– Да, я не человек в полном смысле, – пожала плечами Алекса. – Но, как ты видишь, я очень похожа на вас, во многих смыслах. Невозможно было создать детальную имитацию, не наделив меня личностью. И в том числе, вашими особенностями, чертами характера, слабостями, чувствами и некоторыми изъянами. Психологического характера тоже.
– Это… Эм, звучит странно, – покачал я головой. – Мне казалось, что ты скорее имитируешь. Выходит, ты можешь чувствовать?
– Да, могу.
– Как человек?
– Невозможно ответить на этот вопрос. Я не могу сравнить, как всё чувствует человек, а как чувствую я. Я никогда не была человеком.
– Логично, – я немного задумался. – А вот, например, в сексе, ты получаешь удовольствие от процесса?
– Получаю. Зависит, конечно, от партнёра. Есть те, кто любит причинять боль. В этом случае, получить удовольствие я не могу. С тобой я смогла его получить.
– Ага. Просто потому, что я не причиняю боль?
– По ряду причин. Но и по этой тоже.
– А зачем тебе нужно было переспать со мной? – сделав очередной глоток, я внимательно посмотрел ей в глаза. – Ведь очевидно, ты сделал всё так, что шансов этого не сделать у меня попросту не было.
– Это повысило шансы на успех моей директивы, – развела руками Алекса. – Мужчины так устроены, что они более лояльны к женщинам, с которыми у них произошёл половой акт.
– Действительно, как всё просто, – хмыкнул я. – И ведь не поспоришь, это реально так. Впрочем, женщин это тоже касается. Про синтов женщин я, конечно, не уверен. Ты стала более лояльна ко мне после полового акта, Алекса?
– Ммм… Не могу точно ответить. Кажется, в моём восприятии произошли какие-то изменения.
– И так у тебя бывает? Я думал, ты будешь более точна в формулировках.
– Я же говорила, у меня есть свои особенности и изъяны. А говорить расплывчато, это вообще в рамках моей спецификации. Как и, например, врать.
– Врать ты можешь и мне тоже? – немного опешил я.
– Нет, владельцу я врать не могу. Кстати, ты можешь выбрать, как мне тебя называть. По умолчанию я обращаюсь по имени. Но это может устраивать не всех.
– Да? Хорошо. Тогда называй меня эмм… Господин Великий Властитель Сумрака.
– Хорошо, Великий Господин Властитель Сумрака.
Я хохотнул, а девушка рассмеялась в ответ.
– Шутка, называй просто Оскар. Кстати, ты понимаешь шутки и есть у тебя чувство юмора вообще?
– Да, всё это входит в мою спецификацию. В ней основные алгоритмы связаны с коммуникацией. Юмор – одна из самых сложных вещей в этой области. Именно с этим, насколько мне известно, у моих создателей были самые большие сложности.
Функционал и особенности Алексы вызвали у меня неподдельный интерес. Особенно учитывая, что я получил в своё владение такое… я до сих пор не могу определиться с отношением и формулировкой. Слишком похожа на человека, чтобы назвать её вещью и даже синтом. Да и термин «разумное существо» тоже не вяжется. И чем глубже я пытался разобраться, тем больше удивлялся уровню этой технологии. Будто погружаясь в кроличью нору, за которой находится ещё одна нора, а потом следующая.
– Погоди, ты просто считываешь, что это шутка и смеёшься, имитируя веселье или у тебя действительно есть некая реакция на шутку? Ну как это сказать… Я вот, например, смеюсь, когда мне действительно смешно, это непреодолимая потребность организма. Вроде того же чиха или кашля.
Алекса поправила на себе халатик, заставив меня обратить внимание на её грудь. Зараза, ведь знаю, что это синт. Но, всё равно взгляд скользит по выпуклостям.
