Спасти дракона
Таша Янсу
Лорен Стоунберн – знаменитая огненная волшебница, добившаяся всех целей. Одинокая и несчастная, она живет в праздности и безделии, пока случайно не узнает, что гибель близкого друга Ривера была подстроена. Она расправляется с предателем, получает смертельные раны и, на грани жизни и смерти, обретает способность возвращаться в прошлое – когда только начинала свой путь и Ривер был жив. Лорен понимает, что получила шанс изменить свою жизнь к лучшему, и пытается воспользоваться этим, но раз за разом что-то идет не так, и Ривер оказывается в смертельной опасности. Удастся ли Лорен исправить прошлое и защитить свое счастье? Кто этот враг, притаившийся в тени, какую цель он преследует и почему так стремится убить Ривера?
Таша Янсу
Спасти дракона
Пролог
В Первые Времена существовали земля и вода, воздух и огонь, суть объединяющая – диштхра, магия. То были времена богов, титанов, драконов и других ужасающих монстров. Те времена прозвали темными, ибо само небо чернело от полчищ летающих тварей, что непрестанно бились друг с другом за право занять место в этом новом мире.
В бесконечной схватке полегло множество существ. Боги возвысились и обрели бессмертие. Казавшиеся несокрушимыми титаны были побеждены – драконы одержали верх и наступила их эпоха.
Время сдвинулось.
Изменения коснулись всей сущности мира Диштхрии. Одни земли соединились в континенты, другие – разделились на множество островов, из-за разрывов чистой материи открылись проходы в другие миры, и через них в Диштхрию проникли новые существа. Немногим удалось уцелеть – одни погибли из-за неподходящего питья, другие не могли найти себе нужного пропитания, третьи пошли на корм господствующим драконам… Со временем проходы между мирами срослись. Последними в Диштхрию пришли люди. Уникальная разумная раса, с виду беспомощная – у них не было клыков, когтей, рогов или шипов, оттого они вынуждены были в кратчайшие сроки научиться выживать в этом суровом мире, проявляя чудеса смекалки.
Люди населили подземные города, построенные до них другими существами, и, укрепив позиции, постепенно занимали все больше места на поверхности. Они договорились с драконами о мире и в качестве платы в назначенный день приносили человеческие жертвы. В сравнении с другими существами люди отличались особой плодовитостью, оттого не несли особые потери. Но с каждым годом их все больше переполняли ожесточение и злость на тиранов-драконов.
Время сдвинулось.
Магия Диштхрии смешалась с человеческой кровью. Поколение за поколением рождалось все больше магов. Они открывали законы магического равновесия, создавали заклинания и магические формулы, позволяющие достичь небывалого могущества. Они строили храмы и молились старым и новым богам, находили артефакты Первых Времен и учились владеть ими.
Драконы тем временем достигли пика своего могущества и обратили взор за Серый Горизонт – разрыв материи в небесах на далеком западе. Один за другим они покидали Диштхрию и отправлялись покорять новые миры. Оставшиеся сторожить эти земли драконы из скуки научились принимать человеческий облик и нашли особую прелесть в простых человеческих вещах – во вкусах, что они ощущали, в запахах, что они осязали, в звуках, что они слышали, в предметах искусства, которые создавали люди. Эти драконы не смогли смириться с тем, какое положение влачило человечество, способное творить столь прекрасные вещи, и отменили жертвоприношения, намереваясь в дальнейшем сосуществовать в мире с людьми.
Но в сердцах людей навеки поселились страх и ненависть перед этими грозными существами. Они с великой радостью приняли великодушное предложение драконов, однако готовились к войне.
Время сдвинулось.
Кто владел драконами – тот владел миром. Первого дракона оседлали маги, прозванные Наездниками – за способность подчинять себе драконов и прочих тварей. Плененные драконы со скованной волей стали живым оружием в руках человечества, чье число перевалило за миллион. Появились первые наземные империи и началась другая война – магов друг с другом.
Время сдвинулось.
