Мой холодный парфюмейстер
Александр Ланс
Девятнадцатилетняя Кассандра Левелла Вангальм, представительница древнего аристократического клана, ненароком умудряется прогневить священную Праматерь Рода, за что её отправляют учиться в самую северную точку Королевства Ругиленд – в Колледж Хордаланн, считающийся не очень престижным полу магическим учебным заведением. В это время за тяжкий проступок Король высылает из столицы придворного королевского парфюмейстера – Эккехарда Эриха Локнеста – красавца-блондина и одаренного мага. Он отправляет его в Колледж Хордаланн, чтобы тот обучал студентов парфюмерному искусству. Своенравная и высокомерная Кассандра пытается всячески унизить молодого преподавателя, ведь она аристократка, и думает, что ей всё позволено. Она считает, что он слишком молод и не заслуживает носить золотые нашивки мага. Но Эккехард оказывается не так-то прост, он слишком горд, чтобы сносить издевательства. Что же ждет студентку, так опрометчиво настроившую против себя властного и не прощающего обид преподавателя?
Александр Ланс
Мой холодный парфюмейстер
Пролог
Мне хочется повторять его имя снова и снова, нет ничего слаще, чем четыре этих буквы, ласкающие мой слух. Он ничего не говорит на это, в порыве страсти целуя моих малышек, впиваясь жадными губами в мою шею. Он уже там, внутри, я чувствую его напряженный ствол, его темп нарастает, заставляя меня часто-часто дышать и постанывать от удовольствия. Он тоже учащенно дышит, и слегка охает от избытка чувств. Я смотрю ему в глаза, в темноте его зрачки сверкают как тысяча ножей в пламени огня. Мне хочется, чтобы он никогда не останавливался, чтобы это волшебство продолжалось вечно, с каждым его толчком я будто растворяюсь в нем, и теперь не существует отдельно его и отдельно меня, теперь мы единое целое. Я вдруг чувствую запах, запах нашей любви, он прелестней любой ароматной розы, наверное, так и должны пахнуть самые лучшие в мире духи.
Мы движемся в одном ритме, мы горячие настолько, что крупные капли пота скатываются с наших тел и перемешиваются между собой, я ощущаю, как внутри меня мокро, и излишняя влага сочится из меня, щекоча мою промежность. Мир меркнет и угасает, нет ничего, кроме его горячих поцелуев, кроме его крепких рук, какими он сжимает мое тело, мои ягодицы.
Он, то замедляет темп, и тогда мы тяжело дышим, приходя в себя; то снова ускоряется, даря мне наивысшее наслаждение. И когда, казалось бы, круче ничего не может быть, как вдруг всё внутри меня взрывается мощным фейерверком, мы оба вскрикиваем в этот момент, и я ощущаю его горячий сироп внутри себя, и, кажется, проваливаюсь в небытие…
Глава 1. Ноты и аккорды
Больше всего я ненавижу понедельники, особенно понедельник после каникул. Ещё вчера днем Колледж Хордаланн был пуст, и я, словно призрак, в одиночестве бродила по темным галереям и сумрачным коридорам этого замка, а поздним вечером уже вернулись студенты, чтобы с утра приступить к занятиям. Начинался новый зимний триместр.
Просыпаюсь от громких ударов старинного колокола, в комнате холодно, гуляет пронзительный ветер, не хочется вылезать из теплой постели. За узким высоким окном темно, и летит снег, сверкают в свете уличных электрических фонарей пушистые хлопья. Интересно, как там дома, в моем родовом замке Шванштайн? Тоже метель или гораздо теплее?
Тяжело вздыхаю – мой дом далеко, в глубине материка; окруженный красивым буковым лесом, наш замок расположен в живописном месте на скале над озером, а Колледж Хордаланн за тридевять земель, за Северным морем, на скандинавском полуострове, где с одной стороны холодные фьорды разрезают гранитные скалы, а с другой – белеют высокие горы, покрытые вечными ледниками. Как только мне исполнилось девятнадцать лет, так сразу же меня услали с глаз долой, из сердца вон – в самую далекую и северную точку Королевства Ругиленд. И даже не соизволили забрать домой на каникулы. Ну, с одной стороны их можно понять…
Включаю лампу, и в дальнем углу комнаты в своей клетке начинает беспокойно шебуршиться Марко – моя белая летучая мышь. Не нравится ему, что я так рано врубила электрический свет, когда он только-только вернулся с ночной охоты и устроился спать, повиснув вниз головой на своей жердочке. Он просовывает через решетку остренький коготок, подцепляет занавеску и зашторивается от яркого света. Усмехаюсь.
