– Была одна задумка… Не успел довести ее до конца…
– Не успели? – удивился Эдвин. – Но вы же – хранитель времени. Думал, для вас-то не существует понятий спешки или запаздывания.
– Прежде всего, – пустился в объяснения Крон, – в обязанности хранителя входит надзор за нормальным естественным течением времени. С моей стороны показалось бы довольно безответственным по собственной прихоти произвольно ускорять или замедлять сей процесс. В некотором роде я подчинен времени в значительно большей степени, нежели все остальные. Похоже на ситуацию с честным полицейским, призванным на личном примере демонстрировать уважение к закону: если не охранитель порядка послужит образцом для подражания, то кто?
– Ваши слова да всем полицейским мира в уши, – с усмешкой пожелал Нолан.
– Сэр Крон, – обратилась к балансиру Алира, – вы, вероятно, захотите оставить часы себе…
– О, нет. Вовсе не обязательно. Пусть они побудут у вас.
– Большое спасибо, – поблагодарила девушка, принимая вещь назад. – С ними проще станет получить деньги в Банке Селвика.
– Не понимаю, при чем тут Банк, однако это и не мое дело, – пожал узкими плечами страж. – Вы, совершенно очевидно, пришли ко мне по поводу предотвращения глобальной катастрофы в будущем. Вам требуется моя сила. С удовольствием ею поделюсь… после выполнения задания.
– Мы уже привыкли, – заверил Нолан. – Подозреваю, ваше поручение вряд ли окажется хуже предыдущего, когда нам пришлось одолеть полчище злобных черных порождений эфира.
– Не знаю, хуже или лучше, но однозначно другого свойства. Дайте-ка мне шесть секунд.
Предельно точно обозначенный отрезок времени ушел у балансира на то, чтобы залезть под стол и извлечь оттуда пачку газет.
– Вот.
– Что «вот»? – не понял Нолан. – Нам нужно поработать разносчиками? Или сдать гору макулатуры?
– Нет! Речь идет о детективном расследовании.
– Так-так, – мигом заинтересовалась Алира. – Чувствую, начинается настоящая игра!
– Среди газетных статей, – пояснил Крон, – вы найдете несколько репортажей о серии нападений в районе Белых Кувшинок. Вам надлежит из разрозненных сообщений собрать целостную картину, обнаружить взаимосвязь между жертвами, определить мотивы преступления и, наконец, изобличить виновного. А установив истину, возвращайтесь ко мне и доложите о результатах.
– Отлично! – воодушевленно воскликнула девушка. – Эдвин, господин Нолан, хватайте газеты и за мной! У нас появилась работа!
Энтузиазм Алиры частично передался ее спутникам. Юноша и журналист поделили пополам бумажную кипу и спешно проследовали за девушкой, стремительно умчавшейся прочь из часовой мастерской. Новоиспеченная сыщица привела друзей к дверям гостиницы «Пристанище путника». Алира мотивировала выбор тем, что здесь у нее работает знакомый, готовый по давно достигнутой договоренности предоставить ей без вопросов номер в любой момент даже при отсутствии денег. А с финансами у Команды Чаши действительно имелись затруднения. Старые канторийские монархи были в Первограде не в ходу, а серебряные монеты так и остались на Зеленом острове у входа в древнюю лабораторию детей Земли. Приходилось пока пользоваться предусмотрительно разбросанными по всему городу Алириными заначками. Еще задолго до скандала в игорном притоне и последовавшего за ним отъезда, прекрасно осознавая возможность конфликта с родителями и, как следствие, перекрытия доступа к отцовским счетам, девушка решила подстраховаться и соорудила себе несколько тайников. В каждом из них хранилось совсем немного наличности. На жизнь, конечно, не хватит, но месяц-другой продержаться вполне реально. Сейчас же, в обстоятельствах, когда требовалось соблюдать тайну относительно возвращения леди Алиры в столицу, отложенные на черный день средства пришлись весьма кстати.
