Вскоре Лиза засобиралась домой, мачеха велела ей вернуться к часу ночи, предупредив, как всегда жестко, что закроет дверь квартиры ровно в час и спи тогда где хочешь.
Лиза прибежала домой веселая, разгоряченная, музыка звучала в голове, хотелось танцевать. Она закружилась по комнате, упала на кровать, закрыла глаза руками. Из головы не выходил образ Владимира. «Какой он!» – восхищалась она. Она не была еще знакома ни с кем постарше нее, в основном она общалась со студентами своего курса. Владимир был старше, сдержанный, уверенный, да к тому же еще и красивый. Это очень забавно – голубоглазый комсорг по фамилии Черноглазов. Про такого трудно было не думать.
Владимир, увидел, как Лиза уходит с вечера, сначала хотел кинуться ее провожать, но потом передумал, побыл на вечере еще минут двадцать и тоже пошел домой. Он шел по морозной Москве, кутаясь в теплый шарф, и думал о ней. Она ему показалась совершенной: красивая, веселая, остроумная. Он сразу понял, что не сможет назавтра забыть ее, захотелось сейчас, в эту же минуту, все о ней узнать, захотелось окружить ее вниманием, заботой, прижать к себе, как в танце, такую теплую, нежную, смущающуюся.
Владимир еще ни разу не был влюблен. Вернее, его первой любовью была воспитатель детского сада – тоненькая девушка-практикантка. Его тогда тетка только привела в среднюю группу, он ее как увидел, так и влюбился. В сад он бежал бегом, не хотел уходить вовсе вечером – тетке это было на руку, потому что раньше семи вечера она никак не могла забирать его. Потом практика закончилась, он тосковал несколько недель – это он запомнил несмотря на возраст. Три года назад у него случайно завязались отношения с соседкой Верой, живущей двумя этажами выше. Случилось так, что она затопила двух нижних соседей. Вера суетилась, извинялась, собирала воду с полов, помогая Владимиру. На следующий день она заявилась к Владимиру с пирожками и новыми извинениями. Пили чай, разговаривали. Через неделю она зашла еще раз, скромно спросив не нужна ли ее помощь, а потом стала захаживать регулярно по субботам. Владимир держал свою связь с ней в секрете. Вера была учителем музыкальной школы, незамужняя, незаметная, доверчивая и послушная, смотрела на Владимира, как на божество. Но он не видел ее рядом с собой, то есть в жены он брать ее не собирался. Их встречи продолжались около года. Она никогда не снимала ночную рубашку в постели, во время близости не произносила ни звука, потом тихо лежала. Друзья Владимира рассказывали о горячих девушках, о сказочных отношениях, о безумной страсти. Он понимал, что такого Вера ему никогда не даст, да и сам он ее не любил. Он решил закончить свои затянувшиеся отношения. Самое интересное, что она также скромно ушла, как и пришла год назад, точно ее и не было вовсе. Больше у Владимира не было длительных отношений. Бывали короткие романы и случайные связи.
В прошлом году – это была поездка в Крым на слет молодежи. Его сразу же окружила вниманием молодая девушка спортивного телосложения. Она крутилась вокруг Владимира, громко разговаривала и еще громче смеялась. Потащила играть его в пляжный волейбол, отбивая мяч, каждый раз падала на песок и говорила «черт». Ольга Соловьева – так звали девушку, получила путевку на слет от комитета комсомола троллейбусного парка Ленинграда. Она была водителем троллейбуса. Потом сидели полночи у костра, пели и слушали стихи. Владимир и не заметил, как оказался в ее номере. Горячие поцелуи и не менее горячий шёпот: «Я поеду с тобой» обжигали его шею и ухо. Она совершенно обнаженная бесстыдно лежа под ним, тянула его руки к своей груди и нижу живота, обхватив его бедра ногами, прикрепила к себе намертво, крепко, держа за шею, впивалась в его губы долгими поцелуями, не давая Владимиру вообще понять, что происходит и что делать дальше и шептала: «Люби меня». Он хотел убежать от этих бесстыдных ласк. Владимир ушел от нее уставший, недовольный и злой. На следующий день Ольга уже совсем по-хозяйски заняла ему место в столовой, принесла ему еды на свой выбор. Потом вбежав в его номер, забрала рубашку постирать. «Еще немного и начнет деньги забирать», – подумал иронично Владимир. Он испугался – связи подобного рода могли оказаться чреватыми: беременность, болезни. Ругая себя на чем свет стоит, начал бегать от нее. Ольга, найдя его, устроила истерику буквально, мол дойду до райкома комсомола. Владимир холодно ей ответил, что сам пойдет в райком и во всем признается, что девица через пятнадцать минут знакомства потащила его в кровать и почему-то в номере не было еще троих девушек, которых определили туда жить. Оля почему-то испугалась, забормотала что-то себе под нос и оставила Владимира в покое. На этот раз все обошлось, и он зарекся больше от таких происшествий. В командировках всегда находилась девушка, которая отдавалась ему в первую же встречу. Это ему не нравилось, но более или менее устраивало. Он хотел жену – собственную жену, любимую, хотел, чтобы ноги его несли домой бегом, чтобы встречать ее у порога и целовать, не сняв пальто, а потом заниматься с ней любовью, и обнимать всю ночь, заснувшую от изнеможения в его объятиях.
