Мини-романы об эпохе мушкетёров
Игорь Дасиевич Шиповских
Мини-романы о невероятных приключениях и перипетиях судьбы, о мужестве и отчаянии, о безмерной храбрости и неподдельном почитании, о внезапной любви и долгом расставании, о сжигающей ненависти и безграничной дружбе, и ещё много о чём, что может ждать человека в его невольном странствии на чужбине. А действие этих в чём-то загадочных историй происходит в романтические времена мушкетёров, рискованных путешествий и увлекательных хитросплетений… Иллюстрация обложки: автор текста – Игорь Шиповских
Игорь Шиповских
Мини-романы об эпохе мушкетёров
Мини-роман о юной герцогине Дарианне и её приключениях в поисках справедливости
1
Эх, дороги-дороги, сколько их больших и малых, городских и деревенских, разбросано по всему миру. Сколько всяких полей, лесов и рек ими опоясано, переплетено. Сколько их земляных, насыпных, мощёных да каменных во всех царствах-государствах проложено. Сколько по ним людей простых и важных прошло, коней разной масти проскакало, роскошных карет проехало, и не сосчитать. Как же хорошо, что они есть, а иначе бы без них и жизни никакой не было, остановилось бы всё, прекратилось, не стало бы никакого сообщения между людьми. Но, слава Богу, дороги у нас имеются с незапамятных времён, и по ним идёт непрерывное сообщение.
Вот и тогда, много лет тому назад, по одной из таких просёлочных дорог, что в славном французском королевстве вилась извилистой змейкой вдоль реки Сены, скакал на вороном жеребце по направлению к северной границе тайный гонец с важным посланием. А было это послание от великого кардинала Ришелье к шотландскому герцогу Шиппари, имя коего на тот момент для многих жителей Франции находилось под суровым запретом. Но кто бы мог подумать, что это секретное послание может быть напрямую связано с маленькой, светловолосой девочкой, которая, здесь же, в придорожной пыли у трактира, беззаботно играла с деревенскими мальчишками. И едва тайный гонец пронёсся мимо девочки, как она стремительно вскинув голову, проводила его долгим, пронзительным взглядом. И было в этом её детском взгляде, что-то необычное, что-то загадочное, завораживающее. Казалось, это смотрит вовсе не маленький ребёнок, а уже взрослая, состоявшаяся молодая девушка.
Впрочем, это вполне понятно, ведь девочка эта в корне отличалась от всей соседской детворы, с которой она так весело и беззаботно проводила время. Обычные деревенские ребята, барахтались в леске у дороги и поглощённые своими незамысловатыми играми не придавали никакого значения проезжающим мимо них всадникам и каретам. Ко всему этому они были абсолютно равнодушны, их больше интересовала собственная игра, нежели то, что происходило на дороге. Однако эта маленькая, хрупкая девочка в отличие от сверстников совершенно иначе воспринимала каждого проезжающего всадника и каждую проносящуюся карету, ведь у неё была невероятная фантазия. И именно эта фантазия придавала её ясному, неповторимому взгляду столь проникновенную глубину и загадочность.
Даже на простого путника, мирно бредущего по этой единственной дороге, что была проложена через их провинциальный городок, девочка смотрела, как на героя какого-то сказочного романа. В клубах дымящейся пыли, поднятой копытами лошадей, девочке виделись дальние страны и величественные города, старые замки доблестных рыцарей, и королевские дворцы наполненные роскошью. Да-да, эта девочка была непревзойдённая, очаровательная мечтательница с необычайно чистой, светлой и доброй, благородной душой. Ну а некоторые мальчишки, что ж с них взять, пытались подшучивать и подтрунивать над её необычной привычкой, провожать взглядом проезжающих. Но все они тут же получали от малышки такой жёсткий отпор, что более ничего не могли предпринять. Уж что-что, а постоять за себя девочка могла и умела. Она никому и никогда не позволяла себя обижать.
Люди говорили, что внутренняя гордость и чувство собственного достоинства были заложены в ней ещё до рождения. Но вот только о самом её рождении, мало что было известно. Никто не знал и не ведал, кто её настоящие родители и где они живут. Ведь получилось так, что она совершенно случайно оказалась в этом скромном, но таком уютном городке. Хотя скорей всего это была просто большая деревня, и это даже невзирая на то, что городок находился недалеко от столицы, и в нём имелся небольшой костёл. Но сейчас не об этом. Теперь хотелось бы напомнить, как именно эта девочка появилась в данном городке, тем более с тех пор прошло уже немало времени. И что ещё интересно, едва она появилась, как сразу стала приёмной дочерью хозяина местной таверны, что располагалась на краю городка. Не правда ли, странные и причудливые обстоятельства. Впрочем, обо всём по порядку.
