Цезарий Русс "Три минуты после полуночи, или Остров Надежды и Преображения"

Никто не может заранее предположить, как сложится его дальнейшая Судьба. Можно, конечно, что-то планировать, раскладывать по полочкам, заглядывать в будущее и мечтать о большем, но жизнь сама всё расставляет по своим местам и на своё усмотрение, невзирая на ранги и чины. Каждому своё и по его заслугам перед «отечеством».

Я даже и представить себе не мог, насколько судьбоносной окажется моя последняя встреча с Володей Обуховым, моим верным студенческим другом, с которым нас связывало очень многое в наши бесшабашные молодые годы, когда мы постигали науку врачевания, с беспечной легкостью входя в мир медицины и профилактики заболеваний. Почему с легкостью? Да, по молодости всё нипочём, всё легко и весело, когда сознание ещё не замусорено всякой дребеденью, а взгляд не зашорен от панорамного видения жизни, которая ещё в самом начале, а впереди так много всего интересного и заманчивого. Но, всё по порядку!

Итак, распечатаем эту историю и начнем с чистого листа бумаги, когда нетерпение ожидания чего-то нового и необъяснимого уже достигло своего апогея, а нервная дрожь овладела всем телом от макушки до пят – самое время набрать воздуха в легкие, задержать дыхание, а затем медленно выдохнуть и расслабиться.

Мой друг предусмотрительно не раскрывал секрета до последнего дня, зная мою неудержимость. Он был точно уверен, что я тотчас же сорвусь с места, и наша долгожданная встреча тут же закончится, ещё не начавшись. Поэтому он и «выдерживал» меня, готовя к серьезному разговору.

Итак, вечером накануне отъезда, Володя, наконец, поведал мне эту историю, которая надолго выбила меня из привычного образа жизни и кардинально изменила все мои планы. Но в этом и заключалась сила проведения, и на всё дальнейшее был глас божий.

Живя в Чебоксарах, Володя Обухов работал врачом на «скорой помощи». Незадолго до нашей с ним встречи на Хадыженских ваннах у него был ночной вызов к одному онкологическому больному. Время было ближе к полуночи, и вызов не представлял особой сложности. Обычно поводом в подобных случаях были сильные боли у пациента, и задача врача была предельно проста – сделать инъекцию наркотического препарата и сразу же уехать. Ничего другого делать не требовалось: такие пациенты, как правило, уже были отпущены медиками на «покой» под наблюдение участкового онколога с ежедневными выездами бригады «скорой помощи» для обезболивания. Вылечить их уже никто не мог, и все только ждали приближения конца несчастного.

Но этот ночной вызов для чебоксарского врача «скорой помощи» оказался нестандартным и не совсем обычным. Старик, которому уже было за восемьдесят, страдал раком легких в последней терминальной стадии и медленно уходил из жизни. Сделав обезболивающий укол, Володя Обухов, собрался было уходить, но старик задержал его и попросил выслушать. В комнате их было двое: умирающий больной и доктор, который уже ничем не мог ему помочь. Санитар, который в таких случаях был не нужен, остался ожидать врача в машине «скорой помощи», а посему тайна исповеди умирающего стала достоянием лишь двоих; вначале врача «скорой», а чуть позднее честь дошла и до меня.

Да, по существу это была исповедь умирающего человека, страшная исповедь грешника поневоле, который волею судьбы оказался не в том месте и не в то время. Но маховик истории уже был раскручен на полную мощность, и этому человеку пришлось включиться в процесс истребления мысли и стать одним из соучастников уничтожения здравого смысла и тормозом величайшего в Мире открытия, начало которому было положено ещё восемьдесят лет назад.

А речь шла об открытии вакцины против Рака!..

Глава четвертая

Что испытал он в первые минуты, когда оказался в холодной одиночной камере в подвалах Лубянки? Страх? Отчаяние? Душевную боль за то, что не довел дело до конца? А может быть обиду ко всем тем, кто задумал уничтожить его? Да, что он! Под угрозой уничтожения оказались его идеи, выношенные и выстраданные в течение десятилетий с момента величайшего в Мире открытия, которому цены нет. Нет, цена есть и немалая – это цена тысяч и тысяч жизней, которых можно было спасти, да многих уже и удалось спасти. И вот теперь всё возвращалось на круги своя. И всё, как видимо, пропало! Все усилия оказались напрасными. Вот главное, что тревожило его в тот миг, приводя в отчаяние и предательскому малодушию, когда тяжелая дверь камеры с грохотом захлопнулась за его спиной. И он понял, что оказался в западне жизни, которую посвятил делу спасения больных от неминуемой смерти. Когда-то он, врач-хирург, онколог вступил в неравную схватку со смертью и одержал победу над ней – яркую и окончательную победу, доказав своим оппонентам и пациентам, а прежде всего самому себе, что с Раком можно и нужно бороться. Главное, необходимо было победить в душе страх, настроившись на полное выздоровление, граничившее с чудом исцеления и божественным возрождением. И это имело место, и было доказано неоднократно, несмотря на недоверие и категорическое неприятие со стороны ортодоксальной медицины и высоких чинов в белых халатах. Конечно, поначалу не всё пошло так гладко. Были сомнения и периоды отчаяния, были поиски и страдания, были и потери среди больных и не искупаемая вина перед их родными. Но всё же побед было больше, и больше спасенных жизней – тех, в выздоровление которых мало, кто верил. Но они были, и вместе со своим врачом все они победили смерть и справились со своим недугом.

