Ксения Баштовая "Что выросло, то выросло"

Бить или не бить. Вот в чем вопрос…

Снежный вьюрок редко спускается с гор ниже пяти тысяч футов над уровнем моря. Но то ли в Благоземье природа была какая-то не такая, то ли еще что, но эта мелкая птичка порхала сейчас прямо перед окном комнаты, отведенной Кею. Наконец птахе надоело напрягаться, и она, издав короткую трель, опустилась на подоконник. Склонила набок головку, косясь одним глазом на оборотня, сидящего в глубоком кресле подле окна.

Многоликий, даже не пытаясь перекинуться в зверя, злобно зыркнул на вьюрка золотым кошачьим глазом. Птичка испуганно икнула и взвилась в небо с такой скоростью, словно кто-то подпалил ей хвост.

Настроение у Кея ас’Гойра гар’Ашхайта было, мягко говоря, отвратительным. С момента его прибытия в Благоземье прошло дня три-четыре, не больше, но…

Оборотня постоянно грызла мысль, что иначе, чем предательством, его поступки не назовешь. Да, можно оправдываться перед собой, что хотел лишь защитить честь матери, но она требовалась, эта защита?! Тебя просили вмешиваться?! Может, стоило попросту рассказать обо всем отцу? А уж как он бы сказал, так и действовали…

Парень и сам не мог бы ответить на вопрос, что выгнало его из отведенных апартаментов. Может, совесть окончательно замучила, а может, еще что, но оборотень бросил последний косой взгляд на распахнутое настежь окно и вышел из комнаты, решив, что ничего хорошего простым отдыхом он не добьется.

Дверь хлопнула, подобно взрыву огненного шара, только многоликий даже не обернулся. Нет, конечно, вполне возможно, что здесь уже начали по новой моде ставить гномьи автоматические замки, но… Если так оно и есть и дверь закрылась… Кей очень сомневался, что только у него был ключ от этого помещения.

Слуги проскальзывали мимо мерно шагающего оборотня, подобно легким теням. Шаг, другой – и нет уже худощавого парня, что спешил куда-то вперед, неся на плече туго свернутый ковер. Новый шаг – и пропала старуха, обмахивающая небольшой метелкой пыль с картин.

Со странной девицей, задумчиво ковыряющей пальцем камень стен, многоликий столкнулся совершенно случайно. Она замерла за очередным поворотом, перекрыв проход, и оборотень, совершенно не ожидавший подобной пакости, попросту налетел на нее. Кей и сам не мог бы объяснить, как он умудрился ее не заметить. Что ему стоило услышать ее дыхание, почувствовать запах, – а вот гляди ж ты!

Девушка вздрогнула всем телом и зло уставилась на Кея:

– Смотри, куда идешь!

Настроение у оборотня было хуже некуда, так что все, на что его хватило, это картинно-издевательски раскланяться перед странной дамочкой:

– Прошу прощения, миледи, но ваша неземная красота повергла меня в шок, и, заглядевшись на ваши…

На что он там мог заглядеться, оборотень так и не успел придумать: взгляд его прикипел к тяжелому перстню, удобно примостившемуся на пальце девицы. На печатке был изображен дракон, изрыгающий пламя.

Оборотень сам не заметил, когда успел схватить девушку за запястье.

– Откуда это у тебя?!

Хранитель уже долгое время слой за слоем снимал заклятье. Сложное, невероятно неудобное в работе, оно буквально сковывало хозяйку, мешало духу-охраннику, но время шло. Одна оболочка слетала за другой – настроение девушки менялось, подобно стеклышкам в калейдоскопе, каждый раз складывающим новый узор. Но оставался последний покров, тот, над снятием которого Хранитель трудился уже несколько дней.

И в тот момент, когда ладони двух заочно знакомых людей соприкоснулись… Возможно, именно этого толчка и не хватало Хранителю.

Заклятье, столь бережно свитое императором Благоземья, рухнуло.

