Эпоха золотой розы
Николай Вардин
Первая книга цикла «Летопись Эренхара» повествует о начале времён. Юный народ взойдёт из земли и создаст свою Золотую Эпоху без смерти, без ненависти и без лжи. А самые достойные воспарят в небеса на драконьих крыльях.Но этот мир будет отравлен пороками и расколется на добро и зло. Вот только свет от тьмы будет отличить непросто. Ведь даже боги научатся лгать и предавать. А в простых мужчинах и женщинах окажется больше отваги и воли, чем в бессмертных царях и царицах.
Эпоха золотой розы
Николай Вардин
© Николай Вардин, 2023
ISBN 978-5-0062-0193-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Я прошёл тысячи дорог. Я видел тысячи смертей. Я был свидетелем рождения и гибели империй. Своею дланью я свергал королей и возводил на трон. Я бросал вызов богам человеческим. И я предавал, и я был презираем. Я творил историю нового мира, но моё имя не пронесут в веках. У меня не будет ни могилы, ни надгробия. Я умру безымянным в той земле, на которую никогда не ступит нога человека. И я начинаю летопись, которую никто и никогда не прочтёт. Это всё, что мне осталось сделать.
Много лет назад я покинул города, отправляясь в своё добровольное изгнание. Я не знаю, сколько времени прошло с того момента. Но я знаю, что прожитых мною лет хватило бы на несколько человеческих жизней. Быть может, смерть сбилась с пути, разыскивая меня. А может, она более не смеет ступать на ту землю, в которую я отправился. Тем не менее сейчас я тороплюсь писать эти строки – страх подгоняет меня. Страх не успеть закончить эту работу, потому что она поистине огромна.
Моя последняя дорога вела меня за несколько морей, далеко на север. Я знал, что обратного пути мне не будет, и я не желал себе возвращения. Уже тогда я прожил сверх меры. Уже тогда я много раз уходил от своей судьбы. И после всего, что сталось со мною, у меня было только одно желание – добраться, доплыть до Изначальной Земли. Я знал, что не увижу здесь золотых садов и огненных рек. Я не пройдусь по вековечным лесам, которые пронзают своими кронами голубое небо. И я не смогу услышать голос Первого Народа, от которого повело свой род человечество…
Когда я начинал свой путь, я знал, что всё это осталось в далёком прошлом. Я знал, что Изначальная Земля умерла тысячелетия назад. Люди давно забыли о ней. А боги не желали даже верить в то, что она когда-то существовала.
Но я отыскал её. Отыскал, пройдя три моря и Чёрные Воды, преодолев Дьяволовы Хребты и обрушенные берега. Я сбился со счёта, сколько людей покинули меня в пути, а сколько из них погибли. Но даже в одиночку я добрался до Изначальной Земли. Она предстала предо мною холодной и безжизненной пустыней снега и льда. Только холод и тьма стали моими спутниками с тех пор – ведь даже солнце не заходит в этот край.
Под толщей снега, спрессованного тысячами лет, лежали руины городов, обломки древних битв, кости Первого Народа. Когда-то давно здесь кипела жизнь, во многом похожая на жизнь сегодняшнюю. Но во многом настолько отличная, что разумом нынешнего человека её невозможно даже представить. Под моими ногами глубоко внизу был зарыт единственный Золотой Век этого мира – век благоденствия и равенства. Век, когда ещё не пришли в этот мир болезни и горести, ненависть и страх. В тот век ещё даже смерти не было в Эренхаре. Разве можно в это поверить теперь? Разве можно в это поверить мне?
Долгие дни я скитался по снежным пустошам. А быть может, то были недели. Хотя мне казалось, что прошли годы. Я вновь не смогу посчитать время, ведь нет над этой землёй смены дня и ночи. Но сколько бы его ни минуло, я дошёл до того, что искал, – я дошёл до семистенной Форхи – города, что стоял на этой земле с самых дней Сотворения. Некогда прекрасная и величественная, ныне она едва угадывалась в бесформенных руинах, покрытых снегом. Когда-то ею правили те, пред кем даже нынешние боги – лишь дети. А теперь королём этих залов и коридоров оставался только ветер. Он носился в древних стенах, завывая, словно одинокий зверь. И вой этот был скорбным, будто плач по временам давно минувшим, о которых помнит только он.