Я тоже не хочу вставать в семь утра, мне тоже хочется так же зашториться, закутаться потеплее в толстое пушистое одеяло и продолжить досматривать волшебные сны, но вместо этого я спускаюсь босыми ногами на холодный тонкий ковер. Делать нечего, нужно собираться на пары. Иду в ванную и там рассматриваю свое заспанное лицо, умываюсь и расчесываю густые темные волосы до плеч, укладываю их на правую сторону, чтобы скрыть свой шрам на щеке – черную волнистую линию с завитками, похожую на морозный узор – последствие темного заклятия, из-за которого меня и услали сюда, заточили в этом холодном замке, как в тюрьме. Снова тяжело вздыхаю, вспоминая об этом, затем надеваю форму – белая рубашка, синий с золотым галстук-бант, темно-синяя кофта, короткая юбка, а также синюю форменную куртку с капюшоном, на груди вышиты золотом – эмблема Колледжа и сигил на прилежание (в замке Хордаланн холодно, и передвигаемся мы обычно в курточках), и топаю в столовую.
В холле шумно и синё из-за скопления студентов в одинаковых куртках. Сине-фиолетовый цвет – это символ магии, и Колледж Хордаланн как бы тоже считается учебным заведением магических наук, но магией тут слабо попахивает, я-то уж знаю, как она выглядит. В мире её осталась так мало, а здесь тем более, поэтому меня и услали сюда, чтобы я ничему не обучилась. Поэтому мне и кажется, что цвет нашей формы тут неуместен.
Все вокруг возбуждены, болтают без умолку, ожидая, когда отворятся двери в большой обеденный зал. Ага, не виделись полторы недели и ужасно соскучились. Смешно! Но вот, открываются двери, и, наконец-то, мы всей толпой заходим в столовую.
– Привет, Касси! – кричит мне черноволосый Эдмунд Кейн, мой одноклассник, и плюхается на стул рядом со мной, – как каникулы?
– Нормально, – бурчу я, кисло оглядывая выставленные к завтраку тарелки, закрытые прозрачными клошами. – Жаль, что так быстро закончились.
На завтрак в Колледже Хордаланн подают преимущественно рыбные блюда, всё же замок находится недалеко от Северного моря. В первые дни мне было очень непривычно видеть маринованную селедку и рыбные котлеты, но со временем я свыклась, и даже полюбила рыбный ролл, завернутый в яичницу, но сегодня его не было в меню.
– Ты не ездила домой? – спрашивает Эдмунд, накладывая с подноса себе в тарелку кусок пышного омлета.
С удивлением замечаю, что из омлета торчат кусочки колбасы, и тоже такой же хочу, наконец-то что-то не рыбное, привстаю и накладываю себе.
– Нет, – отвечаю ему, садясь обратно на место, и наливаю кофе из кофейника. – Я далеко живу, почти на границе с Лихтенштейном. Пока я доеду до своего замка, уже будет пора обратно в Колледж возвращаться, – привираю я.
– Ты, правда, в замке живешь? – удивляется Питер Муносли. Тоже мой одноклассник, высокий светловолосый парень.
– Да, – важно отвечаю ему.
И усмехаюсь про себя – мой родовой замок Шванштайн даже побольше будет замка Хордаланн. Колледж, скорее, можно назвать особняком в сравнении с моим замком.
Я вообще считаю себе выше всех здесь, этих студентов из простых семей, они мне не ровня, я из аристократической семьи, и мне наплевать на них и на их Колледж для простолюдинов. Для них это шанс получить хоть какое-то престижное, по их мнению, образование, а для меня это тюрьма, ссылка, и всё это не мое. За первый осенний триместр я ни с кем тут не сдружилась, и не хочу, но Эдмунд и Питер красивые юноши, и я снисхожу до разговора с ними. Да со мной тут особо никто и не общается, все считают меня высокомерной девочкой. Вот и отлично. Мне так даже и лучше, комфортнее.
Наискосок от нашего длинного стола сидят три девушки из моего класса: Алуна Лехен, с пухлыми щечками и белоснежными волосами; Тея Ли, с темными волосами и с горстью веснушек на лице; и Эсми Хеллерт с инопланетянской внешностью – слишком бледная кожа, длинный тонкий нос, кудрявые светлые волосы и отрешенный взгляд почти бесцветных глаз.
– Я тут краем уха услышала… – вдруг звонко произносит Алуна, обращаясь к подружкам.
