– Во-первых, они не такие уж неудачники. А во-вторых, кто-то же должен им помогать. Почему бы не я?
– Тем более, что они хорошо платят, верно?
– Разумеется.
– А ты циник, – заметила Светлана.
– У меня есть и другие достоинства.
Она посмеялась.
– Как насчет чашечки кофе после рабочего дня? – спросил я.
– Ты тоже соскучился или тебе нужна информация?
– А что бы ты предпочла?
– Правду.
– Мне нужна информация. И я соскучился.
Света вздохнула.
– Большинство знакомых мне мужчин вместо «Я хочу тебя трахнуть» говорят «У тебя такие красивые глаза». Вместо «Я не готов к серьезным отношениям» – «Извини. Трубка была разряжена»… И только один ты пытаешься быть честным.
– Не идеализируй мой образ. В последние месяцы своей почти семейной жизни вместо «Дорогая! Ты сломала мне жизнь! Я от тебя ухожу!» я говорил «Милая, твои круассанчики на столе. Целую».
– Избавь меня от таких душераздирающих подробностей.
– Так что насчет кофе? В пять часов в «Стеме» тебя устроит?
– Если только мой дорогой начальник не заставит меня работать сверхурочно.
– Не позволяй ему ущемлять твоих прав.
– Хорошо, папочка. Увидимся. – Света положила трубку.
6.
В телефонной книге оказалось несколько Лавровых, но Юрий Викторович был только один. Выписав себе в блокнот указанный в справочнике домашний адрес и телефон, я сложил в конверт фотографию Виктории Лавровой, визитную карточку ее мужа и сунул конверт во внутренний карман пиджака. Чек, оставленный клиентом, я убрал в небольшой сейф, которым обзавелся несколько месяцев назад – после того, как мою контору пытались вскрыть как-то ночью. Мысль о том, что кто-то мог забраться в офис и похозяйничать тут, оказалась неприятнее, чем я мог ожидать. Теперь все мои ценности: кое-какие документы, немного денег и шестизарядный револьвер «Носорог» – хранились под надежным английским замком.
Сказав Леночке, чтобы всю найденную информацию она скинула мне по электронной почте, я спустился вниз, сел в машину и поехал на место встречи со Светланой…
В отличие от большинства городов нашей необъятной Родины, где люди селятся, как попало, Ильинск поделен на несколько социально однородных районов. Это результат многолетней последовательной политики городской администрации. У нас есть районы для бедных, есть – для среднего класса, есть места, где живут только богатые. Люди очень редко забредают в «чужой» район – им там просто нечего делать, и, как правило, спешат поскорее вернуться «к себе» – туда, где ты всех знаешь, и все знают тебя. Такая территориальная организация населения в рамках городской черты значительно облегчает работу муниципальных служб. Общественного транспорта, например. Поскольку суточная миграция людей в пределах города не такая высокая. Или полиции, которая отлично знает, где расположены очаги преступности, а за какие районы можно особо не беспокоиться.
Сердце Ильинска, его деловой, финансовый и административный центр, это Большой Сити – район современных высоток, помпезных отелей с вышколенной обслугой и дорогих ресторанов с изысканной кухней. Здесь также расположено множество юридических контор, филиалов банков, фешенебельных магазинов, туристических фирм и прочая, прочая, прочая. В Большом Сити жизнь кипит, словно в муравейнике. С раннего утра до позднего вечера тысячи людей самых разных профессий толкутся на территории, равной семнадцати городским кварталам, и только глубоко за полночь жизнь здесь затихает на пару часов, чтобы с восходом солнца снова начать бешеную круговерть. Если вы хотите почувствовать пульс этого города, ощутить ритм его жизни, приезжайте в Большой Сити, – лучшего места для осуществления задуманного вам не найти…
На востоке, за рекой, являющейся естественной границей между обычными смертными и полубогами, находится резиденция избранных – респектабельные Холмы. Это район для тех, у кого на счету в банке лежит не менее чем шестизначная сумма. Утопающие в зелени виллы миллионеров соревнуются здесь между собой в роскоши, а их обитатели – в расточительности и сферах влияния. Живущие здесь люди могут позволить себе мобильники «Vertu» и «Goldvich», автомобили «Aston Martin» и «Jaguar», отдых в Ишгле и на Ипанеме. У Холмов есть и другое (неофициальное) название – Эдем, но кому, как не мне, знать, что рай этот с гнильцой. Слишком часто меня сюда вызывают. За внешним благополучием обитателей Холмов таятся сомнения, боли и страхи – у каждого свои…
С противоположной стороны к Большому Сити примыкают Западный и Северо-Западный – два вполне благополучных района для среднего класса. Они похожи друг на друга как близнецы-братья. Их главным достоинством считается отсутствие шума и суеты, почти безмятежный покой. Улицы здесь чистые, обсаженные, как водится, елями и пирамидальными тополями. Здесь нет ни бильярдных, ни ночных баров, ни дискотек, почти не бывает скандалов, драк и шумных молодежных вечеринок. Полиции в этих краях делать практически нечего – и она отдыхает. Кое-кто считает такую тихую размеренную жизнь образцом порядка и благополучия. А я думаю, что большинство жителей этих районов умирает не от старости или болезней (как сообщается), а от инъекции смертельной скуки…
Двигаясь от центра на север, вы попадаете в крикливый и разноцветный Авангард – самый шумный и веселый городской район, место обитания богемы. Жаждущие приключений туристы найдут здесь казино и ночные клубы, бары и французские кондитерские, уютные кинотеатры и ювелирные лавочки, книжные магазинчики и салоны красоты, многочисленные артистические подвальчики и сувенирные киоски, в которых можно купить все, что угодно. Разношерстная публика, населяющая этот район: художники, музыканты, артисты, писатели, модели, журналисты, – ведут в основном ночной образ жизни, поэтому ложатся в Авангарде поздно (или наоборот рано) – под утро, встают тоже поздно – ближе к обеду. Нормальный человек вряд ли тут приживется, но, насколько мне известно, нормальные люди в Авангарде и не селятся.