Драконов по всему миру осталось считанное количество и распределились они между двумя империями, поддерживающими хрупкое перемирие. Остальные страны, смиренно склонились, приносили дань, терпеливо снося нередкие стычки на своей территории. Но покорились не все. В подземных городах кипела работа – строились орудия, создавались заклинания, способные дать отпор несокрушимым драконам.
Яростная волна сопротивления нарастала. Первые ружья, первые пушки, мощь стихийной магии – первый поверженный дракон. Мятеж следовало задавить как можно скорее, финального столкновения было не избежать. И загорелись небеса, и кровь драконов хлестала кровавым дождем, и раздался оглушительный рев юного дракона, выведенного от безысходности на поле брани. Крик умирающего дитя, полный боли и страданий. И раскатился он по небу, почерневшему под крыльями сотен и сотен драконов, вернувшихся с запада, из-за Серых Горизонтов. И погребли они под слоем пепла и сожженных костей бесчисленные земли, уничтожили храмы, магические академии, цитадели знаний. Взмолились уцелевшие люди о пощаде.
Презренные, ничтожные, рыдали они посреди обожженных бесплодных земель, пустых обломков некогда великих империй. Нечего было здесь больше делать драконам. В последний раз колыхнулся воздух Диштхрии под их могущественными крыльями, прежде чем они навсегда покинули этот проклятый мир.
Время сдвинулось.
Ходила молва, что среди люди остались драконы-перевертыши, что предпочли человеческую жизнь своей драконьей. Ходили слухи, что находили они себе избранниц и рождали полукровок, наделенных удивительными способностями, равных которым не было прежде. Ходили слухи… Но что с них взять, с этих слухов? Драконов не видели уже сотню лет, в заброшенных, ненужных ныне подземных городах обитала распоследняя шваль, а человечество оправилось от войны и снова раскинулось на поделенных между собой землях.
Эра магов осталась позади: уничтожены были многовековые знания, которые столь кропотливо взращивали их предки, сковали магов новыми законами и порядками, и не могли они самостоятельно овладеть своими способностями. К власти приходили предприимчивые хитрецы, которым на руку было держать магов на коротком поводке. Отныне для них было всего два пути: боевая магия или целительство.
В подземных городах сохранились орудия и механизмы, приборы и чертежи для новых инструментов, и люди со рвением взялись восстанавливать свою культуру. Они все так же устраивали стычки между собой, все так же соревновались в военной мощи, в искусстве, во влиянии, все так же жадно заселяли новые земли… И теперь лишь полоумные древние старцы помнили тот день, когда раздался крик умирающего дитя – и небо почернело под крыльями полчища драконов.
Глава 1
Лорен Стоунберн – легенда, и этим было сказано все. Глава гильдии «Рорташевских Тигров», за особые заслуги включенной в личный состав королевской армии. Огненный маг с кровавой репутацией. Чемпионка в запрещенных подпольных боях Червоточины – подземного города, расползшегося неубиваемой плесенью под столицей. Ею восхищались, ею ужасались, ей подчинялись – если хотели жить.
Ланри наблюдал за ее становлением исподтишка, восхищенно и завистливо вздыхая, и обрадовался до чертиков, когда ее заместитель Дирик Ган предложил ему должность своего личного помощника.
«Рорташевские Тигры» на поверхности были известны, как прославленная гильдия боевых магов, но стоит копнуть чуть глубже, как выяснится, что они вовсю промышляли не самыми законными делами. Обработкой и продажей хмари, например. Эта высокоэффективная дурь заполонила всю страну в кратчайшие сроки. Ланри особо отличился в последней операции по ее перевозке, оттого-то Дирик Ган его и приметил. Он ценил умных людей и был к ним внимателен. Зная, что Ланри без ума от истории гильдии, он стал чаще брать его с собой, когда разъезжал по делам. Как сегодня.
С тех пор, как он приблизил к себе Ланри, прошло чуть больше года. За это время тот вдоволь насмотрелся на легендарную Лорен вблизи, но увиденное стало подобно мешку разочарования, упавшему на голову с большой высоты.