Я отдавал себе отчёт в том, что отныне именно я – единственное живое существо на всём континенте. Запасов еды, которые я смог протащить с собою на санях по заснеженной пустыне, хватит ещё на несколько недель. Что будет после того, как они закончатся, меня не волнует. Единственное, что важно сейчас для меня, – успеть завершить эту работу. Вот и всё.
***
…Самая маленькая комната в огромном дворце стала моим кабинетом. Она не была разрушена, кладка не обваливалась – это значило, что я могу укрыться здесь от вездесущего ветра. А малые размеры позволяют хоть сколь-нибудь её обогреть. Благо в свечах здесь недостатка нет.
Я сижу за ветхим столом в двух меховых куртках и плаще. Шапка и шарф почти полностью укрывают моё лицо, оставляя небольшую щёлку для глаз. Вокруг меня расставлены несколько десятков зажжённых свечей, создавая в комнате ореол неверного света. Он режет глаза, успевшие привыкнуть почти к полной темноте за недели скитаний.
На правой ладони надета лишь тонкая перчатка – иначе я не смог бы держать перо. Поэтому часто приходится прерываться и согревать озябшие пальцы. В эти моменты я начинаю пролистывать книги, которые принёс сюда. Большинство из них я отыскал уже здесь – в библиотеке Форхи. Но некоторые из них прошли со мною весь долгий мой путь. Я отыскивал их – осколки былой эпохи – в разных частях мира. Смею утверждать, что я единственный из ныне живущих людей, который умеет читать эти древние письмена. Но и я не в силах разобрать многие значительные части, пожелтевшие, истлевшие под гнётом всевластного времени. Многие книги разорваны или обожжены огнём. Поэтому моя работа усложняется стократно. И многие пробелы в записях я не в силах восполнить.
Одни части летописи я смог собрать лишь легендами и мифами на обрывках книжных страниц. Но иные я буду писать от имени участников древних событий, потому что об их деяниях остались многие свидетельства. И поэтому я не смогу претендовать на объективность повествования. Ведь, так или иначе, моя летопись будет писаться от имени людей. Они жили в разных землях и разных эпохах. Они совершали благие или бесчестные поступки. Но все они люди. Они – лишь малая часть мира, границ которого не знает никто.
Мне необходимо будет приложить все усилия, дабы сохранить и соединить в единую линию повествования все те противоречия, из которых сотканы людские судьбы. Тем паче речь пойдёт о судьбах тех людей, которые вершили историю Эренхара. Ведь правда любого поступка зависит от точки зрения. И иногда правдой бывает то, что прославленные герои могут предавать. А злейшие враги – быть честны и благородны. Сама любовь может оборачиваться кошмаром для целых народов. А одна измена – спасти целый мир от гибели. На поверку даже боги оказываются ничтожнее слабейшего из людей. А в обычных людях, с их грехами и пороками, хранится истинное величие. Ведь даже время рассыпается в прах пред кратковечной жизнью, если память оказывается прочнее тысячелетий.
Глава 1
До начала времён был только Хаос, клубящийся волнами под безграничными просторами Пустоты. И в эту изначальную тьму пришёл Геадон. Кто он и как он появился в пространстве, неведомо никому из существ, когда-либо ступавших по землям Эренхара. Но известно, что обладал он безграничной силой мироздания.
В той Пустоте призвал Геадон твердь, дабы было куда идти ему. И тогда поднялись бескрайние земли из пучин Хаоса. Асхайин – так нарёк мироздатель эти просторы. Но не мог он увидеть их во тьме. И тогда Геадон вырвал из земли огненную жилу – Алтейю, берущую своё начало в глубинах Хаоса. Она взметнулась высоко вверх. Достигая высоты, огонь падал обратно на землю и застывал, превращаясь в камень. И камень этот рос всё выше и выше, становясь великой горой Энакро – вершиной нового мира. Тогда Алтейя дала этому миру свой первый дар: из её пламенного течения родилось само Солнце. Геадон взял его в свои руки и подбросил высоко вверх, чтобы оно осветило всю его землю и самые дальние её пределы. Чтобы оно осветило саму первоначальную тьму, и воссияло голубое небо над Асхайином. После этого Алтейя успокоила свой поток и стала пламенной рекой, которая берёт свой исток на вершине Энакро. Русло её спускается по склону великой горы к самому подножию, а потом кольцом огибает её, замыкая неразрывный круг.
