Определившись и передав заказ официанту, они вернулись к обсуждению дел.
– Итак, Анна, что вы можете сказать нам как куратор? Какие предложения, идеи, мысли? – по-деловому спросила Марфа.
Она повернула круглое пышное лицо и еще больше сощурила маленькие глазки. Ее муж, являясь внешней и внутренней, судя по всему, противоположностью, смотрел скорее с интересном и веселостью. Его забавляло происходящее, но не настолько, чтобы всерьез повлиять на поток мыслей, весьма турбулентный, как и у всех художников. Мысли женщины оказались куда более ламинарными: она хотела денег, славы и колечко – блестящее, в разы больше, чем то, что у нее имелось в единственном экземпляре после свадьбы. Пока мысли приводили не туда.
– Для начала я бы хотела более внимательно ознакомиться с творчеством Ильи. Наша цель представить вас как можно вкуснее, подготовить публику, разогреть интерес, чтобы зритель пошел. Премьеру сделаем поярче, разместим посты в соцсетях, и можно устроить конкурс с награждением победителя на открытии.
– Конкурс? – хлопнула ртом Марфа, – как на ярмарке? Мой муж – не цирковой хряк!
– Бросьте, сейчас все только так и продвигаются. Для участия нужно разместить пост на странице, а потом специальная программа выберет победителя из репостнувших в прямом эфире. В результате никаких трат на рекламу, люди сами расскажут всем. Это современная и рабочая схема. Сколько человек было на открытии вашей последней выставки?
Художник и его корыстная муза переглянулись. Видно было, что им не очень хотелось об этом рассказывать, но пришлось под натиском Ани, внезапно ощутившей внутреннюю уверенность. Василиса при этом явно наслаждалась происходящим, скромно хрустя крылышком в углу.
– Человек пятнадцать, – неуверенно произнесла Марфа.
– В последующие дни число посещений снижается до семидесяти процентов, значит, чтобы был толк, чтобы начали говорить, нам нужно позвать куда больше в первый день, конечно, чтобы мощности галереи выдержали. В общем, будем работать, – важно кивнула Аня.
– Думаю, мы выделим вам около двух недель, – подвела итог Василиса, – посмотрим, насколько высоко будут идти продажи.
– Что значит высоко для вашей галереи? – уточнила жена художника.
– Минимум одна работа в сутки. Идеальным вариантом станет распродажа всех работ за период выставки, если остается немного, переводим в третий зал и еще немного держим. Вы понимаете, нам не интересно долго сидеть на одном месте. Необходимы постоянные перемены, – объяснила Василиса.
– Думаю, мы обсудили всё, что хотели. Нам бы еще телефон Анны, вы же не против.
Услышав это, девушка чуть было не начала диктовать, но директор галереи быстро остановила ее:
– Вам будет достаточно рабочего контакта, я пришлю его завтра. Мы не даем личные номера. Связь через мессенджеры, любые звонки обговариваются заранее, если нет, то трубку мы не берем.
– Ну точно, – буркнула Марфа.
Было видно, что ей не особо нравится всё происходящее, и имеющиеся условия, но деваться было не куда. Кивнув на прощание, она потащила мужа за собой. Тот выглядел всё таким же расслабленным и явно планировал взять себе еще кружку. Впрочем, возражать жене не рискнул, быстро собрался, и ушел, махнув на прощание.
– Что скажешь? – спросила Василиса, когда они остались вдвоем.
– Колоритная парочка. Впрочем, наверное, большинство художников так и выглядят. Они очень голодные до продаж, публики, славы. Этой Марфе, ей не столько деньги нужны, сколько популярность. Есть их соцсети? Сколько там вообще подписчиков?
– Меньше тысячи. Я вообще браться не хотела, для соцсети это ни о чем. Но она была столь настойчива, что я решила, проще будет провести выставку. Погляди, что он делает. Это же не актуально вообще ни разу, уже как жвачка, утратившая вкус.
Девушка перехватила телефон наставницы и внимательно всмотрелась в экран. Работы и правда не тянули, причем ни в ретро-стиль, ни в интерьерку, ни в современное искусство.
– Чушь какая-то, это даже не замиксуешь ни с кем, – вздохнула Василиса, – я думала, может скульптуру поставить, такую, знаешь, есть ребята, на них идут. Но тут просто беда. Тотально.
– Слушай, у нас как-то умудряются продавать через сеть такие вещи, которые в здравом уме не купишь. А что по прайсу?
