Небо в подарок
Рина Лесникова
Сатура Приатт боится и ненавидит драконов. История Сатуры – история девушки, семью которой убил дикий дракон. Каждый молодой дракон на учёте, его развитие и взросление происходит под неусыпным контролем родственников, а первый оборот происходит под контролем самых старших и опытных членов семьи. Зачастую на обороте присутствует сам император Бренсторгхад. Первый оборот – это всегда праздник, но, вместе с тем и тяжёлое испытание. Перед тем, как это должно случиться, молодые драконы удаляются далеко в горы, где совсем нет людских поселений. Там их всегда сопровождают те, кто может проконтролировать оборот и удержать от безумств, которые в пылу эйфории первого полёта может натворить такая громадина.
Глава 1
– Сатура, тебя срочно вызывает директриса леди Роэна, – раздался от двери голос госпожи Крайт.
Девчонки, старательно выводящие в тетрадях сложные слова драконьей письменности, проводили подругу завистливыми взглядами. Ещё бы! Шли последние дни занятий в этом году. До окончания учёбы осталась всего неделя, и через неделю за ними тоже приедут родственники и заберут на каникулы – последние каникулы перед выпуском из пансиона. Если за Сатурой приехали раньше срока, значит, случилось что-то особенное. Может, родители подыскали ей жениха, как Рози Стелни полгода назад, и прямо сейчас их будут знакомить? Вот бы хоть краем глаза глянуть на него! Глянуть и успокоиться, выяснив, что жених Сатуры не первой молодости и с заметным брюшком, которое так и норовит вывалиться из-под шёлкового кушака, как это было в случае с женихом Рози. Не то, чтобы они желали сокурсницам обязательного плохого мужа, нет. Просто каждая свято верила, что её муж будет самым красивым и родовитым. По аудитории побежал шепоток предположений, для чего же вызвали одну из них.
– Пишем, пишем, девочки! – мисс Тюиль, преподающая в пансионе основы драконьей культуры и письменности, постучала указкой по столу.
Ученицы дружно уткнулись в свои тетради – уютный пухленький вид и румяные щёчки преподавательницы были обманчивы – мисс Тюиль была очень строга со своими подопечными.
Сатура, пожалуй, даже больше подруг недоумевала, зачем же её вызвала директриса. Даже если стало известно про лаз, что они отыскали с Мирой и Лайсой в самом дальнем углу пансионского сада, и сбегали через него в лес, то вызвали бы всех троих. И потом, леди Роэна никогда не вызывала с занятий для того, чтобы отругать и наказать нерадивых воспитанниц. Для этого у неё был выделен специальный час – строгий час, как называли его ученицы. Родители не могли за ней приехать – в своём последнем письме мама сообщила, что они с папой и младшим братом Далем заедут за ней через неделю, ровно к моменту окончания занятий и началу каникул, а потом все вместе поедут в Нерайду – столицу империи. В Нерайде жила папина вдовая младшая сестра, с которой они не виделись много лет. Тётушка Раина давно звала племянницу к себе погостить, убеждала, что только в столице можно найти самую лучшую партию, и что нечего такой прекрасной девушке прозябать на задворках империи. Но мама и, особенно, отец, скептически относились к таким предложениям, и отпускать Сатуру в город соблазнов, как многие называли столицу, не спешили. Но настало время, и Далю нужно было определяться, где же он продолжит учебу. Младший брат бредил карьерой армейского генерала, и не хотел слышать ни о чём другом, кроме как о военном училище самого императора Бренсторгхада. Так что мальчику предстояла тяжёлая работа – поступить в училище, патронируемое самим императором, было не так–то просто. А родители и, особенно, Сатура, будут развлекаться и, об этом не упоминалось напрямую, но подразумевалось – искать ей жениха, чтобы через год, когда дочери исполнится восемнадцать, и она окончит курс обучения в пансионе леди Роэны, благополучно выдать её замуж за достойного человека.