Когда свет молодого Солнца озарил землю, мироздатель понял, что этот мир пустынен и бездушен. Тогда поднял он свою голову и воззвал к небесам. И небеса ответили ему, пролившись благодатной лазурью. Вода, соединившись с землёю, породила жизнь – породила травы и деревья, цветы, колосья. Небеса питали почву, покуда каждая пядь Асхайина не прониклась жизнью. Щедрые ливни собирались в ручьи, а тысячи ручьев стекались в могучие потоки. Так две бескрайние реки покатили свои воды по просторам земли. Имена им были Друмеш и Марди. Они охватили весь Асхайин бесчисленными притоками и рукавами, дойдя до самого края тверди. И тогда их воды стали падать вниз. Потоки рек лились до тех пор, пока не возник Океан вокруг Изначальной Земли.
Великое творение было почти закончено. Геадон восхитился новым миром – Эренхаром. Он взошёл на вершину Энакро и возвёл у истока Алтейи свой престол. Он опустился на трон и оглядел весь Асхайин. Ликование наполнило его сердце. Но понял он, что не с кем ему разделить свою радость. И весь его прекрасный мир слишком велик для него одного.
Тогда разрезал он вены на собственном запястье. Кровь хлынула из раны. Геадон взмахнул рукою, и алые капли полетели вниз с вершины Энакро. Они падали на землю, впитываясь в неё. И на месте каждой из капель прорастал из почвы молодой народ – Первый Народ Эренхара – мужчины и женщины, высокие и прекрасные, обликом своим подобные своему отцу-мироздателю. Они взяли себе имя в честь огненной реки. Стали они называть себя алтеидами. Им дал Геадон свободу самим выбирать свой путь. Не было у них предначертанной судьбы, ибо только в их руках были их жизни.
Прекрасен стал Асхайин. Завершено было творение Изначальной Земли. Но Эренхар был бескраен. И пожелал Геадон, чтобы мироздание никогда не прекращалось. Поэтому возвёл он рядом со своим троном ещё шесть престолов. Шесть фигур изваял он из земли, камня и воды напротив каждого из них. Каждая из этих фигур была похожа на алтеидов, но каждой из них Геадон даровал по четыре крыла за плечами. Ветер высушил скульптуры. А солнечный зной придал им твёрдости. Так все стихии вдохнули в них свои силы. И ожили эти изваяния, став верными последователями мироздателя. Виккарана, Аскета, Маэлира, Селехэт, Ирам и Галидор были их имена. Геадон дал им власть над стихиями, из которых они были сотворены. С тех пор стали называть их райнерами. И повелел он каждому из них отправляться прочь из Асхайина и творить свои земли и свои народы – этому должны быть посвящены их жизни. Лишь единожды в год они должны будут собираться подле его трона и рассказывать ему о своих свершениях. Вняли они этому приказанию и разлетелись по пределам молодого мира, дабы расширить его и создать новое – уже по своему усмотрению.
Лишь Маэлиру мироздатель просил не уходить. Прекрасная райнера осталась возле него. Геадон взял её за руку и нарёк её своею супругой, дабы разделила она с ним радость от созданного им мира. Дал он ей клятву верности. И велел поступать так же мужчинам и женщинам Первого Народа.
Глава 2
Так начиналась история Эренхара. Так начинался долгий путь Первого Народа. Начинался он с Золотой Эры процветания и благоденствия. Ведь под правлением самого Геадона и его супруги Маэлиры алтеиды не знали ни болезней, ни смертей, и Солнце всегда светило над Асхайином.
Семь ступеней были высечены из подножия Энакро. Семь ступеней были укреплены высокими крепкими стенами. И за этими стенами за семь лет алтеиды построили Первый Город. Они назвали его Форхой. То был прекрасный и необъятный город, вобравший в себя все красоты молодого мира. Бесчисленные каналы прорезали широкие улицы Форхи, устремляясь в рукотворные парки и сады, проливаясь фонтанами и водопадами. Белоснежные башни будто плыли волнами над городом, соединённые в воздухе мостами и арками. А посреди всего великолепия Форхи катила свои огненные потоки сама Алтейя.
Геадон всё реже бывал на вершине Энакро. Всё больше времени он проводил среди алтеидов. Он возделывал с ними поля и собирал урожаи; строил новые дома и прокладывал дороги к новым селениям, отстоящим от Форхи.
