Светлана Багрянцева "Затерянные в лесах"

Выпили и тут же приступили к еде. Ждана скривилась, глядя, как чавкают некоторые гости. Ничего, она потерпит ещё немного, а когда внук подрастёт, можно и в Астистан вернуться.

В это же время на поляне, где жила северная стая, жарился вепрь на большом вертеле. Девицы украшали дерево ленточками, сплетая себе хорошую судьбу. Возносили песнь матушке Мокоши, праздник который праздновали.

В этот день не принято было работать на земле. Все полевые работы прекращались. Девушки садились в круг, внимали наставлениям старших женщин. А ещё ложились на землю и слушали её.

Дарко пошёл искать жену. Увидел, что Боянка лежит на свежей траве, раскинув руки и закрыв глаза. Улыбка играла на её лице. Хороший сегодня праздник, благодатный. Что мать сыра земля нашепчет, так проведешь целый год.

Дарко подошёл к жене, держа дочь за руку. Боянка открыла один глаз и хохотнула.

– Что говорит матушка сыра земля? – спросил Дарко, помогая жене подняться.

– Тяжелый будет год, Дарко, но благословенный. Что заложим до листопада, оберн?тся нам добром в будущем. Поработать придётся много. Поля засеять. Дома достроить.

Дарко взял Агидель на руки.

– Поля засеваем потихоньку. Обрабатывать начали ещё в середине первоцвета. Трудно идёт, тут же кроме травы нет ничего.

Боянка подошла, приобняла его и положила голову на плечо.

– Нет, так будет. Не с первого года всё, Дарко. Постепенно. И пшеница заколосится и рожь вызреет. Дитятки новые народятся, – улыбнулась Боянка.

– Ты хочешь сказать… – не поверил своим ушам Дарко.

– Да. Краски вовремя не пришли. Нашептали мне, сын у нас будет.

– Боянка, как же я счастлив. Готов кричать об этом на весь белый свет. Ты моя жизнь, Боянка, и всегда будешь ею, – счастливо воскликнул Дарко

– Десять женщин родят летом. Мужья же с войны вернулись, не удержали удаль молодецкую, – хохотнула жена. – Пойдём ко всем. Скоро обряды проводить. Землю одаривать.

Агидель за?рзала на руках. Дарко отпустил её на землю. Дочка побежала по траве в деревню. Дочери двадцатого протальника год исполнился и она уже хорошо бегала.

Дарко с женой пошли за ней, держась за руки. Прошли мимо коров и лошадей, которые паслись на лугу. Собаки охраняли небольшое стадо, не давая им разбрестись далеко.

Вожак улыбнулся, вспомнил, как осенью пришли на эти земли. Вышли из Чернолесья и им открылся прекрасный вид. Здесь действительно были большие луга. Речка с чистой водой пересекала их, даруя живительную влагу. Вдалеке виднелся бор.

Боянка выбрала место, где нужно ставить дома и, уже на следующий день по прибытии, закипела работа. Поставили несколько срубов, чтобы не замёрзнуть зимой. Сарай для скота, чтобы уберечь его от лютых холодов. Тяжело пришлось, умаялись все: и взрослые, и ребятишки. Зимой стали бревна заготавливать на будущие постройки.

В этом году ещё больше дел: строительство, заготовка сена, возделывание земли. Всё приходится начинать с нуля, но оборотни не роптали, не привыкли как баре на ложе почивать да ничего не делать.

В деревне веселились. Все были одеты в лучшие наряды с вышивкой. Девушки сплели венки из первых цветов и украсили ими волосы.

– Тут теплее, чем в Высокой Горке, – заметил Дарко.

– Всё верно. Тут южнее. За бором страна медведей, – сказала Боянка, – а потом крикнула: – Собирайтесь. Дары матушке сырой земле понес?м.

Девицы тут же запели песни и двинулись в поле. Боянка взяла крынку молока, чтобы им землю окропить.

– Прими дары скромные, матушка. Дай взамен урожай богатый. Не оставь нас в трудный час, – шептала Боянка мантру, поливая землю молоком.

После стали хоровод водить.

– Матушка Мокошь, оберёжные берега. Матушка Мокошь, светлая Рода река. Мать-Лебедия, береги расы красу. Земли святые – Родину славну мою, – затянула Боянка песню и все подхватили.

Дарко держал жену за руку. С другой стороны стоял брат её Богучар. Радостно было сейчас на душе, светло и спокойно. От соплеменников невероятное тепло исходило и доброта. Даже дети, кто ходить уже мог, стояли с ними за руку. Младенцы в кругу сидели и хлопали глазами улыбаясь. Дарко подумал, что не зря они сюда ушли. Не достанут их тут враги, не найдут.

Глава 10

Заутрок – завтрак.

Стряпчий – адвокат.

Боянка встала с кровати и потянулась.

– Чего разлегся, Дарко. Пора вставать. Баню топить. Забыл, Купала сегодня?

