Элтэнно. Хранимая Звездой "Рукопись несбывшихся ожиданий. Теория смерти"

Рукопись несбывшихся ожиданий. Теория смерти
Элтэнно. Хранимая Звездой

Быть студентом Первой Королевской Академии магических наук не самое простое дело в принципе, угроза отчисления отнюдь не миф и не страшная байка на ночь. Но что, если все отчисленные студенты ещё и умирают один за другим? Кто так желает их смерти? И кто из твоего окружения друг, а кто враг?

Элтэнно. Хранимая Звездой

Рукопись несбывшихся ожиданий. Теория смерти

Глава 1. Быть учителем – это незабываемый опыт

Если бы Поль, едва он встал с постели, не вспомнил, что не подготовил к предстоящему практикуму седьмого курса все материалы, он не покинул бы свой дом на час раньше положенного и оттого вот уж точно не столкнулся бы с лер Свон. Гадкая студентка шла по запорошенной снегом тропинке словно во сне и при этом волочила за собой мешок, за которым оставался хорошо видимый в свете фонарей кровавый след.

«Нет, вот теперь это точно не голуби», – побледнел Поль, с тревогой оглядывая огромный мешок. В такой запросто бы мог поместиться ребёнок.

– Эм-м, лер Свон.

Он был готов проклинать всё и вся, но совесть настойчиво требовала выяснить подробности, а потому пройти мимо Поль просто-напросто не смог.

– Да? Что вы хотели, мэтр Оллен? – хрипловатым голосом спросила лер Свон, поворачиваясь к нему лицом, и от выражения её грязной мордашки преподавателю вмиг сделалось не по себе. Молодые женщины априори не должны смотреть так холодно и так безжалостно.

– Меня настораживает, – Поль замялся и наконец уставился на мешок, – вот это. Что у вас там?

– Несколько свежих собачьих шкур, – спокойно сообщила студентка. – И не думайте, это не еда. На этих шкурах толком не осталось мяса, я его хорошо счистила.

– Что?

Полю сделалось чрезвычайно дурно. Он не понимал как такое возможно. Ладно там голуби, крысы, кролики, кошки, в конце концов. Но собаки?

– Я говорю, что старалась не оставить мяса. Сами понимаете, еду бы я не смогла пронести в академию. Питаться мне здесь, судя по всему, строго запрещается.

– Знаете, я слышу в вашем голосе претензию, а потому вынужден напомнить вам насколько она не обоснована. Столовая – это не аудитория, где вы обязаны находиться. Руководство столовой может само решать, как ей лучше обеспечить студента положенной ему порцией еды, раз этот самый студент не желает вести себя по-человечески.

Поля порядком взбесило спокойствие лер Свон, и только поэтому он позволил себе высказать ей такое. В целом, он был достаточно уравновешенным человеком, чтобы в лицо комментировать чужое поведение. Более того, его аристократическое воспитание само по себе не соотносилось с тем, чтобы учить элементарной нравственности всякое отребье.

– Ха, – вдруг хрипло хохотнула молодая женщина (это она поняла, что её преподаватель по целительству не в курсе того, отчего ей по-настоящему в столовую ходить запретили), а затем, ненадолго задумавшись, Мила вдруг начала выть по?волчьи. – У-у-у-у!

– Лер Свон, а ну прекратите! – искренне перепугался за свою жизнь Поль. Он даже подготовил заклинание молнии, чтобы в случае чего отбиться от сумасшедшей.

– А вы будьте осторожнее, – пристально и зло поглядела она на него. – Я не умею вести себя по?человечески, и потому могу оголодать настолько, что всех вас сожру. Всех вас, р-р-р!

Ненормальная студентка звонко клацнула зубами, и вусмерть перепугавшийся Поль даже отшатнулся от неё. Он вмиг понял, что ну никак не хочет продолжать в новом году курсы для группы, в которую входит лер Свон. А молодая женщина тем временем двинулась дальше по дороге и вскоре свернула на дорожку, что вела к кафедре некромантии. Тяжёлый мешок она при этом едва волочила.

