Анатолий Константинович Ехалов "Русская Атлантида"

И вот она очередная мель. Глубина – десять, пять сантиметров.

На слиянии рек Вотчи и Илезы. В доме охотника нас ожидал старый знакомый предприниматель и охотник Владимир Кулепов

– А ходил все ногами, охота, лесозаготовка. Есть такие места в лесу – высилки под лошадь, как просека прямая. По преданию

ходили лодки с разных мест, с юга и с севера.

И большая Вотча и малая были доступны для хождения по водам. Весна еще не кончилась. К вечеру мы были на Юзе, откуда прямые дороги в Унжу а из нее в Волгу.

Робозеро

Мы находимся с вами на самом загадочном озере Вологодчины— Робозере. Его история описана в летописях Кирилло-Белозерского монастыря.

Вот что произошло здесь 460 лет назад. Это было 15 августа

между десятью и двенадцатью часами местного времени.

В это время народ Робозерской волости собрался в церкви. Много народа стояло на паперти, любовалось прекрасным озером. И вдруг…

Среди ясного неба появился огромный разжаренный шар.

Его был огромен. 40 саженей. Если перевезти в сегоднящные измерения этот шар был бы высотой с пятнадцатиэтажный дом.

Впереди его был дым, а впереди были два мощные прожектора-луча, которые обшаривали поверхность озера.

Люди страшно испугались, многие упали на колени, стали молится,

думая, что это конец света.

На озере были рыбаки. Они испугались, но превозмогая себя, попытались подъехать к этому огненному чудовищу.

Но этого сделать невозможно, поскольку шар и на воде была ржавая окалина. И видно было на всю глубину, на восемь метров, как бежала в испуге рыба по берегам.

Этот шар долго курсировал над озером, но один раз растворился, померк, исчез… Но появился в полу километре еще более страшный и ужасный. Итак, продолжалось до двенадцати часов дня.

Потом этот шар исчез, об этот была сделана запись в церковной книге и переведена она была в Кирилло-Белозерский монастырь, в котором и хранилось долгое время.__

Сегодня практически все уфологи мира знают про это Робозерское диво. Это, наверное, первый записанный факт неопознанного летающего объекта.

За Полярным кругом

Я не раз бывал на Кольском полуострове, который представляется мне волшебным ларцом, набитым до краев драгоценными каменьями.

Хочется переосмыслить еще раз увиденное и собранное в поездках, и написать о Заполярье книгу путешествий.

И вот только теперь понимаешь, как мало у нас времени, чтобы исполнить все задуманное и предписанное.

Мне кажется, что каждый, кто размышляет о времени, о себе, о месте, которое нам отведено на Земле, о бездне вечности, тот непременно должен побывать там.

Однажды дороги привели меня на знаменитую Семерку – геофизическую станцию на озере Поповском. Это озеро соединяется с большим Ловозером.

На Ловозере стоит Ловозерск, районный центр, являющийся столицей саамов, маленького загадочного народа оленеводов, который, как говорят специалисты, не относится ни к одной известной группе народов.

Я был у них в тундре, встречался с саамскими шаманами, которые едва не отправили мою душу в бездонные космические пространства. Саамы крайне простодушны и добры, капитализм, обогащающийся любыми средствами, буквально сводит на нет этот народ.

Дело в том, что в организме саамов нет ферментов, расщепляющих алкоголь, и достаточно сааму выпить несколько раз, как в организме запускается механизм зависимости от спиртного. Паленая водка с северного Кавказа свела на кладбище многие тысячи крайне малочисленных оленеводов саамов.

А за Поповским озером через перевал будет священное озеро саамов – Сейдозеро, на которое еще в двадцатых годах отправилась экспедиция ученых исследователей Александра Барченко искать осколки древней цивилизации – Гипербореи. Все члены экспедиции в 37 году были арестованы и расстреляны. Самого Барченко расстреляли уже перед войной.

Говорят, что ждали, когда он закончит отчеты по экспедиции.

Действительно, не простое место. Чего только нам только не рассказывали об этом озере. В то время на озере работала экспедиция В. Демина. Журналисты и писатели жаждали сногсшибательных открытий. Писали, что будто бы в каньоне озере существует переход в иное измерение, что там чаще всего встречается Афоня – снежный гигант, что отпечаток на скале, похожий на человека, с ладони которого прыгает олень – это тень сожженного верховным шаманом саамов атомным лучом Куйво, вождя племени из Скандинавии, пришедшего покорить маленьких людей.

