– Так поднимите же трубку! Негоже заставлять первое лицо страны ждать, пока вы соизволите ответить.
Мэр опустился в кресло и схватил трубку телефона.
– Да, Владимир Вла… – пересохло в горле у Лисичкина.
– Арсений Петрович? Здравствуйте! Мне сообщили, что вы после первого тура голосования сразу же набрали необходимое количество голосов, чтобы занять пост губернатора. Искренне поздравляю вас! Народ вам доверяет, дерзайте. Жду вас в Кремле, чтобы поближе познакомиться и официально оформить ваше вступление в должность.
В трубке раздались короткие гудки, и Лисичкин с жадностью налил и выпил стакан воды.
– Какая победа? – спустя некоторое время опомнился он. – Выборы только летом!
– А сейчас что?
Мэр с опаской подошёл к окну и, отдёрнув тяжёлую штору, быстро глянул в него. На дворе вовсю бушевала природа: шумели листьями деревья, пели птицы, дворники поливали клумбы с цветами.
– Этого не может быть! – схватился за сердце глава города, а теперь, возможно, и губернатор. – Вы, в самом деле, волшебник?!
– Театральное искусство – само по себе волшебство… – хитро улыбнулся Петрыкин. – Мне можно идти?
– Да-да, конечно. Вас отвезут обратно в театр. Я дам распоряжение.
Выйдя из мэрии, Антон Сергеевич достал из заднего кармана брюк фляжку и тут же приложился к ней. К нему подкатил чёрный мерседес, из которого выскочил водитель и открыл заднюю дверцу. Петрыкин поёжился от холода и прыгнул на кожаное сиденье автомобиля. На улице мела метель.
Предварительные ласки
– Сергеич, просыпайся! – тормошил Петрыкина, спящего на своём диванчике в гримёрной, директор театра Свистунов. – Слыхал: у мэра города крыша поехала! Возомнил себя губернатором! Говорят, ты вчера был у него. Твоя работа? Что ты ему там нагородил?
– О чём ты, Викентий Палыч? Если бы всё зависело только от моих желаний, я бы сам давно был губернатором.
– Ну-ну, знаю я, как ты умеешь пудрить мозги, – улыбнулся Свистунов. – Можешь самому дьяволу внушить, что он ангел, и наоборот.
– Ты преувеличиваешь. Просто мэр захотел стать губернатором. Почему не помочь доброму человеку?
– И в чём же заключалась твоя помощь? Отправке человека в психушку?
– Ничего ты не понимаешь, Викентий Палыч. У каждого человека есть своя мечта, но не каждый в силах достичь её. Надо же дать людям возможность хоть чуточку приблизиться к ней.
– Странный ты человек, Петрыкин. Другим хочешь помочь, а сам застрял в этом вшивом театре, глушишь водку, и ни к чему не стремишься.
– А мне и так хорошо! Вот у тебя какие амбиции? Кем бы ты хотел быть?
– Я? Ну, допустим, в детстве мечтал стать космонавтом. Но разве это осуществимо? Если бы каждый становился тем, кем хочет… – вздохнул директор. – Ладно, вечером спектакль, приведи себя в порядок, – направился к выходу Свистунов.
– Космонавтом так космонавтом, – вздохнул Петрыкин и щёлкнул пальцами.
Викентий Павлович открыл двери, споткнулся о невидимое препятствие и оказался на борту космического корабля в плотно облегающем тело костюме.
Свистунов не верил своим глазам, паря в невесомости и разглядывая приборно-агрегатный отсек летательного аппарата.
– Через пять минут кораблю грозит столкновение с метеоритом, – услышал он чей-то механический голос.
– С каким метеоритом?! Ты кто?!
– Я бортовой компьютер корабля Алиса, и предупреждала вас о столкновении ещё два дня назад.
– Каких два дня?! – заистерил Викентий Павлович. – Я только сегодня…
Тут он осёкся, поняв, что спорить с компьютером бесполезно.
– Так делай же что-нибудь, чёртова кукла! – закричал Свистунов сорвавшимся голосом.
– Такое обращение неприемлемо и не заложено в мою программу, – спокойно ответила Алиса.
– Так как же к тебе обращаться? Ваше Величество?
– Вы должны сменить тон и заслужить моё прощение, чтобы я полноценно заработала.
– А это заложено в твою программу?
– До столкновения с метеоритом осталось три минуты, – вместо ответа сообщил бортовой компьютер.
– Алиса, милая, как мне вымолить у тебя прощение?
– Для начала попробуйте ублажить меня. Или хотя бы возбудить.
– Как это?
– У людей это часто называется предварительными ласками или прелюдией.
– Ты издеваешься?! Как я смогу разбередить компьютер?
– До столкновения с метеоритом осталось две минуты.
– Ладно-ладно! – завизжал директор театра и что было мочи забарражировал в сторону панели управления.
Дико глядя на мигающие кнопки консоли и монитор, он с ожесточением стал целовать их, пытаться обнять, вспоминая и произнося все те слова, которые говорил своей первой секретарше, соблазняя её.
Жена Свистунова, Алиса Фёдоровна, впервые в жизни этой ночью испытала оргазм. Ещё никогда её муж не был так мил и любострастен на семейном ложе.
Наутро, забыв снять бигуди, она, накинув на себя цветастый халат, принесла ему на подносе в постель кофе и круассаны.
Викентий Павлович сначала дико удивился, но потом, вдруг вспомнив всё случившееся накануне, кисло улыбнулся жене.
– Ну, всё, Петрыкин, достал, – процедил он сквозь зубы. – Сегодня же тебя уволю, сволочь…
Рядом с кроватью на стуле валялся небрежно брошенный космический скафандр.
Молилась ли ты на ночь?