Перестав с осуждением смотреть на лер Свон, Поль двинулся по освещённой фонарями дороге дальше. Снег скрипел под его утеплёнными сапогами, с губ у него то и дело срывались облачка пара. Пожалуй, если бы он перед приездом в академию не сбрил свою бородку, на ней бы образовались кристаллики льда. Поль хлюпнул носом. Он не был простужен, но его организм часто реагировал на холод свежей порцией соплей. По этой причине этот мужчина не любил зиму. И, кажется, предосудительно начал он относиться ко всем студентам с факультета Чёрной Магии тоже.

«Нет, больше никогда я не выйду на час раньше положенного!» – мысленно простонал Поль, глядя на то, как ещё один первокурсник в серо-чёрной форме ведёт себя подозрительно и недостойно. Смуглый тип с наглой рожей ухватил за грудки слушателя воздушного факультета и что-то тихо, но зло выговаривал ему.

Остановившийся Поль намеренно кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Студенты скосили на него взгляды и первокурсник факультета Чёрной Магии благоразумно разжал хватку.

– У вас всё в порядке? – уточнил Поль у воздушника.

– Да. Всё в порядке.

– Мы это по-дружески, – широко улыбнулся смуглый студент, хотя глаза его нисколько не улыбались. Взгляд у него был похож на приставленное к горлу лезвие ножа. – Просто кое?что не так давно произошедшее обсуждаем. Мы на одни курсы по стихии огня ходим и вот… сдружились. Ведь мы нашли общий язык, правда?

– Да-да, правда, – испуганно зашептал другой студент.

– Я бы хотел узнать ваши имена, – решил не отступать Поль, хотя что-то внутри него настойчиво советовало ему пойти по своим делам и не вмешиваться в чужие.

– Лер Вигор Рейн. А это мой приятель, – потрепал смуглый воздушника по плечу, – лер Свен Сайфер.

– Я запомню, – предупредил Поль как можно строже, перед тем как ушёл. При этом мысли о том, что ему надо подготовить для занятий, окончательно покинули его голову. Поль думал только про то, что в его бытность студентом такой жути в стенах академии не происходило.

«Или всё это было, но я этого нисколько не замечал, – пришло к нему другое объяснение. – Ведь тогда я был сосредоточен на Амалии и собственной учёбе».

Пройдя ещё несколько шагов, Поль обернулся. Он хотел убедиться, что некоему леру Сайферу его помощь действительно не нужна. Однако, ни того, ни другого студента он уже не увидел. Они словно сквозь землю провалились. Оба.

***

Многих при близком знакомстве удивляло, что Люций Орион избрал для себя такую жуткую специализацию. Это был беззлобный и флегматичный ко всему человек, которого в силу векового преподавательского стажа в Первой Королевской Академии магических наук, казалось, уже невозможно вывести из себя. Ещё, несмотря на свой солидный возраст, он был по-юношески долговяз и крепок, примесь седых волосков в его светлой льняной шевелюре не привлекала внимание, а голубые глаза не утратили ясности. Наверное, столь долгой юности Люция Ориона способствовало его положение холостяка, так бы давно такому миролюбивому мужчине некая мадам плешь проела…

Но речь не о том. Уже понятно, что в силу спокойного характера этому человеку были свойственны самые банальные привычки. Например, в свои выходные дни, прежде чем закончить утренний туалет, Люций Орион всегда спускался на кухню в одном халате. Там он, напевая себе под нос, неторопливо заваривал терпкий чай, а после садился в стоящее в гостиной кресло. Оно располагалось напротив огромного окна, и Люций Орион мог отрешённо созерцать мир, наслаждаясь приятно горячим напитком. Так он сидел около получаса, наблюдая и размышляя, и только после этого занимался прочими намеченными на день делами.