– Здраво. А я уже не сплю, матушка, жду когда за травами пойдём, – за полог заглянула Агидель.

– Здраво, Агидель. А ну-ка брысь. Щас тятька встанет, – беззлобно сказала Боянка.

– Ой, пошла остальных будить, – Агидель унеслась прочь.

– Взрослая совсем стала. Пятнадцать лет уже, – улыбнулся Дарко, поднимаясь с кровати.

– Да, дети быстро растут. В этом году краски пошли. Венок на Купалу сплет?т.

– Яр на неё поглядывает. Хороший парень. На год всего старше, – Дарко принялся одеваться.

– За три года глаза не проглядит? – хохотнула Боянка. – Вставай, а мы с Агидель и Тарусей заутрок сделаем.

Боянка вышла на улицу и улыбнулась. Агидель уже стояла у рукомойника. Красивая у неё растет дочь. Волосы с оттенком золота, глаза не голубые, а необычного бирюзового цвета. Таруся пошла в отца, взяла его зел?ные глаза и чуть угловатую внешность. Младшей дочке в этом году семь лет исполняется. Ещё у нее родились два сына. Тихомиру было тринадцать лет. Стоимиру исполнилось десять.

Младшие с криком: «Здраво, мама», – выбежали из дома.

– Здраво, дитятки мои, – Боянка распрост?рла руки и обняла каждого.

Следом чинно вышел Дарко, чтобы умыться, и дети унеслись к нему.

– Здраво, тятенька.

– Здраво. Идите обниму всех, – улыбнулся Дарко.

Боянка обняла Агидель, а потом принялась умываться, поглядывая на семью. Вот уж семнадцать лет как они с Дарко поженились, а любовь ещё не угасла. Горит костёр в сердце ярким пламенем и не тухнет. Супруг тоже ни один раз признавался, что жить без неё не сможет. Волчат у них четверо родилось. У всех в стае большие семьи. Даже вдовы в своё время младенцев принесли. Стоян с войны вернулся молодой, горячий и не женатый, ни одной свободной юбки не пропустил, пока не остепенился. Никто не порицал. Восполнять стаю нужно.

Боянка вспомнила, как туго пришлось в первое время, но они справились. Сначала коров и лошадей в одном сарае держали. Молоко делили поровну на каждую семью. Потом, когда телята пошли, оборотни стали к домам сараи пристраивать. Баню решили сделать большую, одну на всех, сначала мужчины шли мыться, за ними женщины с детьми.

Вот и сегодня в праздник Купалы принято париться как следует, а потом идти на луг хороводы водить.

Только у Боянки и Агидель ещё дела есть. Издревле говорили, что на Купалу травы имеют особенную силу. В этот день их собирать принято, чтобы потом целый год соплеменников лечить от хворей разных.

Дарко умылся, принял от неё полотенце и сказал, нахмурив брови.

– Милад и Пересвет должны были вчера ещё прийти. Не случилось бы чего. Столько лет никуда не уходили, придумалось же им посмотреть, что на родине делается.

– Вернутся сегодня. Близко уже едут. Не переживай. Я бы и сама заглянула в каждый уголок Хосхарии. Не могу, как вхожу в транс, так будто останавливает что-то. Пойду готовить. Дети голодные.

Боянка зашла в дом, за ней Агидель и Таруся. Младшая дочь уже помогала чем могла.

– Мама, за травами с Агидель пойдете? Меня возьм?те? – спросила Таруся.

– Мала ещё. Потеряешься в лесу. Сами сходим. Тихомира прихватим, он уже разбирается в травах, – ответила Боянка, доставая хлеб с полки.

– Мам, вчетвером же больше собер?м. Я ни на шаг от тебя не отойду, правда-правда, – начала канючить Таруся.

– У тебя и Станимира особая миссия. Корову подою, на выпас её с тел?нком отвед?те. Коз и баранов тоже в поле надо. Кур покормите. Поросенку отец сам задаст. Не таскай тяж?лое, – строгим тоном сказала Боянка.

– Ладно, – надула щ?ки Таруся.

– Хватит щ?ки раздувать. Сбегай на огород, луку да редису к столу нарви. Агидель, не сиди. Достань сало из подпола.

Вскоре все сидели за столом. Хлеб, редис, лук и сало – вот и весь заутрок. На обед пир будет. Мужчины вчера оборачивались, на охоту ходили. Двух больших вепрей загнали. Мяса много будет, всем хватит.

Боянка наелась и пошла корову доить, Агидель тем временем принялась корзинки собирать.

У всех с утра дело есть. Скотину накормить, огород обработать до жары. Потом в поле идти надо, сенокос вовсю идёт. Только сегодня праздник и гуляния, о скотине не забывали, а остальные дела откладывали до завтра.

В деревне воцарилось веселье. У реки на двух вертелах жарились вепри. Вкусный запах разносился далеко за пределы поселения. Боянка в это время шла по лесу, собирала траву и аккуратно складывала в корзину. Вокруг щебетали птицы. Деревья шелестели листвой навевая покой.

