У Вадима Павловича сладко защемило в груди. «Камертон» он считал одним из лучших своих стихотворений. Как глубоко чувствует, как тонко понимает его эта женщина, о существовании которой ещё несколько минут назад он ничего не знал! Может быть, это и есть «созвучие души»? С нескрываемым интересом он спросил:
– А что вы скажете о прозе? Какое из моих произведений, на ваш взгляд, является самым удачным?
Хоромцева немного помедлила с ответом и вдруг сказала:
– Оно ещё не написано.
Вадим Павлович опешил. Он мог ожидать чего угодно, но не этой короткой фразы. Что ещё за мистика?! Откуда ей это известно? Как могла она угадать то, что уже много лет не даёт ему покоя?
Лена поняла его замешательство по-своему и поспешила исправить свою оплошность.
– Вадим Павлович! Боюсь, что вы меня неправильно поняли. У вас замечательная проза! Я лишь хотела сказать, что вы пока ещё не полностью реализовали свои творческие способности, что вы можете писать ещё лучше. Так я чувствую.
– То есть то, что уже написано, далеко от совершенства? В моих произведениях вы обнаружили недостатки? Я вас правильно понял?
Женщина ещё больше смутилась. На щеках вспыхнул румянец. Как же ей идёт это смущение! Захотелось подойти к ней, нежно прижать к себе и ласково гладить по волосам, словно любимое дитя.
– Я не хотела вас обидеть. Простите! – сказала Лена.
Ей было очень неловко, оттого что она так неосторожно выразилась о творчестве одного из любимых своих писателей, на юбилейный вечер которого ей посчастливилось попасть. И еще, оттого что этот диалог происходил на глазах огромного количества людей. Вадим Павлович спохватился, что, увлечённый беседой, он совсем забыл о том, где находится. Вполне возможно, что со стороны их беседа могла показаться неуместной. Однако, судя по наступившей в зале тишине, у зрителей она вызвала живой интерес. Кроме того, Вадим понимал, что другой возможности услышать мнение этой женщины об его творчестве у него не будет. Ободряюще улыбнувшись ей, он сказал как можно мягче:
– Лена, вы меня ничуть не обидели. Напротив, для меня было очень важно услышать то, что вы сказали. Лишь поэтому я мучаю вас своими вопросами. Так что же не позволяет моим произведениям достичь совершенства?
– У вас замечательная проза! – повторила Хоромцева. – Но порой возникает ощущение недоговорённости, словно вам не хватило времени на то, чтобы выразить всё, что вы хотели.
– Да! Да! Именно так: ощущение недоговорённости! – воскликнул Берестов.
Он внимательно посмотрел женщине в глаза.
– Лена, мне необходимо поговорить с вами. Сможете уделить мне несколько минут после завершения праздничного вечера?
– Да, конечно! – с готовностью отозвалась она.
Лена Хоромцева вернулась на своё место. Праздник продолжался. Но теперь Вадим Берестов с нетерпением ждал его окончания.
* * *
Когда зал опустел, Лена подошла к сцене и остановилась в ожидании. Прошло несколько минут, прежде чем Вадим Павлович торопливо вышел ей навстречу.
– Простите, что заставил ждать. Был вынужден задержаться. Но теперь-то нам никто не помешает. Прошу вас!
Он подал женщине руку, помогая ей подняться на сцену. Они прошли за кулисы и вскоре оказались в небольшой, но уютной комнате, которая, по всей видимости, была предназначена для отдыха. Здесь стояли изящная софа, кресло. У противоположной стены приютился столик, и рядом с ним – два стула. Берестов подвёл гостью к столу.
– Вот здесь мы с вами сейчас посидим, попьём чайку, угостимся, чем Бог послал. А заодно и побеседуем. Вы какой чай предпочитаете: чёрный или зелёный? А может быть, кофе?
– Да, пожалуй, – ответила Лена. – От кофе не откажусь.
– Очень хорошо! – сказал Берестов. – Знаете, я тоже люблю кофе, но во второй половине дня стараюсь избегать его. А уж вечером – тем более. Иначе потом до утра не могу уснуть. Вам, вероятно, эта проблема не знакома.
– Ночью у меня самолёт.
Вадим Павлович резко взглянул на неё.
– Вот как! Значит, покидаете столицу? Позвольте полюбопытствовать: по делам летите или на отдых?
– Я возвращаюсь домой, во Владивосток. У меня заканчивается командировка.
Берестов чертыхнулся про себя. Ему даже и в голову не приходило, что она может оказаться не москвичкой. Жаль, очень жаль!
– В котором часу ваш самолёт? – спросил он.
– В половине первого.
Берестов взглянул на часы.
