– Я это уже поняла, – киваю я ей с невинным видом, и она недоверчиво смотрит на меня.
Но в моём взгляде нет и тени издёвки.
Я просто продолжаю играть свою роль. Ведь мне, чёрт побери, так нужна эта работа!
Я и так уже обегала весь город в поисках подходящих вакансий. И мне нужна очень хорошая зарплата. И мало где готовы платить студентке чуть больше прожиточного минимума.
Кроме компании СМАРТЕХ, где я сейчас и сижу на собеседовании.
Да я готова мыть полы и золотые унитазы у этого самого Романа Вербицкого, пусть только примут меня! Но я не произношу этого вслух, а лишь сдержанно киваю, и уверяю кадровичку:
– Я готова выполнять самые ответственные, самые сложные задания своего босса. Я понимаю, как это важно для компании. Корпоративный дух – превыше всего. Я всегда мечтала работать в подобной корпорации, и оказаться сейчас здесь для меня – огромная честь. Я готова выполнить любые тестовые задания. И уверяю вас, вы никогда не пожалеете о том, что дали мне шанс проявить себя.
Я заканчиваю свою пламенную речь, которую репетировала вчера целый день перед зеркалом, и выжидательно смотрю на эту Елизавету Павловну, пытаясь определить по её взгляду, смогла ли я тронуть её черствое сердце офисной мышки.
– Ну что же, я рада, – наконец-то, словно после недолгих размышлений кивает она. – Мы вам перезвоним до конца недели.
Что?! Разве не эту дежурную фразу говорят всем, когда хотят от них вежливо избавиться?!
Сколько раз я уже слышала это «Мы вам перезвоним», что означает буквально «Мы вас больше вообще не хотим видеть»?!
И разве не этой крыске только что звонил её драгоценный босс с требованием немедленно предоставить ему ассистента?!
И тут я понимаю, что вся та толпа в приёмной – это все кандидатки на эту бриллиантовую должность! И кадровичка точно знает, что найдёт среди них более достойных, более умных, более что, на всё готовых, чем я?!
Но работа нужна мне! Здесь и сейчас. Как можно скорее.
И тут я не выдерживаю.
– Правильно ли я понимаю, что вы мне больше никогда не перезвоните? – вскидываю я вверх подбородок и смотрю в упор на эту тётку, не отводя взгляда.
И чувствую, как от обиды у меня подступают к горлу слёзы и уже предательски щиплет в носу.
Только бы не расплакаться. Только бы не расплакаться.
– Чем я хуже всех остальных кандидаток? – продолжаю я допрашивать её. – У меня в дипломе одни пятёрки. Есть опыт работы в крупнейшей компании. Так чем, скажите мне, я вам не подхожу? – не опускаю я взгляд, и вижу, как лёгкая усмешка дёргается на лице женщины.
– Я думаю, Инна, нам нужна более зрелая кандидатка на эту должность, – наконец-то то произносит она.
– Да что это значит?! – не понимаю я.
Дискриминация по возрасту какая-то.
– Это значит, что мы подыскиваем на эту должность кого-то уже с жизненным багажом за плечами, – сухо объясняет она мне. – Потому что ваша работа не будет ограничена выполнением только заданий, связанных непосредственно… – замолкает она, замявшись, – с работой офиса, – наконец-то находит правильное слово. – Ваши обязанности будут распространяться на все сферы, так сказать, жизни, вашего босса, – наконец-то заключает она.
– Вот и отлично, – смотрю я на неё. – Прямо как на моём предыдущем месте работы. Я делала всё. Абсолютно всё для своего босса, – напропалую вру уже я, что бы это не значило.
Главное ввязаться в драку, а потом уже разберёмся, что же такого загадочного мне всё-таки придётся делать.
– Ну хорошо, – задумчиво тянет она, как тренькает её телефон, и она испуганно косится на него. – Пройдёмте за мной, – встаёт она, и я на негнущихся ногах семеню вслед за ней.
Сработало!
Но мне безумно страшно, ведь сейчас я как раз увижу того самого ужасного босса, которого все боятся, но при этом все хотят устроиться к нему ассистентками.
Я снова прохожу мимо толпы девиц в приёмной, и только сейчас понимаю, что они действительно все старше меня. Лет на десять.