2
Про хозяина таверны, а звали его Жюль, ничего плохого сказать нельзя, однако в судьбе этой милой и обаятельной девочки он принял самое активное участие. Жюль был честным и добросовестным кабатчиком. Вместе со своей любимой женой он исправно обслуживал всех проезжающих гостей. Его жена, а её звали Мария, была порядочная и трудолюбивая женщина средних лет, с утра и до ночи следившая за порядком в их таверне. На кухне она готовила еду, в буфете фильтровала и разливала вино, а когда было время, ухаживала за дворовой живностью. Ну и, разумеется, приглядывала за детьми, коих у них с Жюлем было двое, два маленьких чудесных мальчика. Так они и жили; дружно, спокойно, размеренно, не спеша коротая дни. И жили они подобным образом с самой своей свадьба.
Вроде ничего особенного, жизнь как жизнь, так многие живут, однако семь лет тому назад в их жизни произошло загадочное событие. Недалеко от городка, рядом с лесом, где кончалось поле, остановилась большая цыганская кибитка. Много таких повозок в ту пору кочевало по французскому королевству, да и по всей Европе тоже. Монархи соседствующих держав часто ссорились между собой и потому беспрестанно воевали, а беднягам цыганам, не имеющим собственного угла, спасаясь от войны, приходилось много передвигаться. Жили они и промышляли разными нехорошими ремёслами. Колдовали, ворожевали и, конечно же, воровали. И вот именно из-за этого, из-за воровства, честные люди их сильно не любили и избегали. А оттого цыгане селились не в самих городах и деревнях, а возле них. Таким же табором они поселились и на этот раз.
Едва цыгане обосновались возле деревни, как практически сразу стали пропадать куры, гуси, утки, которые до их приезда преспокойно носились по всем деревенским проулкам. И хотя люди в городке жили терпеливые, способные вынести многие невзгоды и трудности, на сей раз такого возмутительного бесстыдства и безобразия, терпеть не стали. Горожане, доведённые безмерной наглостью цыган до отчаяния, вооружились, кто, чем мог. Кто вилами, кто шпагой, а кто и старым мушкетом. Собрались у ратуши да пошли выгонять эту воровскую шайку. Цыгане же, как только заметили приближающуюся к ним разъярённую толпу, буквально в тот же миг снялись с насиженного места и бросились наутёк. В считанные секунды от их кибиток и след простыл. Ну а крестьяне, увидев их бегство и гнаться за ними не стали, мол, выгнали негодяев, да и ладно, и сразу на радостях пошли в таверну, праздновать избавление от такой занозы. И лишь один кабатчик Жюль, словно ему сердце подсказало, отправился посмотреть на то место, где только что стоял табор.
– Пойду-ка я погляжу, как бы они там после себя какой непристойности не оставили,… а то кто их знает этих воришек,… а ты милая пока без меня гостей обслужи… – сказал он жене и скорей поспешил к лесу. И надо заметить не зря. Подбираясь всё ближе и ближе к тому месту, где ещё несколько минут назад располагались цыгане, он всё явственней начинал слышать какой-то странный писк, будто где-то в кустах мяукал маленький, голодный котёнок. Ну а когда он оказался уже на самой поляне, то сразу обнаружил причину этого писка. В густой траве среди разбросанного валежника, небрежно завёрнутая в рваную тряпицу лежала маленькая, размером с куклу, девочка. Ошарашенный таким видением, Жюль минуту стоял и всё прикидывал, как бы ему так взяться за неё, чтоб поднять и не помять, до того девочка была крохотной.
– Видимо цыгане напуганные шумом и гамом толпы, впопыхах и не заметили её потери,… уж так проклятые спешили спасти собственные шкуры, что забыли про девчушку!… А может, и специально бросили её здесь, чтоб она не стала для них обузой и помехой при бегстве… – вот какие догадки пришли Жюлю на ум едва он взял девочку на руки. Но откинув тряпицу с лица, он сразу обнаружил, что ребёнок вовсе не цыганский, – скорее всего девочку украли,… притом с какой-то корыстной целью,… не то для продажи, не то чтоб милостыню выпрашивать… – вновь рассудил он.
Светлая кожа девочки, её голубые глаза и пушистые, пшеничного цвета волосёнки, говорили о том, что она была скорей всего северных кровей, и привезена во Францию откуда-нибудь с Британских островов. И как позже подтвердилось, так оно и было. Но всё это сейчас отошло на второй план. Главное, малютка была жива, и, невзирая на сильное измождение, чувствовала себя сносно. Еле совладав с трепетным волнением, охватившим его, Жюль укутал девочку в свою крестьянскую тужурку и быстро поспешил обратно в таверну. Ох, и сколько же сразу шуму там поднялось, когда он принёс малютку к своей жене Марии и показал её всем собравшимся.
– Смотри милая, что я нашёл… – развернув на столе куртку, высвобождая кроху, пробормотал он.