И он учил их тому, что сам считал правильным. Он учил их доброте к другим существам, ибо в глазах мироздателя были все равны: и насекомые под ногами, и птицы в небесах. В каждой, даже самой маленькой, жизни была частица самого Геадона. И все они вместе составляли необъятный Эренхар. Справедливости и верности учил алтеидов мироздатель. Лжи, ненависти и предательства не было в те времена. Не изобрели их тогда ещё. Ведь зачем было тратить время на склоки, когда перед тобою лежит целый мир? Когда тебе дан простор бесконечного созидания? Алтеидам некогда было тратить свою вечность на подобные чувства и страсти, ведь им нужно было строить новую эпоху.
Шли годы. Геадон будто бы растворился в мире, который создал. Его сила больше не принадлежала ему. Его сила теперь была в мужчинах и женщинах, что окружали его. В малых детях, которые сидели на руках родителей, и в тех, кто ещё родится на этот свет. В сером зайце и каждой травинке оставил он свою мощь. И рад был этому мироздатель. Силой рук с ним теперь мог сравниться каждый второй из алтеидов. Да и рост его будто бы стал меньше. Мозоли от плуга уже не покидали его ладоней. Вот только искренняя улыбка оставалась прежней.
Лишь раз в год, в означенный день, Геадон непременно возвращался на вершину Энакро. Долго и упорно поднимался он от её подножия, дабы занять свой трон, ибо самому себе не пожелал он создать крыльев. Там он ждал райнеров, которые прилетали к нему держать ответ. И каждый рассказывал о том, что успел сделать за минувший год. Последователи не были столь сильны, как мироздатель в начале творения. Поэтому работа затягивалась на долгие десятилетия. Но не торопил их Геадон и терпеливо ждал их успехов. И пусть труд был далёк от завершения, но уже сейчас он был поистине велик и разнообразен. И радовался мироздатель, ибо творения райнеров нисколько не уступали его собственным деяниям.
Лишь одна Селехэт из года в год только молчала. Она всегда прибывала в означенный день на вершину Энакро. Но ни разу ни слова она не проронила на этих советах. И ни разу не ответила на вопросы других райнеров. Хоть даже спрашивала её сама Маэлира. Селехэт вызывала своим безмолвием неприязнь и осуждение. Но Геадон справедливо рассуждал, что раз не торопит он с творением других райнеров, то за одно лишь молчание не вправе он осуждать и Селехэт.
Но для Маэлиры её поведение было дерзостью и оскорблением. И сильнее было её раздражение от того, что Геадон проявлял подобное терпение. Да и собственная метаморфоза супруга не нравилась ей. Она укоряла его за то, что все силы раздал он своим созданиям. Она призывала его вернуться к ней на вершину горы и править народом алтеидов. Но не разделять с ними их удел. Геадон не прислушивался к её речам и всегда оставлял супругу одну на целый год до следующего совета райнеров.
Но в один из дней, когда солнце клонилось к горизонту, Маэлира сама спустилась к нему на землю. Мироздатель отдыхал один на опушке леса.
– Алтеидам нужен правитель и вождь, а не подмастерье на ферме, – заговорила она. – И если ты не желаешь занять собою же возведённый престол, то дай мне сына, как обычный мужчина дарит ребёнка обычной женщине. Он сядет на трон, который пустует.
– Но ты можешь остаться здесь, на земле, со мною, своим супругом, как обычная женщина остаётся со своим мужчиной, – отвечал мироздатель. – Как можешь ты править этим народом, если ты не желаешь стать его частью?
– Я не алтеида. И никогда ею не буду, – ответила райнера. – Ты создал меня из стихий, но не из собственной крови. Я столь же чужда этому народу, как камень чужд траве.
Не ответил ничего Геадон на эти её слова. Но разделили они лесное ложе из трав и цветов до того времени, как солнце вновь стало подниматься к зениту. Тогда Маэлира покинула землю. И в тот день понесла она сына, который должен будет стать царём для всех народов, живущих и будущих в бескрайнем Эренхаре. Три четверти года суждено было ей носить ребёнка – подобно обычной женщине.
Очень скоро стало известно алтеидам о грядущем событии. Они обрадовались рождению сына мироздателя. И в честь его воздвигли в Форхе шесть величественных храмов – на каждой из первых шести ступеней города. А ко дню его рождения был задуман огромный белокаменный дворец за седьмыми, самыми высокими стенами. Сама Маэлира почтила их своим присутствием. Она благословила служения в честь её сына. И повелела построить подобные святилища и в других городах Асхайина.