И вот теперь всё пропало, всё летело в тартарары, всё сводилось к нулю, и кому-то теперь всё придется начинать сначала. Вот, что беспокоило воспаленное сознание того, кто стоял у черты величайшего в Мире открытия, а теперь был изолирован от мира людей в этом холодном сыром подземелье.

Но где же логика?! Где здравый смысл?! Где те силы, способные разорвать цепи предубеждений и консервативных взглядов на существующую действительность, когда всем было понятно, что невозможное стало возможным, а тайное явным?! Вот это и было всем тем, о чём кричала душа заключенного в порыве обманчивых чувств и надежд, и этот абсурд никак не укладывался в его сознании, и не хотелось верить, что всему теперь наступил конец, а жизнь была прожита зря!

Оказавшись в глухой изоляции, в этом ужасающем каменном склепе застенок Лубянки, он по крупицам скрупулёзно стал собирать в единое целое всё, что предшествовало его заключению. Он не был преступником перед народом, но оказался преступником перед властью. Власть погнала его словно волка на «красные флажки» и готова была расстрелять, если он попытается вырваться за их пределы. Ограждения из «красных флажков» стали фатальными для него самого и его великого, как он считал, открытия. Это открытие стало испытанием в его Судьбе, его кармой и миссией в этом Мире, вернее, в том коротком промежутке времени между рождением и смертью. И именно смерть, преждевременную смерть от болезни, и смог он победить! Но не все, как оказалось, разделяли его чаяния, и не все в его окружении были искренни и бескорыстны в начинаниях нового дела и новых изысканий. И в этом он ошибся, доверившись тем, кто предал его, и не заметил тех, кто готов был пойти за ним до конца. И цена его неосторожности оказалась слишком высока, чтобы сохранить жизнь ему и всем тем, кому он хотел помочь. И время, как ни прискорбно это осознавать, уже работало против него. И против него были задействованы серьёзные силы, противоестественные здравому смыслу в угоду безрассудному накоплению прибыли за счет тысячи тысяч жизней несчастных больных, чья участь была уже предрешена. И это, учитывая то, что вакцина против смерти уже была изобретена и эффективно работала многие годы, а её создатель тогда не помышлял ни о деньгах, ни о славе – лишь бы помочь несчастным и выполнить свой врачебный долг.

И вот он был изолирован от мира и отстранён от работы. Темные тучи сгустились над ним, застилая свет и вселяя в сознание страх. Но даже и не это его беспокоило. Безысходность положения – вот главное, что раздирало в тот миг его душу и вызывало слезы отчаяния, которые сами собою брызнули из глаз. Итак, тяжелая дверь камеры с грохотом захлопнулась у него за спиной, и он оказался один в этом темном сыром подземелье, из которого выход был только один, весьма противоречивший здравому смыслу…

А история эта началась чуть раньше, ещё в 1937 году. Итак…

Глава пятая

После войны сталинское правительство, в полной мере осознав решающую роль образования, науки и искусства, бросило на этот фронт все свои силы, приняв активное участие в осуществлении стоящих перед страной задачах.

Несмотря на крайнюю напряженность в госбюджете, были изысканы немалые средства на их развитие. В 1947 году общая сумма ассигнований, по сравнению с предвоенным 1940 годом, была увеличена почти в три раза. Более чем в два раза была повышена зарплата профессорско-преподавательского состава и научным работникам. Так зарплата профессора, доктора наук была поднята с двух до пяти тысяч, а доцента, кандидата наук с тысячи двухсот до трёх тысяч двести. Соотношение зарплаты доцента и квалифицированного рабочего составляла четыре к одному! Количество научно-исследовательских институтов в те годы возросло на треть. Уже к концу 1947 года их было больше двух тысяч, а количество студентов превысило число в довоенные годы.

