Мы с первого курса дружим вчетвером. Боевик, некромант, лекарь и менталист. Даже на практических занятиях почти всегда вместе. После выпуска Кали пойдёт работать в Министерство, Анри в какую-нибудь лечебницу, а мы с Ришей на поле боя. Хорошо, что войн сейчас не было, так что добрые семь лет нам с подругой в числе других везунчиков придётся нести военную службу по долгу профессии, носясь по лесам и крепостям и выполняя нормативы по борьбе с горными троллями. Вот так жизнь.
– Рассказывай! – велела с утра весёлая и возбуждённая Кали, повисая на моей руке. – Как всё прошло?
Да, подружкам я всё же рассказала, куда пойду и зачем. И даже морскую жемчужину, необходимый для гадания атрибут, показала. Мне её одна русалка взамен за небольшую услугу подарила – я Морейссу от пиратов спасла. Там случайно вышло, да и пираты оказались корсарами, а Анри даже с их капитаном подружилась, да так крепко, что после окончания академии прямым ходом к алтарю пойдёт.
– Просто ужасно, – печально призналась я уже на улице, в потоке остальных адептов выходя на просторную площадь.
Мы встали плотной бесформенной толпой, толкаясь и недоумевая о причинах срочного сбора. В тридцати шагах перед нами журчал фонтан, справа такой же кучкой, только значительно меньшей в размерах, стояли преподаватели, причём вид у них был подавленным. Им явно раньше нашего сообщили о смене руководства, вот они все и… радовались.
– Что случилось? – из всех адептов только моих подружек интересовала я и моё гадание.
Поджав губы, попыталась ответить, но не успела даже рот открыть.
Все слова и мысли вылетели из головы, лишь только я увидела его.
Высокий настолько, что я бы едва достала ему до широких плеч, прямой и грозный, он решительно вышел из замка, по-военному чётко пересёк погрузившуюся в тишину площадь и встал перед затаившими дыхание нами. Прямой, с заложенными за спину руками и широко, по-хозяйски как-то расставленными ногами, он направил суровый немигающий взор на наши неровные ряды. Белый военный мундир был застёгнут на все серебряные пуговицы, чёрные волосы коротко острижены, черты лица резкие и хищные, губы сжаты в тонкую линию, между бровей залегла складка, выдающая непростой характер этого существа.
Страшно. Просто до ужаса страшно всем и каждому, и ощущение такое, словно он, скользя бесстрастным взором, умудрялся выворачивать наизнанку душу каждого.
Лично я в его страшные огненные глаза даже смотреть не стала, пряча взгляд в скрещенных пальцах рук, в складках платья, в узорах плитки под ногами…
Может, он меня не вспомнит? В доме было темно, а волосы с утра я убрала в тугую косу. Вряд ли он разглядел моё лицо. Но эта радостная мысль сменилась другой, очень удручающей: я назвала ему своё имя. И даже курс. Вот же Создатель…
– Доброе утро, адепты, – закончив с пристальным осмотром, заговорил он твёрдо и спокойно, негромко, но так, что все здесь прекрасно слышали каждое слово. Мы просто даже не шевелились, даже не дышали, парализованные самым настоящим ужасом. – Меня зовут Роэндар Эвертон, с сегодняшнего дня я занимаю руководящую должность данного учебного заведения.
Ужас?! Он наступил сейчас! Дикий, неконтролируемый ужас, который до этого был детским лепетом, незначительный испугом! Действительно страшно нам стало вот сейчас, едва до присутствующих дошло ужасающее по сути своей – Роэндар Эвертон!
Тот самый Роэндар Эвертон! Лучший из генералов императора, прославленный воин и маг, тот самый дракон, за десять лет верной службы познавший всего одно поражение, стоившее ему крыльев… Об этом знали даже глухонемые. Захватив западные горы Аноры всего за каких-то три дня, генерал Эвертон «уговорил» населяющих их ведьм признать власть нашего императора и вступить в состав империи… а затем возлёг с одной из них. Кто чего только не говорил – и про приворот, и про насилие, и про истинную пару, но суть оставалась сутью: генерал провёл ночь с одной из горных ведьм, а проснулся уже без крыльев. Без возможности обратиться зверем, то есть. Будь на его месте кто угодно другой, и это было бы славной местью ведьм, а так… горы перестали существовать. На их месте теперь Огненная пустошь, пламя в которой не утихает по сей день, шесть лет спустя. А ведьмы… нет их больше. Ни одной горной ведьмы на весь Эинир. Говорят, генерал убивал их долго, больше двух лет, до смерти пытая каждую и изо всех сил стараясь вернуть утраченное… Не вернул. Но даже без крыльев и доступа к звериной сущности Роэндар Эвертон сумел сделать по сути невозможное и сохранить положение первого генерала, лучшего из лучших, незаменимейшего мага и непобедимого воина.