Во-первых, Лорен ничем не напоминала себя прежнюю, пятнадцатилетней давности, когда триумфально ворвалась в мир магов-чемпионов. Ланри видел в архиве записи с тех боев, затаив дыхание смотрел, как свирепая Лорен зрелищно пробивала преграды огненным кулаком. Теперь же расчетливую ярость и жадность сменили апатия и безразличие. Крепко сбитая фигура, состоявшая из сухожилий и мышц – против худобы, проволок позеленевших от хмари вен, растянутой морщинистой кожи, дрожащих рук.
Во-вторых, Лорен покорно делала то, что от нее хотел Дирик. Подписать здесь? Да пожалуйста. Явиться на прием? Да, конечно. Надеть платье, украшения, военную форму, участвовать в рекламе оружия, гильдии, вступления в армию? Да, да, да, только позовите девушек, которые наведут марафет, подберут подходящую одежду и дадут бодрящую таблетку.
В-третьих, Лорен давно уже не билась. Последняя датированная запись ее боя была пятилетней давности, и в ней она демонстрировала, мягко говоря, не впечатляющие качества.
В-четвертых…
Ланри открыл дверь, оглядел роскошную комнату и шагнул внутрь, не дожидаясь остальных. В помещении царила полутьма, непривычная после хорошо освещенного коридора, затхлость, вонь рвоты и ядовитых испарений хмари. Ланри медленно зашагал, давая глазам привыкнуть. Обошел лежавший на полу перевернутый столик с разбитыми тарелками и разметавшейся в стороны едой. Обошел полуголую женщину, скрюченную на полу подле лужи блевоты. Добрался до большого, на всю стену, окна и попытался отдернуть тяжелые темные шторы, но те свалились огромным пыльным полотнищем. От неожиданности Ланри вскрикнул и тут же устыдился этого – вошедший следом телохранитель Дирика Панран презрительно хмыкнул. Сам начальник невозмутимо поправил золотые очки, идеально подходившие его широкому лицу, деловито подошел к письменному столу Лорен и принялся его обыскивать В окне, освобожденном от плена штор, оказалась встроенная дверь, ведущая на балкон.
Панран бросил на лежавшую женщину смешанный с брезгливостью взгляд.
– Совсем обнюхалась, – хмыкнул он, доставая пачку сигарет. Направился к балкону, пнув по пути носком блестящего ботинка пару использованных патронов с хмарью и маску со встроенными внизу обоймами растворителей.
– Может перенесем ее на диван? – предложил Ланри.
– Ей все равно, где лежать, но если хочешь, можешь рискнуть, – хмыкнул отчего-то повеселевший Панран. – Но знаешь, как говорили на моей улице? Ни к чему беспокоить спящего тигра. Пусть даже он растерял свои зубы и когти.
Ланри подошел к Лорен, рассеянно отмечая рассыпанные на полу разноцветные порошки, сигареты, бутылки… Лорен была одета в задравшийся пеньюар, под которым проглядывали кружева нижнего белья. Легкая серебристая ткань и длинные рыжие волосы подчеркивали ее худобу и бледную до синевы кожу. Свет из окна и шум разбудили ее. Она пробормотала что-то невнятное, попыталась отползти, но в итоге лишь отвернулась, поджав грязные голые ноги ближе к груди.
Из открытой стеклянной двери, ведущей на балкон, повеяло холодным весенним ветром. Лорен не шевелилась. Наверное, ей было хорошо от действия последних капель дури, циркулирующей в крови.
Дирик искал документы, не скрываясь: шуршал бумагой, хлопал дверцами, и судя по тому, как все более резкими становились его движениям, искомого не находил.
– Ланри, – позвал он. – Чего ты пялишься, голую бабу не видел? Иди сюда и помоги, тут горы хлама, которые не разбирали, судя по всему, с тех пор, как въехали.