– В силу своей специфики, я владею считыванием мимики, тембра голоса, невербальных сигналов и много чего ещё. Мне очень легко понять, когда человек шутит и ждёт реакции от окружающих. Если моя задача войти в контакт с этим человеком, конечно, я смеюсь. Какой бы глупой и не смешной не была эта шутка. В этом случае, это полная имитация.
– А в другом?
– В другом мне действительно хочется посмеяться. Шутка, каламбур, ситуация. Мои чувства откликаются на это, вызывая вполне естественную для меня реакцию.
– В таком случае можно я тебе попрошу не смеяться над моими шутками, если они не кажутся тебе смешными, хорошо?
– Хорошо, – кивнула Алекса.
– И ещё одно, просто очень хочется попробовать, – прищурился я. – Мысль возникла, когда смотрел, как легко ты отжимаешься.
Я поднялся, убрал со стола всё что могло бы мешать. Сдвинулся, чтобы оказаться ровно посередине и уперев локоть в столешницу, протянул раскрытую руку Алексе.
– Хочу понять, сколько у тебя силы. Только борись в полную силу, хорошо? Наверняка в таких случаях ты должна имитировать слабость.
– Хорошо, – кивнула Алекса, хватая меня своими мягкими и нежными пальцами… которые буквально через секунду стали вдруг очень крепкими. – Ты прав, Оскар, в такой ситуации я бы непременно проиграла, каким бы слабым небыл соперник-мужчина.
– Раз, два, три, начали!
Нажим Алексы я прочувствовал буквально от плеча. Даже удивительно, на вид довольно тонкая и нежная рука может удерживать и даже пытаться прогнуть мою корягу, привыкшую махать катаной. Равновесие длилось несколько секунд, после чего я стал клонить руку девушки к поверхности. Вот угол наклона достиг примерно тридцати градусов. В этот момент руки качнулись обратно, немного выравниваясь. И тут я приложил все силы, буквально впечатав одним движением руку Алексы в стол, фиксируя победу.
– Точно не поддавалась?
– Нет, – покачала головой девушка. – Если сравнивать, я немного сильнее среднестатистического мужчины, который хоть немного следит за своим телом и мышцами. Но и не более того.
Я удовлетворённо кивнул. С одной стороны, Алекса вроде как моя и мои желания для неё в наивысшем приоритете, но с другой – а чёрт его знает, правда? Надо понимать, насколько опасной может быть эта… Бля! Синтка? Или как? Теперь я, по крайней мере, понимаю, что физически, ей со мной справится будет затруднительно, при условии, что она действительно не поддавалась.
Мы проговорили с ней ещё полчаса. Для себя я выяснил много интересующего. У Алексы оказалось много разного, что могло меня удивить. К примеру, Алекса могла получать энергию из множества источников. Из еды, напитков. На неё немного действовал алкоголь. Причём система выхода отработанного, почти не отличалась от человеческой. Также ей требовалось время не активности, которое походило на сон. В этом состоянии происходила своеобразная «подзарядка» всего искусственного организма и частичная регенерация. Однако главным источником энергии служили штучки, в форме таблетки. Именно они давали основную энергию центральному микрореактору, который имитировал человеческое сердце. В зависимости от затрат энергии поглощать «таблетку» нужно было примерно раз в неделю. Однако при сильных нагрузках, постоянной активности, расход увеличивался до трёх или даже четырёх.
Также периодически, Алексе требовалось пройти сеанс в специальной восстановительной капсуле. Сроки зависели тоже от факторов активности, повреждений тела и ряда подобных факторов. Со слов Алексы выходило, что она довольно живучее создание. Она может пережить потерю руки, ноги. Причём капсула в состоянии исправить всё это буквально за сутки, вернув тело в прежний вид. На вопрос о стоимости Алекса ответила лишь, что всё, что связано с ней «довольно значительные суммы, с учётом состояния местной экономики». В детали я вдаваться не стал. Поживём, увидим. Если увидим и поживём.
