Николай подает руку Зинаиде.
Зинаида. Я воткну в нее булавку. Вы не против?
Владимир. Зачем?
Зинаида. Пусть ему тоже будет больно. (Николаю.) Вам будет стыдно перед этим молодым человеком, но вы, господин правдивый человек, извольте смеяться.
Зинаида втыкает в его руку булавку. Николай смеется. Зинаида тоже смеется.
Владимир. Зачем вы это делает?!
Зинаида (вынимая булавку). А теперь идите. И приходите завтра. Майданов будет читать свою поэму «Убийца».
Николай целует Зинаиде руку, уходит. Владимир тоже поднимается.
Зинаида. А вы останьтесь. Мне нужно кое-что спросить у вас. Не бойтесь – я не буду втыкать в вас булавку.
Владимир. Зачем вы так с Николаем Ивановичем?
Зинаида. Вы думаете, я люблю его? Нет. Я не могу любить таких. Мне надо такого, который бы меня сломил… Да где же он? Не попадусь никому в лапы!
Владимир. Значит, вы никого не любите?
Зинаида (щелкая его по носу). А вас? Разве я вас не люблю?.. Мне все опротивело. Ушла бы на край света… я не могу это вынести… Мне так тяжело… Что ждет меня впереди! Боже мой, как тяжело!
Владимир. Я готов отдать жизнь лишь бы вы не горевали.
Зинаида. Мсьё Вольдемар, не делайте меланхолической физиономии. Терпеть не могу, когда меня жалеют.
Слышится голос Беловзорова: «Зинаида Александровна!»
Владимир. Зачем вы принимаете Беловзорова?
Зинаида. Вам не понять. У него такие милые усы.
Входит Беловзоров.
Беловзоров. Не нашел я вам верховой лошади. Есть одна, но тоже не смирная. Боюсь.
Зинаида. Чего боитесь?
Беловзоров. Да вы ездить не умеете. Сохрани бог, что случится! Вот ведь тоже фантазии у вас.
Зинаида. Ну, это мое дело, мсьё мой зверь… В таком случае я попрошу Петра Васильича…
Беловзоров. Вы с ним хотите ездить?
Зинаида. С ним или с другим – не все ли равно. Только не с вами.
Беловзоров. Не со мной.
Зинаида. Нет.
Беловзоров. Как хотите. Но лошадь я вам доставлю.
Зинаида. Смотрите, не корову какую-то. Я хочу скакать.
Беловзоров. Скачите, пожалуйста… А с кем? С Майдановым?
Зинаида. А почему бы и не с ним? Да не сверкайте вы глазами, воин. И вас возьму.
Беловзоров. Вы это говорите, только чтобы меня утешить.
Зинаида. А это вас утешает, мой зверь? А вы, мсьё Вольдемар, поедете с нами?
Владимир. Я не люблю… в обществе…
Зинаида. Вы предпочитаете тет-а-тет? Ну, вольному воля… Беловзоров, что же вы стоите? Ступайте, хлопочите. Мне лошадь нужна к завтрашнему дню.
Беловзоров. А ручку?
Зинаида подает Беловзорову руку, он целует ее, уходит.
Зинаида. Мсьё Вольдемар, прочтите мне какие-нибудь стихи. Я люблю, когда вы читаете. Вы поете, но это ничего… Прочтите мне «На холмах Грузии». Там есть такая строчка: «что не любить оно не может». И хотелось бы – да не может! Поэзия – она тем и хороша, она говорит нам то, чего нет. И что лучше того, что есть, и даже больше похоже на правду… Подойдите ко мне.
Владимир подходит к Зинаиде, она встает напротив него, кладет ему руку на голову. Вглядывается в его лицо.
Зинаида. Вы меня очень любите? Да?.. Да. Это так… Такие же глаза… (Крутит его волосы себе на палец.)
Владимир. Больно…
Зинаида. А! Больно! А мне? Мне не больно? (Смотрит на маленькую прядь волос в своей руке.) Что это я сделала? Бедный мой мальчик… (Гладит его по голове.) Вот вы всё уверяете, что вы любите меня… А вы могли бы из-за меня совершить безумный поступок, если любите? Молчите… Милый мой мальчик, ты сделаешь всё, что я скажу… Ты не сможешь ослушаться… Ведь я люблю тебя… (Целует его.) Что вы так смотрите на меня, мсьё Вольдемар? (Смеется.) Я положу ваши волосы к себе в медальон. Это вас утешит? А теперь прощайте. Ступайте домой, мсьё Вольдемар. И уж больше никогда… Слышите? Никогда… (Смеется.)
Сцена 11
Комната Владимира. Владимир сидит с книгами за столом, читает. Николай ходит по комнате, погруженный в свои мысли.