– Завышен, как и самомнение. Это, кстати, только со стороны кажется, что Марфа рулит всем и двигает, на деле он куда более убежден в гениальности, а она как может бережет его – то ли от разочарования в вымышленной гениальности, то ли от дурдома.
– Блеск. Самое то для начала, – засмеялась Аня.
– Ты отлично держалась, кстати. Было чувство, что ты прямо в теме.
– Почитала, подготовилась, посерфила. Не люблю тратить время впустую.
– Завтра еще в живую всю увидишь. Сейчас у меня выставка Мурзановой, вот эта барышня высший класс, разлетелась, как горячие пирожки зимой.
– Шикарно. Значит, ты правда продаешь по картине в день? И распродаешь всё, что выставила?
– Смеешься? Тогда я бы уже возглавила список миллионеров, возможно, даже мира. Я, бывает, вру, чтобы пустить пыль в глаза или поставить кого-то на место. Хорошо, если уйдет работ пять, полная продажа – это мечта. Сейчас я продала семь и считаю это достижением. Но там и цена адекватная, и работы на уровне, и узнаваемость бренда приличная.
– Поняла. Так во сколько встречаемся?
– Я заеду за тобой в десять. Сначала выпьем кофе, потом по делам. А пока пойдем по домам. Мне уже не терпится налепить на лицо тканевую маску и плюхнуться под одеяло.
– Звучит потрясающе, – улыбнулась Аня, понявшая в этот момент, что не знает, что такое тканевые маски.
Добрались быстро, Василиса с ходу поймала такси, совсем как в фильме про Нью-Йорк. Сначала она заботливо подвезла Аню, и лишь потом скрылась в темноте. Глянув ей вслед, девушка обернулась на высокий дом. Забавно, здесь у всех были большие балконы, и многие действительно сидели наверху, кто-то изучающе смотрел на незнакомку, приехавшую так поздно. Поднявшись, Аня открыла свой кусочек жилплощади над землей, и высунулась наружу.
В этот самый момент ее соседи, молодая семейная пара, как раз вышли посидеть в тишине. Они сразу же заинтересовались и поспешили знакомиться:
– Привет, я Костя, а это моя жена Анджела, – улыбнулся парень, – дома маленький бандит, тревожно спит, а мы выбираемся сюда поболтать вечером, чтобы его не беспокоить, – тут же рассказал он.
– Привет, меня зовут Аня. Я снимаю квартиру, вот сегодня буду ночевать в первый раз.
– Блеск! Надолго приехала?
– Кто знает, не люблю смешить Бога планами. Пока буду жить и работать в Калининграде.
– Если работать, значит, точно не на пару дней. Будем рады как-нибудь посидеть вместе, – сказала Анджела.
– Как насчет завтра? Пока не знаю, во сколько освобожусь, но как приеду, выйду сюда и позову вас. Организую какой-нибудь тортик и чай. Тебе же можно? – на всякий случай уточнила у новой знакомой.
– Мне можно всё, – захохотала та, – малышу почти три года, правда, он на спецпитании. Но я возьму его пачку печенья. Значит, завтра жди в гости.
– Прекрасная договоренность, – кивнула Аня, – а пока пойду отдыхать. Переезд дело такое, отнимает силы.
Войдя в квартиру, она увидела себя в зеркале шкафа, и поняла, что забыла снять шляпу, когда пришла, и вышла на балкон прямо так, как гуляла на улице. Тем лучше, показываться в том свитере, что был на ней, не стоило никому.
Подумав эту мысль, Аня оторопела. Все пять лет свитер ее полностью устраивал, а тут вдруг за вечер перестал. Вот, что шляпы с людьми делают. Они воздействую прямо на голову, сдавливают мозг, и человек начинает думать о том, чтобы было красиво. С другой стороны, разве нужно делить мир на черное и белое и исключать возможность совмещения?
С этими странными и сложными мыслями, Аня и уснула. А с утра она проснулась на целый час раньше будильника, и отправилась в ванну, где заметила шкаф. Тот тоже заметил девушку и теперь деловито торчал белым боком с золотыми ручками, как бы намекая, чтобы его открыли.
Там прятался сюрприз от Василисы – целая гора баночек, тюбиков и прочих странных упаковок. На половине из них не было даже человеческой инструкции, а только иероглифы, впрочем, это видимо, было хорошо, о пользе корейской косметики Аня что-то где-то когда-то слышала.
Аккуратно она начала вытаскивать содержимое шкафа, некоторые названия забивала через поиск, и вскоре примерно начала понимать, что для чего нужно. Пока еще в теории, раньше ей вполне хватало шампуня для мытья головы, теперь же можно было использовать еще и бальзам, кондиционер, маску, лосьон, сыворотку, несмываемый флюид и какую-то странную пудру. Вообще про пудру Аня знала, но чтобы на волосы? Жуть.