– Ха!… смотрите! Ну, надо же, наш Жюль обзавёлся ещё одним ребёнком,… ни разу не потрудившись, теперь стал трижды отцом!… Да он просто счастливчик!… Жюль, а может ты таким способом и всех своих детей нашёл!?… Научи нас своему волшебному приёму!… – тут же со всех сторон посыпались весёлые шуточки от окруживших его плотным кольцом посетителей.
– Да ладно вам ребята,… это же чужой ребёнок,… его надо вернуть настоящим родителям… – попытался хоть как-то оправдаться бедняга Жюль, но Мария недослушав его, высказала своё мнение.
– Ну а пока они найдутся, малышка будет жить с нами!… – твёрдо заявила она, и бережно взяв девочку на руки, отнесла её в свою комнату. Сердце, доброе материнское сердце, мгновенно подсказало ей, что сейчас надо этой маленькой обездоленной крохе. Так в одно мгновение в семье хозяина таверны появилась ещё одна живая душа. Всё что удалось обнаружить при девочке, так это лишь тряпицу, в которой нашёл её Жюль, да ещё небольшую батистовую пелёнку с недовышитыми на ней буквами, «Дари…».
Глядя на эти четыре недошитые буквы, Жюль и Мария решили, что девочку настолько стремительно умыкнули из родного дома, что её полное имя просто не успели дошить. И тогда они, добавив к первым начальным буквам ещё одну «Н», символизирующую «неизвестность», назвали кроху прекрасным и звучным именем «Дарин». Жюль на всякий случай всё же сохранил ту батистовую пелёнку и спрятал её подальше. Мало ли, вдруг она в последующем поможет раскрыть секрет рождения их приемной дочери. Первое время, Жюль и Мария рассказывали всем проезжающим о том, каким чудом появилась у них Дарин. Они надеялись, что хоть кто-нибудь откликнется на их рассказ и сообщит что-нибудь новое о девочке. Но, к сожалению, всё зря. С тех пор прошло вот уже несколько лет, и за эти годы ничего не изменилось, никаких новых сведений. Так что тайна рождения Дарин так и оставалась не раскрытой.
3
А меж тем время шло, Дарин росла, развивалась, взрослела и с каждым годом, у неё всё больше стали проявляться качества характера, которые присущи лишь людям со знатным или аристократическим происхождением. Не так давно ей исполнилось девять лет, и у неё в столь раннем возрасте резко обострилась тяга к различного рода искусствам и знаниям. Папа Жюль и сам неплохо умел читать, писать и конечно считать, не зря же он был хозяином таверны. Однако всем этим своим премудростям он давно уже обучил Дарин. Так что ей сейчас хотелось наиболее подробного изучения иных дисциплин. Тогда как другие дети продолжали веселиться и резвиться в придорожной пыли, она неожиданно для самой себя стала проявлять неподдельный интерес к наукам связанным с приключениями и путешествиями, к таким как география, история и даже фехтование.
– Отец у меня очень большое желание учиться,… мне просто необходимы новые знания, ведь я хочу стать великим учёным и объехать весь мир!… Мне для этого нужно много познавательных книг, где бы говорилось о разных странах и городах,… купи мне их, пожалуйста… – умоляюще просила она батюшку, при этом глядя на него с хитрой лукавинкой. А надо сказать, что и Жюль, и Мария хоть и были для Дарин родителями приемными, но так любили её, так тепло и нежно относились к ней, что просто не могли ей ни в чём отказать. И, конечно же, сразу пошли навстречу дочери, чтобы удовлетворить её тягу к знаниям.
И вот Жюль недолго думая собрался и поехал в Париж, за всеми теми книгами о коих просила его Дарин. Благо Париж располагался в четверти дня езды от их городка. Выехав рано утром, он даже и дня не пробыл в столице, уже под вечер вернулся домой, да не один, а со своим старинным другом и приятелем Жоржем де Руа. Когда-то давно, в дни их бурной юности, они вместе служили в королевском мушкетёрском полку. Но в одной из стычек с неприятелем Жюль получил сложное ранение и был вынужден уйти из рядов мушкетёров. В то время у него водились кое-какие деньжата, заработанные за период службы на короля, и он, покинув Париж, приехал сюда в эту деревушку-городок. Уж больно она ему приглянулась своей природой, своей тишиной и спокойствием, и он, практически сразу, нисколько не раздумывая, купил себе небольшую таверну, в то время совершенно заброшенную. А ещё через полгода он встретил Марию и почти сразу женился на ней.
С тех пор прошло уже двенадцать лет, и за всё это время он ничего не знал и не слышал о своём замечательном друге молодости. А тут на тебе – такая встреча. Едва Жюль очутился в Париже, как уже через час буквально налетел на своего товарища. Тот бродил по рыночной площади в поиске развлечений и вдруг на него со всего маха натыкается какая-то деревенщина. И только Жорж, собрался было возмутиться, как вдруг в провинциальном бродяге узнал своего давнего сослуживца.