И на этой волне, казалось бы, полного раскрепощения в областях науки, образования и искусства, с тенденцией резкого роста интереса ко всему новому и прогрессивному, ему, опытному хирургу-онкологу, ученому в области интегративной медицины Юрию Федоровичу Куплину показалось, что пришёл, наконец, и его звёздный час. Ему, новатору в медицине, не терпелось поделиться результатами своего удивительного открытия в области излечения раковых больных, которые до этого считались практически неизлечимыми, или по-простому, «смертниками». Все слабые потуги онкологов в этом вопросе оставались малоэффективными и практически бесполезными, если не считать больше – опасными для самих пациентов.

Официальная медицина всего мира в вопросе онкологии пошла по ложному пути, зашла в тупик и выбраться из него уже никак не могла, а может быть уже и не хотела. Кто знает?!

Никто не мог оказать адекватную помощь онкологическим больным, продлив им жизнь или, по крайней мере, облегчить страданиях несчастных. Никто в Мире не мог справиться с этой задачей в полной мере. А у него получилось! Более того, положительные результаты стали более стабильными и закономерными. Кажется, он открыл природу Рака и нашёл способы борьбы с ним. И это в середине двадцатого века, когда медицина только-только робкими шагами ступала по планете в области трансплантологии, кардиохирургии и генетики. А у него получилось сделать великое открытие в области полной бесперспективности – онкологии! По крайней мере, так считал Юрий Куплин, когда решился, наконец, поделиться с ученым миром и коллегами результатами своих уникальных исследований. И это стало его первой и роковой ошибкой. Итак!..

В Природе нет такого понятия – «умный». В Природе есть понятие – «сильный». Сильный, он же и умный, ибо выживает первым в борьбе за существование, живет дольше, а потому и умный. У людей всё по-другому. У них другие законы. Выживает не тот, кто сильный и умный, а тот, кто хитрее и ловчее, ибо последние и начинают в конечном итоге управлять теми, кто на самом деле стоят на голову выше их. Парадокс? Но это, именно, так!

Тысяча девятьсот пятьдесят первый год стал переломным в жизни простого хирурга-онколога из города Чернореченск Свердловской области, где он когда-то остался жить и работать после окончания врачебной практики и куда его направили после окончания медицинского факультета Саратовского университета. Ровесник века, он всю свою жизнь посвятил изучению тяжелейшего и смертельного заболевания, по крупицам собирая всю информацию по этому вопросу. Он с болью в сердце провожал каждого своего пациента с диагнозом «Рак» в мир иной, когда не мог помочь ему справиться со смертельным недугом, используя традиционные методы лечения. Да, и что это были за методы?! Резать, жечь радиоактивным лучом, отравлять опухоль «химией» внутри ещё живого организма в надежде на спасение. Всегда в этом случае вставал вопрос: «Кто победит в этой борьбе – Рак или организм?» Как правило, побеждал первый, как более живучий и более приспособленный к неблагоприятным условиям внутри больного организма. Да и не удивительно, убивая заразу «выстрелом из пистолета» по живому телу – кто же при этом усомнится, что тело не погибнет?! А это было, именно, так. И другого выхода у медиков не было.

Но, как раз это, и беспокоило больше всего молодого учёного и практикующего хирурга-онколога. Он постоянно думал о том, как же можно переломить ситуацию и выйти из тупика. Мысли по проблеме излечения от Рака становились навязчивыми, он фактически становился параноиком, думая об этом день и ночь. Может быть, поэтому он женился очень поздно, когда ему уже было почти сорок, но эта маленькая радость немного отрезвила его и переключила воспалённое сознание на вещи житейские и более спокойные. А когда перед войной у него родилась дочка – Елизавета, Лизонька, как он её называл, Юрий Федорович Куплин немного отключился от тяжёлых размышлений, касающихся проблемы Рака и переключил мозг на вещи, казалось бы, далёкие от медицины. Он увлёкся фотографией, и это неожиданно подвело его к сенсационному открытию в области излечения от Рака. Видимо, всё предшествовавшее ранее плавно перетекло в закон случайной закономерности, который и повернул всё на сто восемьдесят градусов. А дело вышло так.

В какой-то момент Юрию Федоровичу пришла в голову мысль выращивать культуры раковых клеток на фотопластинках, в состав которых входил протальбин – бесцветное белковое вещество из клейковины теста. В его микробиологической лаборатории, которая стала и фотолабораторией, были образцы различных лекарственных трав, из которых он готовил настои и вытяжки для лечения больных. И вот однажды, прервав опыты, Юрий Федорович уехал с семьёй на дачу на две недели. А по возвращении домой его ждал сюрприз. Вначале он не поверил своим глазам и был шокирован произошедшим. Оказалось, что на фотопластинках с культурами Рака случайно попали цветки и споры желтой лекарственной травы. И в тех местах, куда упали лепестки этого растения, культуры Рака растворились и полностью исчезли. Это была сенсация! И с этого момента начался новый этап в медицине по излечению от смертельного заболевания. Да-да, и это фантастически нереально, но в тот момент была изобретена вакцина против Рака!!!

