Дети посовещались между собой и опустошили карманы с мелочью. Набрали 11 рублей 60 копеек. Все деньги, что у них были.
Александр Григорьевич инициатив не вносил, но одобряюще кивнул ребятам и добавил рубль от себя.
– А как же мы домой поедем? Денег-то больше нет, – спросила одноклассница.
– Пешком дойдем, – ответил Юра. – До школы остановок пять всего осталось.
– Конечно, дойдем, – поддержала Оля. – Водитель ведь из-за нас пострадал.
– Возьмите, пожалуйста, – протянул учитель деньги водителю грузовичка.
– Да что ты, милок! – засмущался седовласый мужчина. – Как же я могу?
– Берите-берите! Дети сами так решили. Не хотят, чтобы из-за нас у вас неудобства возникли.
– Спасибо, ребятки! – душевно поблагодарил водитель и тронулся в путь, а дети, нагруженные рюкзаками, усталые, но с чистой совестью побрели домой.
Очень сплотился класс во время руководства Александра Григорьевича. Экскурсии по родному городу, поездки на пароме через Волгу. Даже домой к учителю бегали вечерами. Сводили с ума бедную консьержку, с шумом и гамом врываясь в общежитие. Читали приключенческие книги Жюль Верна по очереди вслух. Многое успел сделать Прибрежный за неполный учебный год, а потом его перевели в сельскую школу. Дети плакали искренне и горько, провожая полюбившегося друга и наставника.
И снова наступило лето. Первое лето, когда Юра отказался ехать в деревню к бабушке. И на то была своя причина – дядя Вова. Мальчику было безумно интересно с ним, да и Володя с радостью проводил время с мальцом. Работал дядя Вова водителем хлебовозки, развозил хлеб по ближайшим деревенькам. И Юра с началом каникул вступил в должность помощника. Ни свет, ни заря вставал вместе с Володей, помогал загружать в машину палеты с еще горячими ароматными батонами, булками, хлебом и разгружать в магазинах.
– Эй-эй! – смеялся дядя Вова, наблюдая, как Юра с аппетитом жует свежий хлеб, отгрызая в первую очередь хрустящую корку. – Ты не кроши в кабине!
– Не могу удержаться! Вкусно очень!
– Так прям и очень?
– Ага!
– А ну отломи и мне кусочек.
Юра обожал эти ежедневные поездки за город. За окном мелькали поля, леса, Волга, тихие деревеньки. На посевных работали трактора, поливалки, золотилась пшеница, чтобы вскоре стать вот таким же хлебом и кормить страну.
– Дядь Вова, а дай порулить! – просит Юра.
– Сейчас с деревни выедем и сядешь, – обещает дядька.
Он уже научил мальчонку управлять УАЗиком. Буханка, так его называли. Не то за схожую с булкой хлеба форму, не то потому, что перевозит продукты. Аналогичную модель УАЗ-450 «Скорой помощи» называли таблеткой. Богата фантазия народа.
– Сильно не газуй. Аккуратно. Плавно отпускай сцепление, чтобы рывков не было, – учил Володя. – Хорошо, молодец.
И Юра ехал, подпрыгивая на кочках и ямках. Счастье! Какое уж тут лето у бабушки!
Бывало после рабочего дня или в выходные заезжали в деревню к Володькиным родителям. Отец у него имел инвалидность, ходил плохо, волоча за собой правую ногу, поэтому и работал дома. Вязал авоськи по заказу сельпо на продажу. Мама трудилась в колхозе дояркой. Была еще сестра – тетя Аля. Очень добрая девушка. Про таких говорят «человек со светлой энергетикой». Учительница начальных классов в школе. Юре нравилось бывать у них в гостях. Принимали его всегда радушно, почти с почестями, на стол ставили самое вкусное и ласково теребили за щеку. То ли из благодарности, что Спиридоновы сына их приютили, то ли просто детей очень любили. На выходных частенько оставались в деревне с ночевкой.
