– Это бутерброд, Айви. Не смотри на него так. Что вы там едите вообще?
Джек уже вовсю разворачивал свою порцию. Довольно откусил. Айви разглядывала два непонятых куска, белых, мягких, которые между собой держали… что-то. Она понюхала, ощутила, как рот наполняется слюной, а живот урчит.
– Это хлеб. А внутри мясо и овощи: помидоры, огурцы. Да соусы. Не едите такое? Попробуй, это вкусно.
Айви все же откусила от бутерброда и с удовольствием выдохнула: правда вкусно.
– Мы едим рыбу. Курицу. Свинину. Яйца.
– Кур держите? И свиней? Под водой?
– Мы же живем в зоне, где есть воздух. И стихийники земли у нас рождаются.
– Да знаю я. Просто… странно.
– Вот это странно. – Айви указала на бутерброд, но откусила вновь. Было слишком вкусно. А Джек распечатал еще один пакет и показал ей нечто желтое, нарезанное кубиками, с золотистой корочкой и таким ароматом, что Айви, не думая, схватила кусочек и кинула в рот.
– Картошка. Жареная.
– Остаюсь у вас.
Джек улыбнулся, наблюдая, как она ест новую для себя еду, жмурится от удовольствия, впервые ощущая такой взрыв вкусов. Когда доела, он кинул ей белую рубашку, почти такую же, как его, с широкими длинными рукавами, но длиннее и более плотную.
– Решил, что в длинных сорочках ты спать откажешься, поэтому взял тебе мужскую рубашку. На люди в ней не выходи, поняла? Женщины такое тут не носят.
Айви кивнула, вспоминая сальные взгляды мужчин, которые глазели на ее голые ноги и просвечивающую грудь.
– Украл, да?
– Не украл. Взял то, что плохо лежало. Платье оставим до утра, да?
Айви кивнула, натянула рубашку вместо полотенца, поежилась, ощущая себя так, словно ее связали веревками. И даже свободный крой мешал, ведь не давал коже дышать и постоянно касался.
– Я в ванну, а ты ложись пока. Завтра на рассвете уходим на поиски корабля. – Джек снял новую рубашку с себя, начал развязывать брюки, но поймал взгляд Айви и устало вздохнул, вспоминая, что она вообще находилась рядом. Оставил в покое шнуровку, но нахмурился и сел рядом с ней. – Я должен знать: тебя ищут или ты… не важна? Мол, пропала и бездна с ней?
– Ищут, – честно призналась Айви. – Активно ищут.
Джек кивнул.
– Понял. Значит, завтра на рассвете отбываем в столицу.
– Сивиор?
– Нет, эта та, где королевская семья живет, туда чужих не пускают. Особенно пиратов. Мы же мчим в центр для людей – Марадео.
Джек неловко хлопнул Айви по плечу и все же ушел в ванную, не утрудив себя закрыванием двери. В комнате быстро темнело, ведь солнце скрывалось за горизонтом, и чем властнее царствовала темнота, тем сильнее Айви понимала, что устала. Все вокруг было таким странным: солнце, дневной свет, что сменялся полным мраком. Она выбрала кровать подальше от окна, легла, несмело накрылась одеялом и закрыла глаза. Она слышала плеск воды, краснела, представляя, что Джек там голый, улыбалась и смущалась размышлениям о том, когда она вдруг стала так относиться к нагому телу. В Тенебрисе ее никогда не привлекали русалы, даже голые. Это было естественно и нормально.
Вскоре совсем стемнело, а Джек занял соседнюю кровать. Он быстро уснул, а вот Айви ворочалась, злилась на рубашку, которая постоянно затягивала в кокон, облепляя уставшее тело, вздрагивала от каждого шороха. За дверью кто-то ходил, снизу доносился шум толпы и хохот, звон стаканов. На улице тоже гудела жизнь. А мозг все напоминал, как сильно ее хотел найти отец, сколько ресурсов отправлено на поиски. И тогда каждый шаг, каждый гром или хлопок казался предвестником русалов, которые пришли, чтобы вернуть беглянку в Тенебрис и казнить.
Спустя пару часов Айви опустила ноги на давно скинутое одеяло. Джек не шевелился, продолжая спать в одних трусах. Злясь, Айви стянула с себя медузову рубашку, не понимая, чем ее тело отличалось от тела Джека. Почему ему можно ходить с голой грудью, а ей – нет?