– Жюль!… дружище!… ты ли это!?… – воскликнул он и обхватил товарища. Так они и повстречались. А уже спустя минуту, разговорившись, Жюль пригласил его к себе за город отметить столь неожиданный случай. И вот теперь друзья полные добрых воспоминаний, приехав в таверну к Жюлю вольготно расположившись за столом, предались ностальгии о былых временах. Первым свой рассказ начал Жорж. Оказалось, что он, после того как Жюль покинул Париж, ещё долго служил мушкетёром в королевской гвардии и повидал много чего интересного, участвуя во всевозможных приключениях связанных с выполнением важных поручений своего суверена. В каких он только путешествиях и приключениях не участвовал, с какими он только людьми не виделся. Жюль тихо сидел в сторонке и, раскрыв рот, слушал своего старинного приятеля.
– Вот это да!… Вот так люди!… Это же надо, какой замечательный человек!… Вот это жизнь!… – лишь изредка восклицал он, узнавая из рассказа друга, с какими вельможами из королевского окружения тот был знаком. А в итоге, после стольких лет безукоризненной службы королю, пройдя через горнило всевозможных испытаний и приключений, познакомившись со столькими знатными особами, Жорж, дослужившись до чина капитана королевских мушкетеров, решил отойти от ратных дел и обосноваться в Париже, за этим-то он в него и приехал. И неверное так бы оно и вышло, но неожиданная встреча со своим бывшим товарищем по шпаге всё изменила. И вот сейчас друзья, выпив по кружке доброго «Бургундского», и представить себе не могли, как это так случилось, что они столь долго не виделись.
Разговор разгорелся с новой силой, и теперь приятели, весело смеясь, уже вспоминали о своих совместных былых подвигах. В самый разгар их дружеской беседы в зал таверны неожиданно вбежала вся растрёпанная и запыхавшаяся Дарин. Она только что вернулась из леса, где со своими друзьями собирала хворост. А едва вернувшись, сразу зашла на кухню к матери, где сходу услышала, что у них в таверне гостит настоящий королевский мушкетёр. Узнав столь замечательную новость, бегом бросилась посмотреть на него. И тут же выскочив из кухни, она буквально сразу столкнулась с этим невероятно роскошным гостем.
Внезапно их взгляды пересеклись. Столичный гость, вальяжно восседая на затрапезном кабацком табурете, поразил Дарин своим великолепным неординарным видом. Бородка эспаньолка, чуть подёрнутые благородной сединой лихо-закрученные усы, расшитый золотом бархатный военный костюм капитана королевских мушкетёров и ароматы столичной Парижской жизни, ошеломили впечатлительное сознание этой маленькой деревенской девчушки. Ну а капитан, этот видавший виды солдат, в свою очередь, заметив её, поразился ничуть не меньше, чем она.
– Это что ещё за чудо такое?… Что за прекрасное создание?… Кто эта очаровательная девочка!?… – не скрывая своего удивления, воскликнул он.
– А это моя главная радость, моя помощница, моя доченька Дарин!… вон какая она у меня лапушка!… Иди к нам, милая,… не бойся, познакомься с моим другом молодости… – широко улыбаясь, ответил Жоржу Жюль, и подозвал к себе Дарин. А, как известно, она, невзирая на свой юный возраст, была девочкой неробкого десятка, а потому быстро собравшись с духом и, ни капли не смущаясь шикарного вида гостя, смело выступила вперёд.
– А я его и не боюсь, батюшка,… это даже хорошо, что он приехал!… И если он настоящий королевский мушкетёр, то обязательно научит меня сражаться на шпагах,… мне это просто необходимо!… Это пригодиться мне, когда я вырасту и отправлюсь в дальние путешествия!… Ну, так как?… ты обучишь меня!?… – по-детски призывно и дерзко, спросила она гостя. От такого бесцеремонного обращения к нему, к капитану мушкетеров, столь нежного и хрупкого на вид существа, Жорж лишь ещё больше удивился. Он уже хотел было посмеяться над этой неожиданной просьбой Дарин, как вдруг заметил что-то очень знакомое в её манере так твёрдо и лаконично чеканить слова. Что-то сильно узнаваемое скрывалось в её юном, но таком умном личике.
– О нет, наваждение какое-то… – прошептал Жорж, и тут же встряхнув головой, отогнал от себя внезапно нахлынувшие мысли, – вообще-то да,… я настоящий мушкетёр! Но не думаешь ли ты, что тебе, для владения шпагой, надо сначала хотя бы немного подрасти?… а уж тогда мы и посмотрим, на что ты способна… – иронично усмехаясь, добавил он, парировав тем самым слишком настойчивое требование. Услышав столь обидный для неё ответ, Дарин сурово нахмурилась, и недовольно наморщила свой лобик.