Собственно, так как нынче была среда, Люций Орион именно что восседал в своём кресле и именно что пил чай. При этом он смотрел не столько на улицу, сколько на небо. Солнце заволокли плотные низкие тучи. Снег срывался с этой перины пышными хлопьями, и всё было тихо, мирно, как вдруг…

Тук-тук-тук.

Тук!

Тук-тук.

– Кто это ещё там такой настойчивый? – ворчливо произнёс Люций и, отставив чашку на столик, вынужденно подошёл к окну так, чтобы ему была видна входная дверь. На пороге топтался хорошо знакомый старшему преподавателю кафедры сглаза и проклятий охранник Билл Блум. Причём этот мужчина несмотря на то, что Люций скрывался за шторой, заприметил хозяина дома и, улыбнувшись, приветливо замахал ему рукой.

Поняв, что сделать вид, будто он ещё спит, не получится, Люций обречённо подошёл к входной двери, однако открыл он её не сразу. Сперва преподаватель глянул в зеркало, и только потом, запахнув халат получше, отодвинул маленький засов в сторону и открыл дверь. В лицо ему тут же пахнул холодный свежий воздух.

– Доброе утро, мэтр Орион, – сказал охранник и тут же зябко поёжился. Варежек и шапки на нём не было, как если бы он вышел на улицу в спешке.

– И вам, мистер Блум. Что привело вас ко мне в такое время и погоду?

– Наша дружба, – резко посерьёзнел тот. – Думаю, мне стоит кое-что рассказать вам прямо сейчас. Быть может, так у вас получится избежать неприятностей.

Люций не мог назвать Билла Блума своим хорошим приятелем, они всего-то некогда учились на одном потоке, но сказанное заставило его резко забыть про собственное недовольство утренним визитёром. Он вмиг нахмурился и пропустил запорошенного снегом мужчину в дом.

– Что произошло? – негромко осведомился Люций, как только прикрыл дверь.

– Я едва заступил на утреннюю смену на воротах, – хрипловато зашептал Билл Блум, – как подошла некая лер Свон. И всё бы ничего, она имела право быть в городе, и в правильное время в академию вернуться решила, но…

– Что «но»? – засосало под ложечкой у Люция и не зря, вскоре его глаза округлились, как блюдца.

– При ней был мешок. Весь в пятнах кровавых.

– Эм-м, а вы проверили, что в нём?

– Разумеется. И вот верите, ну не запрещают правила академии такое проносить, а потому пришлось пропустить мерзавку. У этой лер Свон там несколько свежих собачьих шкур лежало. Освежевала где-то в городе, значит.

Жизненный опыт не позволил Люцию прикрыть лицо рукой и застонать, он остался стоять с прежним серьёзным видом, хотя мысли его лихорадочно метались. Будучи куратором группы, он нёс ответственность за поступки нынешних первокурсников, а потому вовсю обдумывал в какие проблемы может вылиться такое вот происшествие. Однако, размыслить всё до конца он не успел, Билл Блум продолжил:

– Понимаете, мэтр Орион, мне сразу показалось это подозрительным. Но что я мог поделать? Пропустил. Решил, что потом вам про всё доложу. А там всего-ничего по времени прошло, и ещё один к нам посетитель пожаловал. Только уже следователь. Сказал, что к ректору по делу важному, срочному и касаемо убийства. Поэтому…

Тут Билл Блум замолчал, но его взгляд говорил о многом.

– Спасибо за предупреждение, – поблагодарил побледневший Люций. – Действительно спасибо!

– Да не за что. Не хочется мне, чтобы вы из-за такой дряни проблем заимели, поэтому и пост свой покинул. Вы уж там держите ухо востро.

На этих словах Билл Блум попрощался кивком головы и поспешил обратно к воротам. Люций, настроение которого резко испортилось, понял, что его чаепитие не состоялось. Перескакивая через ступеньки лестницы, он вернулся в свою спальню, поспешно оделся в учительскую мантию и быстрым шагом направился на кафедру некромантии узнавать все подробности из первых рук.