Про обещания тётушки познакомить её с самыми достойными молодыми людьми Сатура не успела додумать, так как путь до кабинета директрисы был пройден. Госпожа Крайт как–то особо сочувствующе, что ей было совсем не свойственно, глянула на девушку и открыла перед нею двери, приглашая войти.
В кабинете, кроме самой леди Роэны, сидел незнакомый мужчина в тёмно-сером камзоле, тёмных, почти чёрных брюках и с внушительным портфелем на коленях. Даже без этого портфеля в нём безошибочно можно было узнать стряпчего – чернильные пятна на пальцах и запах бумажной пыли, казалось, навсегда въелись в его кожу.
– Здравствуйте, – сделав положенный случаю книксен, поприветствовала Сатура леди Роэну и её гостя.
При виде этого человека недоумение Сатуры только возросло. Для чего он приехал? Пока девушке не исполнилось восемнадцать, и она не стала совершеннолетней, все дела вёл папа, да и какие у неё могут быть дела?
– Добрый день, Сатура, – к удивлению ученицы, леди Роэна даже вышла из-за своего монументального стола, женщина зачем-то передвинула с места на место идеально лежащие папки, поправила подаренный кем-то из благодарных родителей учениц громоздкий письменный прибор, Сатура подумала, что сейчас она примется стирать рукавом несуществующую пыль, но директриса, тяжело вздохнув, продолжила: – Вот, Сатура, познакомься, это господин Рюи – стряпчий, – мужчина сделал вид, что привстаёт со своего стула и слегка наклонил голову, подтверждая, что стряпчий Рюи – это именно он, – господин Рюи имеет, что тебе сообщить, – неуклюже закончила она свою речь, после чего подошла к девушке, дотронулась, до её руки и сдавленно произнесла, – крепись.
Неприятный холодок, что зародился где-то в районе груди при виде незнакомого мужчины, после последних услышанных слов стремительно разросся. Онемели губы, кончики рук, а на месте позвоночника образовалась огромная ветвистая сосулька, что быстро раскидывала свои морозные щупальца по всему телу.
– Видите ли, мисс Приатт, – ожидаемо скрипучим голосом начал господин Рюи, – на имение, в котором проживали ваши родные, а именно Ригор и Леона Приатт, а так же их сын, а ваш брат – малолетний Даллен Приатт – так вот, на имение было совершено нападение дикого дракона.
– Что? – воздуха в лёгких хватило только на это короткое слово.
– На имение напал дикий дракон, – повторил стряпчий.
– И что? – незаметно для себя Сатура схватила за руку стоящую рядом леди Роэну.
– Имения, как такового, больше нет, – сообщил господин Рюи, – и всех, кто в нём находился, тоже нет, – стараясь добавить печали в сухой, как ветер пустыни голос, закончил он.
– Совсем? – разум отказывался верить в услышанные слова.
– Ваши родители и брат погибли, – стряпчий склонил голову в знак печали.
– Этого не может быть, они обещали приехать за мной через неделю, – Сатура пыталась зацепиться за прошлое.
– Они не смогут сдержать своё обещание, мисс Приатт, – каждое слово мужчины было словно удар по крышке гроба, в котором были похоронены родные Сатуры и её надежды на будущее.
– Мама, папа, – нестерпимо яркий свет, льющийся из окна, постепенно мерк, пока совсем не погас.
***
Очнулась Сатура от гадкого запаха, что нещадно пробивался в нос, заставляя морщиться. Отчего же так не хочется приходить в себя? Что же такое случилось, что разум отказывается воспринимать произошедшее? И неужели ужасные слова того бумажного человека, что ждал её в кабинете, правда? Как могло такое случиться, что её любимые мама и папа, её маленький братишка – озорник и проказник Даль – погибли?
– Откуда мог взяться дикий дракон? – спросила Сатура, как будто это было самое главное, что она хотела узнать.
– Его уже уничтожили, – сообщила директриса, как будто это могло как-то уменьшить горе девушки.