Володя был видный и очень модный парень. Чтобы поддерживать свой имидж стиляги на какие ухищрения он только ни шел. Так, например, джинсы в СССР долгие годы являлись заветной мечтой советской молодежи. Заграничные джинсы несмотря на запрет проникали в страну посредством иностранных студентов, моряков, которые ввозили их контрабандой, но стоило это дорого: от 100 до 200 рублей. Целая зарплата, а то и больше! В 80-х годах появились джинсы местного производства. Выпускали их в городе Калинин, нынешняя Тверь. Стоили они 40 рублей, что, конечно, дешевле, чем у спекулянтов, но все же, половина зарплаты. Качество местных джинсов было далеко от оригигала. При пошиве использовали вместо денима индийскую ткань. В итоге аналоговые штаны не протирались со вренем, как положено настоящим джинсам. И это – существенный недостаток. Но наши сограждане отличались изобретательностью. Поэтому Юра имел возможность наблюдать сложный процесс превращения аналога в нечто близкое к оригиналу. Сначала дядя Вова связывал и перекручивал штанины, затем погружал их в воду с белизной, доводил до кипения и варил минут двадцать. В итоге получались так называемые варенки. Для завершения процесса высохшую ткань натирал куском пензы до появления характерных потертостей. И в итоге, становился счастливым обладателем почти забугорных джинсов. Писк моды! Жертвы не были напрасны, Володя слыл любимцем девчонок. Да и он весьма падок на юных прелестниц. И если в городе его похождения не привлекали излишнего внимания, в деревне, где все друг друга знали, нужно быть весьма изворотливым, чтобы дамы не догадывались о наличии соперниц. Бывали и конфузы.
– Володька! Володька! – Гришка Осипов, деревенский кузнец, только вернулся с армии. Не успел даже форму сменить на гражданку, как товарищи встретили его хлебом-солью и стаканом самогона. Дембель все-таки! Посидели, выпили, новости колхозные рассказали, сплетни. И кое-что из услышанного очень Гришке не по духу пришлось. Взбесился, как будто вожжа под хвост попала, и понесся по селу Володьку искать. Дружки, шатаясь, за ним поплелись.
– A?та ?ак? ?пре вупк?н?[17 - – Где этот гнус проклятый? (здесь и далее перевод с чувашкого).]– ревел Гришка. К дому родителей Володькиных прискакал да давай в ворота колотиться. – Володька, хапха у?! ?апап сана пу?aнтан![18 - – Володька, открывай! Морду тебе бить буду!]
Открыла Ася, сестра его старшая.
–У?a-?ке! Ме?н ?eме?рете?н![19 - – Открыто ведь! Чего колотишься?]
– Володька?на че?н! [20 - – Володьку зови.]
– Ва?л ?ук. Ме?н тумаллачче?? [21 - – Так нет его. Хотел чего?]
– Сан хе?рара?м а?се?н е??e мар. А??та ва?л, тете?п.[22 - – Не твоего бабьего ума дело. Где он, спрашиваю?]
– Шуйттан пе?лет-и а?на?[23 - – Да черт его знает!]
– Суян! Хам шырап.[24 - – Врешь! Сам поищу!]– и отодвинув Асю в стророну, пошел в сторону дома.
–Ме?н шавлата?р?[25 - – Что за шум?]– вышел во двор, прихрамыя, отец Вовкин.
– Сывла?х суната?п, Толя тете! [26 - – Здрасьте, дядя Толя.]
– Ну, сывла?х суната?п, Гриша! ?артан тавра?нта?н-и? Курата?п, палла? туна? та е?нте?. Ме?н ка?шка?рата?н?[27 - – Ну здоров, Гришка! Дембельнулся? Смотрю, и отметил уже? Чего орешь?]
– Володька?на шырата?п[28 - – Володьку ищу], – при виде старшего Григорий немного поубавил пыл.
– ?ук ва?л.[29 - – Так нет его.]
– Ча?нах –и?[30 - – Точно?]
–Сана суята?п -и эпе??[31 - – Вру я что ли, по-твоему?]– нахмурился дядя Толя.
– Юрать . Кайран килете?п.[32 - – Ладно, потом зайду.]
Пока весь этот шум-гам стоял, Юра хоть и почти ничего не понимал по-чувашски, смекитил, что дело нечисто, прыгнул на велосипед и умчался дядьку искать. Знал он его тайные местечки. Большой и тяжелый велосипед «Урал» был велик для ребенка, с сидушки ноги не дотягивались до педалей, поэтому кататься приходилось «под рамкой». Неудобно, но детей это никогда не останавливало. Выскочив из деревни, Юра нашел дядю Вову в поле, на стогу сена. Дон-Жуан рассказывал очередную байку грудастой Машеньке, а она уши развесила и заливисто хохотала.
– Дядя Вов, там тебя бугай какой-то по деревне ищет! – запыхавшись от бега, сообщил Юра.
– Кто таков? – шутливо спросил дядька, еще не догадываясь, что дело-то нешуточное.
– Да Гришка какой-то. Чего хочет, я не понял. Но злой он больно.
– Гришка! – охнула Машенька и испуганно зажала рот ладошкой.
– Мдаааа… Нехорошо, – нахмурился дядька. – Ты не сказал, где я?
– Нет, конечно! Дурак я что ли? – обиделся Юра.
– Это ты молодец, что предупредил.