Лучше него не было.
Хуже него не существовало.
– Вижу, рады, – сухо изрёк страшнейший из драконов, вдоволь насладившись нашими белыми от ужаса лицами.
Не было шепотков, не было вздохов изумления, не было неосознанных попыток броситься прочь – нас парализовал страх.
В следующее мгновение случилось непредвиденное.
Мне показалось, что глаза нового ректора полыхнули рыжим пламенем, но не успела я даже обдумать это, как монстр молниеносно повернул голову и из всей толпы, из тысячи адептов посмотрел на меня. Чётко на меня. Не ища, не вглядываясь, он просто словно что-то почувствовал и безошибочно отыскал меня…
Вздрогнув всем телом, я чуть не умерла вот прямо там же. Перед глазами всё поплыло, сердце сжалось до невозможности сделать следующий вдох, а затем забилось быстро и неровно, и словно кровь вскипела, и кожа покраснела везде и разом, и захотелось броситься прочь и одновременно стоять и не шевелиться, и…
Когда я пришла в себя, он уже не смотрел на меня. Кажется, наш зрительный контакт не продлился дольше секунды, но для меня прошла целая вечность, я умирала и воскресала раз за разом, растворялась в небытии и становилась целым миром, успев переосмыслить всю свою жизнь и попрощаться со всеми хорошими людьми, которых когда-либо встречала.
Всю твёрдую прохладную речь нового руководства я благополучно прослушала, до самого окончания представления глядя себе под ноги, хмурясь и всё пытаясь понять, почему так странно и бурно отреагировала на простой взгляд. Он же, кажется, даже не узнал меня. Неужели я настолько сильно неконтролируемого его боюсь?
Нас отпустили через десять минут. Академическую площадь лорд Эвертон покинул первым, широко ушагав в замок. И стоило ему исчезнуть из поля зрения, как всем нам даже дышать стало легче. Слаженный облегчённый выдох прозвучал над площадью и мы, шушукаясь, поплелись внутрь, обсуждая последние новости.
– Лина, – Риша ткнула меня пальцем в щеку, заставляя дёрнуться и недовольно посмотреть в её малость встревоженные глаза. – В какой-то момент я решила, что ты умрёшь прямо там.
Мы как раз прошли сквозь громоздкие тяжёлые входные двери и оказались в извечном полумраке главного холла, где ученики и преподаватели расходились по разным сторонам.
Склонившись к подруге, я с дрожью прошептала совершенно искреннее:
– Я в жизни ничего подобного не чувствовала…
И стоило только едва слышным словам слететь с моих пересохших губ, как случилось что-то странное. Это было похоже на короткую вспышку не то в сознании, не то в уголке глаза, но я машинально повернула голову и увидела… лорда Эвертона! Он молниеносно, нечеловечески быстро отвернулся от нашей магической доски объявлений и вонзил пристальный, немигающий, прожигающий до костей взгляд в меня! Как тогда, на площади, он не прыгал по лицам, он посмотрел чётко в мои глаза!
Мог ли он услышать мои слова?! Нет! Никак не мог! Здесь полно людей, шаги и гул голосов наполняли холл, а я действительно сказала это очень тихо, едва слышно… он не мог услышать! Но почему же сейчас смотрел на меня так, словно расслышал каждое слово?!
Подпрыгнув от ужаса, я стремительно опустила взгляд, втянула голову в плечи, даже неосознанно пригнулась, чтобы скрыться за чужими телами, но почему-то сквозь оглушительный грохот сердца в груди каждым сантиметром кожи чувствовала: он смотрит на меня! Он продолжает на меня смотреть!
– Лина, – растерянно позвали девочки.
– Встретимся за завтраком! – пискнула я им и шмыгнула в один из левых коридоров, а не на лестницу наверх, пронеслась по укрытому холодным полумраком пустому пространству, свернула направо, прошмыгнула через зал достижений и завернула за угол… чтобы со всей скорости налететь на стену, которой до этого здесь совершенно точно не было!
Охнув, я едва не рухнула назад, но неожиданно у стены появились руки, которыми меня властно придержали за плечи, а затем и голос, до ужаса напоминающий ректорский.
– Назовите причины, заставившие вас сбегать от собственного ректора, адептка Хартвуд, – велел он тихо и потому невероятно пугающе.
– О-о-о, Создатель, – простонала почти впадающая в панику я.
Как он оказался здесь так быстро?!
– Я жду, – ледяным тоном напомнил дракон, продолжая удерживать меня за плечи.