– Откуда он взялся? – Сатура обхватила себя руками и стала медленно раскачиваться вперёд и назад, находя успокоение в противном скрипе кресла, в которое её поместили.
– По этому поводу начато расследование. Дело взял на контроль сам император, – оказывается, господин Рюи по-прежнему находился здесь же, – появление дикого дракона – это вопиющий факт, прежде всего, пятнающий честь императорской семьи.
Не так уж много было в империи Сааддах драконьих семейств. Каждый молодой дракон на учёте, его развитие и взросление происходит под неусыпным контролем родственников, а первый оборот происходит под контролем самых старших и опытных членов семьи. Зачастую на обороте присутствует сам император Бренсторгхад. Первый оборот – это всегда праздник, но, вместе с тем, и тяжёлое испытание. Перед тем, как это должно случиться, молодые драконы удаляются далеко в горы, где совсем нет людских поселений. Там их всегда сопровождают те, кто может проконтролировать оборот и удержать от безумств, которые в пылу эйфории первого полёта может натворить такая громадина. Старшие драконы поднимаются в небо вместе с новым собратом и контролируют его полёт. Впервые обернувшийся дракон, вполне резонно почувствовав свою силу, старается подавить слабого разумного, что пытается взять верх над их общим телом. Новообращённым правит одно желание – покорить или уничтожить всё, что он видит. Даже нескольким взрослым драконам приходится несладко, пока они приводят в чувство нового члена своего небесного братства. Старшие драконы порой по нескольку суток, поочерёдно сменяя друг друга, летают рядом с воинственно настроенным подопечным, вступают с ним в схватки, порой наносят серьёзные раны и получают раны сами. Их цель – не пустить молодого к землям, где живут люди, иначе… люди дракону не соперники. И только окончательно обессилев или же поняв, что есть рядом другая сила, могущая превзойти его, молодой дракон опускается на землю. Так продолжается до тех пор, пока новообращённая рептилия не поймёт, что и он не всесилен, что и над ним есть высшая сила, и сила эта – его разум. Только тогда, когда разум человеческой и драконьей ипостаси приходит в полное взаимодействие, новый член драконьего сообщества покидает дикие горы.
Появление дикого дракона может означать только одно – первый оборот кого-то из молодых произошёл вне внимания драконьего сообщества. Скорее всего, дело не ограничилось гибелью семьи Сатуры и слуг, что проживали в имении. До того, как его уничтожили, ошалевшая от нахлынувшего чувства свободы рептилия вполне могла сровнять с землёй несколько поселений.
– Дикий дракон убил моих маму и папу. И Даля, – жуткие факты, даже озвученные, никак не желали укладываться в голове. – Всё закончилось. И для них и для меня всё закончилось, – Сатура говорила будто сама с собой, совсем не обращая внимания на присутствующих хозяйку кабинета и гостя, принесшего ужасную весть. – Как же теперь жить? И зачем? В чём они провинились? Даль так хотел поехать в столицу. Вы знаете, – девушка полубезумными глазами глянула на собеседников, – мы все должны были поехать в столицу! А сейчас… что мне делать сейчас?
– Именно за этим я и прибыл сюда, мисс Приатт, – господин Рюи обрадовался, что женская истерика закончилась, так толком и не начавшись, и наконец-то можно приступить к делу. – Я прибыл по поручению вашей тётушки баронессы Санаи. Она просила передать, что будет рада принять вас в своём загородном доме, что находится совсем недалеко от столицы, и оказать вам покровительство.
– Я не хочу в столицу без мамы и папы, я лучше вернусь домой, в наше имение, – упрямо проговорила Сатура.
– Мисс Приатт, поймите, на имение напал дикий дракон, его нет.
– Я поняла, что дракона уничтожили, – еле слышно прошептала девушка.
– Мисс Приатт, дракона уничтожили, это верно, но прежде он уничтожил имение. Полностью, – даже в словах такого сухаря, как господин Рюи, прозвучало сочувствие.