Мы спускались в чашу Сейдозера, в которой был свой микроклимат. Озеро окружала настоящая тайга, тогда как за хребтом была тундра. Мне сказали, что в каньоне озера растет даже дикий виноград. И что озеро имеет подземные протоки, соединяясь с другими озерами, потому что часто в нем рыбы не бывает вовсе, а то вдруг появляется столько ее, что весло, опущенное в воду, буквально стоит…

Мы ездили сюда с местным учителем-краеведом искать следы снежного человека. Он сам вместе с учениками видел его, они даже преследовали этого Афоню, находили следы лёжек, помёт, в котором была шерсть съеденных им зайцев…

Афоня, которого в Ловозере встречают чаще, чем у нас депутатов в деревнях, меня не так удивил. Да мы его и не нашли, и не сожалеем об этом.

Но «семерка», геофизическая станция, меня потрясла. Трудно сказать, как выживали здесь ученые, оставшиеся без государственной поддержки. Практически без зарплаты они служили в этой тундре Родине и будущему человечества, проводя уникальные исследования ионосферы и космоса. Мало того, эти брошенные правительством люди спасали не только себя, но и культуру. Он и ставили спектакли и ездили в свободное время с ними по селениям Кольского полуострова. Безо всякой оплаты… А в это время в Москве грабили Россию и ввергали страну в хаос.

А ученые слушали космос. День и ночь слушали через огромные чуткие антенны наш бездонный космос. Холодный, бездушный. Я тоже надел наушники и был потрясен. Космос оказался наполненным самыми разнообразными, невероятными звуками. Он свистел, шелестел, скрежетал, поскрипывал, постанывал, похрустывал и подвывал…

Но, есть ли все-таки вселенские струны гармонии, о которых говорят все самые древние сказания этого мира?

Ой, ты, Воже

Старый капитан Андреев, открывший для меня Чаронду, прислал телеграмму: «Приезжай срочно. Написал песню о Родине». И я поехал. Как не поехать, если человек песню написал о родине.

Я тоже родину люблю, а песни у меня не пишутся. Может, люблю недостаточно…

А вот и вы не каждый песни пишет о своей родине? Тем более исторические вальсы в 28 куплетов с припевом у каждого куплета:

«Ой, ты Воже, Воже, Воже…

Воже – родина моя.

И Кириллов город древний,

Там живет моя родня…»

Сидим мы с Андреевым на крыльце, напротив у забора сложены стопочкой еловые мощные плахи, полы, видимо, решил менять….

– Видишь, плахи? – спрашивает он меня. – Каждая более центнера потянет. Можешь, такую плаху на плече унести?

– Зачем?

– Вот и ты, зачем? А просто так. Себя испытать. Я по весне их потаскал и сердце надсадил. Месяц в больнице лежал…

Я посмотрел на него с сомнением. Маленький, тщедушный…

Он взгляд мой перехватил.

– Что не веришь, что я такие плахи таскал? А хочешь, я их снова все обратно к сараю стаскаю?

– Верю, – остановил я его, – хотя и сомневаюсь…

– Это я сейчас такой хилый стал. А прежде… Я на Мариинке начинал грузчиком работать. Грузчики на реке в почете были и зарабатывали много. Так я на горбу своем по 200 – 300 килограммов таскал… – ударился Андреев в воспоминания. – У меня хорошая наставница была. Маруська.

…Вечер догорает в зареченских лугах. Пахнет сенокосом и некошеной медовой таволгой.

– Так ты мне песню-то сыграешь? Споешь?

– Рано еще. Вот завтра на Модлону съездим, на озеро Воже – оно же Чарондское, вот тогда и спою… Чтобы ты глазами увидел, о чем песня…

Олютинская стояла на берегу маленькой речушки, которая в тот год была настолько мелководна, что песчаные косы то и дело поднимались со дня и преграждали нам путь. Мы брали в руки весла и упирались ими в дно, чтобы преодолеть очередную преграду.

Мы отправились с моим самодеятельным композитором, прежде речным капитаном Анатолием Андреевичем Андреевым, смотреть его родину. Потому что песню, по его мнению, нужно было сначала увидеть. И вот мы плывем, как много столетий назад плавали наши предки, упираясь шестами-веслами в дно.

Дорогами для наших предков до недавнего времени были водные пути. Отсюда и слово «путешествие». Путь с шестом. Плывет лодочка неспешно меж крутых бережков, вместо весел – шесты. Упирается лодочник этим шестом в дно и перебирается по нему руками. И так, порой, сотни, километров скользит суденышко по воде, пока река не закончится. Дальше – волок.

Отсюда и слово – Заволочье. За волоками, значит