– Вот всё у вас, у взрослых, так!… подрасти, да подрасти!… Вон и отец, обещал мне привезти из столицы новые книги, а привёз тебя!… Ну и что с тебя толку, коли ты ни обучить ничему не можешь, ни показать ничего не хочешь!… – опять резко высказалась Дарин, и с укором взглянув в глаза мушкетера, бегом выскочила на улицу.
– Да ты посмотри, какая бука, вот это норов!… и в кого она такая?… – глупо улыбаясь, заметил Жорж.
– Эх, старина, да это она так шутит,… ах, если бы ты знал какая Дарин на самом деле,… добрая, отзывчивая,… просто ангел… – слабо вздохнув, откликнулся Жюль и, отхлебнув из кружки ещё чуток крепкого вина, рассказал своему другу полную историю появления Дарин в его семье. Рассказал, и про цыган, и про недовышитую батистовую пелёнку, и про то, как Дарин росла, и про её тягу к знаниям, и про её необычный характер, а в конце своего рассказа даже немного всплакнул.
– Ах, так вот в чём дело!… То-то я смотрю, она ни на тебя, ни на твою жену не похожа!… Ох, и огонь же она,… давай-ка дружище выпьем за её славное будущее!… – выслушав Жюля, воскликнул Жорж, а про себя, дабы зря не волновать своего друга, подумал, – так вот, наверное, почему она мне своим поведением напомнила кого-то из высшего общества,… но вот только кого?… Жаль вспомнить не могу,… неужели я так постарел, что память стала подводить,… прям загадка какая-то,… ну, на кого же она похожа?… – молча, опрокидывая кружку, посетовал он. И теперь эта загадка, поселившись у него в голове, не давала ему спокойно думать. Весь вечер она мучила его.
Однако хмель и дорожная кутерьма долгой поездки неспешно делали своё дело. Через пару часов такого застолья, друзья, изрядно утомившись от вина и разговоров, разошлись по комнатам отдыхать. И всё же Жорж ещё долго не мог заснуть. Беспокойно ворочаясь в своей кровати, пытаясь вспомнить хоть какую-нибудь крохотную ниточку, соединяющую Дарин с его знакомыми вельможами, он всё думал и думал.
– И почему же она так узнаваема для меня,… кто же из дворян может быть с ней связан?… надо с этим разобраться… – бормоча себе под нос, тихо рассуждал он. Но, в конце концов, накопившаяся за весь день усталость, сломила бывалого воина, и вскоре он заснул крепким сном.
4
Ночь пролетела незаметно. Утро с его кричащими петухами и лаем собак, быстро вступило в свои права. Жорж привык вставать по-военному рано, а потому проснувшись спозаранку, он, слегка поразмыслив, твёрдо решил, задержаться в гостях у своего доброго приятеля ещё на некоторый срок. Приняв такое решение, он преследовал две цели. Первая – это, конечно же, как можно больше времени провести здесь, в глуши, в деревенской местности, подальше от городской суеты и хорошенько отдохнуть. Ну а вторая и, пожалуй, самая главная – это всё же постараться разобраться со своими воспоминаниями, и установить, отчего ему так знакома эта милая девочка, а для этого он должен был непременно остаться и как следует приглядеться к ней.
Впрочем, помимо этих двух веских причин существовала ещё и третья. Немаловажную роль в задержке Жоржа сыграл тот дерзкий вызов, который накануне бросила ему Дарин. Разумеется, в самом требовании научить её владеть шпагой, не было ничего странного. Многие деревенские дети желали бы этого, будь у их отца знакомый мушкетёр столь высокого уровня. Однако сама форма этого запроса, то, как категорично Дарин его сделала и, то, как она отнеслась к ответу на него, та реакция негодования на отказ, тронули сердце бывалого воина и задели его самолюбие.
Так что Жорж, не видел иного выхода, как только остаться. И с этого судьбоносного утра потянулись первые приятные дни его пребывания на лоне природы. А надо отметить, что чем приятней день, тем быстрей он проходит, уж таковы законы мироздания. Эти же законы сработали и на сей раз. Жорж даже не успел понять, как пролетела целая неделя его пребывания в гостях у друга, настолько беззаботно и приятно он проводил время, наслаждаясь тишиной деревенского покоя. Однако время это им было потрачено не зря. За столь краткий срок он внимательно пригляделся и к Дарин, и к её поведению. Ничто не скрылось от проницательного взора опытного мушкетёра, ни ловкость движений, ни чёткость мышлений, ни пытливость ума. Всё подметил бывалый воин, ничего не упустил. И этих наблюдений ему хватило для того, чтобы основательно размыслив, сделать единственно правильный вывод.