Глава 2
Лиза проснулась поздно, лежала долго поеживаясь в теплой постели, открыла заспанные глазки и первое, что увидела – был образ Владимира.
– Ооо, – протяжно застонала она, вчерашний день вмиг пронесся в голове. Он снился ей. Она шла по цветущему лугу, собирая букет из ромашек, васильков, маков. Такой странный букет, но красивый, душистый. Он шел рядом, молча улыбался. Вскочила, побежала к окну. Заснеженная, скованная морозами безлюдная улица Горького величественно стояла, украшая Москву, а здесь, дома, было тепло, уютно и пахло пирогами.
– Лиз, завтракать, – позвал ее Артем. Ели молча, вкусный аромат пирога с яблоками перебивал терпкий аромат чая с мятой.
День потянулся долго и скучно. После обеда позвонила Валя Царева, позвала в гости к пяти. Лиза, одевшись потеплее, понеслась в общежитие иняза.
Лиза, Валя Царева и Маша Королевская дружили с первого курса. Познакомившись на вступительных экзаменах, они больше не разлучались. Валя и Маша землячки – обе из Воронежа. Темноволосая Маша, с черными небольшими глазками умными и зоркими, черными бровями, извивающимися красивой дугой, белолицая – красивая девушка. Внимательная и отзывчивая она была сердцем компании.
Валя же совершенная ей противоположность: хохотушка, с толстенной светло-русой косой, серыми огромными глазами, обычно выражающими удивление, пухлыми алыми губками, румянцем на щеках. От нее веяло радостью, весельем. Подружки жили в общежитии в одной комнате, чисто убранной, с цветастыми занавесками, вышитыми рушниками и самоткаными дорожками, вязаными крючком из старых тряпок круглыми салфетками на стульях.
Новогодний студенческий стол ароматный и скромный собран был с любовью: бисквитный торт с повидлом, обсыпанный крошкой, и любимое Лизино вишневое варенье в вазочке, нарядные чашки на блюдцах – все готово к чаепитию. Валя поставила чайник, девушки уселись вокруг стола, завязалась беседа.
– Он тебе понравился, – заключила Валя, обращаясь к Лизе.
– Очень, как бы его увидеть еще раз? – мечтательно спросила Лиза.
– А ты поступай в комсомол, – предложила Маша, – пойдешь в горком, там его непременно встретишь. Девушки засмеялись.
– Чайник дует, – сообщила, заглянувшая в комнату кучерявая голова.
– Иду, – крикнула Валя и побежала на кухню.
– Он от тебя не отходил, может сам начнет тебя искать, – успокоила Лизу уже серьезно Маша.
– Хоть бы, – грустно ответила Лиза, – я о нем только и думаю.
Напившись чаю, сели рядышком на кровати. Смеркалось, за окном кружила метель, заледенелые снежинки просились в тепло «тук-тук», сидели прижавшись друг к другу, свет не включали, каждая думала о своем.
– Домой хочу, – вдруг грустно сообщила Маша, – соскучилась по своим. У нее из родни были мать, бабка и тетка.
– Скоро поедем, – успокоила ее Валя, я бы тоже своих навестила.
– А за окном шумела вьюга, она страдала от любви, – начала тихонько импровизировать Лиза, – она звала его как друга…, – нет, не так…, лучше так, – а за окном шумела вьюга, в окно негромко постучась, она звала его как друга, не веря в дружбу, но стремясь, позвать его с собой в дорогу, навек, навек соединясь.