Расположившись в крохотном, скудно обставленном и тем не менее довольно уютном номере гостиницы, а также выпросив у знакомого сотрудника доску и мел, друзья приступили к изучению полученного от Крона материала. Наибольшую сложность представлял процесс систематизации и обобщения данных, подчас напрямую противоречащих друг другу. Скажем, одно и то же событие «Ежедневник Первограда» мог описать как бытовую ссору, а «Кладская трибуна» – как криминальные разборки. Порой возникала путаница по поводу места происшествия. Менее точная газета «Столичная хроника» писала о нападении на улице Кирпичной, тогда как традиционно более педантичная и скрупулезная «Ночная смена» говорила о происшествии на Ключниковой. Не способствовало упрощению задачи и отсутствие очевидной связи между совершенными деяниям, из-за чего большинство изданий излагали факты, не проанализировав их с учетом ранее освещенных эпизодов. Алира тщательно сопоставляла сведения, периодически что-то помечая на доске или, наоборот, стирая не подтвердившиеся предположения. Таким образом, уже к вечеру сложилась некая система, позволившая сделать определенные выводы.
– Итак, господа, – возвестила девушка, – я собрала вас здесь… То есть мы тут вместе собрались, дабы пролить свет на серию загадочных преступлений.
– Почему вы так странно изъясняетесь? – поинтересовался Эдвин, последние несколько часов с настороженным интересом наблюдавший за необычными переменами в поведении Алиры.
– Все в полном соответствии с законами жанра, – развела она руками. – Для начала вводное слово. На улицах Первограда действительно появился неизвестный, осуществляющий нападения на граждан столицы. Если бы не подсказка балансира Крона, глубокие познания господина Нолана в журналистской сфере, феноменальная память и незаурядные аналитические способности Эдвина в совокупности с основами индуктивного метода, коим я обучилась по книгам о сыщике Верне, то злоумышленник мог оставаться безнаказанным на протяжении еще очень-очень длительного времени просто потому, что его преступления никто не связал бы воедино. Пойдем по порядку. Все интересующие нас события произошли в районе Белых Кувшинок – это раз. Для приезжих (особенно из прошлого и будущего) поясняю: район Белых Кувшинок образовался между Западным и Северо-западным мостами на месте, где когда-то располагались Великие Кладские Топи. И хотя болото осушили еще в незапамятные времена, многие горожане по-прежнему называют район трясиной, вкладывая в данное понятие уже иной – в большей степени социальный – смысл. По уровню преступности Белые Кувшинки занимают непочетное первое место во всей столице и, наверно, во всей Империи. Запомните, пожалуйста, сие немаловажное обстоятельство. Далее нам удалось установить точный список жертв – это два. К ним относятся следующие персоны. – Алира стала перечислять, попутно указывая на доску с выведенными мелом именами. – Перкинс. Бывший профессиональный боксер. Неоднократно привлекался за домашнее насилие. Негодяй не в силах был удержаться от того, чтобы при случае не поколотить свою несчастную жену. Однако всякий раз он избегал наказания. Подобного рода дела не расследуют без наличия заявления потерпевшего, а бедная женщина так и не набралась мужества упрятать мужа за решетку. На Перкинса набросились по пути домой, когда он проходил по улице Звонарей. Результат – перелом запястий обеих рук. Теперь бывший боксер какое-то время чисто физически не сумеет причинить вреда супруге. Виликс. Смотрящий речного порта. Прекрасная должность для мошенничества, контрабанды, получения взяток и прочих темных делишек. Будучи в состоянии алкогольного опьянения, Виликс подвергся атаке неизвестного при выходе из паба «Джошуа» там же в порту. Кенг Лунь. Эмигрант из Лимона. По всей видимости, занимался нелегальным распространением дурман-травы. Очевидно, имел влиятельных покровителей, потому и не попал за решетку. Избит в переулке между Краснодеревщиков и Стеклодувов при неудачной попытке совершить очередную сделку по сбыту запрещенного товара. Тролл. Пренеприятнейший тип – даже на фоне других пострадавших. Предпочитал осуществлять разбойные нападения на прохожих под Северо-западным мостом. Однажды Троллу не повезло. Приставив, как обычно, нож к горлу ни в чем не повинной дамы, преступник неожиданно получил нехилый удар тростью, приведший к раздробленному колену. Сержант Харв. Единственный полицейский в нашем списке. Как же сюда занесло стража правопорядка? Вероятно, ответ кроется в личности сержанта: жадный, корыстолюбивый и насквозь продажный. Собирал дань с мелких предпринимателей – якобы для защиты их от бандитов, на которых сам же и работал. Орудовал в квартале Художников. Изначально в квартале действительно собирались только художники, причем преимущественно малоизвестные. Скульпторы, стекольщики, ювелиры и прочие присоединились к ним чуть позже. Все они демонстрировали созданные ими работы и обсуждали наиболее актуальные течения в искусстве. Потом в привычку вошло тут же заодно и выставлять произведения на продажу – так ведь удобнее для потенциального покупателя, коли не надо бегать за красивой и абсолютно бесполезной вещью по всему городу, а достаточно лишь наведаться в квартал Художников, где всяческие безделушки услужливо собраны в одном месте. В общем, получилась эдакая торговая площадка для не очень дорогих предметов искусства. Сержант Харв неплохо наживался за счет и без того небогатых мастеров, пока ему самому не нарисовали пару фингалов при очередном акте превышения должностных полномочий. Символично, не правда ли? И, наконец, Людвиг. Предводитель местной шайки, долго державшей в страхе всю округу. Ходят слухи, мол, эти ребята не гнушаются самых низких поступков и, помимо иных злодеяний, также промышляют похищением детей с явно негуманными целями. Застать врасплох Людвига оказалось трудно, ибо его повсюду сопровождала вооруженная охрана. Нашему таинственному драчуну пришлось заманить жертву в узкий проулок на Ключниковой, тем самым сумев нейтрализовать численное превосходство противника. Наутро полиция обнаружила Людвига и его людей полностью обезвреженными, связанными и готовыми предстать перед правосудием. И теперь возникает закономерный вопрос: что общего у всех пострадавших?
