Я уже не волнуюсь
Я уже не волнуюсь,
спокойно, ритмично дышу,
всё уже рассказал,
и все письма отправлены вроде.
Но польются дожди,
и опять измененья в природе,
значит, время пришло,
и стихи я опять напишу.
В чём еще мне открыться?
Слова в чистом поле глухи,
остаётся бродить
по углам ненавистной квартиры.
Мне так много «за тридцать»,
но, не подковавши блохи,
понимаешь, что стал
только тенью Вильяма Шекспира.
Успокоиться б мне
и уйти от навязчивых грёз,
это было уже —
и любовь, и друзья, и подруги,
но когда минус тридцать
за окнами давит мороз,
понимаешь, что не
возвратиться на прежние круги.
Хоть не слышно стихов,
миражами витают они,
всё, что я пережил,
безусловно написано мною.
Даже если зима,
как я всё же люблю эти дни,
пусть придут музыканты,
чтоб опять наиграться с зимою.
2016
А было это так…
В 1976 году самые активные любители самодеятельной песни и начинающие барды из разных вузов Томска организовали городской клуб «Пьеро», первым президентом которого единогласно выбрали наиболее ответственного и мудрого человека – Бориса Лещинского, который очень скоро для всех стал просто «папа Боря». Мои первые творческие посвящения зародились и получили путёвку в жизнь именно в клубе, а потом были юбилеи «Пьеро» и авторской песни Томска.
КСП «Пьеро»
10 лет авторской песне в Томске, муз. Ю. Визбора
Расскажу я в этой песне,
как когда-то жили вместе,
всё курили, пили, спали
по ночам в родном «Пьеро».
Так же дружно песни пели,
так же что попало ели,
так же что-то сочиняли
кто пером, кто топором.
Так споём про наши будни,
наши встречи, наши блудни,
наши творческие взлёты,
наши общие года!
Про ансамбли, про солистов,
про поэтов не речистых,
и про всех, кто уезжая,
возвращались к нам всегда!
Ничего дороже нету,
чем с «Пьеро» бродить по свету,
по пути остерегаясь,
чтоб никто не оплевал.
И концерт предполагая,
с КСП гулять по краю,
одновременно спевая,
что ещё ты не певал.
Так споём с тобою Паша
про Наташу, да не нашу,
про места, где не ступала
ни рука и ни нога.
Про лесов дремучих гущи,
и про нас с тобой ползущих
на вершину под названием
Ергак-Торгак-Тайга!
Лучше нету того неба,
где ещё ни разу не был,
где летают, извините,
кучеватые слегка.
А одно, вон то, что с краю,
я конечно уважаю —
это Баушников Витя,
остальное – облака.
Так давай возьмём с тобою
нечто очень голубое,
нечто очень разливное,
чтоб откликнулась душа.
Вспомним прежние виденья,
вспомним пару привидений,
вспомним наше поведенье —
Лучше с клюквой не мешать!
Только всё же во вселенной
нет прекрасней Мэри энной —
Леонардовские формы,
Рафаэля чудный мир.
Если б ей на бюст обильный
алый бантик прикрепили,
и без кожи с униформой
был бы красный командир!
Так споём же, друг сердешный,
вместе с «Паузой», конечно,
с чувством при любой погоде,
сбросив с клавишей вуаль,
Как исполненный доверья,
кое-кто проходит в двери,
ну, а если не проходит —
ставьте свечи на рояль!
Но случаются мгновенья,
что, отбросив все сомненья,
зал притих от изумленья,
чутко внемлет голосам.
И сегодня им по праву
все кричали: Браво, браво!
Дядя Боря, вы не правы,
лучше б спели что-то сам.
Так давай споём от сердца
со стихами Жени Сельца
о любви, что пел погонщик
и его несчастный мулл.
И о том, что каждый слышит
до тех пор, пока он дышит,
а когда уже не дышит,
то и слышать ни к чему.
Лучше нет для нас призванья,
чем ходить на заседанья,
чем взаимное желанье
всюду двигаться вперёд.
Были песни, были ноты,
будут новые заботы.
Не грусти, Лещинский, скоро
нас Обком к себе возьмёт!
Так споём с тобою, Паша,
про Марго, по-русски Машу,
что с тяжёлой хворостиной
вё витает в облаках.
Про закат, слегка пунцовый,
про Володю Брусенцова,
и ещё про папу Борю,
про Лещинского Бориса,
про начальника родного,
мы ведь все в его руках!
Томск, апрель 1980
Закрутились мы все в былом
20 лет авторской песни в Томске и КСП «Пьеро», муз. Ю. Визбора
Слушаю. Да. Алло.
Что за шутки с утра?
Я, почему удивлён?
Я даже очень рад.
Я даже закурю,
Всё-таки двадцать лет…
Двадцать лет, говорю,
клуб тебе шлёт привет.
Что за дела у нас?
Как-то все разбрелись:
Пашка с женой – в Кузбасс,
Вовка – в Новосибирск.
Витька домой отбыл,
в Томске не был шесть лет.
Боря «Москвич» купил,
я не шучу, нет.
Припев:
Лёха все строит дом,
хоть и съездил в Алжир.
В старом у них Содом,
помнишь же, как он жил.