– Мамы нет, папы нет, Даля нет и нашего имения, где мы были так счастливы, тоже нет. Осталась только я.
– Ну почему же, мисс Приатт, я же говорю, ваша тётушка будет рада принять участие в вашей судьбе. Если вы не будете против, я хотел бы отправиться в столицу уже сегодня.
– Отправляйтесь, я не против, – отстранённо кивнула Сатура.
– Э-э, видите ли, – возразил стряпчий, – по поручению баронессы, назначенной вашей опекуншей, я приехал, чтобы забрать вас из пансиона и доставить в её имение, где вам и предстоит жить до замужества.
– Я должна попасть на похороны! – девушка с отчаянием глянула на директрису, но поймав её сочувствующий взгляд, умоляюще добавила: – Или хотя бы глянуть на могилы.
– Мисс Приатт, там не осталось ничего и никого. Некого хоронить после нападения дикого.
– Драконы, как же я, оказывается, ненавижу драконов, – изо всех сил сдерживая подступающие слёзы, пожаловалась Сатура неизвестно кому.
***
В столицу господин Рюи и Сатура смогли отправиться только следующим утром – девушка твердила, что непременно должна надеть чёрные траурные одежды. Выяснилось, что во всём пансионе чёрное платье было только у сторожихи госпожи Риды, что много лет жила в привратницкой заведения. Но, в отличие от высокой и тоненькой Сатуры, сторожиха была женщиной очень плотной и низенькой, чем весьма напоминала пыхтящий шарик. Леди Роэна глянула на воспитанницу, безучастно стоящую в чёрном балахоне с плеч госпожи Риды, покачала головой, и сообщила, что она не может отпустить одну из лучших своих воспитанниц в таком виде. Что бы ни случилось, но выпускницы её пансиона должны выглядеть безупречно. К большому неудовольствию господина Рюи, пришлось спешно перекрашивать одно из дорожных платьев самой Сатуры, что и задержало их отъезд.
Саму поездку девушка почти не запомнила. Она садилась в экипаж, выходила из него, когда господин Рюи звал пообедать, или же они останавливались на ночлег в придорожных гостиницах. Не осталась в памяти ни сама дорога, ни комнаты, в которых она ночевала. Порой сложно было вспомнить, ела ли она что-нибудь. Даже великолепные цветущие сады, что пышным облаком раскинулись вокруг столицы, про которые так много рассказывала мама, и которые Сатура так мечтала увидеть, остались незамеченными. Господин Рюи не пытался скрыть облегчённого вздоха, когда к концу третьего дня поездки путешественники достигли загородного поместья баронессы Санаи, и он смог передать подопечную в руки заботливой родственницы.
– Моя девочка, – баронесса Санаи – красивая моложавая женщина лет тридцати пяти – промокнула жёстким кружевным платочком сухие глаза, приложилась аристократически бледной щекой к щеке Сатуры, изображая родственный поцелуй и повела её в дом, – какое же это горе для нас, – голос тётушки дышал трагизмом. – Бедный Ригор, бедная Леона! А малыш Даллен? В чём они провинились перед богами? Как же мы теперь будем без них? Такое горе, такое горе!
Сатура могла бы возразить, что тётушка долгое время обходилась без присутствия брата и его семьи, но зачем? Ни родителей, ни Даля уже никогда не вернуть, всё остальное не важно. Она покорно шла за не умолкающей ни на секунду баронессой и мечтала только об одном – лечь где-нибудь в тёмном уголке, свернуться клубочком и никого не видеть. Совсем никого.