– Пора начинать давать первые уроки!… – заключил он про себя, и тут же, найдя во дворе Дарин, пригласил её на серьёзный разговор, – Милый друг, ты хоть представляешь себе, что значит такое бой на шпагах!?… ведь это тебе не игра, это целая наука, это целая философия жизни, это образ существования!… Ты будешь вставать, и ложиться со шпагой,… она станет для тебя, и другом, и братом, и сестрой,… а порой, в трудную минуту, и ближе отца с матерью!… Готова ли ты к этому!?… – слегка строго спросил Жорж Дарин, всматриваясь в её по-детски голубые, но такие по-взрослому осмысленные глаза.
– Конечно, понимаю!… Да я ведь только этого и хочу!… быть и жить как ты, стать таким же мушкетёром и выполнять самые трудные поручения, какие только могут быть на свете!… Ну, так и когда же мы начнём?… мне уже не терпится, давай скорей, надоело слоняться без дела!… – также строго и вполне осознанно, в надежде на скорейшее начало занятий, уверенно заявила Дарин. И нет ничего удивительного, что этот разговор был больше похож на диалог двух равных партнеров, нежели чем на беседу девятилетней девочки и умудрённого опытом мушкетёра.
– Ну что же,… пожалуй, завтра с утра мы и начнем,… а сейчас беги, помоги матери,… я же пока поговорю с отцом,… шаг этот в твоей жизни решительный и нам с твоим батюшкой надо кое-что обсудить… – закончив, таким образом, разговор, подметил Жорж и сходу пошёл искать Жюля. Тот в это время был на конюшне и давал лошадям овса, поэтому искать его долго не пришлось, и новый разговор состоялся немедленно.
– Как ты думаешь, старина?… что будет, если я погощу у тебя ещё какое-то время и с завтрашнего дня займусь воспитанием твоей дочери!?… Ведь ты же сам знаешь, что я превосходно разбираюсь в тех науках, которые она так стремиться изучить,… все они, так или иначе, были связаны с моей службой в гвардии!… Притом я прекрасно владею несколькими иностранными языками и мог бы преподать их Дарин!… Ну а заодно удовлетворил бы её дерзкую просьбу, и научил её искусству владения шпагой,… ты же знаешь, как она этого хочет!… Да и, в конце-то концов, я знаком со многими людьми при дворе и со временем мог бы составить ей протекцию,… что для молодой девушки было бы нелишне! Ну, так что ты на это скажешь?… – помогая Жюлю кормить лошадей, спросил его Жорж.
– Это было бы просто замечательно! О, дружище, ты бы снял с нас такую обременительную задачу,… ведь обучать ребёнка это очень трудно!… Ну, ты сам подумай, содержание таверны отнимает столько времени и сил, что у нас на Дарин не остаётся ни минуты,… ладно, сыновья, они как-то сами по себе растут и не требуют такого внимания,… сами всему учатся, одно слово – мальчишки!… А тут девочка, существо нежное, хрупкое и нуждается в особом воспитании, а у нас с женой и денег-то на учителя нет, всё уходит на затраты по хозяйству!… Так что если бы ты взялся за это столь трудное, но благородное дело, я бы был тебе очень признателен!… А с жильём ты не беспокойся, мы всё уладим, живи у нас во флигельке, мы с Марией там тебе такой порядок наведем, что тебе дворцовые покои хлевом покажутся!… Еды и вина на всех хватит, оставайся, располагайся, живи, сколько тебе потребуется!… – радостно обняв друга, воскликнул Жюль и даже прослезился. Ведь сейчас для него и Марии это было действительно удачное решение всех проблем и выход из создавшегося положения.
Дарин, с каждым днём становилась всё взрослей и взрослей, и ей теперь срочно требовался мудрый наставник и грамотный воспитатель. Ну а тут такой случай. Разумеется, радости и восторгу Жюля и Марии не было предела. Сразу разрешалась такая огромная гора дел, что добродушные хозяева вмиг отставив лишние хлопоты в сторону, взялись за обустройство жилища для своего дорогого гостя. Полностью отмыли стены, отдраили полы, вычистили каждый дюйм старого заброшенного флигелька. Принесли в него большой стол для письменных занятий, установили медный светильник и поставили, насколько это было возможно по тем временам, роскошный дубовый шкаф под гардероб и прочие необходимые вещи. Одним словом, Жорж вечером того же дня уже обживал своё новое пристанище. А за ужином в тёплой компании, друзья справили новоселье. Так всё и определилось.