– Девочки, брысь хандру! – вскочив и включив свет, воскликнула Маша, – Лиза, тебе пора домой, мы проводим до троллейбуса.
Владимиру не трудно было найти Лизу, он знал студенты каких вузов были на празднике. Повздыхав по девушке три дня, еле дождавшись окончания новогодних выходных, он пошел на Метростроевскую в Педагогический институт иностранных языков на ее поиски. После окончания лекций Лиза спускалась по лестнице в гардероб и внизу в фойе увидела Владимира. Он стоял посредине и как будто кого-то ждал. Она, обрадовавшись, пошла неспешно мимо, боковым зрением рассматривая его, прошла мимо, он смотрел вперед и вроде и не заметил ее. «Что? Все? Мне уходить?», – растеряно подумала Лиза.
– Лиза, – услышала она со спины.
Обернулась быстро, улыбнулась.
– Здравствуйте. Не поможете мне найти комсорга института. Где он у Вас бывает? – взволнованно спросил Владимир.
– Помогу, конечно, – ответила Лиза. – Его кабинет на кафедре английского языка на втором этаже, поднимитесь здесь, по лестнице, – она указала куда идти.
Владимир поблагодарил ее и неуверенно, оборачиваясь, пошел наверх.
Сначала Лиза бежала к дому радостная, напевая про себя любимую мелодию, но потом ей стало грустно, а вскоре совсем грустно. Все как бы кругом поменялось: цвета, звуки, она слышала, как часто бьется сердце, плакать, что ли хотелось – не понимала, вроде и не хотелось, а все мысли были только о нем – не могла их поменять…Не могла заснуть, его красивые глаза смотрели на нее отовсюду, она повторяла свой разговор с ним сто раз.
Прошло два дня. Лиза медленно вышла из института, посмотрела по сторонам: «Вдруг он тут».
– Добрый день, – Владимир стоял перед ней, улыбался. – Ты домой? – спросил он уверенно, как ее давний знакомый.
Пошли по улице вперед к Центральному парку имени Горького. Сегодня, 7 января, был легкий морозец, всего минус четыре градуса. Новогодние трескучие морозы ушли навсегда, прихватив с собой безудержное веселье, часть эмоций, чьих-то надежд, но и чьих-то разочарований, бессонную усталость, дым от петард и бенгальских огней и мусор, который заканчивали убирать дворники.
Лиза одета была красиво: в новое пальто лазурного цвета, шляпка и муфта из меха под леопарда, на ногах ботинки, отороченные мехом. Владимир не мог налюбоваться девушкой. Сам же Владимир тоже был одет хорошо: шерстяное пальто серого цвета, такого же цвета костюм, шляпа и шарф.
– Ты на каком факультете учишься?
– На романо-германском, – ответила Лиза. Изучаю английский и немецкий языки.
Владимир улыбался, слушая негромкий рассказ Лизы. Он рассматривал ее повнимательнее: высокая, белолицая с бровями соболиного цвета красивой дугой, обрамляющие карие небольшие глаза, слегка вздернутый носик придавал ее лицу незабываемое очарование, изящно очерченные скулы и подбородок, словно высечены скульптором из мрамора. И эти две ямочки, при улыбке появляющиеся на щеках. Она была красива, очень красива.
Лиза смущалась при взгляде на него. Они зашли в парк.
– У тебя интересная работа? – спросила Лиза.
– Считаю, что да. Ты знаешь, ведь в истории нет другого примера такого мощного молодежного движения. К нам идут самые лучшие, видящие свою цель впереди, свой жизненный путь, не жалеющие своего времени, сил, знаний, умений, иногда даже жизни. И у нас комсоргов очень ответственная задача – сплотить их воедино, вести за собой. Это сложно, скептики не верят, сомневаются, типа пустые разговоры, что это временно и прочее. Но интерес к нам огромный. Нас часто приглашают в глубинку для оказания помощи в создании комсомольских ячеек, вот ездим поочередно с ребятами. Комсомол сейчас на самой передовой: будь то цеха заводов, стройки, больницы, колхозы, армия.
Он рассказывал с восторгом, Лиза слушала его с огромным интересом и любопытством.
– У вас в институте тоже немало комсомольцев, есть девушки среди них. Он не спрашивал ее, хотела бы она присоединиться к их рядам – сама решит. Лиза же про комсомол не думала – это было от нее далеко. Ее не захватывали великие идеи. Она хотела хорошо знать свои предметы, играть на фортепиано сносно – это и были ее основные цели.
