Лана Полякова "Развод. Уходи навсегда"

Неотвратимо.

Как предстоящая зима.

Клац – клац – клац.

Вторая глава

– Мам! Я не хочу есть кашу! – заканючил Данилка, размазывая овсянку по тарелке так, чтобы растопившееся масло в середине из лужицы растеклось по спиральным бороздкам.

– А если с вареньем? – я подняла правую бровь и посмотрела с хитрым прищуром на сына через плечо на секундочку, отвлекаясь от кофе, что томился на огне.

– С вишнёвым? – протянул Данилка.

– С абрикосовым! Из тех абрикосов, что ты помогал собирать бабушке летом, – усмехнулась я, ловя поднимающийся кофе и переливая его в чашку для мужа.

– Ты привезла именно мои баночки? – заинтересовался сын, отвлекаясь от прокладывания масляных рек по овсянке.

– Конечно! – сказала я и достала пузатенькую баночку с криво приклеенной наклейкой, на которой Данилкиной рукой была написана фломастером съезжающая к хвосту оранжевая надпись.

Посмотрела на мужа и, поймав его взгляд, протянула банку, чтобы он её открыл. Владислав чуть заметно скривился и провернул с щелчком крышку.

Поставил банку на стол, затем вновь уткнулся в телефон, попивая свой кофе и ковыряясь в омлете.

Настроение моего мужа в последнее время было переменчивым. Он то искрился довольством, то улыбался, а то был мрачен и угрюм.

Я никак не могла угадать его реакцию в следующее мгновение.

– Мам, тренер просил тебя подойти, – проговорил сын с полным ртом.

– Не болтай за столом, тем более, пока не прожевал! – стукнув о стол чашкой, резко сказал муж и встал, отодвигая с грохотом стул и выходя из кухни.

Я проводила его удивлённым взглядом. Раздражение расходилось от Владислава волнами словно цунами. Только успевай уворачиваться.

– Какой? Шахматы или плавание? – спросила я затихшего Данилку чуть позднее, когда он доел кашу.

– Шахматы. Там турнир намечается, и я думаю, что меня пригласят, – пробурчал он, беря из моих рук чашку с чаем.

– Ты бы хотел принять участие? – улыбнулась я.

– Да! И мам, сыграем сегодня вечером? А, нет… Сегодня ты не сможешь, ты идёшь на родительское собрание, – загоревшись идеей, скис к концу фразы Данил, но, подняв взгляд, продолжил с надеждой. – Тогда завтра?

– Завтра сыграем! И я не дам тебе шансов на ничью! – засмеялась, взъерошив его кудряшки.

Данила родился кудрявым. В моего отца. Он и похож был на него. Такой же длинноногий и подвижный.

Когда был маленький, перед его убойным очарованием устоять не было никакой возможности. Даже ледяная королева – моя свекровь Ираида Александровна, и та пала жертвой этого напоминающего жеребёнка улыбчивого сорванца. Голенастый и порывистый, он никого не оставляет равнодушным. Жаль, кудряшки коротко подстригаем теперь. Но иначе сложно приходится в бассейне.

И тяга к шахматам у нас семейная. Тоже наследие моего папы. В своё время у меня был второй взрослый разряд в институте. Но потом я забросила турниры и, естественно, потеряла в рейтинге и не подтверждала квалификацию. Осталась просто любовь к игре.

Данилка ходит в секцию с дошкольных времён, и я этим очень довольна. Развить логику и умение анализировать любую ситуацию шахматы помогают, как ничто другое.

Отправив сына собираться в школу и затолкав посуду в посудомойку, я решительно направилась на поиски мужа.

Что это за демарши по утрам?

Столкнулась я с уже практически одетым мужем в гардеробной. Он стоял перед зеркалом и пытался завязать галстук. Новый, кстати. Да и сорочка на нём тоже незнакомая.

– Позволь? – подошла я ближе и прикоснулась к его руке.