Хранитель удовлетворенно фыркнул и, свернувшись в перстне тугим комком, снова задремал. До следующего нападения.

Девушка покачнулась, опираясь плечом о стену. Узкая ладонь выскользнула из крепкой хватки оборотня…

– Осторожно!

Она перевела на него затуманенный взор:

– Ты кто?

…За последние несколько лет мыши стали проклятием школы. Мерзкие твари были повсюду: противно пищали в столовой, пакостили в комнатах студиозов, рвали вещи. С ними пытались бороться, сыпали яды, ставили мышеловки, насылали проклятья… Безрезультатно. В какой-то миг глава школы смирился с незримым присутствием грызунов и даже смог убедить преподавателей, что ничего страшно в этом нет.

Честно говоря, сейчас мэтр Аркэн потихоньку проклинал те дни, когда Всесветлая библиотека была перенесена из Заркина в Соэлен. Да что там, в Соэлен, в школу. Та сейчас переживала далеко не лучшие времена, обещанных дотаций от Союза Светлых земель хранитель библиотеки ждал уже больше десяти лет… Так что, когда в день объявления войны мэтр Аркэн увидел, что драгоценнейший фолиант, написанный еще до Раскола, изгрызен мышами, он понял, что его терпение лопнуло.

И ладно бы только мерзкие животные попортили переплет – это бы мэтр Аркэн как-нибудь пережил, но, похоже, какой-то нерадивый ученик не стал переписывать нужную информацию, а попросту выдрал с корнем несколько листов из середины! Текст изуродованного тома повествовал о войне с исчезнувшим ныне Благоземьем, и в первый момент хранитель заподозрил, что порча – дело человеческих рук, но… Скажите мне, какой читатель, поиздевавшись над книгой, будет царапать обложку, трепать корочку книги? Нет, несомненно, во всем виноваты мыши.

И с ними пора было что-то делать!

…Идти через Стальную пустыню Рон не решился: если Плато после исчезновения Царицы Ночи можно было безбоязненно пересекать вдоль и поперек, то пустыня… Да мало ли кто там может встретиться? Было бы глупо погибнуть, когда у тебя наконец появился шанс вернуться домой. Так что барханы «пустынные волки» обходили по большой дуге.

Странную группу, движущуюся откуда-то из глубин пустыни, первой заметила Нира. Человек двадцать, не больше. В длинных развевающихся одеждах, они казались сошедшими со страницы книги. Какой-нибудь истории на тему «Жизнь и поведение в пустыне»[2 - Не какой-нибудь, а довольно широко известной. В узких кругах. Желающие почитать могут обратиться в Кардморскую библиотеку. Автор – С. Э. Тсуна. Год издания 5726 от Пришествия. Издание четвертое, переработанное.]

Что в Стальной пустыне могут жить люди, ни Рон, ни Нира даже не предполагали. А потому, не сговариваясь, решили выяснить, кто эти незнакомцы, возникшие в песках. Тем более что от странников отделился парламентер.

Разговор вышел более чем странный. Пустынники сразу взяли корна за рога:

– Скажите, путники, – степенно поинтересовался седоволосый старик. – Не видели ли вы в странствиях своих огненнорукого Шарки?

«Волки» удивленно переглянулись:

– Нет!

Тут бы разговору и завершиться, но старик не отставал:

– Подумайте, путники! Нам нужно знать правду! Он молод. Его волосы цвета золота. Но в миг, когда он злится, меняется его облик, и пряди становятся чернее песков Стальной пустыни.

А вот теперь описание очень походило на…

– У него были спутники? – осторожно уточнил воин.

– Были! – вмешалась в разговор девушка, стоявшая рядом со стариком: – Девушка-лучница, спустившаяся, верно, прямиком из чертогов Тхаана, и мужчина, цвет волос которого подобен утренней заре…

Рон поперхнулся. Подобного описания покупателей неведомой зверушки, «ласково» обозванной Нирой «т’елкханг шьераан», он совершенно не ожидал.