– …сезон только начинается, – словно сквозь вату, прорывался голос тётушки. – Ты как раз вовремя. Какое счастье, что портниха мадам Жози – моя хорошая подруга! Да, дорогая, не удивляйся, мы не снобы, и позволяем себе дружить с простыми людьми! Так вот, о чём это я? Ах, да, платья. Мы завтра же пригласим мадам Жози, и она пошьёт тебе что-нибудь на первое время. Когда, говоришь, прибудет твой гардероб? Впрочем, не важно, столичная мода так быстро меняется, вряд ли твои платья подойдут для тех приёмов, что мы с тобой будем посещать. КарИ будет твоей горничной, – баронесса обратилась к служанке, терпеливо поджидающей их в гостиной, куда они вошли. – Кари, проводи мою дорогую племянницу в комнаты, что для неё подготовили. Иди, дорогая, отдохни с дороги, завтра у нас будет насыщенный день, – покровительственным взмахом руки девушки были отпущены.
Подъезжая к дому, Сатура не обратила внимания, какой же он большой. Это она поняла только после того, как опять пришлось долго идти за изнывающей от любопытства горничной в противоположное крыло. Наконец, Кари остановилась перед одной из дверей и, приоткрыв её, пропустила молодую хозяйку вперёд.
– Ванна уже готова, мисс Приатт, – почтительно произнесла она. – Давайте, я помогу вам снять платье и помыться, а потом принесу ужин.
– Да, хорошо, Кари, – только сейчас Сатура поняла, как же хочется очутиться в горячей ванной, ведь ей не удавалось помыться все три дня, что они провели в дороге.
Горничная ожидаемо охнула, когда освобождённые из тугого пучка золотистые волосы с лёгким шорохом рассыпались по плечам госпожи.
– Мисс Приатт, – выдохнула она, – с восхищением оглядывая стройную фигурку, шагнувшую к ванной, – да вы красавица! Вы же затмите всех-всех столичных дам! И все-все кавалеры будут у ваших ног!
– Ну что ты такое говоришь, Кари, – отмахнулась Сатура, с блаженством опускаясь в воду, пахнущую розовыми лепестками. – Зачем мне затмевать ваших дам? И уж, тем более, мне сейчас не до кавалеров. Думаю, тебе известно, какая трагедия произошла с моими родными.
– Да, простите, мисс Приатт, – горничная сконфуженно смолкла.
– И, пожалуйста, не зови меня мисс Приатт, моё имя – Сатура.
– Хорошо, мисс Сатура, – Кари присела в полагающемся книксене и, сказав, что пошла за ужином, вышла из комнаты, тихо притворив за собой дверь.
Выйдя из ванны, Сатура как будто не заметила воздушное подобие сорочки и халата, что предложила ей услужливая Кари, и горничной пришлось спешно распаковывать небольшой саквояж, привезённый гостьей с собой и доставать из него привычную для неё одежду – хлопковую сорочку длиной до пят и такой же халат.
– Баронесса будет недовольна, – вздохнула Кари, убирая кружевные вещицы, которые хозяйка щедро пожертвовала своей провинциальной родственнице.
– Да, конечно, благодарю, – невпопад ответила Сатура и невидящими глазами воззрилась на поднос, что принесла служанка.
– Я… пойду? – горничная испугалась, а вдруг племянница хозяйки не в себе? Отказалась от таких замечательных вещей, благодарит её вместо того, чтобы испугаться гнева госпожи и одеться, как подобает родственнице аристократки. Точно! Горе лишило её разума.
Уже поздно вечером баронесса вызвала к себе Кари и поинтересовалась, как устроилась племянница, всё ли ей понравилось.
– Да, леди Санаи, мисс Приатт устроилась в комнатах, – служанка потупилась.
– Ну, что ещё? Договаривай! – хозяйка нетерпеливо топнула ногой в изящной атласной туфельке.
– Она… она отказалась надеть ту сорочку и пеньюар, что вы передали для неё, – как бы извиняясь, но ни в коем случае не жалуясь, сообщила горничная.