А вскоре началась Великая Отечественная Война, и Юрий Федорович Куплин попал в полковой госпиталь, где всю войну оперировал раненых бойцов и уже параллельно доводил до ума свою вакцину. Кстати, эта вакцина, оказалась весьма эффективной при обширных ожогах, которые заживали в несколько раз быстрее, и что очень важно – почти без контрактур.

Когда закончилась война, Юрий Фёдорович продолжил работы по усовершенствованию вакцины против Рака и, применяя её на практике, спас от смерти несколько сотен онкологических больных. А в 1951 выступил в Москве со своим открытием на Всесоюзном съезде онкологов, где произвёл настоящий фурор среди коллег и привлёк к себе пристальное внимание главного онколога страны Николая Николаевича Вошкина. Главный онколог, он же и министр здравоохранения Советского Союза в тот же день встретился с Юрием Куплиным в его гостиничном номере «России» с завидным предложением соавторства открытия вакцины и совместного участия дальнейших исследований на базе Московского Онкологического Центра. Казалось, гениальный учёный получил, наконец, заветный карт-бланш для своих изысканий, а Мир дождался Великого открытия и коренного перелома в деле спасения больных раком.

Но на самом деле всё оказалось не так уж и просто. И уже через два дня за спиной Юрия Федоровича Куплина со зловещим грохотом захлопнулась тяжёлая тюремная дверь. И всё погрузилось во мрак…

Глава шестая

Кто точно и достоверно сможет определить от начала и до самого конца всю череду событий, которая должна привести нас к победе, а не завести в тупик безысходности и бессмысленности жизни? А что такое жизнь вообще, и для чего она дана каждому из нас? Какова наша миссия в жизни? И верным ли мы идём путём? Вопросы, вопросы, вопросы…

Не знаю, но в тот момент, когда в мои руки попали несколько пожелтевших от времени листков бумаги из школьной тетради, которые мне передал мой старый приятель и сокурсник по медицинской академии Володя Обухов, я не знал, с чего начать и как распорядиться этой информацией. Записи на этих листках больше походили на шифровку из шпионских докладных, нежели на полезную информацию. Какие-то схемы, латинские иероглифы, расчёты и цифры, цифры, цифры… А ещё было послание на словах, которые перед своей смертью старик передал из уст в уста врачу «скорой помощи» в лице моего друга о том, что необходимо разыскать какую-то женщину, дочку заключённого, которой в настоящее время должно быть уже около восьмидесяти лет. Да и жива ли она? Но во всей этой запутанной истории было одно ключевое слово, упоминание которого заставляло вздрогнуть и пойти на всё, лишь бы разгадать этот ребус и постараться сложить все разрозненные детали в единое целое. И словом этим было – «вакцина против Рака»!!! И самое удивительное, что найдена она была и эффективно использована более семидесяти лет назад! А создатель этой вакцины был заключён в застенки НКВД и перед своей кончиной пытался передать своё открытие малолетней дочери, чтобы та, когда вырастет, смогла продолжить дело отца. Но важно было не просто передать методику исцеления в надёжные руки, но и не подвести её, чтобы та не разделила участь её несчастного отца. В этом деле была ещё одна сложность. Нужно было, чтобы эта информация не попала в руки тех, кто попытается скрыть или уничтожить открытие вакцины против рака в угоду безрассудной гонки за прибылью Мировой Фармаиндустрии под управлением «Сильных Мира Сего». Видимо учёный, заранее почувствовав серьёзную угрозу, которая могла нависнуть над его открытием после обнародования на съезде онкологов, интуитивно попытался скрыть всю имеющуюся информацию, поместив её в трёх разных источниках и зашифровав основные положения своей концепции. К сожалению, первый и самый важный труд попал в руки советской инквизиции при обыске квартиры учёного. Вторая тетрадь с дневниками была спрятана в надежном месте, и о ней знали только жена и дочь хирурга. А третья ключевая информация, которая всё и определяла, находилась в самом надёжном месте – в голове у создателя вакцины. И перед смертью в подвалах Лубянки он вынужден был зашифровать все данные и записать их простым карандашом на листках ученической тетради, а затем на свой страх и риск передать их своему охраннику по тюремной камере, который из всей шайки-лейки показался ему самым порядочным и надежным. Риск был неимоверный, но другого варианта у учёного не было. И заключённый, во имя всего Святого, упросил охранника передать эти листки своей жене или дочери. Одного не знал он тогда, что жена учёного при активном содействии министра здравоохранения Сергея Сергеевича Вошкина была упрятана в психиатрическую лечебницу, а дочь отправлена в детский приют.