– Чуптар килелле, Машка! Пулас упaшкуна кeтсе ил. Енчен те мeн пулас пулсан, нимeн те ан йышaн. Aнлантaн-и?[33 - – Машка, дуй домой. Встречай жениха. Если что, все отрицай. Поняла? (здесь и далее перевод с чувашского)]
Маша с большими от страха глазами молча кивнула и торопливо скатилась со стога, от чего платье задралось, обнажив пухлые белоснежные ляжки. Вовка грустно вздохнул, провожая всю эту красоту взглядом.
– Притащил же черт этого Гришку именно сегодня, – выругался он.
Юра залез к нему на стог сена и улегля рядом.
– И что делать будем? – озадачено спросил малец.
– Переждем немного и домой пойдем, – спокойно ответил дядька.
– Ну не знаю, – задумчиво протянул Юра. – Кажется, этот Гришка очень зол на тебя.
– Пьяный? – спросил Володя.
– Чудом на ногах держится.
– Значит скоро свалится где-нибудь и захрапит. Или Машка его успокоит.
Но все пошло не по плану. Когда Юра с Володей вошли в деревню, их тут же запреметили Гришкины товарищи и донесли. Гришка несмотря на Вовкины прогнозы даже не думал засыпать. Казался он еще более свирепым. Следом за ним плелась Машка с видом побитой собаки и причитала:
– Гришенька, тархасшaн, кирлe мар.[34 - – Гришенька, ну пожалуйстааааа…]
– Пaрaн, ухмах! Хамах пeтeмпех майлаштаратaп.[35 - – Отстань, дура! Сам разберусь!]
– Это нехорошо, – протянул Вова, прикидывая свои шансы против Гришки. Все показатели были не в его пользу. Противник как минимум на голову выше его, да и в плечах шире раза в два. Оставалось надеяться, что он слишком пьян для драки.
– Володька! – страшно взревел Григорий.
– Гриша! Таврaннa! Хавас курма![36 - – Гришка! Вернулся!Рад видеть!] – дядька решил разыграть святую невинность.
И тут ему в нос прилетел удар Гришкиного кулака, хорошо, что только вскользь. Спьяну у того прицел, видимо, сбился. Но и того хватило, у Вовки даже дыхание сперло.
– Эсe мeн?[37 - – Ты чего?]– промямлил он, держась за нос из которого уже хлынула кровь.
– Эпe мeн? Эпe Та?ван ?epшыв уме?нчи тиве??e пурна??лана? ва?ха?тра эсе?, йе?ксе?к, Машка?па шур-мурсем ?aва?рттарна?![38 - – Я чего? Пока я долг Родине отдавал, ты, паскуда такая, с Машкой моей шуры-муры крутил!]
– Эсе? ме?н? Эпе? ниха??ан та![39 - – Да ты что! Да я бы никогда!]– гнул свое Володька.
Маша повисла на руке жениха.
– Кирле? мар, Гриша! Кирле? мар…[40 - – Не надо, Гриша, не надо…]
– Машка?ран ыйт-ха[41 - – У Машки вон спроси.], – вставил Вовка, пятясь на всякий случай подальше от обидчика.
– Па?ра?н, теп! – и Гришка стряхнул неверную с руки. – Ыйтна?. Ва?л ха?йех пе?те?мпех йыша?нче?. Шуйттан аташтарче?, тет. Юратса па?рахна?! Тата кама-ха! Эс па?х-ха ун ?ине, Машка! Па?х![42 - – Отстань, говорю! Спросил! Она сама во всем созналась! Черт, говорит, попутал. Влюбилась! Да еще в кого! Ты посмотри на него, Машка! Посмотри!]
– Вот дура! – в сердцах ляпнул дядька.
– Эс ?ырт че?лху?не![43 - – Ты язык-то попридержи!] – вступился за возлюбленную дембель и с новым рвением кинулся на виновника.
В общем из этой потасовки дядя Володя выбра лся с изрядно потрепанным не только телом, но и достоинством. Пострадали и почти оригинальные джинсы и рубашка, оторванный рукав которой свисал с плеча. Юра понуро плелся рядом с дядей. Только вмешательство пацана и спасло покорителя женских сердец. Возле калитки дома стояла соседка Настенька, миниатюрная хрупкая девушка с большими голубыми глазами и чувственным ртом.
– Настена, чуна?м?aм, сывла?х суната?п![44 - – Настена, душенька моя, здравствуй!] – расцвел как маков цвет Володя, не замечая запланных глаз соседки.
– Качака таки эс, Вовка![45 - – Козел ты, Вовка!] – выплюнула ему прямо в лицо душенька и влепила увесистую оплеуху, вложив в нее всю силу своей обиды. И гордо вскинув голову, зашагала прочь.
– Ну и дура! – в сердцах выпалил дядька. – Все бабы дуры, – сообщил он Юре.