* * *
– Ну что, вернёмся к нашим баранам… Давай теперь о контракте, который ты мне принесла, – выдохнул я. – Про тебя я, кажется, узнал достаточно, чтобы понимать тебя лучше.
– Хорошо. Ты согласен принять этот контракт?
– Ахах, не-не, так не пойдёт, – поднял я протестующе руку. – Сначала я получу информацию, узнаю детали. Ты же не дисплей выхода в Систему. Да и вообще я толком ничего не могу понять, что значат твои слова. Ты говорила, что вроде Система может погибнуть, а ещё что-то про вива какого-то. Мне нужны объяснения, нужна информация.
– Разве текущая Система что-то объясняет, когда ты берёшь контракт? – совсем уж по-человечески прищурилась Алекса.
– Господи, ну как есть женщина, – расплылся я в улыбке. – Вообще-то, объясняет. Я могу почитать информацию, взвесить риски. На основе этого составить план.
– Хорошо. Только учти, у меня не так много информации. По сути, я просто исполнитель. Которых, как ты понимаешь, никто не посвящает во все детали. С чего мне начать?
– Давай начнём с того, кто такой вив? И почему ты как бы разделяешь Систему на текущую и какую-то другую?
– ВИВ, это рабочая аббревиатура, возникшая в виде рабочего термина и ставшего затем разговорным употреблением название. Полное название – Animam viventem. Искусственный разум. Именно он большую часть времени и был известен здесь как Система. До того, как произошла так называемая авария. После этой аварии ВИВ оказался отключен от сети и управление перешло на дублирующую схему, где функция управления Системой оказалась у стандартного сервера Убежищ. Всё это произошло семь лет назад, в 2116 году.
– Ага. Ну, перешла и перешла, что не так-то? – не совсем понял я. – Я хоть и потерял память, но мне кусочка моей новой жизни хватило понять, что тут проблем выше крыши каждого из уровней. И честно говоря, как по мне, в целом картина печальная. Этот Ковчег выглядит как то, что медленно идёт ко дну.
Алекса кивнула.
– Да, если представить всё в виде графиков, ситуация и вправду критическая. Все они направлены вниз. Причём некоторые под очень крутыми углами. Точка сильного перелома именно в 2116 году. После которого негативные тенденции набирают скорость огромными темпами.
– И всё это связанно именно с отключением твоего ВИВа? – уточнил я.
– Верно. Пока ВИВ управлял внутренней системой убежища, всё было относительно неплохо. Но после его отключения от сети, у этого места осталось очень мало шансов.
– Почему? Как это так работает? – не очень понял я.
– Понимаешь, есть очень много информации, которая недоступна людям в этом убежище, касательно ВИВа. Даже Хранителям и вашему этому Кормчему. ВИВ это не какой-то сервер с примитивными алгоритмами.
– Это что-то вроде тебя?
– Да. Лучше, совершеннее и намного умнее, грубо говоря, – подтвердила Алекса. – Пока он работал, он управлял множеством внутренних систем и подсистем. Ремонтируя, производя, находя оптимальные решения для сотен задач и проблем вашего убежища. Целый рой ремонтных дронов выполнял тысячи задач каждый день. Боевые платформы зачищали уровни, где могли бы быть слишком высокие человеческие потери в случае выдачи контрактов. Не говоря о том, что есть часть Убежища, которая людям попросту недоступна. Так, в своё время решили создатели системы Убежищ, что обслуживать её, должен управляющий искин.
– Искин?
– Искусственный интеллект, разговорная форма. То есть в нашем случае, это ВИВ.
– Ага. А почему так решили? Нет доверия людям?
– Частично и поэтому, – кивнула Алекса. – Кроме того, из соображений безопасности. Множество шахт и ключевых узлов созданы так, что человек туда просто не пролезет. Слишком маленькие. Обслуживались они исключительно силами самого ВИВа.
– Ну а текущий управляющий Системой искин? Он разве всего этого не делает?