Но в то время были и другие тёмные силы, которые пытались похоронить надежду использовать открытие по прямому назначению, и они хотели разгадать тайну создания лекарства против Рака, присвоить себе, но не оставлять её создателя в живых. И они сумели добиться лишь последнего, а тайна открытия вакцины против смерти так и осталась тайной на многие десятилетия.

И вот теперь одну из составляющих этого великого открытия я держал в своих руках, но не знал пока, что мне с этим делать, куда идти, кого искать, как разобраться в, казалось бы, бессвязной череде слов и цифр. Тогда я ещё не знал, что на свете существуют ещё материалы по этому делу, и что их тоже необходимо разыскать, дабы сложить все пазлы картины в единое целое. В записях, которые волею судьбы попали ко мне, была одна небольшая зацепка – название препарата. И от этого, как мне показалось, уже можно было оттолкнуться. Я надеялся, возможно, всё же где-то и всплывут материалы по этому делу. Неужели все старания гениального учёного пропали даром, и его имя кануло в бездну. В конце концов, «особисты» с Лубянки могли что-то накопать и использовать в своих корыстных целях. Короче, я надеялся на чудо и на помощь Свыше. Мне казалось, что сама Судьба управляет мною, предоставляя шанс стать участником поисков чудодейственной вакцины против Рака, тем более что на кону стояли и стоят в настоящем жизни сотен тысяч, а быть может, и миллионов несчастных, которые страдали и боролись со смертью, в надежде победить страшную болезнь.

Я был почти уверен, что у меня всё получится, и Высшие Силы выведут меня на верный путь.

И, забегая вперед, скажу – я не ошибся в этом…

Глава седьмая

В частной врачебной практике мне неоднократно приходилось заниматься с онкологическими больными. Как правило, это были пациенты в весьма запущенных состояниях при последней стадии заболевания и «выпущенные» на доживание из онкологических клиник. Это были те несчастные, к которым были применены все «прогрессивные» методики лечения ортодоксальной медицины, а именно: нож хирурга, яд химиопрепаратов и радиоактивное облучение опухолей. Само собою, справиться с болезнью после таких жестких манипуляций, мало кому удавалось, но, к сожалению, это было единственное на тот момент, что было в арсенале мировой медицины, которая вот уже как более ста пятидесяти лет, по моему убеждению, просто «заигрывала» с раком, но так и не разобралась в сути вещей.

Я тоже, в свою очередь, по большей части безуспешно пытался помочь несчастным, выброшенным отечественной медициной на доживание в страшных мучениях, а главное, с осознанием своей близкой смерти. И это было самое ужасное.

В деле помощи погибающим онкобольным я пошёл своим путём, буквально наощупь подбирая все возможные способы лечения. Я интуитивно находил всё то, что могло остановить неизбежный процесс разрушения организма и как-то поддержать защитные силы в надежде на то, что чудо рано или поздно всё же должно свершиться, и мне удастся или победить, или хотя бы отстрочить неизбежную и преждевременную кончину. Именно на последнем, а точнее, на иммунной системе я сделал основной акцент в своих изысканиях. Меня всегда мучал один вопрос: почему раковые клетки появляются как бы ниоткуда, начинают доминировать и разрушать весь организм, буквально высасывая из него все живительные соки? И почему этот самый организм – умный, сбалансированный и мощный по каким-то необъяснимым причинам вдруг перестаёт замечать «бомбу» внутри себя и не «включает» процесс апоптоза, то есть механизм самоликвидации больной клетки. Мне казалось, что раковая ткань в какой-то момент становится умнее мозга человека и начинает обманывать его, шифруясь и кодируясь в каких-то определенных его участках, постепенно разрастаясь и, в конечном итоге, пожирая весь организм вместе с обманутым мозгом. Были даже мысли, что Рак – это какая-то инопланетная особь, зловредный вирус, который паразитирует в телах живых существ и питается их тканями.

Первое время я, как и многие, пошёл протоптанным путём, совершая старые ошибки общепризнанной медицины – я старался убить опухоль внутри тела, вместо того, чтобы помочь организму самому справиться с грозной болезнью. Лишь позднее я понял, что все официальные способы борьбы с Раком – это не тот путь, по которому нужно следовать, не те меры борьбы, которые могут привести к успеху. И я сделал упор на противоположные действия. Я разработал методику «декодирования» сигнала раковой опухоли в мозг и искал способы стабилизации и активизации иммунной системы в борьбе со смертельной опасностью. И тогда у меня появились первые успехи в лечении онкобольных, хотя это были только первые робкие и неустойчивые шаги. Но мои усилия уже стали приносить первые плоды, правда, ещё совсем незрелые.