Николай (про себя). Вот ведь я дурак!.. А жертвовать собой, видимо, сладко – для других.
Владимир. Что вы хотите этим сказать?
Николай. Вам я ничего не хочу сказать.
Пауза.
Николай. Что вы беспрестанно таскаетесь к Засекиным?
Владимир. Вы теперь говорите, как моя матушка.
Николай. Пока вы молоды, вам надобно учиться, работать. А вы что делаете?
Владимир. Я учусь.
Николай. Какая уж тут учеба! У вас совсем не то на уме.
Владимир. Ну, не могу же я все дни сидеть только за книгами.
Николай. Я не спорю… В ваши годы это в порядке вещей. Да выбор-то ваш больно неудачен.
Владимир. Я вас не понимаю.
Николай. Разве вы не видите, что это за дом?
Владимир. Вы точно как матушка. Нет, не вижу.
Николай. Тем хуже для вас. Но я считаю долгом предостеречь вас.
Владимир. Да вы же сами…
Николай. Мне-то что сделается? Меня ничем не пробьешь. А у вас кожица еще нежная. Воздух там для вас вредный – заразиться можете.
Владимир. А я, может, только там и дышу.
Николай. «Только там и дышу». Разве это нормально? Разве то, что вы чувствуете, полезно вам?
Владимир. Да что же я чувствую?
Николай. Не хитрите. У вас еще, слава богу, что на душе, то и на лице. А впрочем, что толковать? Я бы и сам не ходил, если б… Если б я не был такой же чудак.
Владимир. Да я уж и неделю не ходил. Зинаида Александровна сказывается больной. Хотя вчера утром видел ее и отца. На дороге, которая вела в город. Они ехали рядом. А потом их догнал Беловзоров. Он так потешно скакал и гремел саблей.
Николай. Я вот удивляюсь: как вы, с вашим умом, не видите, что делается вокруг вас?
Владимир. А что же такое делается? Зинаида Александровна и вправду, видимо, больна: ездила целое утро верхом и бледная… Вот отец был красен, как рак.
Николай. Настаиваю: атмосфера дома Засекиных вам вредна. В оранжерее тоже приятно пахнет – да жить в ней нельзя.
Пауза.
Владимир. Она кого-то полюбила.
Николай. Как вы это поняли?
Владимир. Она становится все страннее и все непонятней. Целыми часами сидит у себя в комнате одна. Гуляет одна. Прежде за ней такое не водилось…
Николай. Ну, стараться понять женщину – себе дороже.
Владимир. Что я для нее?.. Другие для нее лучше, чем я. Ну и пускай. Зато другие только скажут, что сделают, а я сделаю.
Николай. Что, например?
Владимир. Спасу ее из рук неприятелей. И весь облитый кровью умру у ее ног.
Николай. Возьмитесь лучше за Кайданова!
Сцена 12
По тропинке между дачами идет Зинаида с розой в руке, ей навстречу выходит Владимир. Увидев Зинаиду, хочет свернуть в сторону.
Зинаида. Мсьё Вольдемар!.. Ну, что же вы! Дайте мне руку.
Владимир подходит к Зинаиде, она берет его за руку.
Зинаида. Мы давно с вами не болтали.
Владимир. Вы всё еще нездоровы?
Зинаида. Нет, теперь все прошло. (Рассматривая розу.) Я немножко устала, но и это пройдет.
Владимир. И вы опять будете такая же, как прежде?
Зинаида (поднося розу к лицу). Разве я изменилась?
Владимир. Изменились.
Зинаида. Я была с вами холодна – я знаю. Но вы не должны были обращать на это внимания… Я не могла иначе… Ну, да что теперь об этом говорить!
Владимир. Вы не хотите, чтоб я любил вас, вот что!
Зинаида. Нет, любите меня. Но не так, как прежде.
Владимир. Как же?
Зинаида. Будемте друзьями – вот как! (Дает Владимиру понюхать розу.) Послушайте, ведь я гораздо старше вас. Я могла бы быть вашей тетушкой. Ну, не тетушкой – старшей сестрой. А вы…
Владимир (перебивая). Я для вас ребенок.
Зинаида. Ну да, ребенок. Но милый, хороший, умный. Которого я очень люблю. А знаете что? С нынешнего дня я жалую вас к себе в пажи. И не забывайте: паж не должен отлучаться от своей госпожи. Вот вам знак вашего нового достоинства. (Вдевая розу в петлю куртки Владимира.) Знак нашей к вам милости.
Владимир. Прежде я получал от вас другие милости.
Зинаида. А! Какая у него память! Что ж? Я и теперь готова…
Зинаида приближает свое лицо к лицу Владимира, но целует его в лоб.