Шли медленно, слушая друг друга. Лиза совсем забыла про время, ей не хотелось уходить, так приятно и весело она ни с кем еще не проводила время.
Он рассказывал о комсомоле, а глаза его говорили о том, как он восхищен ею, что он влюблен.
Она рассказывала ему об институте, а глаза ее говорили: «Ты мне так нравишься, я даже спать не могу – все думаю о тебе».
– Ты не замерзла? – спросил Владимир, – пойдем погреемся.
На Пушкинской площади недалеко от метро зашли в кафе «Лира» – любимое место в молодежных кругах. Лиза с однокурсниками часто приходят сюда попить чаю или кофе, послушать музыку. Лиза с Владимиром зашли в кафе и только тут ощутили, что очень замерзли, нашли свободный столик, заказали горячего шоколада. Играла красивая музыка, яркий свет не мешал влюбленным парочкам танцевать, прижавшись друг к другу. Лиза, раскрасневшись от тепла, осторожно пила из чашки обжигающий напиток, поглядывая на танцующих. Сейчас она была не просто красива, она была пленительна. Владимир не отрывал от нее взгляда, что смущало девушку, она задыхалась от наполнявших ее ощущений внутри, у нее тряслись руки и дрожь пробегала по ногам вниз.
– Не смотри так на меня, – смеясь попросила Лиза.
– Не могу, – смущенно ответил Владимир.
– Я подавлюсь же, – смеялась она.
Он заставил себя с огромным трудом отвести взгляд.
В кафе было уютно, тепло и не хотелось уходить.
Пошли дальше до Охотного ряда, шли медленно, молча, поглядывая друг на друга, Лиза иногда смеялась, Владимир молча улыбался в ответ. Подошли к гостинице Москва. Гостиница занимала целый квартал. Величественное сооружение со сложной архитектурой, пластикой и впечатляющим внешним фасадом красивого бежево-желтого цвета. Лиза с однокурсниками не раз приходила к этому красивому зданию, даже заходили внутрь на экскурсию. У входа стояла огромная елка, украшенная гирляндами, огнями.
Подошли к дому Лизы большому, красивому, монументальному, даже величественному, стояли у парадной, никак не могли расстаться.
– Ну мне пора, – наконец сказала Лиза, – мачеха будет ругаться.
– У тебя мачеха? – спросил он.
– Да, родители умерли, вот живу с мачехой и сводным братом.
– Ты ее называешь грубо, она тебя обижает? – взволновано спросил Владимир.
– Не то что бы обижает – не любит. Ей хотелось все ему рассказать, как она живет в тоске по родителям, о своей жизни, о своих планах.
– До завтра, – уверенно сказал он.
– До завтра. Лизе стало весело на душе, ведь завтра это уже совсем скоро, она махнула ему рукой на прощание и побежала в парадную.
Владимир, постояв немного, пошел домой.
Мачеха Нина Петровна наблюдала за ними из окна: «Какая неприятность, однако же, свалилась на меня», – думала она. У Лизки появился ухажер, да еще такой видный. Плохо, такие сразу женятся, а мне здесь жильцов не нужно. Она представила себе, как на ее пятикомнатную квартиру посягнет молодой мужчина и у нее страх побежал по спине, громко топая.
– Придумай что-нибудь, – велела она себе. И начала придумывать.
Лиза радостная вбежала в квартиру, весело поздоровалась и пошла в свою комнату. Села на кресло: «Счастье, счастье, – повторяла она, – как я счастлива, он такой замечательный!».
Глава 3
У Лизы детство было беззаботное и веселое. Отец – профессор МГУ, ученый биолог, очень любил свою дочь и жену. Жили они хорошо, дружно, в огромной профессорской квартире в доме № 12 по улице Горького, пока не пришла первая беда в их дом: умерла мама. Лизе было двенадцать лет. Они с отцом очень переживали потерю, отец долго не обращал ни на кого внимание, занимался только Лизой. Но как-то в их дом пришла женщина, милая и заботливая, как посчитал отец, и смирился – надо как-то продолжать жить и думал, что Лизе нужна мать. К Лизе она относилась очень хорошо, все ее ласкала. Через год родился мальчик Артем, все теперь были заняты его воспитанием, а Лиза жила потихоньку сама по себе. Она окончила школу с хорошими отметками, занималась на фортепиано и в семнадцать лет стала студенткой Московского государственного педагогического института иностранных языков. Училась хорошо, отец отмечал, как Лиза становится похожей на мать: высокая, изящная, с копной русых волос, очень миловидная. Отец умер от болезней два года назад. Мачеха показала наконец свое истинное лицо – любовь к Лизе вмиг угасла, она захватила огромную квартиру профессора, забрала все украшения матери, спрятала дорогие вещи. Лиза ютилась в небольшой комнате, мечтала уехать в другой город по направлению после окончания института, подальше от всех этих разочарований и огорчений.