Так стало заведено, что мужчины и женщины Первого Народа стали приносить в храмы дары. Оставлять в белых стенах свои мечты и надежды, шепча молитвы грядущему царю. И чувствовала сама Маэлира, как набирается силой ещё нерождённый сын в её чреве. Та сила, которую раздал Геадон своим творениям, теперь возвращалась его ребёнку вместе с верой алтеидов. Но сам мироздатель не ведал этого, занятый обычными земными делами. Не ведал он, что уже не царя носит под сердцем его супруга, но того, кто станет для Первого Народа богом. Ему будут поклоняться, и его будут почитать.
И если вначале то была дань уважения сыну мироздателя, то вскоре это почтение уже нисколько не отождествлялось с Геадоном. В то время как сам мироздатель превратился в обычного мужчину, Маэлира и её нерождённый сын набирались всё большей власти.
Храмы уже стояли в каждом из городов Асхайина. И в каждом из этих храмов появились жрецы, которые посвящали свои жизни служению грядущему царю. Маэлира лишь поощряла подобное поклонение. Каждая молитва, каждая зажжённая в храме свеча словно капля в ручье Силы втекала в её чрево. И чтобы этот ручей никогда не прекращался, стала выбирать она самых верных последователей и самых преданных служителей. И в награду за их веру она даровала им пару крыльев, подобно тем, что были за спинами самих райнеров. Возносила она их с собою на вершину Энакро, ввысь от земли. Дабы навсегда они оставались подле её сверкающего трона.
И когда этот младенец появится на свет, то уже в тот момент будет он самым могучим существом во всём Эренхаре. Атрен – имя, данное ему его матерью. Ему уготовано было вести Первый Народ в новые эпохи. Тогда как отец его окончательно уходил в мирскую жизнь, не желая помнить о собственной былой силе.
Глава 3
Жила в те времена в Асхайине юная алтеида по имени Сереная. Суждено ей было сыграть роль в судьбе всего Эренхара. Но, конечно, она не могла знать об этом. Она просто была храброй и отважной девушкой, которая однажды пойдёт своей дорогой, не зная, куда та приведёт её.
Родилась она в Мехре – втором городе по величине и по времени строительства в Асхайине. С самых малых лет она проявляла недюжинное трудолюбие и усердие. Наравне со взрослыми она обустраивала свой родной город. И благодаря в том числе и Серенае Мехра стала не менее красива, чем семистенная Форха. Но славиться этот город стал не высокими белоснежными башнями и могучими стенами, а садами, в которых он был укрыт словно лоскутным зелёным одеялом. Клумбы, искрящиеся цветами, устилали тротуары дорог и стены жилищ. Между районами города разбивались парки, размерами своими больше походившие на целые рукотворные леса. И в этих лесах были проложены проспекты, по которым катили бесчисленные повозки и шли пешие путники.
По негласному правилу здания в Мехре не превышали пяти этажей. И обязательно все они имели плоские крыши. Для того, чтобы на каждой из них можно было разбить зелёные лужайки или цветники.
Но особой гордостью жителей были сады, которые назвали золотыми. Именно в них трудилась юная Сереная вместе со своею семьёй. Эти сады стали её первой мечтой и её великим творением. Усердием и упорством она вывела удивительные розы, которые росли на серебряном стебле, имели серебряные шипы и листочки. Но бутоны их словно были отлиты из жёлтого металла. Казалось, что если прикоснуться к их граням, то можно порезать палец – настолько они отливали на солнце острым блеском. Но в действительности прикосновение к этим цветам было похоже на прикосновение к хлопьям тумана поутру – невесомым и нежным, почти воздушным.
Со временем эти сады опояшут весь город золотым кольцом. И однажды, но много лет спустя, их назовут именем их создательницы. Но это будет в будущем.
А пока в этом городе свои первые шестнадцать лет прожила юная Сереная. Она любила зеленокудрую Мехру. Но неугомонный нрав всегда звал девушку в дорогу. Горько ей было расставаться и со своими родителями. Но она верила, что чем труднее разлука, тем слаще будет непременная встреча. И в шестнадцатый день своего рождения одного просила она у отца и матери – отпустить её из родного дома. Родители не воспротивились желанию дочери. И Сереная отправилась навстречу горизонту.
