Максим Томилко "Временные трудности 2"

– Не ленись. Там водичка – сказка! А бритву у вертухаев возьмешь, поди не откажут герою-орденоносцу.

Она пребывала в превосходном настроении и была слегка навеселе. Но к такому её состоянию Егор уже давно успел привыкнуть. Справедливости ради, стоило отметить, что за весь год, что они здесь пробыли, напивалась Юля всего пару раз. Что, учитывая её практически ежедневные возлияния, говорило само за себя.

Егор нехотя встал и, разыскав в шкафу чистое бельё и полотенце, удалился в душ. И нисколько не пожалел об этом. Вернулся он чистым, выбритым и окончательно проснувшимся. Какой-то незнакомый сержант, помимо бритвенных принадлежностей, расщедрился ещё и на одеколон «Шипр», и теперь Егор вовсю благоухал, щедро распространяя вокруг себя достаточно приятный аромат.

В его «люксе» было накурено, и Егор недовольно поморщился. Юля тут же состроила забавную гримасу и затушила папиросу. Егор, нисколько её не стесняясь, быстро оделся и обул новенькие яловые сапоги, начищенные до зеркального блеска.

– Красавчик! – одобрительно сказала Юля, придирчиво осмотрев его со всех сторон, – Хоть сейчас на парад!

– Ты тоже ничего, – парировал Егор, намекая на её макияж и удивительно гармонирующий с ним синий фетровый берет с красной звездой. Да и видеть Юлю в юбке ему уже давно не приходилось.

– Пошли? – предложил Егор и шутливо согнул руку в локте предлагая взять его под руку.

– Ты ничё не перепутал, соколик? – нехорошо прищурилась она, но тут же добавила гораздо более дружелюбнее, – Жениться тебе, барин, нужно. А чё? Отличная идея! Найдём тебе тут невесту: комсомолку, спортсменку… Знаешь какие они тут? Кровь с молоком!

Продолжая балагурить, они вышли в коридор и увидели приближающегося к ним майора Максимова, тоже при полном параде.

– Товарищи, нам пора. Машина ждёт внизу.

Черная, сверкающая лаком «эмка» целый час везла их в центр города, каким-то чудом пробираясь через изрезанные окопами, баррикадами и противотанковыми заграждениями улицы, объезжая немногочисленные колоны пехоты и с трудом разъезжаясь со встречными машинами.

Егора поразил размах маскировки. По периметру Кремлёвской стены, на Манежной и Красной площади выстроили макеты городских зданий. Мавзолей скрылся под трехэтажным фанерным сооружением. Приметные Кремлёвские звёзды и позолоченные купола церквей были укрыты чехлами из серой мешковины, а башни покрашены в непривычный чёрный цвет. Появился даже новый мост. На дороги нанесли рисунки имитирующие крыши домов, и Егор не сомневался, что на крышах соседних зданий есть рисунки, имитирующие дороги. Всё это, по идее, должно было дезориентировать немецких летчиков.

После долгой проверки документов они наконец въехали в Кремль и покинули это чудо довоенного автопрома. И срезу же начались сложности.

Военнослужащие полка специального назначения, обеспечивающие охрану Кремля, сноровисто обыскали Егора и Максимова, но как только воин-кремлёвец попробовал приблизиться к Юле, та спокойно и без тени угрозы в голосе предупредила его:

– Даже не думай об этом. Рискнёшь, и тебя комиссуют по состоянию здоровья.

Здоровенный парень, на голову выше Юли, застыл на месте, не понимая, как ему отреагировать на это предупреждение.

– Чё замер, служивый? Женщину ищи. Мужик меня лапать не будет, – презрительно процедила она сквозь зубы.

Незаметно подошедшему капитану, со сканером во взгляде, хватило буквально одной секунды, чтобы оценить ситуацию и принять правильное решение. Он что-то негромко сказал своему подчинённому и тот быстро убежал куда-то в сторону. Капитан же, с интересом посмотрел на Юлю и произнес с вежливой улыбкой:

– Вы не волнуйтесь, товарищ старший лейтенант государственной безопасности. Сейчас решим проблему.

– Да я не волнуюсь. С чего бы мне… – равнодушно отозвалась Юля.

Служивый вернулся в сопровождении толстой тетки с таким же пронзительным, как у капитана, взглядом. Деловито и профессионально она быстро обыскала Юлю и сделала шаг в сторону предлагая пройти. Юля кивком поблагодарила капитана за содействие, и они прошли внутрь.