Позвали ужинать, за столом сидели сначала молча, потом мачеха начала:
– Тебе не стыдно, еще не закончила учиться, а уже романы крутишь. Отец бы узнал, умер бы со стыда.
– Мы ничего плохого не делаем и делать не собираемся, мне нечего стыдиться.
– Будешь бегать с парнями, пойду в деканат, я тебя выведу на чистую воду, – зло шипела мачеха.
– А у меня уже есть кому заступиться, – сказала Лиза, – только попробуйте. Я сама им расскажу, как вы все отобрали у меня и прячете еду.
– Да ты что! – вдруг испугалась она. – Разве я прячу, не выдумывай. Я просто хотела тебя предостеречь, что мужчина может обмануть девушку, что сначала нужно выучиться, а потом замуж выходить. Она была просто уверена, что миловидная Лиза, дочь профессора, точно выйдет замуж, не за этого, так за другого.
– Я знаю, если бы не друзья отца, я давно бы уже работала на заводе, вы их боитесь, так что я точно доучусь, не переживайте.
Владимир пришел домой, счастливый, взволнованный, он не сомневался, что нравится Лизе, он хотел видеть ее каждый день, но как уходить с работы, она ведь заканчивает учебу рано. Убегать каждый день с работы не получится, да и командировки постоянно. После работы вечером тоже, наверное, не получится встречаться, ведь Лиза учится, да там еще и мачеха. Он почему-то нутром почуял от нее угрозу. Да, проблема, прямо сказать, думал он. Остаются только выходные, но как не видеть ее целую неделю – это очень долго. Я буду прибегать ненадолго, на несколько минут, чтобы поздороваться с ней, увидеть ее ласковый взгляд, а в выходные будем встречаться, общаться, разговаривать. Эти мысли обрадовали его – как хорошо все придумал. Он готов был жениться на ней хоть сегодня, но как это было сделать?
Следующим вечером он приехал к дому Лизы, ни номера ее квартиры, ни номера телефона он не знал. Стоял напротив дома на тротуаре, думал, как бы дать ей знать, что он здесь.
Лизу что-то подтолкнуло к окну, глянула во двор. «Ой», – воскликнула, увидев Владимира, побежала на улицу. Мачеха метнулась за ней.
– Ты куда это? – спросила она, схватив ее за руку.
– Сейчас вернусь, – ответила Лиза, вырвав руку.
Выскочила на улицу, посмотрела на Владимира, пошла за угол. Он подошел.
– Что прячемся? – засмеялся.
– Да, придется, что бы было меньше проблем.
– Как дела? – спросили одновременно и засмеялись.
– Нормально, – сказала Лиза, – зачеты начались, скоро экзамены.
– Ну не будем злить твою сердитую мачеху, – сказал он, улыбаясь. – Я забежал поздороваться, увидеть тебя и узнать номер телефона. Потом подольше поговорим. У Владимира выдержки было больше, чем у Лизы, работа – то какая.
– Пойду, – сказала Лиза, – сейчас пойду.
– Давай, беги. До завтра.
– До завтра, – тихо ответила она и пошла к подъезду.
– Он будет каждый день сюда таскаться? Ты хочешь опозорить нас перед соседями? – сердито спросила ее мачеха.
Лиза ничего не ответила, пошла к себе, попыталась поучить что-нибудь, но вряд ли это у нее получится.
На следующий день Владимир ждал Лизу после занятий у института.
– Я без цветов, но с подарком, – и он протянул ей сборник Лопе де Вега.
– Любишь стихи? – спросила она.
– Люблю, вообще очень люблю читать.
– Значит, ты романтик, как и я, – засмеялась она.
Пошли вперед не спеша к парку Горького.
– В твоем доме живут ученые и писатели, – с улыбкой заметил Владимир, – кто ты?
– Мой отец ученый, биолог Синеглазов.