– Они, мягко говоря, нехорошие люди, – заключил Нолан.
– Нехорошие люди – это три, – приняв ответ журналиста за правильный, продолжила размышлять Алира. – Однако списать все на банальные криминальные разборки не получается, так как первая жертва, Перкинс, не связан с организованной преступностью – это четыре. Нападавший прекрасно ориентируется в районе Белых Кувшинок – это пять. Отменно владеет навыками рукопашного боя – это шесть. Каждую операцию тщательно планирует, а соответствующий подход требует высокой степени самодисциплины – это семь. Обладает каким-то гипертрофированным чувством социальной справедливости – это восемь. Из обрывков показаний немногочисленных очевидцев непросто составить однозначное заключение о внешности злоумышленника. Он определенно мужчина. Возраст неизвестен. Рост варьируется от среднего до высокого. Использует перчатки, темный плащ. На лицо надевает маску. Отличительная деталь – всегда носит черный цилиндр. Вероятно, таким образом он отвлекает внимание от остальных примет – большинство свидетелей ничего, кроме цилиндра, и не сумели запомнить. Словом, преступник постарался максимально скрыть собственную личность – это… м-м… девять. Мой вывод: мы имеем дело с человеком, давно проживающим в Белых Кувшинках и каждый день наблюдающим за творящимся в районе беспределом. Возможно, наш преступник – бывший военнослужащий.
– К сожалению, по столь скудным приметам мы его точно не найдем, – посетовал Нолан.
– Вы правы, – согласилась девушка. – Поэтому предлагаю за подробностями обратиться к человеку, который находился ближе всех к незнакомцу в черном цилиндре и при этом в настоящий момент не сидит в тюрьме и не лежит в больнице. Догадываетесь, на кого я намекаю?
– На ту даму, едва не ставшую очередной жертвой разбойника Тролла, – догадался Эдвин.
– Совершенно верно. Остальные свидетели видели нападавшего в лучшем случае мельком или издалека. И лишь дама – если верить газетам, ее зовут Агнесс – стояла вплотную к нему. Проживает она, согласно «Имперскому обозревателю», на улице Каменщиков… хм… знакомое место…
– Думаете, полиция не опросила госпожу Агнесс? – засомневался Нолан.
– Наверняка опросила. Но они могли что-нибудь упустить.
– А ты в себе прямо-таки уверена? – подал голос Ульрих.
– Эх, хорошо же было, пока ты молчал, – обиделась девушка на книга. – Продолжал бы и дальше в том же духе. И, между прочим, тебя мы на встречу со свидетельницей точно не возьмем.
– С чего вдруг?
– Сугубо из соображений безопасности. Всюду таскающие с собой толстый древний фолиант люди неизбежно привлекут внимание сотрудников органов правопорядка.
– Я не толстый, – пробурчал Ульрих. – У меня переплет… широкий…
– Короче говоря, останешься в гостинице.
– И чем же мне себя занять до вашего возвращения?
– Книжку почитай.