– Они ушли в Д’Окмор, – вздохнул рыцарь.

– А где это? – тут же заинтересовалась девушка, не давая старику вставить слово.

Нира уже хотела начать рассказывать, куда и сколько по времени им придется идти, но Рон попросту зажал ей рот:

– Прежде скажите, зачем он вам нужен?

– Священный сын великого Ренки прожил с нами всего несколько дней, – тихо начал рассказывать старик. – А потом, в ночь, когда месяц встретился с солнцем, а барханы, мчащиеся под ударами ветра по пустыне, сменили свой путь, Шарки, явив нам одновременно оба своих лика – и светлый, и темный, вновь забрал его. Лунный свет проходил сквозь оба его тела, а ребенок… Ребенок рассмеялся и протянул к нему руки… И Шарки спросил у себя, чуть недовольно: «Нам обязательно надо его забирать?! Тебя ведь ждут!» И ответил себе: «Да! А не хочешь меня ждать, можешь проваливать ко всем маргулам. Только ребенка не забудь с собой захватить».

– А потом они ушли, – вступила в беседу его спутница. В ее глазах горел фанатичный огонь. – Ушли, растворившись в лунном свете. И лишь ветер, перебирающий песок, донес до нас детский голос: «А кто ты?» И один из ликов ответил: «Я – эль…» И было молчание и сердитый шепот: «Заткнись! Их пугают эльфами! Таш, он демон! Добрый-добрый остроухий демон! И очень молчаливый демон! Понятно, Мирн? Я сказал – молчаливый!!!» И все стихло…

Старик молча качал головой, вторя ее словам, и лишь когда отзвучал восторженный голос девушки, он кивнул так, что длинная седая борода коснулась земли, и продолжил:

– Шарки ушел, забрав с собой священного сына великого Ренки и не сказав, как нам жить дальше. Мы идем, чтоб спросить об этом…

…Император Благоземья решил взять Аларию в клещи. Влариэль был абсолютно против. Он говорил, что открывать два фронта, со стороны Светлых и Темных земель, – крайне нерационально, это распылит усилия войск… Его никто не послушал. А когда вопль дивного достиг наибольшей громкости, Гэлерм даже любезно предложил будущему зятю возглавить одно из войск. Нападающее или на Светлые, или на Темные земли. По выбору.

Влариэль замолчал. И больше провокационных предложений не делал.

Эльф понятия не имел, что фронтов будет не два, а несколько больше. В самом деле, если от зятя можно будет быстро и легко избавиться, какой смысл рассказывать о существовании так называемых червоточин? Много лет назад, еще до пришествия Царицы Ночи, именно ими и воспользовались предки нынешнего императора Благоземья, сбегая из Аларии. А вот теперь… Теперь предстояло воспользоваться ими вновь.

По большому счету червоточины представляли собой что-то вроде проколов в пространстве. В какой-то мере они напоминали темные Врата, разве что открывались магией Крови, а не тьмы. Да и провести через червоточину можно было целый флот, чем и воспользовался император Благоземья, открыв еще один фронт.

Людей хватит. А темные и светлые разбредутся по Аларии и не смогут одновременно отразить все войска, оттого и будут уничтожены.

…Если герцог Ниравиэнэ рассчитывал, что в его кабинете можно будет поговорить с глазу на глаз, то он жестоко просчитался: поперек стола была небрежно брошена карта, придавленная, дабы не сворачивалась, двумя золотыми бокалами, щедро украшенными драгоценными камнями, а вокруг стола стояли трое: Вангар, Тайма и гном. А в дорогое, привезенное из Дорфа кожаное кресло забралась с ногами хрупкая зеленоволосая девушка.

– …Ты всерьез считаешь, что вражеская армия пойдет через перевал?! Какого маргула?! Здесь, – Вангар черканул пальцем по пергаменту, – можно пройти намного проще. Тем более если не ставить своей целью захват Темной империи!

