– Хочу… чтобы вы… стали… первым.
Говорит совсем тихо, медленно, но глаз с меня не сводит. Не прячется.
Смелая моя девочка.
Значит хочет меня? Меня? Вот такого? Злого и старого? Наглого и грубого?
Чтобы был первым?
Чёрт… Знать бы, когда откажут тормоза!
Они отказывают, и ты ни хрена уже не можешь исправить, несешься в бездну. Напролом.
Хватаю её за талию, опрокидывая на себя, быстро тащу к столу, сажаю, документы и папки летят к хренам на пол. Юбку задираю до талии. На ней чулки. Бл*дство какое! К трусикам подбираюсь, хватаю, сдирая вниз.
Глава 9
Вижу, что пугаю её, и я ведь делаю это нарочно! Хотя сам балансирую на грани фола.
Хочет она меня! Первым хочет… зараза мелкая!
– Хочешь? Вот так хочешь? – говорю жёстко, специально провоцируя.
Стягиваю платье с плеч, и охреневаю…
Твою же мать! Почему под платьем нет бюстгалтера?
О, господи…
Мне конец. Я точно пропал! Смотрю на налитую полную грудь, на яркие как вишни острые вершинки сосков…
Сглатываю.
Бл*дь, почему она такая охрененная, а? Кто их таких делает? И за что мне это наказание?
В башке туман, просто сносит её, ни хера уже не отдупляю просто. Хочу! Хочу её всю!
Наклоняюсь ниже, смакую, издеваюсь над собой. Не нападаю сразу, как хочется, а просто повожу носом, чтобы втянуть нереальный аромат её женственности.
Тормози, старик, тормози! Эту девочку нельзя! Стоп слово скажи себе, мудак!
Господи, за что? Где же я так нагрешил-то, а?
Малышка Ева всхлипывает, чуть сдвигая бедра, но грудочки прикрыть не спешит. Дрожит, маленькая. Каждую мурашечку на её коже вижу.
А если… я ведь только разок?… Я лизну и всё?… Просто… попробую?
Ну и, само собой, напугаю еще больше, чтобы не повадно было, а?
Зависаю в сантиметре от её соска. Вдыхаю.
Мне кажется, у меня член просто сейчас штаны прорвет и сам за меня сделает всё что надо и как надо.
Сам дрожу как паралитик над ней. Как Кощей над златом чахну.
Подыхаю от желания, просто пополам сгибает.
Да что же это за херня, а? Хочется орать. Орать!
Мать твою! Какого хрена ты пришла и мучаешь меня? Какого хрена тебе надо? Секса с опытным мужиком захотела? Пошла бы к этому своему воздыхателю, который Громила, он точняк опытный, гандон! Или те хмыри из гольф-клуба. Или… кто там еще на тебя западал? Кого я с тебя почти снял однажды? Любомира этого, тварину похотливую? Не, с таким точно не надо, ни первый раз, ни второй, ни какой…
Бл*дь…
Злость снова накатывает, ярость. Опускаю руку, хватаю трусы, которые где-то на коленках болтаются, трусы-то, пипец, одно название. Скорее ниточки – завязочки. Рву на себя, с удовольствие глотая её хриплый легкий вскрик. Отбрасываю ненужные кусочки псевдоткани. У Ясминки такие увижу – убью на хрен! Будет в бабкиных панталонах ходить!
Коленкой ноги раздвигаю с силой.
Только вниз не смотреть. Платье еще не до конца задралось, не видно, что там у неё за звезда между ног горит.
В лицо смотрю, стараясь быть как можно более жестоким.
– Хочешь?
Молчит, молчит, зараза!
Еще шире своими ногами её бедра раздвигаю, пальцами вцепляюсь, чтобы до синяков. Жалко, но что поделать?
– Так хочешь, да?
Опять молчит, но глаза слезами наливаются, губы дрожат. Всхлипывает.
– Говори, Ева! – почти ору на неё. – Хочешь вот так? Чтобы я тебя отодрал в кабинете, на столе? Как шлюху последнюю, в первый раз, да? Хочешь?
– Нет… не надо… не надо так, пожалуйста…Адам… Янович… Нет.
Вот, бл*дь! Что и требовалось доказать!
Я сразу уже и Янович.
Резко отпускаю. Встаю, мельком глядя вниз, на неё.
Трясётся вся, плачет, стараясь тихонько, словно боится еще одного приступа моей ярости. Поправляет платьице, руками себя обхватывает.
Хочется хорошенько по голове настучать. И по заднице! Чтобы и в мыслях не было ходить по кабинетам и телом торговать!
Но кого я обманываю? Знаю же, что не торгует нифига. Тут дело в другом.