Он вздрогнул и первым порывом хотел оттолкнуть руку, но затем исправился и, подхватив за запястье, поцеловал пальцы моей руки.

– Помоги, пожалуйста. – попросил он, развернувшись ко мне лицом.

– У тебя новый галстук. Красивый. Очень подходит к твоим глазам и в оттенок пиджака попадает. Ты купил в Новом Уренгое? – спросила я, старательно завязывая узел на шёлке, и заметила, поднимая взгляд к глазам мужа, – дорогой, похоже.

– Я что, не могу позволить себе купить ерунду без твоего позволения? – взъярился ни с того ни с сего Владислав.

– Разве я дала тебе повод так думать? Разве я контролирую твои расходы? Просто раньше ты никогда не покупал себе вещи без меня. – отошла от мужа на шаг и сложила руки на груди в защитном жесте.

– Откуда ты знаешь, как я жил раньше! – прошипел муж.

– Действительно, – усмехнулась я и, развернувшись, вышла из гардеробной.

Мы с Данилкой стояли в коридоре, одеваясь, и я поправляла ему куртку перед выходом, когда к нам вылетел полностью одетый Владислав.

– Удачного дня! – внезапно просиял мой муж белозубой улыбкой, потрепал Данила по вихрам и чмокнул меня в щеку.

Он вышел бодрым шагом, напевая какой-то мотивчик и оставив меня в ступоре.

Что это было?

Что за раздрай происходит с моим мужем?

И как жаль, что я не поговорила с ним этим утром. Но утро бежит своим чередом, и нам уже нужно поторопиться.

Школа, которую посещает мой сын, находится недалеко от нашего дома. Данил вполне может ходить в неё и один. Но когда у меня есть возможность, я стараюсь провожать его. Мне кажется, что такая забота нелишняя для моего сына.

Он очень чутко реагирует на эмоциональное напряжение, если оно возникает в семье. И сопровождая, я стараюсь вселить в него уверенность, что всё будет хорошо, и его никто и никогда не бросит.

Проводив Данилку в школу, я побежала по накопившимся делам и к концу дня так убегалась и устала, что на школьном собрании уже плохо понимала, зачем нас согнали и что, собственно, от меня хотят. Полтора часа бесполезно убитого времени на то, чтобы сдать, в конце концов, деньги на что-то очень нужное?

А когда приползла домой, меня ждал нарядный муж с накрытым к романтическому ужину столом, с цветами и с объёмным свёртком.

Подарком.

Третья глава

Сил на какие бы то ни было романтические движения не было совсем. Но не обижать же мужа, тем более он так напрягался, готовился. Да и нам действительно стоило бы откровенно поговорить.

Я старательно улыбнулась Владиславу и, попросив минуточку, зашла в ванную, чтобы освежить лицо холодной водой, пытаясь снять усталость. В зеркале над раковиной в безжалостном холодном свете лампы отразились мои усталые глаза.

Вдохнула, выдохнула, собралась и вошла в комнату, погруженную в полумрак.

На столе были красиво расставлены свечи, хрустальные бокалы, шампанское в ведёрке, тонкая ваза с розой и суши.

Муж заказал из ресторана.

Всё прекрасно, но…

Розы я не то, что не люблю, я к ним, срезанным, отношусь… специфически.

Воспоминания они мне навевают… плотоядные… Об оставленном розарии в доме мамы и о десятках, если не сотнях укореняющихся черенков…

Суши я не ем. Мне неприятно есть не прошедшую тепловую обработку рыбу, приготовленную чужими руками. Я выросла у моря, и о рыбе знаю много всякого.

И шампанское я не люблю. Мне не нравятся пузырики. Для меня они придают напитку слишком резкий оттенок.

Могу выпить пару глотков. Но мне невкусно. Я люблю белое сухое вино. Или полусладкое, в исключительных случаях.

А тут просто бинго. Специальный набор «всё не так».

Владислав очаровательно улыбнулся, сверкнув зубами, и развернул единым движением свёрток, до моего прихода скромно лежащий рядом с ним на кресле.