Во-первых, как я заметил, почти у всех пациентов после начала лечения стихали боли, и они могли обходиться без наркотических обезболивающих. И во-вторых, почти у всех больных общее самочувствие значительно улучшалось, и некоторым удавалось добиться стойкой ремиссии заболевания. Но, к сожалению, это были единичные случаи, и я по-прежнему боялся браться за подобных больных, опасаясь не оправдать их доверие и надежду на исцеление. А отказывать удавалось не всегда, и с моей стороны с большими душевными переживаниями, ибо я как врач, был обязан помочь безнадёжным больным даже в тех случаях, когда не оставалось никаких шансов на выздоровление. Я понимал, те способы борьбы, что были в моём распоряжении, явно недостаточны для полного исцеления. Не хватало чего-то главного, что могло стать катализатором в процессе излечения от Рака. Но это «главное» я пока не нашёл. А может быть, мне этого, и не дано было найти, и это была не моя миссия в этой жизни?! Однако, последние мысли я старательно гнал от себя, изнуряя своё сознание поисками лекарства против Рака. И это стало навязчивым состоянием, доводящим меня до паранойи, приводя, порою, к отчаянию от осознания беспомощности перед истиной. Но интуитивно я понимал, что истина где-то рядом, она не за горами, а внутри тебя, в твоём подсознании и нужно лишь небольшое усилие, чтобы она проявилась и вывела тебя из лабиринта ошибок и неудач.

И вот, в самый ответственный момент, когда мой мозг уже круглосуточно был открыт «на приём», и произошло то событие, которое не могло не свершиться и не повлиять на весь процесс осознания по закону «случайных закономерностей». Я как будто притянул к себе нужную информацию, заставив Космос работать на меня. И уже это было на грани чуда, когда неожиданно Его Величество Случай вмешался в ход событий.

Мой друг и однокурсник Володя Обухов почему-то вспомнил именно обо мне, каким-то необъяснимым образом предположив, что я могу заниматься этим делом, хотя о работе с онкобольными я ему никогда не говорил, и всего по одному ключевому слову в зашифрованных записях учёного определил, что вся эта информация предназначена именно для меня. И он передал мне эти пожелтевшие от времени листочки из школьной тетради в надежде, что они будут мне полезны. И он не ошибся во всей последовательности действий и сделал правильный ход в сложнейшей «шахматной» партии.

Не догадывался мой старинный друг лишь об одном. Хотя и я тогда об этом не догадывался, и даже предположить себе не мог – в какую опасную игру со смертью я тогда ввязался!..

Глава восьмая

Ещё каких-то десять лет назад в такой же сложившейся ситуации я бы потратил уйму времени и сил, чтобы выйти на нужный след и найти зацепку в поисках двух оставшихся источников, в которых Юрий Федорович Куплин изложил основную суть своего величайшего открытия в вопросе излечения от Рака. Ещё раз хочу напомнить читателю, что на тот момент об их существовании я не знал, но интуиция подсказывала мне, что определенно должны сохраниться и другие материалы по этому делу. И они, судя по всему, и содержали главную информацию обо всей последовательности изучения и самого хода исследований в этом сложнейшем процессе познания, на которые учёный потратил несколько десятков лет. А может быть, там было что-то ещё, способное пролить свет на теорию этиологии и патогенеза этого смертельного заболевания. И вот теперь мне выпала честь сложить воедино разорванные звенья в единую цепь, чтобы закрыть, наконец, эту злободневную тему. И я, словно какая-то ищейка, как сокол за дичью бросился с неба на землю, дабы не упустить свою добычу-удачу, которая волею случая шла мне в руки, и я уже был обязан выполнить ту миссию, возложенную на меня Свыше. По крайней мере, подобные пафосные мысли так и лезли в мою голову, проверяя меня на «вшивость» и задевая мою гордыню. Но это происходило лишь мимолётно, и уже в следующий миг, возвращая меня с небес на землю и заставляя думать более прозаично, а именно: каков будет мой следующий шаг, чтобы найти конец запутанного клубка событий и выйти из лабиринта заблуждений, в который когда-то забрела мировая медицина. И самое страшное, что она – ортодоксальная медицина, до сих пор блуждает там, пребывая в плену своей консервативности и бюрократической инертности.

Итак, я приступил к поискам, имея в своём распоряжении лишь зашифрованные записи, состоящие из колонок символов и цифр, а также одного «ключевого» слова, видимо, означавшее название препарата и, судя по всему, это и было название вакцины против Рака. Именно это слово и объединяло всю информацию, записанную на пожелтевших листочках, являясь путеводной звездой в поисках всего остального.