Больше десяти лет? Да не может быть, подумал Ланри, послушно приступая к поискам заветной белой папки.
Помимо многочисленных ящичков громадный письменный стол Лорен содержал в себе встроенный сейф, возле которого подсел Дирик. Он хмурился, виртуозно орудуя отмычками. Ланри медленно перебирал содержимое очередного ящика, то и дело поглядывая на его успехи. Интересно, что хранит в своем сейфе глава «Рорташевских Тигров», с которой за руку здоровается королевская семья?
Замок щелкнул. Дирик вытащил из сейфа лишь одну вещь – старую кожаную папку. Открыл ее и быстро пролистал. Хмыкнул, бросил на стол и продолжил поиски в нижних ящиках стола.
Папка как папка, судя по действиям Дирика – бесполезная. Что же там такого ценного находится, что Лорен Стоунберн запрятала ее в сейф? Ланри украдкой потянулся к ней и открыл, обнаруживая старые фотографии.
– Ого, это же Панран! – удивился он. – Совсем мелкий еще, а уже с этим своим смешным пучком на голове.
– Это в обычаях его народа, им с пяти лет такую буклю завязывают, – сказал Дирик.
– А это Барди, бывший друг Лорен, казненный за мятеж? – приободрившись от его реакции, продолжил Ланри, с любопытством изучая фотографии. – Всеблагая, ни за что бы не признал!
– Да уж, я тоже не подумал бы тогда, что этот коротышка вымахает в такого верзилу.
– Это Лорен? – недоверчиво спросил Ланри. – Сколько ей здесь? Пятнадцать? А это ее сестра, Элиен? Ну ничего себе, да? Я бы на нее точно запал, какая красотка!
Дирик фыркнул, не став возражать. Он с чувством ругнулся, найдя, наконец, нужные бумаги, и подошел ближе посмотреть на следующую фотографию, которую затрепетавший от восторга Ланри торжественно, словно реликвию, приподнял выше обеими руками.
Фотография представляла бы огромный интерес в историческом сообществе, и Ланри, будучи его ярым приверженцем, совершенно точно мог сказать, что ее не было ни в каких архивах, и уже сейчас за нее отвалили бы бешеные деньги.
– «Рорташевские Тигры», – прочел он кривую надпись на обороте.
Фотография с полным составом членов гильдии – присутствовали как официально зачисленные взрослые, так и юные маги, бывшие на побегушках. Главою был Риордан Агийский – подающий большие надежды боевой маг. На заднем фоне можно было угадать ворота гильдии, располагавшейся на улице Рорташа.
Фото было старым, согнутым посередине и с растрепанными уголками. Ланри опознал самого Риордана – долговязого тощего парня с серьезным лицом, черноволосого косоглазого Барди, неразлучных подружек Мэлори и Тильду, Панрана, наставника Лаурика, обучавшего «Тигров» боевому искусству, Дирика, который, оказывается, уже тогда носил очки и был склонен к полноте…
– Лорен в сравнении с остальными совсем крошка! – заметил Ланри. – Кто бы мог подумать, что она по итогу возглавит гильдию?
Дирик лишь хмыкнул.
– Я с первой встречи знал, что она далеко пойдет. Иначе, думаешь, стал бы я с ней нянчиться?
Ланри с интересом перебирал фотографии. Вот Лорен со своими первыми победными наручами, инкрустированными драгоценными камнями. А вот она же после победы над прославленным бойцом гильдии «Ловчих Волков». Здесь ей двадцать три, припомнил Ланри, быстро посчитав в уме дату ее рождения и год этой битвы. Но выглядит гораздо старше. Пустой взгляд, равнодушное лицо…
Ланри достал последнюю карточку в этом архиве жизни Лорен Стоунберн. В отличие от остальных она была перевернута лицевой стороной вниз.
– А это кто?
Дирик, тем временем разглядывавший содержимое белой папки, машинально поднял взгляд. Его широкое лицо застыло в несвойственном выражении суеверного страха.
Ланри нервно переступил с ноги на ногу.