– Я н-н-не сбегала, – выдавила, заикаясь и уставившись широко распахнутыми глазами в центр его мощной груди, лишь бы не смотреть в глаза.
– Вот как? – раздалось сверху. – Значит, мне… показалось.
И тон такой, что сразу ясно: он не верил мне ни на грамм. И не зря, потому что я действительно попросту удирала от его прожигающего взгляда, но не признаваться же в этом.
– П-п-показалось, – подтвердила тихо и жалко.
Воцарилось звенящее, напряжённое, почти угрожающее молчание.
Моё сердце гулко ломилось о рёбра, кожу жгло в тех местах, где лорд Эвертон продолжал удерживать свои ладони, и страшно было… как в жизни никогда до этого не было! Ну, разве что на площади пять минут назад, и вчера, когда он орал…
Но дальше всё оказалось значительно хуже.
Медленно и неумолимо дракон склонился ко мне, заставляя практически уткнуться носом в его грудь и всей наэлектризованной кожей ощутить его близость, и тихим, будоражащим всё внутри голосом вкрадчиво прошептал:
– Не стоит забывать, что драконы в первую очередь хищники, Элинари. Если от нас бегут, мы начинаем охоту.
О-о-о, мать всего живого, меня сожрут! Меня попросту сожрут! Вот я так и знала, так и знала!
Мелко задрожав всем телом, сжавшаяся я с неконтролируемым стуком зубов практически взмолилась:
– Не ешьте меня…
Лежащие на плечах ладони окаменели, как и, кажется, сам монстр. Наверно, ему мой жалкий голос не понравился… но оно и хорошо, может быть, тогда меня действительно не будут есть.
– Пожалуйста, – добавила сипло.
Мужские руки медленно исчезли, сам ректор выпрямился и стал ещё больше, внушительнее и страшнее, а я, я…
– Только не кричите, пожалуйста, – втянув голову уже до предела, проблеяла невнятно, – я от вчерашнего ещё не отошла…
Что я несу?!
Лорд Эвертон разбираться не стал. Развернувшись на пятках, мужчина молча разъярённо ушагал прочь, свернул налево и покинул замок через один из чёрных ходов.
Не знаю, почему, но, помявшись на месте, я осторожно приблизилась к окну, выглянула на улицу…
Третий тренировочный полигон горел. Он у нас самый большой, и защита на нём самая надёжная, магический купол не пропускал заклинания за пределы территории. Так вот, полигон горел. Сложно определить, что именно было источником пожара, потому что голодное рыжее пламя стояло стеной всюду, куда ни глянь. А защита… она пошла глубокими безобразными трещинами, не выдерживая напора выпущенной энергии.
Не выдержала и я, развернулась и просто сбежала обратно в холл, а оттуда в свою комнату. Опомнилась, когда заперла дверь заклинанием и прижалась спиной к дверце шкафа, положив руку на грудь и пытаясь унять бешеное сердцебиение или сбитое дыхание.
* * *
– Нам с вами невероятно повезло, – занудному обречённому голосу профессора Орвосски не верил даже он сам. Сглотнув в очередной раз, сухонький старичок оттянул ворот мантии, болезненно сморщился, но продолжил. – Лорд Роэндар Эвертон – сильнейший дракон современности, и тот факт, что такая выдающаяся личность снизошла до поста главы нашего государственного учреждения, говорит лишь об одном…
– Мы все умрём, – вставил Сим убеждённо.
Хулигана и задиру впервые на моей памяти поддержали единогласно и абсолютно безмолвно.
– Не говорите глупостей, – укоризненно вздохнул профессор, опираясь морщинистой ладонью о кафедру. – Так легко никто не отделается. Открываем тетради.
На этой оптимистичной ноте мы все же перешли к Защитной магии.
Аудиторию наполнил шелест бумаги, мел взлетел и принялся стучать по доске, а над головами притихших нас зазвучал хорошо поставленный голос преподавателя.
– Заклинание Амалерт относится к категории агрессивно-защитной магии, что означает… Говейт?
– Использовать лишь в критической ситуации, – с готовностью отрапортовал Флис Говейт с передней парты.
– Совершенно верно, – короткий кивок. И пока мы, склонившись над партами, торопливо записывали по центру листа название заклинания и подчёркивали его двойной линией, преподаватель продолжал. – Первоначальная формула защиты была придумана магистром Амалертом в семьсот третьем году. Находясь на полевой практике с группой юных боевиков, маг наткнулся на лагерь горных орков. А в тот год, как мы с вами знаем, орки… Велента?
– Впервые стали использоваться орденом Несущих Свет для биомагических экспериментов! – воскликнула потрясённая, как и мы все, Морига Велента.
Дальше мы, позабыв про записи, с жадностью смотрели на профессора в ожидании продолжения интереснейшего рассказа.