Дело в том, о чём я сам даже помыслить боюсь. Но даже признавая – не верю. Ей только кажется, что она меня хочет, что она влюблена. Она просто мужиков нормальных не видела, вот и всё. И парней тоже. Ей надо переболеть этой… этим чувством ложным, любовью, типа, к папочке подруги. К богатому папочке. Переболеть как корью или ветрянкой. Раз и навсегда. И идти дальше, искать нормального.
Да, да, Агдамов. Правильные мысли думаешь. Истинные.
Только вот не легче ни хрена, потому что хочется на всё забить и…
Протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться, а потом…
Да пошло оно всё к хренам собачьим! Вся эта долбанная философия! Кому и что я докажу? Себе? Что кретин? Как тот мудак, который отказал Жанне Фриске в кино?
И что дальше? Мне кто-то спасибо скажет?
А я сам? Сам-то я чего хочу?
Её ты хочешь, Адам. Эту Еву. Которой и имя досталось, словно специально для тебя её делали. И имя, и всё остальное.
По хер. Будь что будет.
Резко рву на себя, обнимаю, крепко прижимая к груди.
Моя, бл*дь! Моя!
Я не хочу её отдавать никому! Я хочу, чтобы её первый раз был мой!
И я это сделаю!
Глава 10
Не могу унять дрожь. Не в силах. Не в состоянии. Трясет дико. Дышу с трудом, а сердце просто как ошалелый метроном. Колотится так, как не колотилось даже перед самыми серьёзными соревнованиями.
Нет, во время выступления обычно я была спокойна, да и остальные девчонки тоже. Мандраж был до и после. После, порой, сильнее, особенно, когда выступали классно и очень хотели победить, но все время были опасения, что нас могут засудить, или вытащить вперед конкурентов.
Синхронное плавание, с одной стороны, объективный вид спорта – есть четкие требования к элементам, связкам, музыке, даже купальникам и макияжу! Но с другой, прицепиться всегда найдут к чему. Недостаточно высокое положение ног и тела, отсутствие симметричности в фигурах, нарушение ритма. Могли поставить коэффициент сложности ниже, чем заявленный в программе. К счастью, этим нас только пугали. Мы были сильной командой, особенно, когда я выступала уже по юниорам и отобралась в сборную. Это было круто. Больно, что для меня всё закончилось рано.
Мысли о синхронном плавании, как ни странно, помогают успокоиться.
Не думать о том, что у меня между ног болтаются трусы, а надо мной завис злой до ужаса Агдамов.
За что он так со мной?
Я ведь просто… просто правду сказала! Я… хочу его. Хочу, чтобы был первым.
Я же не прошу ничего взамен?
Деньги? Да, но… Я ведь хочу отдать ему себя совсем не за деньги!
Да и… Не нужны мне эти деньги вот так. В конце концов я могу уговорить Егора рассказать обо всем маме, можно продать нашу дачу.
Неожиданно чувствую, как рвутся на мне стринги и не могу сдержаться, срываюсь, реву.
Не хочу ничего! Не хочу вот так!
Я ошиблась в Адаме, очень сильно ошиблась.
Придумала себе образ благородного героя. Красивого, умного, доброго, успешного.
«Еще богатого, Ева, опупенно богатенького Буратино, не забывай» – снова трещит в голове подлый бесёнок.
Да! Конечно, богатство накладывает отпечаток. Мне нравится ощущение власти в нём. То, что он решает проблемы. Он хозяин жизни.
И я влюбилась, как девчонка. Да я и есть просто маленькая девчонка, которую тянет к солнцу.
Понимаю, почему раньше молоденькие красавицы были падки на королей. Аура власти завораживает
Мне просто хочется хоть немного погреться в его лучах.
Я же не прошу на мне жениться?
Сейчас уже ничего не прошу. И не хочу. Пусть только отпустит меня.
И ничего не говорит Яське.
Не знаю, как я теперь буду с ней общаться. Обидно. Потеряла подругу из-за собственной дурости и… и похоти.
Даже сейчас, когда мне так горько, обидно и больно у меня между ног просто пожарище!
Я хочу его. Хочу быть его.
Но не так.
Агдамов меня слышит. Отпускает. Трясущимися ручонками поправляю платье. Трусы не спасти. Надо как-то поднять их с пола, выбросить. Не дай бог кто-то найдет.
Обнимаю себя, словно согреться пытаюсь. Как будто моё солнце, которым был Агдамов – выключили.
Он подаёт мне руку, помогая встать на ноги. Меня шатает. Зачем такие каблучищи нацепила? Дурочка.
Вырядилась, действительно, как падшая женщина!
Сама же видела какие дамы вокруг Агдамова вьются? Твоё милое шелковое платьице – комбинация от молодого российского дизайнера не катит. Там сплошные бренды, самой высшей пробы. Никакие Корсы и Лагерфельды рядом не стояли. Там имена первых величин мира моды.
Ну вот и всё, Ева. Ты свой шанс упустила. Агдамов твоим не будет. Смирись. И уходи. Только как королева. С гордо поднятой головой.