***

Покуда Люций Орион общался с Биллом Блумом, Мила наконец-то закончила разжигать огонь в очаге. Она очень устала за ночь, но сперва хотела согреться, а потому пошла на кухню, а не в свою комнату. Спальни не протапливались, их можно было обогреть только принеся в них специальный глиняный горшок, в который помещались горячие угли. Так себе обогрев, через часа два его следовало обновлять, однако не про убогость своего жилья нынче Мила думала. Все её мысли занимали два обстоятельства – как бы поскорее смыть с себя всю эту грязь, весь этот мужской пот, запах и… как же такое с Питрином произойти могло.

Подвесив на специальный крючок чайник, молодая женщина жалобно хлюпнула и тихо прошептала:

– Бедный Питрин.

Мысли о безжалостно разрезанном на куски друге возобладали над мыслями о собственном несчастье. Мила горько заплакала, повторяя раз за разом имя Питрина. А там вода в чайнике забулькала, крышечка его начала подпрыгивать, из носика потянулся пар. Поэтому Мила взяла в руки полотенце и, ухватив тяжёлый чайник за дужку, поставила его на дощатый стол. Обстановка на кухне была совсем простой.

– Милка, это ты там шебуршишься? – вдруг услышала она знакомый голос.

Мгновением позже на кухню вошёл Саймон. Вид у него был сонный и даже какой?то недовольный. Пожалуй, он хотел бы поспать ещё немного, но красные глаза Милы вмиг насторожили его.

– Эм-м, – задумчиво промычал он. – Что-то случилось?

– Да, – шепнула Мила и, сев на скамейку, уткнула лицо в ладони. Молодая женщина не смогла удержаться от череды долгих всхлипов, но поданный Саймоном платок помог ей успокоиться. Она вытерла слёзы и, начиная мять платок в руках, рассказала другу про ночь, улицу, бочку, мёртвое тело… От того, что она рассказала, сонливость слетела с Саймона моментально.

– Быть не может, – наконец, произнёс он и, с неподдельной тревогой посмотрев на Милу, уточнил. – Ты уверена, что это был Питрин?

Молодая женщина кивнула и, встав со скамейки, бросила на дно кружки немного сушёной ромашки.

– Я всё равно не верю, – замотал головой ошарашенный новостью Саймон. – Ну никак поверить не могу.

– Умом я тоже не могу поверить, но… Я вот этими самыми глазами его мёртвое лицо видела. Это был он. Это был Питрин!

Понимая, что так она на истерику сорваться может, Мила отвернулась от Саймона и налила в кружку кипяток. Кухню тут же наполнил солнечный аромат ромашки. Он мог бы подарить спокойствие, ощущение лета… Мог бы, если бы не произошедшая трагедия.

– Знаешь, Саймон, я всё никак не могу выкинуть из головы, что Питрин не должен был в Вирграде задерживаться.

– Да уж, не стоило ему, – грустно вздохнул купеческий сын и даже осунулся. Он не смотрел на Милу, а потому от её последующих громких слов вздрогнул.

– Я про другое!

– Эм-м? – непонимающе уставился он на внезапно разгорячившуюся девушку, в чьих глазах вовсю плясал огонёк ярости.

– Питрин покинул академию где-то в четыре часа по полудни. Он должен был пройти Вирград насквозь, чтобы до наступления позднего вечера добраться до вдовы, о которой я ему рассказывала. А там, даже если она ему отказала в ночлеге, смысла возвращаться в город я для него не вижу. У него не было ни паданки[1 - Немного о денежной системе Верлонии.1 золотой равняется 100 серебряным1 серебряный равняется 100 медякам1 медяк равняется 12 паданкам и иногда рубится на четвертины.], чтобы искать кров на каком?либо постоялом дворе.

– И что?

– Да как это что? – удивилась на друга Мила. – Из-за этого выходит, что он не успел даже покинуть Вирград. Кто-то остановил его по дороге. Остановил и убил, вот.