Дама по имени Агнесс, курносая молодая экономка лет двадцати – двадцати пяти, ничего особо нового толком не сумела поведать троице, назвавшейся в целях конспирации частными детективами. Все те же безликие детали: цилиндр, плащ, перчатки. Единственное, маску она описала чуть подробнее, нежели представлено в газетах – черная, как и остальная одежда, и закрывающая в отличие от масок, используемых на балах да карнавалах, не только глаза, но и рот. И как в подобной штуке человеку нормально дышать? Собственно, больше сведений из мисс Агнесс выудить не удалось.
Когда друзья вышли из дома свидетельницы, любезно угостившей их сладким чаем, Алирины часы показывали позднее время – 23:05. Несмотря на не самую хорошую погоду, сыщики-любители, решив не тратить денег на кэб (ох уж эта пресловутая и сугубо вынужденная экономия!), отправились в гостиницу пешком. Примерно через десять минут пути Нолану послышался женский крик. Журналист определил направление, и Команда Чаши, позабыв о накопившейся за день усталости, ринулась на помощь сквозь темные лабиринты ветхих домов, в значительной степени формировавших унылый облик данной части города. По дороге Эдвин задался всплывшим из глубин подсознания вопросом: с каких пор они с товарищами взяли на себя ответственность добровольно впутываться в каждую (без исключения) из переделок, случайными очевидцами которых друзьям доводилось становиться на протяжении длительного путешествия? По всему выходило, будто сия обязанность закономерно вытекала из статуса спасителя мира. Должно быть, на подобную работу принимают исключительно альтруистов, чокнутых на всю голову, ведь если подумать… Но развить мысль юноше времени не хватило, так как ноги уже принесли его к месту происшествия – темному дворику, еле затронутому одиноким тусклым лучом света от стоящего на ближайшей улице электрического фонаря. Однако и при крайне скупой иллюминации получилось разглядеть главное. У дальней стены сидела и плакала не по сезону легко одетая девушка, с ужасом наблюдая, как мужчина в черном цилиндре методично отвешивает тумаков какому-то пареньку со смешными бакенбардами.
– Полиция Первограда! – прокричала Алира первое пришедшее на ум. Ее заявление явно смутило нападавшего. Он сразу перестал мутузить свою жертву, пару секунд удивленно (насколько вообще можно судить по скрытому за маской лицу) таращился на прибывшую не пойми откуда троицу, затем выхватил из внутреннего кармана плаща маленький стеклянный флакончик и с силой разбил вытащенный предмет о землю, высвободив мгновенно затуманившие взор густые клубы серого дыма.
– Вы видите его? Видите? – вопрошала Алира, стараясь руками разогнать нависшую мглу.
– Хаос! – воскликнул Нолан. – Ничего я не вижу!
– Что… кх-кх… это было? – откашлявшись, выдавил Эдвин. – Магия?
– Нет, – откашлявшись, ответил журналист, – обыкновенная дымовая шашка. Походу самодельная. Подождите, сейчас должно рассеяться…
Серея пелена потихоньку спала. Нолан подошел к неподвижно лежавшему парню с бакенбардами и проверил у того пульс.
– В нокауте, но жить будет, – констатировал журналист и переключил внимание на несчастную, до смерти перепуганную девушку: – Госпожа… то есть мисс, вы в порядке? Что произошло?
– Я не… – растерялась она. – Все так внезапно… вот этот, с бакенбардами, подошел ко мне на улице, потом завел меня сюда.
– Вы его знали? – поинтересовался Эдвин.
– Впервые вижу.
– Тогда зачем вы пошли с незнакомым мужчиной в темный двор? – недоумевал юноша.
– Кхм, Эдвин, – обратилась к нему Алира. – Мне кажется, таким образом она зарабатывает на жизнь…
– Не понимаю…
– Улица, примыкающая к дворику, называется Аллея Любви, – намекнула Алира.
– Весьма поэтично, – оценил юноша.
– Здесь работает много девушек вроде нее…
– И?..
– Они оказывают… определенного рода услуги…
– Продолжайте…
– Я… хм… стесняюсь…
– Хотите сказать?..
– Ага.
– А! О… Ну, тогда… м-м… теперь мне ясно… наверно…
– Раз вы во всем разобрались, господин Эдвин, – поспешил сменить тему Нолан, – не возражаете, если я продолжу беседу с мисс… как вас зовут?
– Мэрилин.
– Хорошо, Мэрилин. Парень с бачками завел вас во двор… А дальше?
– Дальше этот придурок достал нож – вон, рядом валяется – и стал им угрожать… А подруги меня предупреждали. Говорили, завелся тут один сумасшедший, на девушек набрасывается с оружием. Советовали быть начеку. А я, дура…
Мэрилин расплакалась пуще прежнего. Нолан приобнял девушку, пытаясь ее утешить.