Пешком дошла она до великой Форхи. Увидела она гору Энакро. Почувствовала близ себя жар огненной реки Алтейи. А потом продолжила свой путь. За несколько лет она побывала в каждом из городов Асхайина – больших и маленьких, с высокими каменными домами и крошечными деревянными лачугами. Но в каждом из них она дарила жителям немного семян той самой золотой розы. Сереная хотела оставить частичку своего родного города на всех землях, в которых сможет побывать. И так она обошла весь континент: она побывала на западе в бескрайних лесах Келлириона, настолько густых, что даже солнце не проникает под их кроны; добралась до далёкого севера, где начинаются вересковые моря; гостила она в селениях на востоке и юге.
Везде дивилась она красоте и разнообразию жизни, созданной однажды мироздателем. Восхищалась она и алтеидами – похожими, но разными. И везде ждало её новое удивление и новое открытие, несмотря на то что повидала она уже столько, что некому было даже представить. Но однажды, когда она дошла до южного побережья и остановилась пред вечно движимым Океаном, поняла Сереная, что некуда ей больше идти. Она исходила весь Асхайин с севера на юг и с запада на восток. Но знала она, что новые земли поднимают из тёмных водных пучин райнеры. Сколько новых чудес и непройденных дорог будут ждать её в этих краях, она не могла и представить. Вот только как добраться до них, девушка не знала.
Поэтому решила она искать помощи. И отправилась наперво в свою родную Мехру. Уходила она из дома ещё девочкой. А теперь возвращалась молодой женщиной. И не сразу увидели в той страннице Серенаю друзья её и соседи. Только родители с первого взгляда признали свою дочь. И долго она оставалась в отчем доме, по которому успела соскучиться за годы странствий. Целого дня бывало мало, чтобы ответить ей на все расспросы об иных краях Асхайина. Сереная не могла никому отказать в рассказе о красотах их мира, хоть не всегда хватало у неё слов для описания всех тех чудес, которые она повидала. Ведь с каждым хотела она поделиться своим великим счастьем.
Но молодой страннице нужно было продолжить свой путь, чтобы осуществить задуманное. Для этого она уговорила родителей отдать ей двух осликов, которые уже много лет служили их семье. Она укрепила на их спинах деревянные коробы с землёю. А потом она пересадила золотые цветы из собственного сада в эти ящики – как можно больше. На все расспросы о том, зачем она это делает, Сереная лишь лукаво улыбалась и отвечала, что «собралась посадить золотые розы в том единственном месте, где их ещё нет».
В новый раз она прощалась со своими родителями и друзьями. Её путь вновь лежал из Мехры в семистенную Форху. И два ослика верно следовали за нею. По дороге встречались ей уже знакомые лица. Её приветствовали в каждом селении и в самой Форхе. И везде она видела взошедшие семена, которые оставляла годы назад. Но ни разу не ответила Сереная ни на чьи расспросы. Лишь упрямо шла вперёд, словно роднёй она была не алтеидам, а тем осликам, что несли её золотой груз.
Прошла она семь ступеней великого города. Но не остановилась на этом. Путь её лежал много выше, по крутым уступам и отвесным скалам. Она забиралась вверх. Забиралась так высоко, что касалась руками облаков. Забиралась на такую высоту, откуда уже не видно даже улиц города.
Много времени занял у Серенаи этот путь. Но добралась она до вершины Энакро ровно в тот день, когда все райнеры собираются с пределов Эренхара, дабы держать своё слово перед мироздателем.
Вершина горы тонула в густых облаках, поэтому не видно было тверди под ногами. Так казалось, что ступает она в белоснежный пар. А вокруг не было ничего, кроме голубого простора, голубой бесконечности, лазоревой пустоты. Эта пропасть вокруг завораживала и манила одновременно. Были в ней безграничная свобода и воля.
Только алое Око Алтейи впереди резко выделялось в белоснежном мареве. Это был исток огненной реки. Око кипело и бурлило тихо, величественно. Сереная стояла в том самом месте, где огонь переливался через край и стекал вниз к самой земле. И два верных ослика спокойно стояли за её спиной. А она во все глаза смотрела на семь величественных тронов, стоявших полукругом над огненным Оком. Каждого из тех, кто занимал эти престолы, она видела впервые. Но каждого из них она знала по имени.
Справа от неё сидела на жёлтом троне лукавая Аскета в платье, которое шуршит словно пустынный песок. Глаза её подобны янтарю, а волосы – огню, который может согреть, а может и обжечь неосторожного. Искрящийся взгляд её скользил по Серенае, а с губ не сходила усмешка.