Недалеко были Агидель и Тихомир.

Дочь в лесу как дома, будто родилась тут. Ничего не боялась. Различала голоса птиц и даже повторять за ними умела. Слышишь, соловей по?т? Нет, это Агидель его копирует. Боянка понять не могла, как так получилось, но с каждым годом старшая дочь становилась сильнее её самой.

Внезапно раздался злобный рык.

– Прочь! – крикнул Тихомир.

Боянка подбежала к детям и застала картину. Сын встал впереди дочери, защищая от волка. Это не был оборотень. Обычный серый зверь.

– Я сейчас его прогоню, не шевелитесь, – Боянка осторожно взяла палку с земли и на её конце заж?гся огонь.

Агидель взмахнула рукой и пламя тут же погасло.

– Не пугай серого, мама. Лес их территория, не наша, – сказала дочь.

Смело выйдя к волку, она тихим рычанием успокоила его, потом подошла, присела на корточки и обняла.

– Не бойся, серый, семью твою не тронем. За травами мы пришли, – сказала Агидель. – Трехлетка. Первые щенята народились в этом году. Беги к жене и малышам, папочка.

Боянка с удивлением наблюдала, как волк лизнул дочь в щ?ку и ун?сся прочь. Прав был дедушка Лесовик, особенная Агидель.

– Корзинки полные. Идемте домой. Не будем волчью семью тревожить, – сказала Боянка.

– Мам, а вдруг они на кого-то нападут? Так близко от нас волки ещё не жили, – спросил Тихомир.

– Не будет ничего. Я слово заветное шепнула. В этом году дичи много. Зачем им на нас нападать? – сказала Агидель. – И вправду, идёмте. Есть хочется и дядя Пересвет с дядей Миладом вот-вот прибудут. Цокот попыт слышу.

Агидель не ошиблась: как только они занесли травы домой и снова подошли к реке, брод на лошадях переходили Пересвет и Милад. Оба уставшие, лица серьёзные.

На поляне только несколько мужчин следили, как мясо жарится.

Путники спешились и принялись со всеми здороваться. Потом пустили коней пастись, а сами подошли к бочке с квасом, чтобы напиться.

– Хорошо. Скучал по квасу нашему, только он и умеет так жажду утолять, – улыбнулся Пересвет.

– Что там в Высокой горке, братья, расскажите скорее, – нетерпеливо попросил Богучар.

– Не торопись, Богучар. Накорми, напои, в баньке попарь, а потом слово пытай, – хохотнул Милад.

Мужчины пошли мыться, потом пришла очередь женщин и детей. Через какое-то время все собрались на поляне у реки. Расселись в несколько кругов. Стали мясо есть. В середине посадили Пересвета и Милада.

– Поведайте, братья, как съездили? – на этот раз задал вопрос вожак.

– Дома наши бывшие не пустуют. Заселились другие оборотни. Только вожака в стае нет. В деревне вампир командует, словно надсмотрщик, – грустным тоном произнёс Пересвет.

– В городе хоть одном были? – полюбопытствовал Богучар.

– Были. В Брань заехали и в Клянев. Они самые близкие к Высоким горкам. Плохо всё, братья. Кругом вампиры на должностях. Ни одного стряпчего оборотня нет, вот до чего дошло, – сказал Милад.

– Да, не зря мы тогда ушли. Вампиры свою власть везде установили. Сами городничих назначают. Сами, ежели чего, снимают с поста. Волки там сейчас вроде рабов и доноров крови. Религия наша запрещается повсеместно. Говорят, что нет никаких богов, кроме Создателя. Деревянные статуи пожгли. Наши праздники своими заменили. Только столб покровителя северных волков, славного Добрана, каким-то чудом на краю деревни стоит, – дополнил рассказ Пересвет.

Соплеменники молчали. Скорбь по родине ненадолго поселилась в сердцах. Зато стало ясно: возвращаться нельзя. Здесь теперь их дом, навсегда.

– Будет, братья, печалиться. Праздник сегодня великий. Айда веселиться, – Милад встал с травы.

– Девица краса, длинная коса. Сплела венок на Купалу… – затянула песню Боянка и все подхватили.

Стали хороводы водить. Песни звучали над полем и эхом разносились в дальние-дали. Девушки незамужние венки плели. Агидель тоже надела на голову венок, к которому красную ленту привязала.

Все сегодня оделись красиво, в льняные платья и рубахи с особой вышивкой-оберегом. Вечером пошли венки в воду опускать. Потонет – суженый к другой уйдёт. А если поймает его парень, скорую свадьбу играть.

Агидель опустила венок в воду. Увидела, как Яр пытается достать его длинной палкой. Неожиданно волна набежала и унесла её венок далеко.

– В Маркис к медведям уплыл твой венок, Агидель, – хохотнула подруга Чаяна.