Да я просто какая-то маленькая девочка по сравнению с ними со всеми! В своей узкой дешёвой юбке до колен и белоснежной чуть ли не школьной блузке.
Но ничего. Я справлюсь!
Это мне больше всех нужна эта работа.
– Войдите, – слышу я низкий голос, когда кадровичка стучится в дубовую дверь в приёмной.
– Роман Борисович, я… – начинает лепетать она, пропуская меня вперёд, и мой уже знакомый мужчина с усмешкой смотрит на нас:
– Вы? Оставьте нас, – кидает он своей кадровичке, и я слышу, как дверь за моей спиной с грохотом захлопывается, оставляя меня наедине с властелином этой империи.
3
Я стою посередине гигантского кабинета с огромным столом, не зная, куда себя деть. Вдоль стен стоят массивные шкафы из натурального дерева, наполненные какими-то книгами с золотыми корешками, за стеклянной витриной расставлены золотые кубки – по всей видимости, награды за какие-то соревнования, а на низком столике поблёскивают дорогущие бутылки с коньяком и виски.
Всё в этом кабинете кричит о богатстве и могуществе её владельца – Романа Борисовича Вербицкого, владельца огромной корпорации и одного из самых скандальных бизнесменов страны.
Это про него писали на каждой стене, что в позапрошлом году он ухаживал за очень известной бразильской фотомоделью Лалли Брик, и даже сделал ей предложение, но потом просто не явился на свою же собственную свадьбу!
Это был скандал чуть ли не международного уровня. Модель в слезах, соплях и депрессии уехала к себе на родину, где очень долго проходила курс реабилитации в какой-то дорогущей частной клинике.
И потом рассказывала в многочисленных интервью, что она вообще больше никогда не выйдет замуж, и не может смотреть на других мужчин, потому что этот дикий необузданный русский разбил ей сердце и навсегда сломал ей всю жизнь.
Интересно, что он ей там сломал?
Потом в прессе описывали кучу скандалов с какими-то актрисами, светскими львицами и блогершами, и каждый раз все эти невероятные красотки твердили о поломанной судьбе и разбитых сердцах.
Тоже мне, сердцеед нашёлся.
И вот сейчас я стою перед ним, пока он с наглой усмешкой рассматривает меня с ног до головы.
В кабинете сифонит на полную мощность кондиционер, и кажется, что этому гаду совершенно не холодно. А вот мне очень даже зябко. На мне ведь одна юбчонка и тонкая белая офисная блузка с коротким рукавом!
А мне ещё надо попытаться очень профессионально выглядеть!
Поэтому я стараюсь смотреть прямо в глаза своему потенциальному боссу, который буквально пожирает меня взглядом.
И не торопится мне ничего говорить. Словно ждёт, испытывает меня.
– Какая неожиданная встреча, – наконец-то вскидывает он одну бровь, с усмешкой сверля меня взглядом.
И его губы кривятся в улыбке. Такой наглой. Такой соблазнительной.
Только сейчас я замечаю, какие у него чувственные губы. Изогнутые луком амура, так кажется, это называется? Чуть полные, но не чересчур, и мужественные: как раз настолько, чтобы он смог очень нежно, мягко и одновременно властно поцеловать кого-нибудь…
Например, эту самую Лалли Брик… Или меня…
Так, стоп! О чём я вообще сейчас думаю!
– Действительно, очень неожиданно, – отвечаю и не отвожу взгляда от его глаз. – Хорошо, что мы уже успели с вами познакомиться. Там. В лифте, – бормочу я.
А то вдруг он забыл, как я уткнулась ему лицом прямо в низ живота и при этом чуть не оторвала ему кусок его дорогущего пиджака?
Который сейчас висит на спинке кресла, пока его накачанную мускулистую грудь обтягивает тонкий батист светло-голубой рубашки. Итальянский дорогой бренд. Сразу видно.
Я в этом разбираюсь. Мой папа тоже любит такие. Когда бы ещё жив.
И тут воспоминания накатывают меня.
Нет, я не позволю им взять надо мной верх. Надо продолжать жить дальше!
– Ну как же. Такое вряд ли забудешь, – хмыкает он в ответ, откидываясь на спинку своего огромного кожаного кресла и скрестив руки на груди. – Кажется, это вы назвали меня мягким? – сверлит он меня своими пронзительными серыми глазами. – Ну что же, – наконец-то переключается он на монитор компьютера, стоящий на столе, и щёлкает мышью. – Инна. Лотоцкая. Девятнадцать лет, – и я понимаю, что сейчас он читает моё резюме, которое ему переслала на почту кадровичка.