Она хотела было лечь обратно, но вспомнила, что помимо возбуждения, касания Джека могли бы помочь утихомирить страх. Сейчас он не пугает, ведь не выглядит как холодная и колючая рыба-меч. Напротив, во сне он такой… красивый, умиротворенный. Зная, как недоволен будет Джек, Айви скользнула под его одеяло. Медленно, осторожно, боясь разбудить, она прижалась к его груди, едва помня себя от страха. Она положила ладонь на горячий живот, ощутила вдруг, как Джек обнимает ее, задержала дыхание, ожидая ссору, но он все еще спал.
Айви расслабилась, посильнее прижалась к Джеку, стараясь не думать, зачем он держит ее рядом и помогает, и все же сумела уснуть.
Глава 2. Поднять паруса!
– Твою ж бездну!
Айви вздрогнула и разлепила сонные глаза. Холодный, но хриплый после сна голос Джека добирался до души, покрывая льдом. Он устало вздохнул, провел шершавой ладонью по ее спине, так осторожно и приятно, что она закусила губу.
– У вас лезть в постель к чужим мужикам тоже норма?
– Мне было страшно.
– Страшно ей было, – выдохнул Джек и вытащил свою руку из-под Айви, посильнее укутал русалку в одеяло и сел. – А голая ты, чтобы…
– Рубашка мешала уснуть.
– Ну, конечно.
Джек размял шею, потянулся. Айви недоуменно наблюдала, как он надевает брюки и рубашку, пытаясь понять, почему он не злился. В комнате начинало светлеть, предвещая рассвет, первые лучи солнца игрались в волосах и косичках Джека, сверкали в бусинах и синих глазах.
– Айви… – начал Джек, но замолчал, нахмурился, не зная, как выразить мысль. – Твою ж медузу… понимаешь… нельзя лезть в постель к мужику. Особенно голой.
– Я бы к другому не полезла.
– Ты как ребенок!
Айви хотела обидеться, но не успела, ведь Джек вытащил длинное платье, видимо, из льна, темно-синего цвета с белыми оборками, а затем корсет нежно-голубого цвета со шнуровкой спереди. Нервно сглотнула, боясь представить, как будет себя ощущать внутри вот этого. Она такие видела только на картинках, когда они в школе проходили обычаи и жизнь людей, живущих на поверхности.
– Нижнее белье – это…
– Я знаю, что такое нижнее белье, Джек. У нас тоже есть трусы.
– Которые ты не носишь.
– Ношу. Пять дней в месяц, когда…
– Давай лучше одеваться, пора смываться отсюда.
Айви хихикнула, видя, как Джек морщится, даже не желая слышать про менструацию. И почему людей так смущает физиологический процесс, которому мы должны быть благодарны за рождение детей? Она натянула трусы, начиная грустить о свободе, разглядела пышную одежду, пытаясь понять, как ее надевать. Джек бесшумно подошел, заставляя вздрогнуть, повернул платье нужной стороной, кидая взгляды на грудь, хоть и пытался смотреть в глаза.
– Вы вообще одежду не носите? – спросил он, пока она облачалась в свою новую тюрьму.
– Носим. Чтобы прикрыть то, куда ты постоянно смотришь.
– А как же хотим только свою пару, все дела? А?
Джек усмехнулся, лукаво оглядывая покрасневшую Айви, которая дышала так тяжело, словно забежала в гору, а не оделась. Он помог расправить платье, которое облегало грудь, живот, а от бедер струилось вниз пышной юбкой и доходило почти до лодыжек.
– Мы все же цивилизованное общество! Но одежда такая, чтобы ее можно было снять без помех и кинуться в океан. Представь, сколько времени теряешь, пока снимаешь трусы? А если приказ? И тебе нельзя терять время?
Джек поцокал, качнул головой, облачая Айви в корсет. Она ойкнула, когда он затянул нити, схватила его за руки.
– Мне дышать надо.
– И не выделяться из толпы. Окажемся на корабле – оголяй ноги, сколько хочешь. Сказать честно, я уже привык тебя разглядывать.
– Нахал!
– Сама голая ко мне в кровать залезла.
Джек широко улыбнулся, сверкая глазами, заставляя Айви утихнуть, но все же немного ослабил завязки.
– Могу спросить, м-м… – Джек облизал губы, задумавшись. – Как вы плаваете, когда у вас… ну…
– Кровь вытекает? Это называется менструация.
