Марина Царь Волкова "На этом берегу. Стихотворения"

Сквозь толщь снегов и хрупкий лёд —
Природы малая победа.
Вот так и вечность в нас живёт —
Глазами прадедов и дедов

Она глядит из детских глаз,
Всё ближе, чётче с каждым шагом.
И разве право есть у нас
Не принимать её как благо?

Кому-то выжить повезло,
А чьё-то затерялось имя.
Да, в мире есть добро и зло,
И вечна битва между ними.

Пути предопределены
(Богами, генами, судьбою)?
Но выбор правой стороны
Всё ж остаётся за тобою.

И не отнимут твой предел
Свербящие на сердце раны,
Ни скорбь о том, что не успел,
Ни горечь об ушедших рано,

Ни даже страшная беда,
Что до земли сгибает плечи.
Жизнь продолжается всегда,
Пусть даже время нас не лечит.

«А в жизни так: всё важное даётся…»

А в жизни так: всё важное даётся
Своим  трудом с удачей пополам.
Ты слышишь? Светлый май уже смеётся,
В цветном венке бежит навстречу нам.

Всё будет хорошо, пустой тревогой
Грядущего заветного не тронь.
И, как всегда, идти своей дорогой.
Пусть горечь прежних дней возьмёт Огонь —

Развей по ветру пепел и досаду,
Никто не причинит тебе вреда.
Пускай Земля в себя вберёт преграды,
А слёзы смоет вещая Вода.

Дыши всей грудью, принимай любою
Свою судьбу, пока ты жив – твори
И оставайся каждый миг собою,
А о плохом  ни с кем не говори.

В конце концов, всё сложится счастливо,
Смотри! Звезда упала в старый сад.
В лучах зари идёт по лесу Жива,
Несёт всем нам здоровье, мир и лад.

«Как нынче ослепительна гроза!..»

Как нынче ослепительна гроза!
Я через ливня бурного распев
Богов могучих слышу голоса
И нежный хор лесных зелёных дев.

О чём бы ни грустил ты, всё равно —
Беги под дождь, тебя обнимет май!
А если на душе темным-темно,
Садись к окну и просто вышивай

Уютный дом, закат, цветущий сад,
Малиновку на зимнем фонаре…
Наш мир вокруг – живой. И он нам рад!
Когда вослед затейнице Заре

Рассыплет Ночь по небу звёзд хрусталь,
Беги купаться в лунные лучи,
Смывай с себя томящую печаль!
Пой о любви, а о тоске – молчи.

И будут крылья белые – сильны,
И будет светлым каждый новый день.
В грозу всегда чудные снятся сны
И ароматней нежная сирень.

Страничка из семейного альбома

Листаю пожелтевшие страницы,
Как чей-то непрочитанный рассказ.
То улыбаюсь, вглядываясь в лица,
А то вздыхаю горько каждый раз.

И сердце в грудь стучит сильнее грома,
И в горле – непролитых слёз комок.
Страничка из семейного альбома,
И для тебя теперь настал свой срок.

«Простая довоенная девчонка…»

Простая довоенная девчонка,
С бантами косы, глазки-огоньки.
Она ещё, смеясь, бежит вдогонку
За шариком воздушным вдоль реки.

Она ещё не ведает утраты,
Так далеко и чуждо слово «смерть».
На выпускной идёт со старшим братом —
Хотя б через окошко поглядеть.

Прижавшись лбом к стеклу, стоит, любуясь,
(Прекрасным балом сказка началась),
Как девушки, смущаясь и красуясь,
С курсантами танцуют венский вальс.

«Ах, мне бы к ним! – мечтает. – Невозможно…»
Пылают щёки, сердцу горячо.
Вдруг ласково, легко и осторожно
Рука легла на девичье плечо.

– «Сударыня! Пардон, Вы так красивы,
Какой у Вас заметный алый бант!» —
Она взглянула – перед ней смешливый
Стоял широкоплечий лейтенант.

– Вам сколько лет? – Тринадцать.
– Ах, простите, На бал нельзя, не в той ещё поре.
Вы танцевать, наверное, хотите?
А музыка слышна и во дворе.

Он приобнял так чутко, как ребёнка,
Кружил легко и успевал шептать:
– «И у меня, Машуня, есть сестрёнка,
И тоже страшно любит танцевать».

Раскланялся, подвёл опять к окошку
Счастливую, в вишнёвых лепестках.
Шутил, целуя ручку понарошку,
А у Машуни – кровь стучит в висках.

Сирени ливнем солнечным умылись,
Любовь пришла внезапно, как гроза…
(Ей сквозь года до смерти часто снились
Его, такие нежные, глаза).

Всего лишь танец – как давно всё было!
Но не затмили этот день года.
Он пошутил, она же не шутила
И не забыла больше никогда.

«Прошло три дня. И вдруг… Война настала…»

Прошло три дня. И вдруг… Война настала.
Былого не осталось ничего…
Машуня так с тех пор и не видала
Родного лейтенанта своего —

Погиб в июле, сразу, в сорок первом.
Она не знала и всю жизнь ждала.
Когда от горя в жгут свивались нервы,
Когда беда, казалось, верх брала,

Её надежда зыбкая на встречу
Хранила от невзгод, давала сил.
Ночами снился тот июньский вечер,
И милый, что на танец пригласил.

Когда ползли по Ладоге машины
И так далёко были все свои;
Когда на льду кругом взрывались мины
И пасти раскрывали полыньи,

Не плакала она. Ребят поменьше
Собою грела, обнимала вновь.
Девчонка, а сильнее взрослых женщин,
И силу ту давала ей любовь.

Она в эвакуации осталась
При школе, стала мамой для сирот.
Делилась всем, любила, не ругалась,
И принимала каждый «лишний рот».