– Уже начало десятого, – сказал он. – Значит, у нас с вами на разговор практически не остаётся времени.
– Я думаю, что полчаса мы можем пообщаться. Потом я поймаю такси, заскочу в гостиницу за вещами и – в аэропорт. О чём вы хотели поговорить со мной?
Лена выжидающе смотрела на него. А он молчал, не зная, как предложить ей то, что едва знакомой женщине могло показаться, по меньшей мере, странным. Наконец, он решился.
– Скажите, Лена, когда заканчивается срок вашей командировки?
– Послезавтра, – ответила она, слегка удивившись его вопросу.
– Возможно, моя просьба покажется вам странной, – сказал Берестов, осторожно подбирая слова, – но я хочу попросить вас… задержаться здесь ещё на сутки.
Она удивлённо смотрела на него.
– Задержаться? Нет, что вы! Я не могу.
– Почему?
– Ну,… у меня уже взят билет.
– Лена, это не проблема, – горячо заговорил Берестов. – Я позвоню своему агенту, и он уже сегодня доставит вам билет на другой рейс. Улетите следующей ночью. Соглашайтесь!
Она была в растерянности.
– Простите, Вадим Павлович, но я не могу, – сказала неуверенным голосом. – Меня дома ждут.
– И кто же вас так ждёт, что вы не можете отложить приезд даже на один день?
За беспечной улыбкой и ироничным тоном вопроса Вадим постарался скрыть свой далеко не праздный интерес. Но Лена, казалось, не обратила внимания на его интонацию.
– Это моя маленькая дочка. …И муж.
Вот оно что: она замужем! Что, впрочем, вполне естественно. Но почему он, Вадим Берестов, был почти уверен в обратном? Лишь потому, что у неё на безымянном пальце правой руки нет обручального кольца? Несерьёзно и даже по-детски наивно на основании этого строить какие-либо предположения. С другой стороны, всё же странно, что замужняя женщина не носит обручальное кольцо. Обычно такое позволяют себе мужчины. Женщины в этом отношении более щепетильны.
– Ну что же, это всё объясняет, – сказал Вадим с грустной улыбкой. – Не буду больше настаивать. Не хочу быть причиной ваших семейных разногласий.
Лена хотела что-то сказать, но в это время в комнату вошла миловидная женщина средних лет. Окинув острым взглядом присутствующих, она натянуто улыбнулась и сказала:
– Простите за вторжение! Вадик, я зашла напомнить тебе, что банкет начинается ровно в одиннадцать.
Берестов повернул к ней своё лицо и вежливым голосом, в котором, однако, слышалась досада, сказал:
– Кира, я не забыл. Спасибо!
Он выжидающе смотрел на вошедшую женщину. Она постояла несколько секунд, потом бросила изучающий взгляд на Лену и вышла из комнаты. Вадим Павлович опять повернулся к своей собеседнице. Прочитав в её глазах немой вопрос, пояснил:
– Это моя жена. Зашла убедиться в том, что мы не перешли границы дозволенного.
Лена молча смотрела на него. Потом спросила:
– Вадим Павлович, почему вы просите меня остаться? Зачем вам это нужно?
Он не сразу нашёл слова, которые могли бы всё объяснить.
– Не знаю, поймёте ли вы меня правильно. Там, в зале, когда вы только начали говорить, я вас и разглядеть-то толком не мог. Но у меня в душе словно искорка вспыхнула. А потом… потом я почувствовал, что встретил человека, который меня понимает. Так понимает, как никто другой. Мне захотелось познакомиться с вами поближе, поговорить обо всём, поделиться своими мыслями и чувствами.
– Но у нас и времени не будет на это, – возразила Лена. – Скоро начнётся банкет, на который вы не можете не пойти. Возможно, он продлится до утра. А к утру вы так устанете, что вам будет не до меня. Я не вижу смысла задерживаться.
Берестов вздохнул.
– Но ведь я уже сказал, что не буду настаивать. Я не хочу осложнять ваши отношения с мужем, – он вопросительно взглянул на женщину. – Или причина не в этом?
Лена опустила глаза и после непродолжительной паузы сказала:
– Вы правы: причина не в этом. На наши отношения с мужем задержка никак не повлияет.
У Вадима отлегло от сердца. То, что он считал самым серьёзным препятствием, как оказалось, значения не имело.
– Итак, одна проблема отпадает. Давайте рассмотрим остальные. Что касается банкета, то я очень прошу вас быть моей почётной гостьей.
– Это невозможно! – тут же ответила Лена. – У меня и наряда нет.
– И не нужно. Вас напугало слово «банкет»? Скорее, это будет дружеская вечеринка. Все будут одеты так, как им удобно. В основном – джинсы и футболки. Такой наряд у вас найдётся?