В Георгиевском зале Большого Кремлёвского дворца собралось всего несколько десятков человек, хотя он мог бы, пожалуй, вместить и несколько тысяч. Большинство из расставленных рядами стульев оказались свободными. Президиум тоже пустовал. Егор завертел головой, осматриваясь, и увидел спешащего к ним Георга. Его лицо, казалось, светилось от счастья, и только присутствие высоких армейских чинов удерживало его от более бурных проявлений радости.

– Товарищ майор государственной безопасности, разрешите обратиться к товарищу старшему лейтенанту государственной безопасности? – Георг лихо козырнул и вытянулся перед Максимовым.

– Разрешаю, товарищ военврач 3-го ранга, – вполне дружелюбно козырнул в ответ майор и поздоровался за руку с непонятно откуда вынырнувшим неприметным лейтенантом из госбезопасности.

Юля, нисколько не стесняясь окружающих, крепко прижала к себе Георга и, отстранившись, критически осмотрела его с ног до головы.

– Ну ты красавчик! Форма тебе идёт.

– Рад Вас видеть, Юлия Андреевна.

Егор тоже сграбастал Георга в объятия и похлопал по спине.

– Привет, Георгий. Как ты тут без нас? Скучал?

– Здравствуй, Егор. Да тут не скучно… – многозначительно произнес Георг и покосился на «своего» лейтенанта.

Егор понятливо кивнул.

– Ты, я смотрю, опять с зубами. Надолго ли? – подмигнул ему Георг.

– Свои побереги. Разговорился тут, – спокойно сказал Егор и сделал резкое движение в его сторону.

Георг отпрянул было, но сразу же сообразил, что это была провокация.

– Ты чё, лейтенант, хочешь собирать выбитые зубы поломанными пальцами? – грозно спросил он Егора.

– Отставить, – недовольно сказал Максимов, – Как дети малые.

– Да они и есть дети, – с улыбкой сказала Юля.

– Представляю, как вы с ними намучались, Юлия Андреевна, – посочувствовал ей майор.

– И не говорите, впору заслуженного педагога получать.

– Представим – заслужили. Давайте рассаживаться, товарищи, – предложил майор и направился к свободным местам в первых рядах.

Разместились без труда – благо, свободных мест хватало. Делать было совершенно нечего, и Егор снова осмотрелся по сторонам. Огромное помещение было перекрыто сводчатым потолком, обильно украшенным декоративными кессонами с ажурной объемной лепниной и опиравшимся на мощные пилоны. Восемнадцать витых белых колонн, по одной у каждого пилона, выступали скорее элементом декора, чем несущей конструкцией. Над каждой колонной были размещены скульптурные женские фигуры. Большие позолоченные многорожковые люстры и несколько десятков настенных бра создавали атмосферу какой-то парадной торжественности.

Юля толкнула Егора локтем, и он отвлекся от созерцания пышного убранства зала. Несколько человек в военной форме занимали места в президиуме. Смутно знакомый по газетным фотографиям, невысокий благообразный старичок в пенсне, с седыми усами и бородкой, выделялся цивильным костюмом и, судя по почтительному отношению остальных, был среди них самым главным.

– Калинин? – уточнил Егор негромко.

– Да. Михаил Иванович. Всесоюзный староста, – усмехнулась Юля, – Так его называют неофициально.

– Прикольный старикан, – шепнул Егор, – На Чехова похож чем-то, только постарше.

– Политический тяжеловес, как у нас бы сказали. Это потом из него карикатуру сделают.

– Я что-то слышал про него нехорошее. Какая-то история с балериной, кажется. Точно не помню.

– Да этим многие грешили, – грустно усмехнулась Юля, – И ничего не изменилось, пожалуй. Ну эти-то хоть что-то делают для страны. А кто без греха, как говорится…

– Не надо, Юль, я понял твою мысль. Мне прошлой проповеди хватило на полжизни.

– Ну надо же хоть кому-то тебя просвещать и на пусть истинный наставлять, – рассмеялась она, чрезвычайно довольная собой.

Сидящие сзади командиры в несколько голосов зашипели на них недовольно, призывая к порядку и сознательности, и они замолчали.

Тем временем, после недолгой вступительной речи началось награждение. Михаил Иванович Калинин лично вручал каждому награды и жал руку. Когда очередь дошла до Юли, то по залу пронесся неодобрительный шепот. Это было вполне объяснимо. Таким званием в этом возрасте мог похвастаться, пожалуй, только Василий Сталин. Но после краткого перечисления заслуг Юли весь зал разразился оглушительными аплодисментами. Калинин задержал руку Юли в своей, и удостоил её, как минимум, двумя лишними фразами. Она мило заулыбалась и вполне спокойно отреагировала на это. Не спеша вернулась на своё место.

– Похотливый старикашка, – шепнула ему на ухо Юля, усевшись на свой стул, – Не врут, значит, либералы.