5
Поселившись во флигельке, Жорж, сразу же, на следующее утро, стал для Дарин всем тем, кем обещал быть; и воспитателем, и преподавателем гуманитарных наук, и учителем фехтования и даже наставником по дворцовому политесу. Так что жизнь для Дарин с этих пор открылась совсем с другой стороны. Теперь её день был упорядочен, ритмичен и расписан по минутам. И надо сказать, что вскоре такой дисциплинированный образ жизни ей даже начал нравиться, а в некоторых случаях, таких, как упражнения со шпагой, доставлял особое удовольствие. После недели занятий Дарин до такой степени втянулась во всю эту стихию обучения, что о праздном времени препровождении и об играх со сверстниками не могло быть и речи. Все свободные минуты, которые иногда у неё появлялись, она посвящала урокам фехтования. Ну а после полугода усиленных занятий Дарин достигла таких результатов, что сам Жорж, так оценил её навыки.
– Да уж, неожиданное мастерство,… я просто поражён твоим проворством и ловкостью,… ты словно со шпагой в руке родилась!… – с восторгом и удивлением отметил он её невероятные успехи. А из его уст это звучало как самая великая похвала. Но то были не единственные достижения Дарин, не менее значительных успехов она добилась и в изучении географии, истории, математики, и как бы это странно ни звучало в науках связанных с военным делом. Но вместе с тем Жорж преподавал ей и бальные танцы. Это тоже немаловажная деталь, без которой на королевских приёмах делать нечего. Иными словами, все кто имел дело с королевским двором, были обязаны уметь танцевать.
Более того, Жорж, будучи превосходным знатоком дворцовых интриг, обучал Дарин придворному церемониалу, без которого тоже было нельзя обойтись. А Дарин в свою очередь, как губка впитывала в себя все эти мудрёные учения. По расчётам Жоржа они должны были открыть ей двери в высшее общество. И вот что ещё, Жоржу в своё время пришлось много путешествовать по разным странам, где он, защищая интересы короля, заодно изучал различного рода обычаи и нравы народов тех государств. Ну а теперь эти, безусловно, нужные знания, он, наряду с прочими, успешно передавал Дарин, а она их с большим интересом и любопытством внимала.
Но что ещё удивительно, ей очень легко и беззаботно давались иностранные языки. Поразителен и тот факт, что она на редкость непринуждённо, без каких либо усилий, осваивала почему-то именно английский язык. Складывалось такое впечатление, что Дарин знала его с пелёнок. А буквально через год обучения она разговаривала на нём настолько умело, что превзошла своего учителя. Жорж поначалу был изумлён такими успехами своей неординарной воспитанницы. Но, вскоре сделав вывод, что если уж Дарин талантлива, то она талантлива во всём, успокоился и продолжил преподавание.
И всё бы ничего, но иногда, а особенно, когда Дарин, лукаво улыбаясь, начинала говорить с ним на английском языке, у него в голове вдруг появлялись какие-то смутные видения из его прежних странствий и встреч с другими людьми. В этот момент, Жорж, невольно погружался в самые далёкие чертоги своей памяти. Он упорно пытался найти там образ того человека, с которым можно было бы связать Дарин. Ведь её манера говорить и её английский акцент явно ему кого-то напоминали.
Однако всякий раз, как только в голове у него что-то прояснялось, и он начинал находить знакомые черты, как вдруг сразу, откуда ни возьмись, возникали какие-то срочные, безотлагательные дела, и он уже поглощённый ими быстро забывал о нагрянувших воспоминаниях. Ну а различных дел и забот у Жоржа и в самом деле было чрезвычайно много, а потому Дарин порой приходилось тренироваться без него. Впрочем, это нисколько ни отражалось на конечных результатах, и Дарин продолжала успешно заниматься. Меж тем время летело скоро, а в постоянных тренировках оно пролетало ещё быстрей. Дарин и заметить не успела, как пронеслось несколько лет. За этих годы она сильно изменилась, теперь её было не узнать. Она повзрослела, похорошела, налилась, и превратилась в настоящую красавицу.
Местные мальчишки, что в былые годы докучали ей своими дразнилками, высмеивая её фантазии и мечты, теперь старались не попадаться ей на глаза и обходили её стороной, до того грозно и неприступно она выглядела. Проворное владение шпагой и занятия фехтованием придали её тонкой, лёгкой фигурке настолько грациозную осанку, что в городке теперь едва ли кто мог сравниться с её стройным, подтянутым видом. Да пожалуй, и не только в городке, но наверняка и в самом Париже изящней Дарин девушки не было. А что уж говорить об её очаровании и харизме, тут равных Дарин вообще никого не существовало. Её белокурые роскошные волосы, её ультрамаринового цвета глаза, и белоснежная улыбка не давали покоя практически всем юношам городка. И такие перемены в её внешнем облике делали счастливыми, прежде всего, её приёмных родителей. Они не могли нарадоваться и налюбоваться своей любимой доченькой.