От Авангарда берет начало и тянется на север 22-километровая курортная зона: широкие песчаные пляжи с минеральными источниками, дюны, поросшие соснами, множество санаториев, домов отдыха, пансионатов, ресторанов, кафе и всяких увеселительных заведений.
На юге, за городским парком и широкой, как река, Парковой улицей, размещен грязный и неприветливый Старый Город. Это не просто другой мир. Это другая планета. Бедный, но когда-то вполне приличный район, превратившийся в настоящие трущобы, над которыми витает запашок разложения. Именно здесь находят пристанище те, кому не повезло преуспеть в жизни. Облупленные здания, не отвечающие никаким санитарным стандартам, покрытые копотью фасады, душные и грязные бары с сомнительной репутацией, темные подворотни – таковы местные декорации. Это городская клоака, и чтобы выжить в ней, нужно быть сильным и безжалостным. С наступлением темноты на улицах Старого Города хозяйничают грабители, мошенники, проститутки, драгдилеры, так что если вам дороги ваш кошелек и ваша жизнь, лучше держаться от этих мест как можно дальше…
Еще южнее, за рекой, которую можно пересечь по одному из трех мостов, перекинутых с одного берега на другой, расположена Промзона – район заводов и фабрик, тянущих к небу свои испачканные сажей трубы-щупальца. Ильинск – не Бог весть какой промышленный центр, но у нас имеются стекольно-керамический, деревообрабатывающий и пивоваренный заводы, швейная, трикотажная и мебельная фабрики. Эти предприятия да еще доходы от туристов и составляют основу городской экономики.
7.
Кафе «Стем» находилось почти в самом центре Большого Сити, всего в пяти минутах ходьбы от двадцатиэтажной высотки, в которой располагалась редакция «Премьера».
Я сел за столик у окна и в ожидании Светланы закурил сигарету – «Стем» остается одним из немногих мест в этом городе, где еще можно курить.
Ровно в пять – хоть часы проверяй – в кафе вошла Светлана.
– Привет, – сказала она, целуя меня в щеку.
– Привет, – ответил я. Оглядел ее с головы до ног и восхитился: – Выглядишь как кинозвезда.
Это было чистой правдой: Светлана – эффектная брюнетка с глубокими карими глазами и хорошей фигурой – могла украсить собой обложку любого модного журнала. Она была красива, знала об этом и потому к комплиментам относилась спокойно, почти равнодушно, как могут только по-настоящему красивые женщины.
– Спасибо, Тим.
Мы сели, и я заказал кофе и заварное пирожное для Светы, зная, что у нее к нему слабость.
– У меня не очень много времени, так что давай обойдемся без прелюдии и перейдем сразу к делу, – сказала Светлана.
– Лавров Юрий Викторович, – сказал я, выкладывая на стол визитку.
Света посмотрела на карточку, но в руки ее брать не стала.
– Что именно тебя интересует?
– Все. Начиная с этой странной карточки.
– Тебя смущает отсутствие какой-либо информации о владельце?
– Вот именно.
Принесли наш заказ. Я прикрыл визитку ладонью, чтобы официантка не могла ее разглядеть.
– Карточка вовсе не странная, – сказала Света, когда мы опять остались вдвоем. – Скорее – необычная. – Она помешала кофе ложечкой. – Эксклюзивная даже. Такие карточки могут себе позволить только очень крутые мены.
– Кто? – не понял я.
– Мены, – повторила она. И пояснила: – Люди то есть.
– Почему?
– Что «почему»?
– Почему такую карточку не могу себе позволить, например, я? Что в ней особенного?