– Да при чем здесь империя! – взорвался гном. – Достаточно пробить вход в Подгорные города, захватить их, и вся ваша хрупкая система «темные – светлые» рухнет к мархангу лысому!

Тут в разговор вмешалась Тайма. Женщина отбросила с лица прядь серебристых волос и тихо, не пытаясь повысить голос, поинтересовалась:

– Позволь узнать, Торм, какие именно города ты имеешь в виду? Официально вступившие под руку Властелина или те, что поддерживают вооруженный нейтралитет, не относясь ни к темным, ни к светлым?

– К кому бы они ни относились, и как бы ни назывались, в любом случае это мои земли! – не выдержал гном. – И если вражеская армия начнет движение в их сторону, я должен быть там!

Зеленоволосая, до этого момента молчаливо прислушивавшаяся к разговору, хихикнула:

– Так бы и сказал, что тебя интересуют Подгорные города и возможность их объединения! А то…

Что именно «а то» девушка не договорила. Бросила короткий взгляд на неслышно распахнувшуюся дверь, разглядела замерших на входе эльфа и герцога и чуть слышно ойкнула.

Впрочем, спорщики ее прекрасно услышали. Замерли. Оглянулись.

Все, на что хватило герцога, это осторожно поинтересоваться:

– Я не помешал?

– Проходи, – кивнул Вангар. – Расскажешь, что известно о нападающих и какая из версий кажется тебе более верной. Моя или Торма. – Он помолчал и добавил с легким полупоклоном: – И вы присоединяйтесь, Светлый князь.

Именно Миритиль первым и оценил комизм ситуации. Эльф закусил губу, чтоб не расхохотаться в полный голос, но, увы и ах, незваная улыбка все-таки выползла на губы. А потом рассмеялись и остальные присутствующие в комнате. Все, кроме зеленоволосой.

Та замерла, не отрывая потрясенного взгляда от молодого герцога. А с губ уже срывалось восторженное:

– Ой, какой… какой краси…

Торм, шагнувший к клиричке, поспешно зажал ей рот.

…Темный Властелин вздохнул и устало откинулся на спинку кресла. Очередной разговор. Проверить боеспособность армии. Обсудить тенденции движения фронта. Уточнить… Усталость накатывала мягкой, но от этого не менее ощутимой лавиной.

Один за другим выходили из комнаты генералы. Надо воевать. Это понятно всем и каждому. Вышел последний. В кабинете оставались только император и начальник императорской гвардии. Наконец к выходу направился и он. И тут Властелин решился:

– Гойр, подожди.

Мужчина замер и обернулся:

– Да, ваше величество?

На стол неспешно легла смятая, кое-где порванная бумага.

– Возьми, прочитай. Тебе стоит это знать.

Граф гар’Ашхайт неспешно поднял письмо, пробежал взглядом первые строчки… И его щеки залила мертвенная бледность.

– Что это?..

На лице императора не дрогнул ни единый мускул.

– Его нашли сегодня утром.

Хорошая все-таки вещь – зомби. Найди письмо живой слуга, и к вечеру бы уже весь Кардмор обсуждал, что и как.

Тишина, царившая в кабинете Властелина, казалось, сгустилась настолько, что хоть ножом режь. И даже скрестившиеся взгляды не смогли разбить ее…

– Откуда?.. – только и смог выдохнуть мужчина.

– Маргул! Гойр, – не выдержал Властелин, – неужели ты думаешь, что, если бы я написал это, я показал бы его тебе?! – Гвардеец молча отвел взгляд, а Аргал продолжил: – Хвала богам, что его никто не нашел, иначе…

– Уже…

Короткое слово прозвучало подобно грому небесному.

– Что?!

Лишь теперь Гойр поднял взгляд на Властелина.

– Кея нигде нет. Третий день подряд.

– И ты молчал?!

На лице гвардейца заиграли желваки.

– Честь и долг важнее.