Чуть дальше справа на каменном троне возвышался горный утёс. Имя его было Ирам. В глазах его застыл лёд, а в волосах – снег. Суров и могуч был этот райнер. Но улыбка тронула губы Серенаи, когда представила она, какими прекрасными будут его холодные земли.
Ещё дальше справа от девушки сидела Виккарана в платье из листьев, которое шумело словно лес при каждом движении. В глазах её лились горные реки. А в волосах были вплетены спелые колосья. Райнера была похожа на родные края – такие светлые и милые сердцу. Сереная даже поймала её краткую улыбку, от которой в груди становилось теплее.
Но когда взгляд её устремился налево, то в груди её похолодело, а сердце странно кольнуло. Молодая алтеида увидела лицо, прекрасней которого не было на этой земле и никогда не будет среди всех народов, среди всех земель. Это не было пророчество. Это было лишь твёрдое понимание, что в облике Селехэт воплощено само совершенство: бледный овал лица с точёными тонкими чертами тонул в потоке смольных волн её волос. Чёрные бездонные глаза завораживали с первого мига. Райнера будто была соткана из отсутствия света: даже крылья её собственные были черны, а платье собрано из вороновых перьев. Лишь бледное прекрасное лицо и бледные тонкие кисти рук резко выделялись на чёрном полотне.
С трудом Сереная оторвала от неё взгляд. И дальше она увидела того, чьё имя было Галидор. Как и другие, он был не похож на остальных. Но его непохожесть была в его простоте. Кожа его была сера, словно покрыта каменной пылью. Как у скульптора, который обрабатывал весь день материал. Глаза тусклы и глубоко посажены. Но лицо было красивым – на свой грубый манер.
Девушка перевела взгляд дальше и встретилась глазами с самой Маэлирой, супругой мироздателя, матерью грядущего царя. Мраморное её лицо и тело хоть и были прекрасны, но пугали Серенаю. В каждом из райнер она находила что-то, что уже видела, знала. Но Маэлира обдавала холодным чуждым светом. Девушка не смогла задержать на ней свой взгляд и отвела его скорее.
И тогда она увидела мироздателя. Она слышала о нём бесчисленное количество раз. Он жил среди Первого Народа. Но никогда сама Сереная не встречала Геадона. И никогда не думала она, что мироздатель предстанет в её глазах простым мужчиной в льняной рубашке. Он сидел на простом железном троне, который больше походил на стул. Он внимательно смотрел на девушку взглядом простых голубых глаз. Волосы его были небрежно, неровно острижены, а на обветренном лице видна была щетина. Он был высок и крепко сложен. Но она видела в своей жизни мужчин выше и сильнее. И его руки… ладони его были просто немыслимы. Даже видя их сейчас собственными глазами, она не могла поверить, что эти ладони принадлежат существу, создавшему целый мир. Эти ладони, спокойно лежащие на его коленях, были широки. Пальцы – крепки и узловаты. Длинные пластины ногтей были ровными и красивыми. Но под большими пальцами были отчётливо видны ороговевшие натруженные мозоли. Несмотря на все рассказы, Сереная никогда не могла поверить и представить, как Геадон этими руками укладывает камни в стены нового дома или держит плуг, вспахивая землю. А теперь она видела перед собой простого мужчину. Но осознать этого так и не могла.
Потому что оставалось в нём что-то сверх… То, что сразу проникало в сознание и заставляло задохнуться от масштаба этого существа, которое спокойно смотрит на тебя простыми голубыми глазами. И Сереная быстро поняла… нет – почувствовала, что это. Мироздатель был похож на её отца. Она поняла совершенно отчётливо. Так же отчётливо, как и то, что он похож на неё саму. И на её мать. И на каждого жителя Мехры и Форхи – от малого ребёнка до взрослого мужчины. Она совершенно отчётливо поняла, что каждый алтеид будет его отражением. А ещё Геадон похож на камень. Похож на траву. Похож на одинокий дуб, под которым она любила мечтать о странствиях много лет назад. Он похож на всё, что есть в этом мире. Потому что во всём есть крупица его силы. Она знала это, как не знал никто. Она – та, которая прошла все дороги Асхайина. Она – которая видела каждое лицо на этой земле. И от этого знания она ещё больше утвердилась в своём стремлении.