Похоже, этот парень на фото здорово насолил Дирику, раз он вдруг так переменился.
Дирик был одним из немногих оставшихся товарищей Лорен, с которыми она начинала свой путь. Фактически он сейчас руководил гильдией от ее лица, всегда оставаясь в тени. Он обсуждал с ней спорные вопросы, он уговаривал ее то на одно, то на другое, территории расширялись, деньги прибывали, широкое лицо Дирика лоснилось румянцем здоровья и отличного питания. Дирик точно знал, чего хочет от жизни, и никогда не колебался. Порой он вел себя настолько уверенно, будто бы откуда-то заранее знал, что именно сейчас произойдет.
– А, – произнес Дирик, когда молчание затянулось. Скривил губы и моргнул будто остекленевшими на миг глазами. – Вспомнил. Ривер его звали. Ривер Вейл. Дай-ка сюда.
– Я видел его на общем снимке «Тигров», – вспомнил Ланри, протягивая старую карточку. – Но не помню, чтобы о нем хоть раз упоминали.
– Он погиб много лет назад. Тогда, после войны, никому не было дела до трупа какого-то мальчишки-сироты, найденного в подворотне – и без того проблем навалом.
– Ну да, – протянул Ланри, искоса поглядывая на Дирика.
Тот оправился, румянец вернулся на его пышные щеки, но взгляд все еще был затуманен, будто он о чем-то глубоко задумался.
– Странно, – продолжал Дирик. – Странно, как время меняет восприятие. Тогда он пугал меня – рослый, сильный, казался отчаянным и дерзким, как все озлобленные сироты, которым нечего терять. А сейчас погляжу на него – обычный мальчишка. Стихийный маг, как и Лорен, только водой владел и наподдать мог будь здоров. Один из немногих, кого Лорен слушалась. Кто знает, чем все обернулось бы, останься он в живых.
Ланри удивленно посмотрел на Дирика. Тот окончательно пришел в себя и самодовольно усмехнулся. Ланри хотел было вернуть фото, но увидел на обороте едва различимые буквы, сделанные карандашом.
Надпись была сделана рукой Лорен – неразборчивыми, но старательными каракулями. Лорен всегда пренебрежительно отзывалась о школе, называя ее каторгой для малолеток, плохо читала и отвратительно умела писать. Неудивительно, что едва она стала главой гильдии, как все бумажные дела отошли в распоряжение Дирика.
– «Сердце мое», – прочитал Ланри и удивленно посмотрел на Дирика, вернувшегося к изучению белой папки. – Тут написано «сердце мое».
Дирик рассеянно перелистнул страницу.
– Никогда бы не подумал, что она склонна к сентиментальности.
– Это… почти мило.
– Ты бы не назвал его милым, если бы встретился с ним. – Дирик оторвался от своих драгоценных бумаг и раздраженно процедил: – Этот ублюдок мог угробить мир и доставил мне много проблем, хорошо что он сдох.
– Нельзя так говорить о мертвых!
– Отчего же? Сын шлюхи, бесполезный отброс общества, прилип к Лорен, что букашка к смоле, хрен отдерешь. – Дирик так вспылил, что перешел на не свойственную ему манеру речи. – Промывать мозги – вот что у него хорошо получалось. Лорен своенравная и упрямая, как стадо ослов. Вобьет себе что-то в голову и идет своего добиваться. А он тут ей что-то шепнет, там пару раз что-то скажет и переубедит ведь, тварь такая! У меня столько лет ушло на то, чтобы заполучить ее доверие! Столько лет ушло, чтобы заставить ее слушаться! И все равно стоит лишь на минуту расслабиться, как она тут же норовит выкинуть какую-нибудь ерунду!
– Ну, может, он был ее возлюбленным? – неловко пробормотал Ланри, разглядывая фото парня. Растрепанные черные волосы, глаза синие, россыпь веснушек на носу, неловкая улыбка человека, застигнутого врасплох. – Оттого она… ну…