Для начала я воспользовался помощью всемирной паутины, то есть, интернетом. Я пошёл по самому простому пути, который был в моём распоряжении и, не будучи уверенным в успехе, всё же рискнул и, о чудо, получил первый положительный результат в самое короткое время. После того, как я выложил в поисковике «ключевое» слово, а затем в продолжении набрал на клавиатуре компьютера следующий текст: «лечение рака с помощью данного средства», на мой запрос через несколько секунд на мониторе появилось три десятка государственных учреждений и частных медицинских фирм, специализирующихся на лечении онкологических заболеваний. Я стал последовательно открывать один сайт за другим, изучая их, но всего один медицинский центр где-то в конце огромного списка «засветился» с названием нужного мне препарата.

Однако радоваться, судя по всему, было ещё рано. Возможно, это было простое совпадение, ведь кто-то мог назвать таким же словом совсем другое лекарства, не имеющее ничего общего с нашей вакциной против Рака. Единственное, что радовало – круг поисков резко сузился. К сожалению, а может быть, и на удачу, кто знает, клиника, которую я нашел, была единственная из огромного списка, которая более или менее подходила под мою задачу. И не воспользоваться этим шансом было бы, по меньшей мере, неблагоразумно.

И я решил зацепиться за эту единственную наводку, выуженную из интернета. Для начала нужно было познакомиться с самим медицинским центром, собрать дополнительную информацию о сотрудниках и методиках лечения, затем уже на месте присмотреться, «принюхаться», как-то втереться в доверие, возможно устроившись туда на работу в качестве стажёра, а уж затем выйти на нужную мне информацию. А если всё это окажется пустышкой?! Тогда будет потеряна куча времени, и всё придётся начинать сначала. Но долго думать в данной ситуации было пустым занятием, как и тратой драгоценного времени, ибо другого варианта на тот момент у меня просто не было.

Итак, я стал собираться в Москву. И конечной точкой моего вояжа в столицу был: «Медицинский центр академика Барсукова А.Г.».

Вот туда я и направился…

Глава девятая

Москва встретила меня неприветливо, а если быть более точным, она вообще не заметила меня. Да это и понятно. Толпы вечно куда-то спешащих людей с сонными унылыми лицами, трущиеся в плотно набитых вагонах подземки метро, а именно, куда я сразу же нырнул с Курского вокзала, прибыв с самыми радужными надеждами из Нижнего Новгорода 28 ноября 2017 года в столицу нашей Родины.

Приехал я налегке, за спиной был лишь небольшой рюкзачок, в котором находилось всё самое необходимое для молодого холостяка свободного полёта и одержимого некоей идеей, вроде той, в поле притяжения которой я попал с подачи моего старинного приятеля и сокурсника по медицинской академии Володи Обухова. Несмотря на унылые лица вокруг меня и весьма тесный контакт с москвичами в вагоне метро в час пик, с теми, кто запрограммированно и по ежедневно повторяющемуся графику ехал на службу в столь ранний час, настроение у меня, тем не менее, было приподнятое, и вряд ли кому из пассажиров было бы под силу его испортить. Я ехал на встречу с академиком Барсуковым Андреем Георгиевичем по интересующему меня вопросу на адрес его клиники, который я нашёл в интернете. И встреча эта должна была или кардинально изменить ситуацию, или отбросить меня снова на линию старта беговой дорожки в поисках чудодейственной вакцины против Рака.

Я ехал на встречу с академиком, хотя это было слишком уж смело сказано, ибо ехал я без предварительной договорённости, ехал практически наобум и на свою удачу, в который раз неоправданно проявляя самоуверенность и полагаясь на интуицию, а она, надо заметить, редко когда подводила меня.

Совершив несколько пересадок по веткам метро, я, наконец, выбрался на волю из душной подземки и полной грудью вдохнул свежий морозный воздух «гостеприимной» Москвы. Я был в столице нашей Родины, и радостные чувства переполняли меня. Более того, от долгожданной встречи с чем-то загадочным и таинственным меня разделяли считанные минуты. Было около восьми часов утра.

К моему немалому разочарованию врата в иное измерение, то бишь, – двери амбулаторного медицинского центра академика Барсукова оказались запертыми и, судя по табличке на входе, должны были распахнуться не ранее десяти часов.

Я тяжело вздохнул, поёжился на морозце и отправился искать ближайшее кафе, чтобы скоротать время, а заодно и позавтракать. Вынужденная пауза несколько отрезвила меня, но не вогнала в уныние; слишком уж сильным был заряд оптимизма и радужных надежд от предвкушения встречи с именитым специалистом в области онкологии.