– Что? – тут же оживляется Тея, поворачиваясь к ней.
От любопытства у Теи сверкают глаза, она вся обращена вслух. Из интереса я тоже прислушиваюсь.
– Я услышала, что в этом триместре у нас будет преподавать настоящий маг, – понизив голос таинственным шепотом сообщает Алуна.
– Серьезно? – не верит Тея.
– Да, – кивает Алуна. – Я шла мимо учительской, и до меня долетела фраза одного из учителей, что из столицы сегодня должен приехать маг, в этом году он будет преподавать и у первокурсников в том числе.
У Теи расширяются глаза. Даже вечно блуждающий взгляд Эсми вдруг фокусируется на Алуне.
– А какой предмет? – казалось бы равнодушным тоном спрашивает Эсми, но в её голосе чувствуется заинтересованность.
– Не знаю, – пожимает плечами Алуна. – Они не сказали. И я быстро прошмыгнула, испугалась, что меня застукают.
– Это правда? – вдруг вклинивается Эдмунд, – ты не обманываешь?
– Не обманываю, конечно, – обиженно надувает губки Алуна, – у меня нет привычки врать.
– Настоящий маг, вот здорово, – восторженно произносит Питер.
По их разговору я понимаю, что они вообще никогда не видели чародеев высшей степени, именуемых магами. Фыркаю. Живя в своем родовом замке, я видела и колдунов, и магов, и не единожды. Даже в нашем семейном клане когда-то водились настоящие маги. Далеко же придется ехать новому преподавателю, если он должен прибыть к нам из самой столицы из Виндобоны. Что он забыл на этом холодном полуострове в этом малоизвестном непрестижном Колледже?
Заглядываю в свой планшет, смотрю какие пары на сегодня: до обеда – математика, история Королевства, музыкальное искусство; после обеда – небесная механика и прикладная аромаграфия. Никаких новых предметов не появилось, особенно сегодня нет ничего магического. Значит, завтра поставят или в другой день. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на стол на возвышении, где завтракают преподаватели, скольжу по знакомым и малознакомым чародеям, как бы все учителя прежние, ещё с осеннего триместра, ни одного нового лица. Интересно, когда он приедет? Мне становится немного обидно, что я не узнала о приезжем маге раньше Алуны, ведь я тусуюсь в Хордаланне все осенние каникулы. Но я быстро прогоняю эту мысль, эка невидаль – маг.
Понедельник длится нестерпимо долго. По всем предметам в первый же день нас заваливают целой кучей домашних заданий. По математике – решить уравнения и начертить по ним графики; по истории Королевства – описать важную битву на реке Недао; по музыкальному искусству – запомнить на слух пять этюдов известного композитора, будут спрашивать на следующем уроке; по небесной механике – выучить первый закон Кеплера.
К концу дня я совершенно выдыхаюсь, хочется сбежать ото всех в свою комнату и забраться под теплый плед. Но осталась последняя пара – прикладная аромаграфия. Класс, где преподают этот предмет находится не в том здании, где расположены все аудитории и где теплый коридор, а приходится через открытую галерею топать в небольшую пристройку. Хотя, судя по кладке из дикого камня, эта «пристройка» лет на сто, а то и двести, древнее, чем основные корпуса. Кто кому тут пристройка, ещё большой вопрос.
Прячась в куртки от кусачего северного ветра, дующего с фьорда, мы проходим открытую галерею и попадаем в просторную аудиторию, заставленную всевозможными бутылями, банками, баночками, бочками и сосудами, в которых, тщательно закупоренные, хранятся масла и эссенции всевозможных трав, специй, древесины, цветов и фруктов. Они хорошо запечатаны, но всё равно до нас долетают слабые цветочные ароматы. Нас в классе настолько мало, что мы теряемся в этой огромной лаборатории с высоким потолком и колоннами. Снимаем куртки, вешаем их на крючки на торцевой стене, тут тепло и даже немного душновато, затем рассаживаемся за парты и ждем преподавателя. Я, как всегда, в конце класса на четвертой парте у окна, чтобы видеть всех и не быть самой на глазах у учителя.
Открывается дверь, но вместо престарелого герра Хербета, который преподавал этот предмет в осеннем триместре, в аудиторию заходит высокий парень в черной мантии с вышитыми золотыми лепестками на отворотах. В первый момент мне в глаза бросается, что он белокур с красиво уложенной прической, и совсем молодой, наверное, даже нет тридцати. Как он умудрился так рано получить статус мага? Ведь все, кого я знала из чародеев, добивались магической степени уже довольно в преклонном возрасте. А то, что это был тот самый пресловутый чародей, о котором шептала Алуна, я не сомневалась – маги носили золотые вензеля на черных мантиях.