В результате весь выигранный час был потрачен, раньше она бы сказала впустую, но невольно начала поддаваться магии Василисы.
Та уже ждала ее внизу, как обычно постукивая ножкой. Но волноваться не стоило – на часах было ровно десять.
– Ты рановато, – улыбнулась Аня.
– И не говори, прикатила на целых пятнадцать минут раньше. Так скучно было, что я почти всех голубей в небе пересчитала.
– Поднялась бы.
– Нет уж, теперь это твой дом, а я могу быть максимум гостьей.
– Тогда приглашаю тебя, в любой раз, как приедешь рано. Меня не смутить.
– А если появится кавалер?
– О, это сразу перевернет весь статус кво с ног на голову, будем придумывать другие правила. А пока – эти.
– Договор. Так, пойдем пить кофе. Тут два шага.
Василиса быстро проговорила это и тут же сорвалась с места. Глядя на нее, невольно можно было задуматься, стоило ли пить кофе такой торопливой даме, не станет ли это опасно для окружающих и не превратит ли парковку в филиал космодрома? Впрочем, как показала практика, к такому кофе стоило спешить.
Марк Анатольевич
Кофейня располагалась в маленьком здании, как-то втиснувшемся между новостроек. Постройка явно была старинная, но запущенная, впрочем, какой-никакой, а памятник архитектуры. Добравшись, они свернули у арки, толкнули тяжелую металлическую дверь, и, пройдя через узкий проход, завешанный разной одеждой на вешалках, установленных под потолком, оказались в просторном зале, залитом светом высоких, почти французских, окон. Напротив, через зал, располагалась барная стойка, за которой не то читал, не то дремал старичок крайне колоритной наружности. Больше всего выделялись уши, большие и красные на кончиках, из них торчали пышные седые волосы, иной растительности на голове не отмечалось.
Аня смотрела по сторонам удивленно, пытаясь понять логику декоратора, но ее явно не было. Стойка представляла собой массивное сооружение из красного дерева, стулья и столики, напротив, были невероятно изящными, украшены белыми кружевными скатертями. У окон, стояли старинные зеленые абажурные лампы, а в центре маленькие цветные свечи. Недалеко от входа весело потрескивал электрический камин, добавляя тепла, так необходимого в прохладный день. Собственно, это был весь декор, стены сияли белизной, не выделяясь обычным для таких мест разнообразием всякой всячины.
Василиса легко порхнула сразу к стойке, забралась на табурет, и громко сказала, привлекая внимание:
– Неужели таким прекрасным утром никто не напоит меня кофе? – и расхохоталась.
Старичок поднял голову, как будто только заметил их, и хмуро сообщил:
– И давно это утро стало прекрасным? Видели бы вы каким оно было пятьдесят лет четыре месяца и семнадцать дней тому назад, вы бы никогда и ни что иное не назвали бы прекрасным! – и неожиданно резко подмигнул.
– Марк Анатольевич, знакомьтесь, это Аня. Моя помощница, прекрасная находка. Ее тоже надо напоить кофием. Аня, знакомься, это табурет, на нем куда удобнее смотреть представление, что мы разыгрываем по утрам.
– Приятно познакомиться, – скромно кивнула девушка.
– Ты погляди какая, везет тебе, лиса. Какой же кофе вы любите, милая барышня? Больше арабики или робусты, готовы подняться к вершинам вкуса, или подойдет крепкий вариант? Сахар, молоко, сливки? А может, сироп или карамель? О, я знаю, по вам сразу видно, нужно всё и сразу, заварю молочный со сливками и карамелью, как вам такой расклад?
– Отлично, тем более что я его никогда не пробовала.
– Как так? – поразился Марк Антонович, – неужели вы не любите кофе?
– Сложно любить то, что плохо знаешь. Мама никогда не разрешала, у нее слабые сосуды, и она была уверена, что мне это передалось по наследству. Потом, пробовала больше в ларьках, из бумажных стаканчиков, всего раз это было что-то по-настоящему вкусное. Так, больше для бодрости.
– Кто же сумел вас порадовать? – краем рта улыбнулся старик, смешивая зерна.
– Я тогда путешествовала по Германии, в кафе взяла суп и кофе, по совету хозяйки.
– А вот я жизни без кофе не представляю, – воскликнула Василиса, – впрочем, тут я баловень судьбы, на мастеров везло. Что-то не нравится мне, как ты сказала про маму, подозреваю, что не очень у вас с ней отношения?