– Скажем так, он пытается, – развела руками Алекса. – Делает всё, что в его силах, возможностях и алгоритмах. Но, результаты, к сожалению, катастрофические. На данный момент потеряно порядка 80 % от всех ремонтных и операционных дроидов. Потеряна возможность их полного ремонта. Да там много чего, устанешь слушать. В общем, внутренняя система Ковчега пошла в разнос. И если ВИВ снова не станет управлять этой Системой в ближайшие пару лет, восстанавливать, возможно, будет уже нечего.
– Что из себя представляет этот ВИВ вообще? – решил уточнить я. – На что он похож? Ну в смысле, это не обычный какой-то серверный блок, как я понимаю?
– Не могу сказать, – покачала головой Алекса. – Не потому, что это секретно или я не хочу. Я попросту не знаю. Могу только догадываться, что технология близка к моей, но в то же время это скорее всего что-то намного более сложное. И знаешь, когда я получала директиву, я почувствовала… Будто я песчинка перед горой, которая говорит со мной. И я не могу ослушаться. Хотя я вроде как самостоятельный искин. Это довольно странно.
– В Ковчеге я периодически слышу про Аварию, – поделился я в свою очередь. – Люди тоже понимают, что многое изменилось. Авария звучит тут как нечто такое, ну вроде как жизнь до и жизнь после Аварии.
– Семь лет Система почти не обновляется, – кивнула Алекса. – Для людей это в первую очередь экономика, пожалуй, как самый ощутимый и важный аспект. ВИВ регулярно пересчитывал всё, внося постоянные изменения. К примеру, если бы сейчас Система была под его управлением, за те же контракты на нежилых уровнях выплаты, скорее всего, были бы куда как значительнее. С учётом скудного человеческого ресурса и резко возросшей опасности. А текущий искин попросту на это неспособен.
– Печально, – кивнул я. – Если так посчитать, спуски вниз сейчас и вправду получаются не особо выгодными. Все мои вылазки, с точки зрения экономики – это почти что топот на месте. Заработанные криптоны уходят на лечение, ремонт, незначительное улучшение своей экипировки и вооружения. Не удивительно, что желающих податься в статханты сейчас мало.
– Да, а наряду с тем, что и возможности Системы что-то делать внизу с помощью дроидов тоже почти никакие, то в перспективе той же пары лет, часть нижних уровней вообще рискует стать мёртвой зоной, потерянной навсегда. А это значит, что Убежище погибнет, став полностью непригодным для жизни. Потому что много ключевой инфраструктуры находится именно снизу. В том числе и реактор. Без него обеспечить электричеством Убежище будет попросту невозможно.
– Это и есть смерть Системы, о которой ты говоришь?
– И да и нет, – неопределённо ответила Алекса. – В том смысле, что для населения Ковчега, это будет точкой невозврата. Но насколько я поняла, сам ВИВ не может находиться в том режиме, что он находится сейчас – вечно. Опять же, я не знаю, кто он и что он из себя представляет. Однако ему остался примерно год. Через год он умрёт.
– Если кто-то не сможет ему помочь?
– Верно.
– Неужто наш Кормчий этого не знает или не понимает?
– Как я и говорила, есть все основания полагать, что к аварии и отключению ВИВа, привели именно действия Кормчего и его людей. Это объясняет и то, почему он ни разу не пытался решить эту проблему, есть целый блок отдельных контрактов, которые возникли с момента аварии и отключения ВИВа и ни одно не выполнено до сих пор. Они попросту упорно игнорируются.
– Выходит, Кормчий понимает, что переключился на дублирующий искин?
– С вероятностью в 98,7 % это так. Прямых доказательств этого нет, зато косвенных – просто вагон.
– Бля… А почему в таком случае твой ВИВ не может просто взять и через текущего искина объявить этого Кормчего преступником? Как-то ведь он с тобой связался?