В нём оказалось упаковано длинное норковое пальто. Шикарное. С чуть рыжеватым мехом. Красиво. Дорого. Безумно дорого.

И абсолютно не в моём стиле.

Ну вот сто процентов мимо.

Я выросла на берегу тёплого Чёрного моря. В Анапе. Там зимы совсем другие. Морозы редко опускаются до минус десяти, но при сильной влажности и очень сильном ветре зимой совсем некомфортно. А главное, в мехах совершенно невозможно находиться зимой. От влаги шуба дико тяжелеет и портится. А от пронизывающего ветра, зачастую с дождём, что дует, кажется, со всех сторон со скоростью почти сто километров в час, шуба не сильно спасает.

Но и в Москве зима в последнее время – это, скорее, снег с дождём или хороший мороз, чем сухое и прохладное время для облегчённого норкового пальто.

Поэтому я не очень понимаю, зачем мне такой подарок?

Тем более, что я за рулём почти круглосуточно.

И у меня вполне достойный прошлогодний монклёр, который мы покупали вместе с Владиславом. Ещё дурачились в магазине.

А на выход, если вдруг нужно, есть кашемировое светлое пальто прекрасного качества, которое мне очень идёт.

А тут… абсолютно не моя, но дорогая и претенциозная покупка.

Меня немного напрягло, что всё это сегодняшнее представление – оно будто не для меня. Я в нём лишняя. Мне отведена определённая роль, которая совсем мне не подходит. И муж об этом прекрасно знает, но продолжает этот спектакль, наслаждаясь моей неловкостью.

Я бы больше радовалась, если бы мы просто поужинали семьёй с Данилкой, который, кстати, не спит в своей комнате, судя по свету, что пробивается в щели закрытой двери, когда я проходила мимо.

За десять лет совместной жизни муж точно выучил и мой стиль и мой вкус. И не раз это демонстрировал. Он до недавнего времени попадал сто процентов с подарками в мои желания. А теперь?

Так что он хочет сказать этим ужином?

Значит, он хочет, чтобы я изменилась?

Я, как могла, постаралась изобразить радость. Но если не умеешь особо притворяться, то лучше и не начинать.

Владислав тем временем накинул мне на плечи мех и повернул к зеркалу. Пальто доходило почти до пола, и к нему нужны хорошие каблуки, которые я тоже почти не ношу. Во-первых, мне неудобно, а во-вторых, неловко, если я рядом с мужем.

Владислав среднего роста. Метр семьдесят восемь. На каблуках я с ним могу практически сравняться, а муж относится к этому немного болезненно.

– Ну как? – помедлив, спросил он с затаённой гордостью, глядя на меня через зеркальное отражение.

– Очень красиво. Спасибо, – ответила я и не удержалась – это ведь безумно дорого! Зачем?

– Я что, не могу жене сделать дорогой подарок? – зазвенел голосом муж.

– Конечно, можешь. Просто мне непривычно. – ответила я, стараясь смягчить его намечающееся раздражение.

Повернулась и потянулась за поцелуем.

Но Владислав не заметил моего движения и, взмахнув в сторону стола, предложил:

– Шампанского?

Странности этого вечера только набирали обороты.

Я была в кресле, куда усадил меня мой муж с бокалом шампанского в руке. Он расположился напротив меня на диване. Вроде и рядом, но так, чтобы не соприкасаться коленями.

И на любые мои попытки начать говорить о нас, о том, что происходит между нами, муж виртуозно отвечал нейтральными фразами. И уходил в рассуждения о погоде, о политике… Обо всём, кроме важного.

Только не о нас.

На мой прямой вопрос «Что происходит?», он ответил:

– Разве тебе не нравится вечер, что я устроил? Вероника! Ну что ты начинаешь? У нас всё хорошо!

А я с удивлением поняла, что его больше не интересуют ни мои эмоции, ни мои реакции на происходящее. Ему всё равно, что случилось у меня на работе. И ему абсолютно плевать, что говорили на родительском собрании.