– Отказалась? Гордая. Это хорошо, наша порода! Я тоже никогда не любила вещи с чужого плеча. Ничего, завтра придёт эта болтушка Жози с кучей помощниц и ворохом тканей, и мы приведём дорогую племянницу к соответствующему нашему положению виду. Думаю, из неё может выйти что-то приличное. Такое, что будет не стыдно показать и самому императору. Эх, где мои молодые годы, – баронесса мечтательно закатила глаза, уходя в воспоминания.
– Миледи, – горничная неуверенно мялась, не зная, как озвучить свои предположения, но и оказаться в эпицентре споров хозяйки и её странной племянницы не хотелось.
– Ну что тебе? – баронесса уже забыла о том, что служанка всё ещё находится в комнате.
– Миледи, это, конечно, совсем не моё дело, но мне показалось…
– Что ещё тебе показалось, глупая девчонка, говори быстрей или уходи! Что? По дому опять бродят привидения?
– Нет-нет, миледи, что вы! Не видела я никаких привидений! Только вот мисс Приатт…
– Ну что с ней?! Скажешь ты, наконец, или нет! – изменчивое настроение хозяйки начало стремительно портиться.
– Мне показалось, что мисс Приатт совсем немного не в своём уме! – выпалила Кари и замерла, ожидая реакции хозяйки.
– Конечно, девочка не в себе, всего три дня назад ей сообщили, что она лишилась родных и имения, в котором проживала, – баронесса вспомнила, что погибшие и её родственники и промокнула платочком краешек глаза, – завтра начнём приводить её в себя. Поверь, несколько платьев, пара-тройка подаренных безделушек, и любое горе покажется преодолимым, – женщина нежно погладила рубин, игриво прячущийся между пышных грудей. – Можешь идти, – она небрежно махнула рукой.
– Не в своём уме она. Да многое ли мужчинам надо от нас, женщин? – хмыкнула баронесса после того, как осталась одна. – Одно и то же, всем одно и то же. И совершенно никого не интересует, есть у нас голова на плечах, вернее, есть ли в ней хоть капелька мозгов, лишь бы та самая голова была симпатичная, а присутствие мозгов мы, умные женщины, вынуждены скрывать. Так что всё даже лучше, чем я надеялась.
Глава 2
Первый раз за всё время, прошедшее после того, как ей сообщили о трагедии, Сатура заснула спокойно. И дракон, который ей снился с тех пор каждую ночь, не носился чёрной тучей над землёй, сметая всё на своём пути, а золотыми тёплыми прикосновениями невесомо дотрагивался до её зардевшихся щёк. От этого девушка и проснулась. Оказывается, ласковое солнышко неистово прорывалось в комнату сквозь распахнутое горничной окно, осторожно пробираясь по постели и играя своими лучами в рассыпанных по подушке волосах. К тому же щебет пичуг, обитающих в парке при загородном поместье тётушки, добавлял свою долю радости тёплому весеннему деньку. Жизнь продолжается, как будто и не было никогда того дикого дракона, что поделил жизнь Сатуры на «до» и «после». Для кого светит солнце? Для кого поют птицы? Ей всё это совсем не нужно.
– Сатура, дорогая, ты уже проснулась? – в комнату ураганом ворвалась благоухающая терпкими духами и хорошим настроением тётушка. – Как спалось? Как тебе твоя комната?
– Благодарю, тётушка.
Только сейчас Сатура обратила внимание на обстановку в комнате, в которой провела ночь. Стены были обиты шёлком преимущественно красных и золотистых оттенков, на полу лежал огромный ковёр, в расцветке которого присутствовали всё тот же красный и золотой, щедро разбавленные антрацитово-чёрным. Бюро чёрного дерева, золотая парчовая обивка дивана, двух кресел и пуфика, что стоял около трюмо ожидаемо красного дерева. За ширмой, расшитой золотыми драконами и диковинными красными птицами, пряталась дверь в ванную комнату. Всё очень дорогое. Видно, что тётушка старалась угодить племяннице, и не её вина, что девушку пугает такое обилие красного и золотого. Со своими порядками в чужие дворцы не лезут.