– Ты тоже был похотливым старикашкой? – шепнул в ответ Егор и получил чувствительный тычок локтем по ребрам.

– Чё он тебе говорил? – уже вслух поинтересовался Егор.

– Восхищался, – безразлично ответила Юля и, улыбнувшись, добавила, – Так ведь есть чем!

Егор улыбнулся в ответ. Он давно заметил, что скромность – не её конек, хотя она преподносила себя с какой-то тонкой иронией, не позволяющей заподозрить её в бахвальстве и самолюбовании. Ну, может быть, изредка и проскальзывало, но на то должны были быть очень веские основания.

Настроение у Егора было отличным, а Георг вообще сиял, как начищенный самовар. Счастливая улыбка не сходила с его лица. Да и было от чего, надо признать. Не каждый день вручают по два ордена сразу. Помимо обещанных орденов, Георг с Юлей получили ещё по Красной Звезде. Надо полагать, за освобождение пленных из концлагеря. Егор в той операции участия не принимал, он тогда отлеживался после Гестапо.

Потом было общее фото всех награждённых с Калининым. Майор не запрещал. Но стоило какому-то корреспонденту подойти к Юле и начать свои журналистские расспросы, Максимов тут же взял его под локоток и что-то прошептал ему на ухо. Корреспондент тут же отказался от своей идеи сделать из Юли звезду и испарился, даже не попрощавшись.

Но Юля и без него стала здесь звездой. На торжественном фуршете, организованном тут же в Кремле, вокруг неё быстро образовался плотный круг из мужчин. Всё началось с молодого и обаятельного летчика-лейтенанта, подкатившего к Юле с широкой голливудской улыбкой а-ля Гагарин.

Георг несколько оробел от обилия шпал и ромбов в петлицах собеседников и поспешил покинуть эту компанию. Егору слушать комплименты, адресованные Юле, тоже очень быстро надоело, и он проследовал за Георгом. Но далеко уйти ему не дали. Путь преградил какой-то бравый орлик из охраны Кремля.

– Товарищ лейтенант государственной безопасности, задержитесь.

Егор недоуменно посмотрел на него, но спросить ничего не успел. Юля вышла из круга поклонников с неизменным бокалом в руках в сопровождении не менее бравого военного.

– Следуйте за нами, товарищи, – сказал один и них и, не ожидая ответа, куда-то направился.

Юля одним большим глотком осушила свой бокал, сунула его первому попавшемуся командиру, одарив его милой улыбкой, и, подхватив Егора под руку, двинулась за провожатым. Немолодой уже дивизионный комиссар, который никак не ожидал от неё такой наглости, улыбнувшись, посмотрел ей вслед и повертел этот бокал в руках, не зная, что ему с ним делать.

Они вышли на улицу и не спеша прошлись до Сенатского корпуса. В здании Сената поднялись на второй этаж. Провожатые незаметно сменились другими, столь же немногословными парнями из госбезопасности. По пути у них снова проверили документы, и наконец они оказались в большой приёмной, где невысокий полноватый человек с наголо бритой головой кивнул им на несколько стульев у стены и поднял трубку телефона.

Не успели они расположиться на предложенных стульях, как этот человек положил трубку телефона и предложил им проходить, кивнув на тяжелую высокую дубовую дверь.

Егор распахнул дверь и пропустил Юлю вперед. Не из субординации, конечно. Просто воспитание сказалось.

Это была длинная просторная комната с пятью огромными окнами. Светлые стены, метра полтора в высоту, были декорированы темными дубовыми панелями со вставками из карельской березы. На паркетном полу лежала красная дорожка с зелеными полями. В кабинете находились длинный и узкий стол для совещаний, за которым вполне могла разместиться дюжина человек. Неподалёку от него – рабочий двухтумбовый стол, покрытый зелёным сукном, и небольшой столик с телефонными аппаратами. Над рабочим столом висел портрет читающего газету Ленина в простой деревянной раме. Перед столом стояли два обращенных друг к другу кожаных кресла.

За рабочим столом сидел Сталин и что-то писал. При их появлении он отложил карандаш и призывно махнул рукой, приглашая проходить.

Они прошли к рабочему столу и замерли в паре шагов от него. На столе стояли чёрный телефон, письменный прибор, графин с водой, стакан с остывшим чаем, пепельница с положенной на неё курительной трубкой и высокая металлическая лампа с узким тканевым абажуром, украшенная советским гербом.

– Присаживайтесь, товарищи, – кивнул Сталин на стоящие у стола кресла, – Мне доложили, что у вас есть важные сведения.

Они сели в кресла, и Юля неожиданно сказала:

– Данные сведения предназначены только для товарища Сталина.