– Сам ты дурак! – ответила ему сестрица, выйдя из калитки. – Ой, красавец! – протянула она, разглядывая брата. – Ну точно дурак! – потом вздохнула и добавила. – Пошли обработаю лицо да рукав попробую пришить.
Вот до чего могут человека довести американские джинсы, даже ненастоящие.
ГЛАВА 7
Кактус, 50 копеек и «андроповка»
История Чапаевского поселка, района на окраине города Чебоксары, началась в 1938 году со строительства объекта № 532, позже переименованного в завод № 320. Предприятие военного назначения специализировалось на производстве пиротехнических изделий. Паралельно велось строительство жилого массива и объектов инфраструктуры, образовавших Чапаевский поселок. Прежде на месте так называемого поселка был лес, и бытует легенда, что сам Василий Иванович в том лесу грибы собирал, но все это, конечно, байки, выдуманные исключительно для красного словца. В послевоенные годы завод помимо производства боеприпасов стал выпускать и предметы народного потребления: резиновые мячи, сапоги и небезызвестные галоши, обувной крем, стеариновые свечи, пластмассовые тарелки, гребешки, пудренницы, и даже стиральная машинка «Волга-7» вышла из его стен. Разрастался и поселок. К 1959 году его включили в черту города, но название так и сохранилось.
В 1983 году Николай Спиридонович Спиридонов, как ударник социалистического труда, на пятом десятке своей жизни получил-таки право на увеличение жилплощади и ключи от казеной двушки в новеньком кирпичном доме Чапаевского поселка. Для тех, кто не застал золотое время СССР, поясню: жилье выдавалось государством на правах бесплатной пожизненной аренды. Насколько легко было получить жилые квадратные метры, мнения людей разделяются. Одни утверждают, что ждать приходилось очень долго, другие получали квартиры достаточно быстро. И первые, и вторые будут правы. Дело в том, что жилье было ведомственным и исполкомским. Ведомственные квартиры получали работники заводов, имеющих свои жилищные фонды, довольно скоро, так как градообразующие предприятия вели постоянную застройку. Все же остальные ожидали свои площади по очереди в райгорисполкомах. Под остальными подразумеваются сотрудники небольших организаций, не имеющих жилищных фондов, и льготные категории граждан. Исполкомовские очереди двигались медленно. Были еще жилищно-строительные кооперативы, но их строительства незначительны в общей массе союзных застроек, и позволить себе такую роскошь, как кооперативная квартира мог далеко не каждый.
Получить квартиру – это еще пол беды, вот расширить жилплощадь намного сложнее. По норме 80-х годов на одного человека полагалось 9 жилых квадратных метров, без учета подсобных помещений. Вот и ютились семьи долгие годы в однушках. Так что, судите сами, чего больше в отсутствии частной собственности плюсов или минусов.
Переезд состоялся под Новый год, и наступление 1984 семья Спиридоновых встречала в долгожданной квартире. Для четырнадцатилетнего Юры многое с того момента изменилось. Новая школа, окружение, отрыв от друзей – переходный возраст осложнялся непредвиденными факторами.
– Ооо! Да у нас тут новенький! – Андрей Паркин залихватски запрыгнул на парту, вальяжно рассевшись на столешнице и поставив ноги на свободный стул возле Юры. Толпа мальчишек собралась вокруг, ощерившись, как шакалы.
Андрей Паркин, он же Паркуша, был высоким широкоплечим юношей с мягким пушком над верхней губой.
– Ой, кажется, у тебя книга упала, – вежливо сказал Андрей.
– Где? – Юра наклонился, осматривая пол, и сейчас же ему на голову посыпались учебники, тетради, ручки из перевернутого портфеля.
– Да вот же! – захохотал Паркин, отбрасывая портфель Юры в конец класса. Стая загоготала вслед за вожаком, распинывая школьные принадлежности по кабинету.
– Собирай! Чего расселся? – рявкнул Паркуша, спихивая новичка ногой со стула.
Юра не ожидал столь теплого приема да и вообще впервые сталкивался с откровенной травлей и не знал, как себя вести. Молча собрав вещи, он вернулся на свое место, где уже полусидел, полулежал Паркин.
– Найди себе другое место. Тут буду сидеть я, – заявил Андрей, и Юра с портфелем подмышкой поплелся в конец кабинета.
Далеко не всем ребятам нравилось происходящее, да и Паркин с бандой сидел у многих поперек горла, но это вовсе не означало, что хоть кто-то вступится за новенького. В конце концов, он сам должен определить свою роль в коллективе.
– Садись со мной, – негромко окликнул Юру мальчик с последней парты. – Как тебя зовут?
– Юра Спиридонов, – сухо ответил новенький.
– А меня Вова Екимов, – представился сосед по парте.