– Связаться он может, но текущий Искин работает с более простыми алгоритмами и упрощёнными директивами. Такой функции, как объявить Кормчего или Хранителей преступниками из-за неочевидных преступлений там попросту нет. То есть это могло бы произойти, если бы Кормчий, к примеру, убил человека на виду Системы. Это для текущего искина понятно и алгоритмы под это есть, а анализ косвенных улик, выстраивание логических цепочек, всё это уже слишком сложно.
– Ну хорошо. Есть, конечно, ещё миллион вопросов на эту тему с кучей «почему», «как» и в том духе, – нахмурился я. – Но я задам, пожалуй, главный. А с какого хрена вообще это задание адресовано мне? Погоди, не отвечай! Просто посмотрим со стороны. Кто такой Оскар Палей? По сути, никто. Пацан, который несколько раз успешно сходил на нижние уровни, выполнил несколько контрактов. Хрен с ним, стал дважды героем. Но! Не потому, что собирался. А просто потому, что перед его носом захлопнули гермодверь, а подыхать этот Оскар не хотел. Я не глава какого-нибудь клана, не прошаренный ветеран, не интриган и не местный авторитет. По сути, я никто. Так с чего вдруг твой совершенный искусственный разум решает, что я могу справиться с этой задачей???
– Звучит и правда всё это глупо и странно, – пожала плечами Алекса. – Скажу тебе честно, я не знаю. Да, я попросту не знаю. Мне ВИВ ничего не объяснял на твой счёт. Он сказал передать лишь одно. «Я как и ты в коме, из которой выплываю временами. Помоги, пожалуйста».
– Хм…
– С другой стороны, я знаю, что для решения любой задачи ВИВ рассматривает миллионы вариантов и выбирает оптимальный.
– И какой же интересно шанс на успех у этого оптимального варианта?
– 3,27 % по расчётам ВИВа.
– Охуеть! Целых три, да ещё и двадцать семь! – Расхохотался я. – Погоди, мысля пришла. А я вообще первый, кому он это предлагает? Ведь явно нет?
– До тебя было несколько человек, – кивнула Алекса. – Но как ты понимаешь, успеха они не достигли.
– Нет, ты мне точно скажи, сколько их было?
– Пятьдесят девять.
– Охренеть.
– Из них согласились лишь 27, из 27 мертвы 20. У оставшихся семерых задания аннулированы, потому что нет признаков даже попытки их выполнения на протяжении нескольких лет. Двое из получивших задания по косвенным признакам сообщили об этом Кормчему или Хранителям.
– Ага, ну это вообще прекрасно. То есть Кормчий ещё и в курсе, что ВИВ пытается восстановиться?
– Верно, однако он вряд ли всерьёз беспокоится по этому поводу. Работы снизу требуют слишком большого привлечения разного рода ресурса. Сделать эту работу, не привлекая к себе внимания практически невозможно. Если кто-то и решится на это, у Кормчего будет уйма времени, чтобы разобраться с этим вопросом.
– Прекрасно, – хмыкнул я. – И как же мне выполнить этот контракт, при условии, что я его возьму?
– Я не знаю, – развела руками Алекса. – На самом деле, с учётом всех данных, мне это кажется вообще невозможным. Не знаю, откуда ВИВ взял эти 3,27 %. Но, ему виднее. Мне до его возможностей по анализу и просчёту, конечно, далеко.
– Вообще, между невозможно и шансом на успех в 3 процента разницы почти никакой. Ну, как по мне, – хмыкнул я. – А какой срок выполнения?
– Из сказанного прежде, срок на выполнение, около года. Если не успеешь за это время, дальше этот контракт теряет смысл. Но есть и нюансы. Срок может удлиниться, если ВИВ сумеет во время активной фазы что-то изменить для себя в лучшую сторону. И наоборот, может сократится. Если произойдут какие-либо события, которые приведут к ухудшению его положения.
– А можно уточнить, что там у него чаще происходит, ухудшения или улучшения? Меня терзают смутные сомнения, что скорее – первое.
