не произносили ни слова. Переговаривались исключительно между собой.
– Тоже заметил? – хитро уточнил друг. – Дальше – больше.
В этот момент мы как раз просматривали очередную запись.
Алекса с Апачи вышли за пределы Академии и направились в Страхолесье. Магистр продолжал стоять у полигона. Отрешенный, устремленный в пустоту взгляд, словно он о чем-то глубоко задумался. Девушка тем временем забиралась все дальше. Ожидаемо нарвалась на стаю кшенцов. Но вместе с котарсисом они ловко с ними разделались и пошли дальше. Но вот странность. Во время короткой стычки пальцы магистра дернулись, весь он подобрался и вновь расслабился, только когда девушка двинулась дальше.
– Невозможно, – пробормотал я, все еще не веря своим глазам. – Ты что камеру в задницу лжемухи засунул?
– Да ну тебя, – нетерпеливо выдохнул собеседник. – Тут тайна века, а он шутки шутит.
– Не психуй, – отступил я. – Я просто уже ничему не удивляюсь, что связано с Алексой. Но правда, как ты заснял их? Дроном?
Зафир недовольно сопел. Но я видел, на самом деле он не злится. И точно, спустя пару секунд друг откинул напускное раздражение и вновь посмотрел на меня.
– Да, дроном. Новая разработка Марселя, Себастьян попросил протестировать. Но суть не в этом. На записи видно, Ринхольд точно знает, что происходит в Страхолесье, находясь в нескольких километрах от места событий. Как это возможно?
– Для начала запроси всю имеющуюся информацию о животных. Ты же магистр по СОСу, к тому же легионер, перед тобой открыты все библиотеки и базы данных. Уверен, разгадка кроется в кошаках. Ринхольд и Вишневская лишь нашли ключ к ней.
– Думаешь?
– Уверен. Или мы можем вызвать их в казематы и пытать. Причем смею предположить, Ринхольд расколется первым.
– Все шутишь? – удрученно выдохнул Зафир и поднялся.
Когда друг покинул кабинет, я снова включил запись. Шутки помогали скрыть главное – чудовищную тоску по возлюбленной. Каждый раз видя ее на экране, я вынужденно нацеплял маску, стараясь скрыть за ней рвущую сердце бошль. И только оставшись наедине с самим собой, мог откинуть притворство.
Девушка на экране продолжила путь меж зарослей деревьев. Огромный кошак послушно шел рядом. Но на него я не смотрел, все внимание занимала она. Прекрасная, желанная, самая неординарная девушка империи.
Что же ты опять учудила, Алекса? Дракон насторожился и принюхался. Да-да, дружище, нам предстоит очередной ребус. Наблюдая за девушкой, копался в памяти. Что я знаю о котарсисах? Мелькнувшая мысль заставила насторожиться. Сразу набрал в териусе Зафира.
– Мыслеобразы, Зафир. Копай в эту сторону.
Алекса.
Наконец-то наступил сентябрь, и начался мой второй год обучения в Потусторонней Академии Управления и Кибермагии. Как я успела убедиться, к магии этот мир не имел никакого отношения. Наоборот, в Аспиратус царил культ технического прогресса. Даже то, что не поддавалось научному объяснению, относилось к разделу – «в работе», а значит рано или поздно будет исследовано, доказано и разобрано на атомы.
С началом учебы вся территория Академии – парк, жилые и учебные корпуса наполнился шумным гомоном студентов. Радовалась не только я. Оголтелыми белками носились котарсисы, путаясь под ногами спешащих ребят. Еще по-летнему теплый воздух доносил ароматы цветов и целебных трав из оранжерей. И даже привычные грузные облака – визитная карточка Аспиратус, не могли омрачить царившую повсюду радость и оживление.
В Академию вернулся Марсель и все наши друзья. Как и ожидалось, слухи о моих приключениях разлетелись мгновенно. Пришлось по сотому кругу всех успокаивать. Однако плюсы тоже были. Друзья категорически отказывались отпускать меня одну. Даже вскапывать сад. Чем я коварно и воспользовалась.
В это воскресенье мы с Марселем дошли до домика. Хотелось наконец-то привести сад в порядок и позвать друзей на новоселье. Поэтому вооружившись лопатами, мы несколько часов кряду сражались с сорняками и засохшими кустарниками.
– Узурпаторша, манипулятор, хитрюга – приговаривал взмокший напарник. В этот момент он в очередной раз вонзил лопату во влажную землю и тут же схватился за спину, морщась.
Я же с наслаждением вдыхала пряные ароматы влажной земли и разнотравья. Они будили во мне воспоминания из детства. За нашими домом в Москве находился огромный пустырь, заросший бурьяном. Но что для взрослых сорняки, для детей – целый мир. Вместе с соседскими мальчишками мы пропадали там все летние дни. Сколько сражений на палках, игр в прятки и прочих развлечений там прошло! Не сосчитать. Жаль, что впоследствии на месте пустыря вырос новый жилой квартал, навсегда лишив местную детвору такого волшебного места.
Сжалившись над другом, сходила в дом и принесла два стакана воды. Утолив жажду, мы вернулись к земельным работам. То и дело до моего слуха доносились жалобные стенания вперемешку с охами и вздохами.
– Труд сделал из обезьяны человека, – посмеиваясь над его кряхтеньем, заметила я.
– А меня наоборот превратил в примата. Я даже разогнуться не могу!
– Старикашка.
Вдруг с стороны помощника донесся странный звук, словно лопата чиркнула по железу. Марсель с недоверием копнул еще разок и замер.
– Неужто клад нашел? – пошутила я.
– Но здесь и правда сундук!
Приблизившись, я уставилась на почерневшую крышку. В голове промелькнули сотни предположений, одно интересней другого. Судя по вспыхнувшим веснушкам, не у меня одной. Не сговариваясь, одновременно кинулись откапывать находку руками. Сундук оказался размером с небольшой чемодан.
– Тяжелый…как думаешь, там трупы? – почесав нос, спросил Марсель.
– Я все же рассчитываю на золото, – с надеждой протянула я.
– Вряд ли, скорее уж демонский гомункул Овербаха.
– Думаешь он его сотворил и закопал?
– Чтобы узнать, надо открыть.
Тоже мне, юный гений!
– Как-то жутковато.
– Ладно, ты держи лопату наготове, а я собью замок.
Острой стороной лопаты он ловко избавился от замка, словно всю жизнь только этим и занимался. Затем присел на корточки и осторожно приоткрыл крышку. В ту же секунду парень так затрясся и истошно завопил, что я в ужасе саданула его лопатой по спине. И на всякий случай отскочила в сторону. От боли Марсель взвился ужом. Округу огласил его истошный вопль:
– Сдурела?