Аня немного смутилась, не хотелось обсуждать такие темы при посторонних, но Марк Антонович так увлеченно готовил их напитки, что она аккуратно ответила:
– У нас с ней всё не очень просто складывается. И мой отъезд был скорее побегом.
– Поэтому ты ухватилась за мое предложение, лишь бы остаться? Не возвращаться туда? – понимающе протянула Василиса.
– В какой-то степени. Но всё же мне это прежде всего интересно. Особенно после прочтения книг, захватывает.
– Да, что-то в этой жизни есть. Постоянные разъезды, встречи, люди, целый калейдоскоп событий. И главное, никакой сидячей работы, вредной для шеи.
– Сплошные плюсы, – усмехнулась Аня.
– Кофе готов! – торжественно объявил Марк Анатольевич, – как прошла встреча вчера? – спросил он у Василисы.
– Марфа мрак, если бы там так хорошо не готовили, я бы сбежала. Впрочем, я самым наглым образом свалила их на Аню. И она молодец, выстояла.
– Если бы ты не угощала, я бы сбежала, – бросила девушка.
– Неужели всё настолько плохо? М-да, клиенты нынче не те. Помню времена, когда слово художник образовывалось не от слова «худо». Впрочем, тогда всех уважали, даже дворников.
Пока они обсуждали былые времена, Аня, как человек, не очень понимающий в теме в силу возраста, решила изучить содержимое своей чашки. Она сделала глоток и внезапно поняла принцессу, влюбившуюся в ароматный напиток. Что тут говорить, кофе оказался превосходным – именно ее.
Сообщив об этом мастеру – назвать баристой старика язык бы не повернулся – Аня немного зарделась, не умела она делать комплименты. Тот как будто всё понял и скромно опустил глаза. Василиса тряхнула рыжими волосами, одним махом допила кофе и дала знак собираться. Пришло время поработать. Они тепло попрощались с Марком Антоновичем и вышли на улицу.
– Как тебе персонаж? Колоритный до невозможности, мой большой друг, даже боюсь представить, сколько он тут уже варит кофе, – сказала Василиса уже в машине, стоило им вернуться на парковку.
– И правда очень колоритный, а кофе какой! Лучший, что мне доводилось пробовать.
– Заходи к нему почаще, он может научить жизни даже лучше ее самой. Мне Марк Антонович помог чрезвычайно, до сих пор с благодарностью вспоминаю, я тогда только приехала.
Сказав это, женщина замолчала, оглядываясь к окну с некоторым напряжением, как будто сболтнула лишнего. Заметив это, Аня тоже не стала трепаться, чтобы не поставить начальство в неловкое положение.
До галереи добрались быстро, всего пара поворотов – и они на месте. Здание блестело новизной, у входа стояла мелкая толпа служащих банка, чьи двери находились неподалеку. Их же вход был отдельным, не чета офисным подъездам. В окна можно было разглядеть белые залы с картинами на стенах. Войдя, Аня отметила гардеробную зону, персонала не было видно, хотя дверь открыта.
– Знаю, давно пора нанять гардеробщицу, но у меня аллергия на людей с синдромом вахтера, а без него я не встречала. Поэтому оставляем плащи и идем в залы.
Повесив свой на крючок, Аня отметила, что одежды было немного, всего пара курток и вызывающее красное полупальто. Выйдя из холла, они оказались в первом зале – просторном помещении с высокими деревянными окнами, которое они видели с улицы. Там у одной из картин шепталась парочка студентов, больше никого не было видно. Василиса помрачнела, и быстрым шагом направилась к двери, ведущей к следующий зал:
– И где только тебя носит? – резко спросила она у выбежавшей тетки. Выглядела та весьма рассеянно и невзрачно.
Она что-то пробурчала в ответ и прошмыгнула к стойке, за которой, вероятно, и было ее место. Василиса закатила глаза, но сдержалась, и устроила экскурсию, как и обещала:
– Значит, это первый зал, здесь стойка по продаже билетов. Ты тоже здесь можешь оказаться, как и я, если вдруг у персонала случится форс-мажор, закрыть галерею мы не можем, сама понимаешь, контракт с художниками. Обычно прикрываю я, но теперь переложу эту обязанность на твои плечи. Останешься сегодня, тебе Надя всё покажет, там делов на пять минут, главное – с оплатой разобраться. Значит, на входе прописан прайс, мы берем немного за вход, знаешь, так, что бы не совсем впустую работать. Не все художники одинаково популярны.
– И сколько бы ты установила на Илью?