Айви едва сдержала улыбку, видя, что в этот раз смутила Джека, а не смутилась сама, но он уже взял себя в руки и снова улыбался.
– Именно.
– Никак. Нам нельзя в океан в эти дни.
– Бездна.
Айви поправила корсет, размышляя, как же в этом ходить и дышать, с грустью посмотрела в сторону ботинок, которые уже протягивал Джек.
– Это очень удобно. Ногам не больно, бегать комфортно, ноги дышат. Не думай, что в них жарко.
– Джек? Я хочу тебе кое-что рассказать.
Она села на край кровати, теребя подол длинной юбки. Джек кивнул ей. Настороженно. Словно переживал, что ее слова что-то сломают и испортят. Она и сама боялась, но знала, что не скажет сейчас – сделает еще хуже.
– Я должна была не убить тебя. А доставить в лабораторию, так как ты хранитель разума.
Джек отодвинул край рубашки, показывая метку, которую Айви должна была найти перед тем, как избавляться от тонувшего. Он расслабился, качнул головой и присел перед Айви.
– Что вы там делаете?
– Точно не знаю. Но слышала, что они вытаскивают магию из ваших вен, ставят опыты. Говорят, это необходимо, чтобы найти способ укрепить барьер и не пускать людей в Тенебрис.
– «Они».
Джек поднял ее ногу, нежно провел шершавыми пальцами, надел ботинок.
– Меня не допускали до лабораторий. И никогда не допустили бы – я русалка. И я считаю… это неправильно.
Джек зашнуровал ботинок, затянул. Айви наблюдала, как умело его пальцы завязывали бантик, с грустью осознавая, что ноги теперь в плену. Плевать, что так в стопы ничего не будет вонзаться.
– Я не хочу ничего от тебя скрывать. И не буду.
Джек надел на нее второй ботинок, зашнуровал, и все же поднял голову.
– Айви, – осторожно начал он, но замолчал. Покачал головой, сел рядом, стараясь не смотреть на нее. – Нельзя доверять людям. Вот так все рассказывать. Это могут использовать против тебя.
– Ты – не все, – выдавила она, часто дыша. Обида вновь пыталась задушить, непонимание окатило волной: почему он так относится к ней?
– Согласен. – Джек схватил ее за подбородок и резко повернул к себе. – Я благодарен за твою честность, но ты ведешь себе наивно. Я тебя не обижу, но ты этого знать не можешь. Нельзя так просто верить людям!
– Я умею врать! И показывать зубы! – Айви вырвалась из хватки, зашипела, показывая выросшие острые клыки. Вены почернели, показывая, как меняется магия.
Джек спокойно смотрел в ответ. Не боялся. Не остерегался. Он провел по ее щеке, опустился к шее, следуя за вздувшегося веной, хмыкнул, вмиг остужая Айви.
– Ты не понимаешь. – Она откинула его руку. – Я не хочу врать тебе. Я не могу! Ты – моя пара, моя душа связана теперь с тобой. Честность и открытость – вот главные правила для…
– Но я человек, Айви! Как ты не понимаешь?!
Джек вскочил, а Айви вздрогнула, понимая, что он злился. На нее? На ситуацию?
– Я не связан с тобой! Для меня ты просто молодая девчонка, которую я теперь обязан таскать за собой! Слабая и наивная!
– Обуза, значит?
Айви встала, холодно смотря на Джека. Почему-то перестали пугать его огромные плечи и сильные руки, сжатые в кулаки. Он, услышав ее холодный тон, выругался, но немного остыл.
– Нет, Айви. Не обуза. Но… я не чувствую, что чувствуешь ты. Поняла?
– Вполне.
Айви толкнула Джека в грудь, но он даже не покачнулся. Она била его вновь и вновь, догадываясь, что слишком слаба, чтобы его это потревожило. Нет, она знала, как сделать больно, еще как, но была слаба морально, чтобы и правда вонзить ногти именно в Джека. Он поймал ее руки, сжал запястья, заставляя морщиться.
– Я уйду, если так тебе не нравлюсь. – Айви вновь вырастила клыки, ведь не смогла удержать нарастающую злость. – Но я не позволю так со мной обращаться! Я верю тебе! Тебе! Потому что знаю, что морская богиня не будет так жестока со мной и не соединит мою жизнь с плохим человеком! Но я уйду!
– Ты никуда не пойдешь, – спокойно сказал Джек, выпустил ее и отошел. – Ты не справишься без меня.