Ответив нам насмешливой, но доброй улыбкой, мужчина прочистил горло и действительно продолжил.
– Верно. Магистру Амалерту не повезло стать тем, кто впервые в истории столкнулся с видоизменёнными, магически усиленными, обретшими коллективный разум и повышенную агрессию орками. Их ощутили на подходе, часть врагов зашла со спины, используя пространственные порталы. О равенстве сил не приходилось и говорить. Четыре десятка магически одарённых громадных орков против одного магистра и дюжины перепуганных фактически детей.
Зная магистров, мы могли бы сказать, что он победит, но… магически усиленных орков мы тоже знали, а потому продолжили слушать с сжавшимися сердцами и пониманием того, что боевики вряд ли выжили.
– Они отражали атаки и пробивали щиты, – продолжил профессор Орвосски в гробовой тишине. – Группа боевиков оказалась беспомощно зажатой в ловушке. Времени не было, но это и является отличительной особенностью боевого мага – умение мгновенно оценить ситуацию и принять верное решение. Магистр Амалерт прислушался к тому, что маги вашего направления обязаны развить в себе и всегда слышать. Хартвуд?
– Интуиция, – ответила я мгновенно.
– Он создал щит, увеличив количество потоков с семи до одиннадцати, седьмой закольцевал, восьмой напитал энергией, влив практически весь свой резерв, десятый пустил против часовой стрелки, и в итоге?..
В моей голове вспыхнула формула стандартного семипотокового щита, подставились озвученные преподавателем изменения, и ответ пришёл мгновенно.
– Случился взрыв, – ответила я с дрожью. – Едва орки попытались пробить и этот щит, потоки вошли в резонанс с внешней энергией, причём неважно, магический удар это был или физический, и случился взрыв…
Горло сжало, дыхание перехватило, и я не смогла договорить, невольно втянув голову в плечи и жалобно глядя на профессора. Он, мгновенно всё поняв, одобрительно склонил голову и совершенно безжалостно спросил:
– На кого пошёл удар?
Вздрогнула всем телом, не желая отвечать.
– На орков, – убеждённо вставил Ингельд и был поддержан слабыми кивками пары ребят.
Остальные не кивали, переводя взгляд с меня на преподавателя и понимая, что что-то здесь не так.
– Нет, – всё же произнесла я, прочистила горло и продолжила. – Он перевернул десятый поток, а надо было восьмой… их разорвало взрывом на секунду раньше, чем он уничтожил орков.
Потрясённые боевики молниеносно обернулись к профессору, ожидая его слов.
– Абсолютно верно, – к сожалению, подтвердил он мою правоту. – Магистр допустил ошибку, которая стоила жизни тринадцати магов. В дальнейшем заклинание было усовершенствовано, и в память за выдающиеся заслуги магистра Амалерта получило его имя. Хартвуд, ваши умственные способности радуют, как и всегда.
О, а вот это он зря…
– Магистр Рахиль с вами не согласится! – насмешливо хмыкнул Эдлер.
А группа некультурно захохотала, потешаясь над той единственной адепткой, которая неизменно заваливала все практические занятия.
Постаралась просто не замечать, игнорировать, как и всегда, но щёки предательски покраснели, веселя одногруппников ещё сильнее.
– Записываем формулу, – пресёк веселье профессор Орвосски.
* * *
После Защитной магии было занятие с магиней Роджен. Наша всегда крайне эмоциональная и впечатлительная преподаватель Бытовой защиты сегодня была бела, как мел, пряма, как палка, и немногословна. За всё занятие она ни разу даже не присела, хотя на своё кресло поглядывала с тоской, материал зачитывала без своего энтузиазма, а с дрожью, заиканием и многократным повторением уже звучавшего. Но её никто не осуждал. Даже нам, будущим боевикам, было страшно от одной мысли о том, кто у нас теперь новый ректор. Так что на магиню мы смотрели с сочувствием и пониманием, а уходя со скудными записями, искренне пожелали ей хорошего дня.
Дальше была пара государственного права, монотонное бубнение безразличного к поворотам судьбы профессора Тьеррис и сонливость, скосившая даже самых выносливых среди нас.
И вот сидим мы, кто как развалившись за партами, некоторые вообще беззаботно спали, уныло скрипим перьями, и тут:
– ТРЕВОГА!
Громогласный рёв обрушился с потолка! Кто-то из нас закричал, часть с грохотом свалилась на пол, некоторые вскочили и активировали защитные плетения! Лично я подпрыгнула от неожиданности и зажала вскрик ладонями. Мы просто ничего подобного не ожидали! Никто! И судя по грохоту и ругани, в соседних аудиториях ситуация была идентичной.