– А я кто по-вашему? – удивился Сталин с лёгкой, едва заметной улыбкой.

– Двойник, – с милой улыбкой сказала Юля, и Егору вдруг стало очень неуютно в этом мягком, удобном кресле.

– Почему вы так думаете, товарищ Клочкова? – Сталин уже не улыбался, а смотрел на неё пристально и неприязненно.

– Вероятность того, что мы подосланные убийцы очень велика, а подозревать товарища Власика в некомпетентности у меня нет никаких оснований.

– Что вы хотели мне сообщить? – недовольно спросил Сталин.

– Вам – ничего. Информация только для товарища Сталина.

Тонкая струйка пота скользнула между лопаток Егора к пояснице. Он сидел неподвижно, боясь пошевелиться.

– У меня нет времени на эти ваши игры. Или говорите мне всё, что хотели, или можете быть свободны.

– Хорошо, – согласилась Юля и окинула кабинет внимательным взглядом, – Я думаю, нас всё же слышат, и информация дойдёт куда следует. Я хотела бы рассказать товарищу Сталину о предательстве. Оно случится через много лет и будет иметь катастрофические последствия для Советского Союза. Дело Ленина-Сталина, за которое миллионы людей отдали свои жизни, развалят изнутри очень быстро, и советское государство перестанет существовать.

– Продолжайте, – голос Сталина был на удивление спокойным.

– Всё начнется с вырождения партии. Я не побоюсь этого слова. Очень много настоящих коммунистов погибнет на этой войне. Многие будут репрессированы и подвергнутся различным гонениям после её окончания. На руководящих должностях в партии окажутся недостойные люди, наделённые бесконтрольной властью. Товарищ Сталин, понимая это, предпримет попытку конституционного изменения роли партии и передачи реальной власти в стране Советам, но будет уже поздно. После смерти вождя начнется борьба за власть среди членов политбюро…

Резкий телефонный звонок прервал её монолог. Сталин снял трубку, пару секунд послушал и, ничего не говоря, положил обратно.

– Подождите, товарищи, – сказал Сталин, и поднявшись, вышел из кабинета.

– Ты чё творишь? – возмутился Егор.

– Со Сталиным нужно поговорить, а не с этим клоуном. Да и вообще, кто меня в Смоленске упрекал, что толку от нашей помощи никакого? Что надо к товарищу Сталину на приём попасть и всё рассказать?

– Да нас теперь точно грохнут! С чего ты взял, что это двойник? А если нет?

– На всё воля божья, – с каким-то несвойственным ей фатализмом ответила Юля.

Дверь в кабинет открылась, и вошел один из сотрудников охраны.

– Следуйте за мной, товарищи, – произнес он, глядя куда-то сквозь них.

Глава 2.

Они переглянулись и встали. Молча покинули кабинет. Приёмная была пуста. Они вышли из Сенатского корпуса и уселись в поджидавший их автомобиль. Сопровождавшие их люди предупредительно распахнули перед ними дверцу новенькой «ЗИС-101», но это, конечно, ещё ни о чем не говорило. Пожалуй, они пока что не арестованы. Какие-то мелкие нюансы в поведении сопровождавших их людей подсказывали Егору, что это скорее охрана, чем конвоиры. Но особой радости от этого он не испытывал. Неизвестность тяготила. Да и эта встреча, то ли со Сталиным, то ли нет, оставляла много пищи для тягостных раздумий. Если Юля ошибалась и вождь посчитал себя оскорбленным таким отношением, то им теперь точно не позавидуешь.

За окном смеркалось. Машина уверенно везла их куда-то на запад. Их ни разу не остановили по пути. Всю дорогу в салоне царило молчание, хотя разговаривать им никто не запрещал. Просто не хотелось ничего говорить. Нервное напряжение не позволяло отвлечься на пустяки, а обсуждать что-то важное при посторонних было глупо и небезопасно.

Доехали очень быстро, минут за пятнадцать максимум. Когда автомобиль остановился, Егор взглянул в окно, но в наступивших сумерках смог разглядеть лишь высокий трёхметровый забор. Остановка была недолгой. Машина медленно проехала сквозь широкие ворота и остановилась. Тут же с обеих сторон распахнулись пассажирские двери.

Они покинули гостеприимный комфортный салон и осмотрелись. Огромный участок был огорожен высоченным двойным забором. Круглая площадка с фонтаном посередине и выкрашенное в тёмно-зелёный цвет большое одноэтажное здание, производящее довольно мрачное впечатление. Чуть в стороне второе, гораздо меньшее по размерам.

Их провожатые растворились среди местной охраны, бдительно обступившей их автомобиль и навстречу им шагнул невысокий коренастый крепыш с петлицами старшего лейтенанта ГБ.