Я вижу, как он быстро пробегает по строчкам, просматривая мой микроскопический послужной список, и как удивлённо вскидывается его чёрная смоляная бровь, когда он видит там название компании-конкурента.
Которую он мечтал бы поглотить, уж мне ли не знать этого.
И снова откидывается на спинку, видимо, полностью удовлетворённый прочитанным.
– Ну так что, Инна, что ты хочешь мне предложить? – нагло смотрит он куда-то чуть ниже моей шеи, и я не сразу понимаю, о чём это он вообще.
Я опускаю глаза и с ужасом замечаю, что от этого ледяного арктического холода в кабинете мои соски полностью затвердели, и теперь дерзко вырисовываются прямо под тонкой тканью дешёвой блузки, призывными стрелами метясь в моего потенциального босса!
И я понимаю, что и Роман Борисович это отлично видит, и теперь сидит, наслаждаясь прекрасным видом.
Совершенно непроизвольно под его наглым раздевающим меня взглядом я делаю шаг назад, и вдруг упираюсь во что-то огромное. Мягкое. С шерстью.
Я стою, парализованная страхом, боясь обернуться, и когда поднимаю голову наверх, вижу над собой огромную разинутую пасть. С клыками.
Медведь!
Плохо соображая, что я делаю, я пересекаю весь кабинет за какую-то долю секунды и запрыгиваю прямо на колени к Роману. Борисовичу. И с ужасом смотрю в его глаза.
В которых сейчас пляшут дикие искры смеха.
– Там медведь, – шепчу я ему одеревеневшими еле разлипшимися губами, и он отвечает:
– Я знаю, детка.
И единственное, что в данный момент я могу сказать одному из самых могущественных и богатых людей страны, взобравшись к нему на колени, так это:
– Я вам не детка.
И чувствую, как начинают пылать мои щёки. Моё лицо.
От стыда. От гнева.
А ещё от того, что я сейчас сижу чуть ли не верхом на коленях у самого сексуального мужчины, которого я когда-либо встречала в своей жизни до этого.
И уже успела за сегодняшнее утро облапать его всего.
Молодец, девочка. Ничего не скажешь. Пять с плюсом!
Очень удивлюсь, если эта работа достанется именно мне, а не одной из тех хладнокровных лощёных стерв из приёмной.
4
Холодные насмешливые глаза продолжают смотреть на меня с издёвкой, пока я медленно сползаю со своего потенциального босса, на которого повесилась от страха.
Приняв чучело за живого медведя. Хотя, как я могла это знать?!
Это сейчас, сидя в относительной безопасности от зверюги, я отчётливо вижу два стеклянных глаза, взирающих на меня с Романом Борисовичем, но когда ты утыкаешься в мохнатую гигантскую тушу, совершенно этого не ожидая, то как-то совершенно невозможно сохранять хладнокровие.
– Допустим. Не детка, – холодно смотрит на меня мужчина, пока я одёргиваю на себе свою юбочку, стараясь натянуть её на коленки.
– Простите, пожалуйста, – в смущении бормочу я.
Мне точно не видать этой работы, на что я вообще могла надеяться?!
– Я просто решила…
– Решила что? Что ко мне в кабинет, на тридцать третий этаж, незаметно пробрался медведь? Или что я его здесь просто держу ради забавы? – перебивает он меня, и волна ярости вдруг подступает к моему горлу. – Да, это медведь, которого я собственноручно подстрелил на Дальнем Востоке. И привёз его на своём собственном самолёте. Обожаю охоту, – смотрит он на меня своими глазами расчётливого хищника, и я чувствую, как у меня сводит живот от холода и страха.
И от чего-то ещё.
Не хотела бы я оказаться его добычей.
Или всё-таки хотела бы?
– А я считаю, что убивать животных ради забавы, просто так, очень жестоко, – отвечаю я этому напыщенному миллионеру. – Только ради того, чтобы он украсил ваш кабинет?
– Ну что же, и ради этого тоже, – запрокинув голову, начинает хохотать Роман Борисович. – А ты дерзкая штучка.