Оставив в кафе «Шоколадница» сумму за скромный завтрак, на которую мог бы питаться неделю, я вновь вернулся к дверям медицинского центра. На этот раз я беспрепятственно попал внутрь, где меня встретила сотрудница центра. Ею оказалась юная, приветливая и весьма привлекательная девушка, как оказалось, старшая медсестра по имени Инна с отчеством Витальевна. Именно она и ввела меня в курс дела, ответив на все интересующие меня вопросы.

Медицинский центр академика Барсукова Андрея Георгиевича, специализировавшийся на лечении онкологических больных, располагался на первом этаже жилой пятиэтажки, на базе медсанчасти небольшого предприятия, где онкологи арендовали несколько кабинетов. Сама медсанчасть предприятия в настоящие время не функционировала и раздавала свои площади в аренду небольшим медицинским фирмам, массажистам и частнопрактикующим стоматологам.

В отделении у Барсукова кроме старшей медицинской сестры Инны Витальевны работали ещё два врача-онколога по совместительству и финансовый директор. Но все они обычно появлялись на работе во второй половине дня, и до полудня в медицинском центре, как правило, было тихо и спокойно, лишь городской телефон периодически нарушал спокойствие, когда кто-то из пациентов желал записаться на приём к врачам.

К моему большому разочарованию выяснилось, что руководитель центра и ведущий специалист академик Барсуков немного приболел и в настоящее время поправляет здоровье в загородном санатории на сорок первом километре по Новорижскому шоссе. Заметив моё искреннее разочарование, Инна Витальевна, в свою очередь поинтересовалась, в чём причина моего визита, и не сможет ли она мне чем-то помочь.

Не раскрывая сути самого главного, а именно, о рукописях покойного учёного, я вкратце рассказал ей, кто я такой, откуда и какова цель моего визита к академику. Успокоившись, что в данной ситуации не всё так уж и безнадежно, старшая медсестра сразу же проявила участие в моём вопросе. Она заверила меня, что её шеф, академик Барсуков весьма доброжелателен и общителен с подобными специалистами вроде меня и будет очень рад встретиться со мной и обсудить некоторые вопросы по онкологии. Тем более, даже когда он бывает на отдыхе, никогда не упускает возможности пообщаться с кем-нибудь по телефону, а уж, коль к нему кто-то заедет повидаться напрямую, то это лучше всего. К тому же, затворничество и одиночество для академика было абсолютно несвойственно.

Итак, заверив меня, что мой визит к Андрею Георгиевичу будет весьма уместен и даже желанным, Инна Витальевна указала точный адрес, куда нужно ехать и благословила меня на поездку. Огромное ей за то спасибо и моя искренняя благодарность, что я едва не упустил удачу за хвост, когда в первый момент нашей встречи даже успел отчаяться и чуть не надумал вернуться домой.

И всё же, колесо фортуны, видимо, пока крутилось всё больше поступательно, и вектор силы, наконец, смещался в мою пользу. И это радовало. И снова в Путь!..

Глава десятая

Пансионат «Звенигородский» Российской Академии Наук, в котором в настоящее время отдыхал академик Барсуков, находился всего в трёх километрах от старинного русского города Звенигород, на берегу Москва реки в одном из живописнейших уголков Подмосковья.

Место это было одной из любимых баз отдыха деятелей науки, где они могли не только хорошо отдохнуть, расслабиться и набраться сил, но и пообщаться друг с другом на равных, невзирая на ранги и научные степени. Здесь, в объятиях почти нетронутой природы, в состоянии всеобъемлющего релакса стирались грани мировоззрения между кандидатами наук, профессорами и академиками, когда можно было свободно высказывать своё мнение, не опасаясь быть поставленным на место и не оглядываясь на мировые общепризнанные авторитеты. Здесь все были равны, и никто не пытался взять реванш, включая даже тех, кто уже давно находился на Олимпе научной мысли и будучи далеко за горизонтом прогресса Человечества.

На мою удачу пансионат оказался наполовину пуст. Конец ноября для пансионата обычно считался «низким сезоном», когда его посетители из научного мира к концу года, как говорится, подчищая хвосты, ещё находились на пике рабочего ритма и даже не помышляли в это время ни об отдыхе, ни о покое.

Я не был членом Российской Академии Наук и не имел никаких научных степеней, тем не менее, когда я сослался на академика Барсукова Андрея Георгиевича, мне тут же оформили номер с полным пансионом и даже выдали курсовку для прохождения некоторых оздоровительных процедур в пансионате. В ожидании ужина, до которого оставалось ещё пару часов, я пошёл погулять, чтобы осмотреться и познакомиться с территорией. На улице уже стемнело, и зажглись фонари, ярко освещая хорошо очищенные от снега дорожки и край соснового леса, который почти вплотную подступал со всех сторон к корпусам пансионата.