Нажав несколько раз на кнопку звонка, Марина поняла, что не дождётся ответа от хозяина квартиры. Девушка толкнула дверь, которая легко открылась. Войдя внутрь, Лисичкина обнаружила Антона Сергеевича спящим за столом на кухне. На столе же стояла недопитая бутылка водки и закуска в виде нарезанной докторской колбасы и плавленого сырка.
– Сергеич, хватит дрыхнуть, – попыталась разбудить Петрыкина выпускница театрального училища. – И так уже неделю на работу не ходишь. Кто за тебя будет играть зайчиков да медвежат?
– Меня ж уволили, – открыл глаза изумлённый актёр и поднял голову.
– Нет, не уволили. Свистунов погорячился. Он давно порвал твоё заявление и ждёт на работе.
– Это дело надо замочить! – потянулся за бутылкой Петрыкин.
– Никто ничего замачивать не будет, – вздохнула Марина. – Лучше мне расскажи, что за фокус ты устроил с моим отцом и сестрой, о которой я слыхом не слыхивала.
– Никакой это не фокус. Девочка захотела увидеть отца, вот я и помог.
– Это с каких же пор ты такой выдающийся волшебник?
– Ты, может, помнишь Стомма Марка Вольфовича, давнишнего главрежа нашего театра?
– Того, что умер в прошлом году?
– Да. Так вот, он мне перед своей смертью сказал: «Делай людям добро, Антон, но только тогда, когда они в нём в самом деле нуждаются. Но не забывай и про себя». И вот как-то само собой получилось, что у меня иногда получается помочь кому-то. Хотя тебя с младшей сестрой так и не познакомил, отца твоего губернатором не сделал, Свистунова в космос не отправил, а стоило бы.
– А для себя ты что-нибудь пытался сделать?
– А что мне надо? Квартира и работа у меня есть, холодильник битком.
– Сергеич, а когда ты в последний раз играл нормальную роль? Ты ведь был ведущим актёром театра, твоя фамилия гремела на всю область. Даже в кино сниматься приглашали, если я не ошибаюсь. Я ведь, смотря на твою игру на сцене, решила поступать в театральное училище. Мечтала сыграть с тобой в шекспировском «Отелло» Дездемону.
– Серьёзно? Так в чём дело? – щёлкнул пальцами Петрыкин и повалился на пол.
– Сергеич, что с тобой? – испугалась Марина.
– Помоги добраться до туалета, добрая душа.
Девушка подхватила актёра за пояс и повела в клозет.
Но вместо уборной они оказались на сцене родного театра. Петрыкин с бронзовым лицом был одет в костюм Отелло, Лисичкина – в платье Дездемоны. Зал кричал «браво», им под ноги летели цветы. Ошарашенная девушка подобрала несколько букетов, наигранно улыбнулась и побежала прочь со сцены.
– Господи, как меня всё это достало! – в сердцах крикнула она. – Как бы хотелось в отпуск, на море, чтобы никого не видеть вокруг! – щёлкнула девушка пальцами, входя в гримёрную, и оказалась на пустынном залитом солнцем пляже Средиземного моря.
Николай Кадыков «ПОВЕРИТЬ В ПРАЗДНИК»
Иллюстрация Полины Самородской
Маленький Вовка забежал в комнату, прикрыл за собой дверь и прошептал:
– Все уже собрались. Скоро праздновать начнут!
Сашка отложил книжку, в которой уже полчаса рассматривал картинки, и строго посмотрел на Вовку. Саша был на год старше брата, уже ходил в школу, в первый класс, и поэтому старался вести себя по-взрослому.
– Ну, собрались, ну, за стол сядут, – Сашка махнул рукой. – Всё равно нас через полчаса после курантов спать прогонят. Скажи лучше, ты мандаринки принёс?
Вовка достал из кармана два мандарина, один протянул брату, а второй, поменьше, оставил себе. Потом он забрался на стул и посмотрел в окно, в котором было видно школу.
– Зато завтра у нас ёлка! – сказал Вовка мечтательно.
– У меня с Иркой ёлка, – заметил Сашка. – Ты ещё в школу не ходишь.
– Но мама обещала, что меня тоже возьмут! – возмутился младший брат. – Я тихонечко постою, никому мешать не буду. Я Деда Мороза хочу увидеть!
– Возьмём мы тебя, возьмём, – примирительно ответил Сашка и начал чистить мандарин. – Только подарок на ёлке тебе не положен, ты же не ученик. Ничего, я с тобой поделюсь.
Вовка слез со стула, подошёл к старшему брату и прошептал, оглядываясь на дверь:
– А давай у Деда Мороза сами какой-нибудь подарок попросим?
Сашка посмотрел на брата и задумался. Такая мысль ему в голову не приходила. Он и сам только в первый раз идёт на школьную ёлку, и никогда ещё не видел живого Деда Мороза, только по телевизору.
– А чего просить будем? – сказал, наконец, Сашка. – По велосипеду? Или новые санки?
– Да это нам папа с мамой и так купят, – замахал руками Вовка. – Не сейчас, так потом. Нужно просить такое, на что они никогда не согласятся. И что-нибудь одно на двоих, а то вдруг Дед Мороз подумает, что мы жадины.
– Щенка, – прошептал вдруг Сашка. – Одного маленького щенка нам с тобой. Мама никогда нам его не купит, она считает, что от собак только грязь в доме. А тут – Дед Мороз подарил, никуда не денешься.
– Точно! – Вовка аж подпрыгнул от радости. – Щенка!
– Ты только никому, – строго сказал Сашка и погрозил пальцем младшему брату. – А то, если про щенка узнают – и тебя, и меня на ёлку не пустят.
Вовка зажал рот ладонями и быстро закивал головой.