Ну а по уровню подготовки в сферах дворцового этикета Дарин могла бы превзойти самого искушённого столичного вельможу. И не только его; столь просвещённой, грамотной и физически подготовленной девушки Высшей Свет ещё никогда не знал. И в этом, кстати, она и сама часто убеждалась, ведь ей периодически приходилось сопровождать своего учителя в его поездках в столицу. Жоржу нет-нет, да и надо было выезжать в Париж по какому-нибудь одному ему известному делу. И тогда он непременно брал с собой Дарин. А ей это было только в радость. Даже, невзирая на то, что всю дорогу ей надлежало скакать верхом на лошади. Для неё это не составляло особого труда, ведь она за невероятно краткий срок успела выучиться на превосходную наездницу и сейчас запросто справлялась с самыми строптивыми скакунами.
Впрочем, дети, выросшие в деревни, в любом случае с малых лет приучаются к общению с лошадьми. Однако в этом случае Дарин превзошла всех местных ребятишек, ведь она старалась подражать своему учителю, а тот был непревзойдённым наездником. И вот теперь Дарин составляла Жоржу надёжную компанию, когда бы он ни отправился в Париж. Хоть днём, хоть ночью, она неотступно следовала за ним, ведь её вполне достаточный опыт и отличные навыки наездницы позволяли ей с лёгкостью это делать. Настал срок и однажды все эти навыки, эти замечательные знания, полученные за последние годы, помогли Дарин достойно выйти из одной очень скабрёзной ситуации, которая впоследствии повлекла за собой ряд непредсказуемых и неординарных, но таких удивительных событий.
6
Вскоре пришла очередная весна. Распустились почки на деревьях, зазеленела трава, расцвели первые цветы, природа оживала и обновлялась после долгой спячки. Ну а вместе с ней просил обновления и поизносившийся, прошлогодний выбор нарядов. Так что Жорж с Дариной, как они это уже неоднократно делали, засобирался на ярмарку в Париж, чтобы прикупить кое-какие обновки. Впрочем, лично для Жоржа это было не самой главной целью поездки. Обычно в такие приезды в столицу он с удовольствием посещал прежнее место службы, и встречался там со своими старинными друзьями соратниками. Делился радостями сельской жизни, рассказывал об успехах своей юной воспитанницы, узнавал свежие новости из дворцовой жизни и не забывал спросить о делах в политических кругах.
Уж так был Жорж устроен, что даже отойдя от военной службы ему непременно надо было знать все хитросплетения связанные с армией и обстановкой в высшем обществе. А в высшем обществе меж тем по-прежнему витал дух дворцовых интриг и надвигающейся войны. Ну а главный интриган в военных делах, кардинал Ришелье, как истинный поборник интересов Франции, всё также скептически настроенный по отношению к заморскому соседу, к Англии, вёл очень тонкую политическую игру, чтоб назревающая на Британских островах война, никаким образом не перекинулась на материк. Ему было важно, чтоб Англия воевала на своей территории, и воевала с кем угодно, с Ирландией, с Шотландией, c Уэльсом, лишь бы не с Францией. Король же в это время был занят своими обычными делами; охотой, балами и любовно-потешными приключениями, словом всё как всегда.
Ну а Жорж, в свою очередь считал, что ему просто необходимо знать все эти сведенья. Одним словом, он желал быть в курсе всех текущих событий. Так что, встав сегодня спозаранку и оседлав лошадей, они с Дарин выезжая в Париж, преследовали несколько задач; обновить гардероб, хорошенько развлечься и обязательно узнать все последние новости. Конечно же, едва они прибыли на место, то первым делом поспешили на рыночную площадь за обновками и прочими мелкими приобретениями.
Было уже далеко за полдень, когда они, закончив все свои дела в торговых рядах, отправились выполнять самую приятную и интересную часть своего вояжа; посещать полк королевских мушкетёров, который базировался практически рядом с величественным дворцом короля. Подъехав к массивным кованым воротам полка, Жорж, спешившись, как обычно оставил Дарин дожидаться его, а сам уверено расправив плечи, поспешил к своим бывшим сослуживцам.
– Сегодня я недолго,… минут двадцать, а то и меньше,… мне только перемолвиться парой фраз,… а ты пока не грусти, дай лошадям овса… – весело подмигнув, на ходу бросил он и скрылся за воротами.
– Хорошо Жорж,… всё будет сделано!… – крикнула ему вслед Дарин и нарочито важно, с долей некоего мушкетёрского шика, сняла свои великолепные кожаные перчатки. А надо заметить, что Дарин сейчас была одета ничуть не хуже самого Жоржа. Мама Мария, умеющая довольно-таки прилично шить, справила ей ловко скроенный мужской костюм наездника, со всеми прилагающимися к нему атрибутами. К тому же на Дарин были превосходные замшевые сапоги и воинственно сияющая перевязь со шпагой. А роскошная велюровая шляпа с пушистым страусиным пером, тщательно прикрывающая её роскошные волосы, достойно венчала весь её замечательный наряд. В общем, вид у Дарин был самый подходящий для такого случая, и она в этот момент полностью соответствовала столичному антуражу.