– Это своего рода понты. Но понты очень высокого качества. Подкрепленные репутацией и положением в обществе. Демонстрируя такую визитку, ты демонстрируешь свою независимость. Ото всех. И от чего бы то ни было. Над человеком с такой визиткой не властны ни общепризнанные авторитеты, ни раскрученные бренды, ни высокие звания. Он – вне системы.
– Ясно, – кивнул я. – Это вроде как часы с турбийоном, да? Или личная скидка в самых дорогих ресторанах.
– Да, вроде того. – Света улыбнулась. – Мысль ты уловил правильно.
– Значит, этот парень – не из пролетариев.
– Когда-то он им был. Но уже давно перешел в другую социальную группу.
– В какую?
– У Лаврова – собственная строительная компания. Одна из крупнейших в регионе.
– Так он строитель? – разочарованно протянул я.
– Строитель, – подтвердила Света. – Но какой!
– Какой?
– Ему принадлежат Холмы.
– В каком смысле «принадлежат»?
– Он – их главный застройщик. Ты в том районе часто бываешь, так что сам видел, как живут сливки общества. Трехуровневый коттедж с каминной, бильярдной, сауной, бассейном и террасами вокруг всего дома для обитателей Холмов – обычная вещь. Лавров воплощает в жизнь архитектурные фантазии наших доморощенных нуворишей. Они ему за это хорошо платят. – Светлана глядела на меня, прихлебывая кофе. – Насколько мне известно, этот человек уже и сам миллионер. Причем долларовый.
– Нелегко, должно быть, получить звание главного застройщика Холмов.
– Лавров – человек со связями.
– Блатной, значит?
– Ну да. Хотя его блат – следствие таланта. Говорят, он начинал с нуля. В советское время работал в каком-то НИИ, инженером-архитектором. В девяностом или девяносто первом ушел оттуда, сколотил собственную строительную бригаду и стал, как тогда говорили, шабашничать. Строил магазинчики, кафешки, аптеки. В девяносто четвертом основал строительную компанию «Лавр». В девяносто пятом выиграл тендер на строительство нового здания для драматического театра в Авангарде. С этого момента и началась его настоящая карьера. Лаврова заметили.
– Кто заметил?
– Главный режиссер того самого театра – весьма импульсивная дама – на всех перекрестках кричала о том, какое чудесное здание выстроил для ее труппы Юра Лавров – мало кому известный частный предприниматель. Имя Лаврова стало мелькать в газетах. Он получил еще несколько выгодных заказов – и со всеми справился на отлично. Когда первый заместитель мэра решил строить собственный дом, знающие люди посоветовали ему обратиться не к кому-нибудь, а именно к твоему персонажу. Лавров, естественно, из кожи вон вылез, чтобы построить не дом, а шедевр. Он прекрасно понимал, что если справится, ему будут обеспечены не только рекомендации первого зама, но и личная дружба с ним. А это значит, что его бизнес выйдет на качественно новый уровень… Так все и случилось. Первый зам получил в свое распоряжение четырехэтажный дворец общей площадью 500 квадратных метров, а Лавров – карт-бланш на ведение строительных работ в самом престижном районе города. Это было почти семь лет назад. Сейчас на Лаврова работают около двухсот человек. У него головной офис в Сити, неподалеку отсюда, и десяток филиалов по всему городу. Среди его друзей – множество важных шишек, начиная с мэра, и он чуть ли не монопольно владеет правом ведения строительных работ на Холмах. Одним словом, твой персонаж, – Светлана подняла вверх указательный палец, – ба-альшой человек. Настоящая акула капитализма.
– А о личной жизни этой акулы ты что-нибудь знаешь? – спросил я.
– Не так давно он женился на певичке из ночного клуба.
– А раньше женат не был?
– Нет, никогда.
– Почему? От желающих ведь, наверное, отбоя не было?
– Желающих хватало, это точно. Но он как-то ухитрялся отбиваться.
– Как же его теперь-то угораздило? На старости лет…
– Лавров не так уж и стар. Ему что-то около пятидесяти.
– Пятьдесят два.
– Пусть будет пятьдесят два.
– Это все-таки возраст. Поздновато менять привычки.
Света пожала плечами.
– Должно быть, девица попалась настойчивая. Увидела, что у мужика от нее слюнки текут, навела о нем справки, выяснила, что он под завязку набит деньгами и вцепилась в него мертвой хваткой. Обычный мезальянс. Чему ты так удивляешься?
– А что за девица?
– Виктория Будницкая. Певица из ночного клуба «Пеликан»… Между прочим, та еще дамочка.
Я навострил уши.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты ее никогда не видел?
– Живьем – нет.
Светлана удивленно воззрилась на меня.
– Как это?
– Я видел ее только на фотографии.
– А-а, понятно.
– Так что там с ней?