Лена засмеялась.
– Такой найдётся. А как же ваша жена? Не боитесь скандала?
Берестов отрицательно покачал головой.
– Мы позаботились о том, чтобы на праздник не просочился ни один журналист. Значит, можно не опасаться сплетен. А что касается жены… Кира, конечно, проявит чуточку недовольства. Но это чисто внешне. В действительности она будет только рада избавиться от необходимости быть всё время при мне. Моя жена обожает, когда вокруг неё вьются толпы поклонников. К тому же у неё очень высокое самомнение. Полагаю, что она уже дала вам оценку и пришла к выводу, что вы ей не соперница.
– Что же в этом удивительного? – спокойно сказала Лена. – Ваша жена красива.
– Но не так, как вы.
Глаза женщины округлились.
– Вадим Павлович, вы меня пугаете!
– Господь с вами! – воскликнул Берестов. – Чем же я вас напугал? Клянусь, я не сделаю ничего, что может огорчить вас!
– Но зачем же вы так грубо льстите?
– Это не лесть! Поверьте мне! Вы очень красивая женщина. Просто вы сами об этом ещё не знаете.
Лена печально улыбнулась.
– Почему-то другие мужчины так не считают. А многие меня просто не замечают.
Вадим Павлович вдруг почувствовал, как в груди колыхнулась волна нежности. Не скрывая своих чувств, он сказал:
– Это те, у кого всего два глаза.
Слова достигли цели. В лице женщины что-то дрогнуло. Она сидела неподвижно, не отводя от собеседника заблестевших глаз. Это был момент истины. У Вадима Павловича защемило в груди, зазвучал, запел нежным голосом камертон его души. За стеной слышались чьи-то шаги, голоса, смех. Но сюда, в комнату отдыха, никто не заходил, словно все вокруг догадывались, знали: тому, что здесь происходит, мешать нельзя.
– Вы останетесь? – негромко спросил Берестов.
– Да, я останусь, – ответила Лена. – Потому что вы так хотите. Потому что я сама так хочу. Хотя внутренний голос говорит мне, что этого делать не следует.
* * *
Вопреки ожиданиям, Кира практически не отходила от мужа. Обхватив руку Вадима, она крепко прижималась к его плечу и счастливо улыбалась, когда в адрес юбиляра звучали хвалебные речи и поздравления. Но Вадим Павлович очень хорошо знал свою жену, её умение за обворожительной улыбкой прятать истинные чувства и настроение. И сейчас, когда она бросала на него полный любви и восхищения взгляд, он замечал в её лице едва уловимое напряжение. Возможно, что всё это Берестову лишь показалось, и никакого напряжения не было и в помине. Но тот факт, что Кира неотступно находилась возле мужа уже три четверти часа, наводил на размышления. Обычно её терпения не хватало и на половину этого времени. А потом она каким-то образом оказывалась в центре внимания. Её окружали мужчины, и под их восторженными взглядами и комплиментами Кира расцветала, словно роза. Но сегодня всё было иначе. Видимо, своим тонким женским чутьём она уловила опасность, исходящую от незнакомой молодой женщины, которую в начале и всерьёз-то не приняла.
А Лена Хоромцева, казалось, чувствовала себя совершенно лишней на этом празднике чужих людей. Её никто не отталкивал. К ней даже подходили, знакомились, заводили разговоры. Но это была холодная, дежурная вежливость. Лица собеседников походили на маски с нарисованными на них улыбками. Лена была человеком не их круга, и впускать её в этот круг никто не собирался. Ещё до начала банкета Берестов решил, что сразу представит Лену своим друзьям и коллегам. Но ситуация повернулась так, что сделать это ему не удалось. Кира не отставала от мужа ни на шаг. А потом зазвучали речи за здравие юбиляра и его красавицы жены. Поэтому Вадиму оставалось лишь терпеливо ждать, когда спиртное максимально всё упростит. Наконец, чинное застолье закончилось. Праздник вступил в стадию настоящего веселья. Артисты исполняли комичные сцены, в которых главным героем угадывался виновник торжества. А Берестову всё не удавалось ни на шаг оторваться от своей «любящей жены». Но у него уже созрел коварный план, который было необходимо осуществить как можно скорее, пока Лена не ушла.
Седеющий ловелас Захар Игнатов направился в сторону туалета. Вадим двинулся за ним. Кира тут же схватила его за рукав.
– Ты куда, милый? Я с тобой!
– Да?! – Вадим сделал удивлённое лицо. – И какой же выберем: мужской или женский?
Кира засмеялась и отпустила его руку.