– Успокойтесь, все хорошо, – приговаривал журналист. – Вашему обидчику здорово досталось. А не знаете случайно от кого?
– Появился мужчина в цилиндре. Сначала тростью под дых гаду врезал, затем ногой добавил, а затем еще разок.
– Какие-нибудь особые приметы заметили? – спросила Алира.
– У кого?
– У мужчины в цилиндре.
– Э-э… цилиндр запомнила.
– А еще?
– Все очень быстро случилось, – виновато промолвила Мэрилин.
– Спасибо, – поблагодарил Нолан, – вы нам очень помогли.
– Я бы не сказала… – попыталась возразить Алира.
– Вы нам очень помогли, – с усилием повторил журналист, обладающий гораздо лучше развитыми навыками социальной коммуникации.
– Всем стоять! – раздался возглас, не подразумевающий ослушания. – Полиция Первограда!
– О! Ваши коллеги, – заметила Мэрилин.
– Боюсь, я несколько преувеличила насчет наших полномочий, когда представлялась, – с грустью разъяснила Алира, прикрывая ладонью глаза, на миг ослепленные ярким светом от полицейского фонаря.
– Так-так-так… – прозвучал знакомый голос. – Сдается, зрение бессовестно обманывает меня! Леди Алира собственной персоной на месте преступления! Опять!
– Только не это! – взмолилась Алира.
– В чем дело? – почувствовав неладное, спросил Нолан. – Вы знакомы?
– Еще как! – подтвердил протиснувшийся между двумя здоровенными констеблями усатый мужичок в коричневом зимнем пальто и клетчатой кепке. – Инспектор Джем к вашим услугам. А я слышал, Леди Алира, будто вы пропали без вести или вовсе умерли… не помню точно.
– Я жива, здорова и как раз собиралась уходить…
– Вынужден попросить вас задержаться, – строго проговорил инспектор. – У меня к вам много вопросов.
– Если они касаются моего исчезновения, то… это мое личное дело, и полиции оно не касается.
– А вы не изменились с нашей последней встречи. Все так же по-детски дерзите представителям закона.
– А вы все так же… – решила парировать Алира, но осеклась. Внимательно взглянув на Джема, на его одежду, испачканные грязью ботинки и совершенно неуместную в городских условиях охотничью кепку, девушка неожиданно для себя отметила некую едва уловимую перемену в облике инспектора. Раньше он казался ей мелким и противным, а сейчас… просто противным, но вызывающим одновременно с тем какое-никакое уважение. – А вы все так же… прекрасно выполняете свою работу.
– Что, простите?! – изумился Джем.
– Вы прибыли очень вовремя, – тщательно подбирая слова, пояснила Алира. – Здесь действительно произошло преступление. На мисс Мэрилин напал нехороший человек с ножом, а на нехорошего человека напал мужчина в маске и черном цилиндре. Мы с друзьями прогуливались неподалеку и, услышав крики, прибежали сюда. Мужчина в цилиндре бросил предмет по типу дымовой шашки, после чего, окутанный туманом, скрылся в неизвестном направлении. Вот все. Я и мои спутники тут абсолютно ни при чем. Спросите мисс Мэрилин, она подтвердит.
– Допустим… – неохотно согласился инспектор. – Тем не менее я попрошу вас и ваших друзей утром зайти в участок, чтобы дать показания. И еще один момент. Прежде чем решить, стоит ли снова звонить вашим родителям, позвольте поинтересоваться: кто эти два джентльмена, сопровождающие вас?
– Сэр Эдвин из Кантории и сэр Нолан из… тоже из Кантории. Уверяю, инспектор, рядом с ними я в полной безопасности, и понапрасну среди ночи тревожить моих дорогих родителей не имеет смысла.
– Вы сейчас направляетесь домой? – уточнил Джем.
– И да, и нет. В настоящий момент я проживаю не в родовом особняке, а в гостинице «Пристанище путника», поэтому, если понадоблюсь, вы сможете найти меня там.
– Ладно, – вздохнув, сказал инспектор, – вы пока свободны. Но утром жду вас у себя.
– Доброй ночи, – вежливо попрощалась Алира, внутренне ликуя по поводу того, сколь быстро удалось отвязаться от въедливого полицейского.
– И вам доброй ночи, леди Алира, – пожелал Джем вслед удаляющейся девушке.