– Здравствуйте, первокурсники, – говорит он, проходя на свое место. – Меня зовут Эккехард Локнест, и с этого триместа я буду вести у вас прикладную аромаграфию.
– Здравствуйте, герр Локнест, – громко и дружно отвечает наш класс
– Герр Лох, – тихо произношу я, надеясь, что он меня не услышит. А если и услышит, то не поймет, о чем я.
Лох в наших краях означает глупый, неодаренный человек, которого легко обмануть. Эдварду и Питеру я как-то рассказала об этом слове, поэтому, услышав его теперь в этом контексте, они смеются. Негромко. Поворачиваются с соседнего ряда и одобрительно мне улыбаются.
Я поднимаю глаза и встречаюсь с Локнестом взглядом. По тому, как сузились его глаза, и взгляд стал холодным и пронзительным, я догадываюсь, что он меня услышал и понял значение этого слова. Да мне всё равно на тебя, герр Лох. Кто ты тогда, если не лох? Потому что, имея магическую степень, ты приезжаешь сюда, в этот убогий Колледж преподавать совсем не магический предмет. Я усмехаюсь и отвожу взгляд.
– Это тот самый маг, про которого я говорила! – Передо мной сидит Алуна и шепчет на ухо Теи.
– А он симпатичный, – отвечает Тея.
Ага, ещё втюртесь, ухмыляюсь я. Конечно, его можно назвать красавчиком, но он уж какой-то слишком – слишком опрятный, слишком блондинистый, какой-то весь отдраенный до блеска и напомаженный. Таким не место в нашем Колледже, он здесь чуждо смотрится.
– Итак, в осеннем триместре вы прошли основные компоненты парфюма – ноты, – говорит он. – Сейчас я хочу проверить, как вы усвоили этот материал.
Он садится за стол и включает принесенный с собой планшет, по ходу, изучает список студентов.
– Эсмиральда Хеллерт, – громко произносит он имя ученицы.
Эсми смущенно поднимается со своего места. Он внимательно смотрит на неё.
– Эсмиральда, расскажи мне, пожалуйста, что такое верхние ноты? – властно говорит он, не сводя с неё пронзительного взгляда.
– Это первые ароматы, которые мы вдыхаем, как только раскрываем парфюм, – точно, как по учебнику, шпарит Эсми. – Они легкие и быстро испаряются.
– Например? – спрашивает он.
– Цитрусовые или зеленые ноты, – отвечает она.
– Молодец, садись, – кивает он, и что-то помечает в своем журнале.
– Теолина Ли, – вызывает он следующего студента. – Расскажи мне, что ты знаешь о средних нотах?
– Ну… – тянет Тея. – Мы их чувствуем уже после…
– После чего?
– После того, как испарятся верхние. Это вторая волна… как бы, – неуверенно отвечает она, робко поглядывая на него.
– Это основа всей композиции, – поправляет её Локнест. – Это более насыщенные и устойчивые ароматы, так называемые – ноты сердца.
– Да, – кивает Тея.
– Садись, – разрешает ей Локнест. Его голова опускается, и он опять водит специальной ручкой по электронному списку. – Алуэния Лехен, что такое базовые ноты?
– Это самые стойкие ароматы, которые мы чувствуем дольше всех, – уверенно отвечает Алуна. – Это шлейф аромата.
– Верно, – кивает он и машет рукой, чтобы она села.
Вновь шарит по списку. И тут вдруг я понимаю, что он для чего-то вызывает одних только девочек, неужели он невзначай хочет наткнуться на меня и выяснить мою фамилию?
– Мелисса Андерсон, – громко произносит он.
Точно хочет, теперь я уже не сомневаюсь. И снова мимо. Я усмехаюсь, Локнест поднимает голову и встречается с моим взглядом, видит мою усмешку, и его брови сдвигаются.
– Мелисса, что такое аккорд? – спрашивает он.
– Это комбинация из нескольких нот, – говорит она. – Каждый аккорд имеет свой код, и из них потом составляется аромат.
– Хорошо, Мелисса.
Теперь он сосредоточенно изучает список учащихся.
– Кассандра Вангальм, – говорит он, но пока не поднимает голову.
Ну, что ж, наконец-то, он попал в цель, браво.
