Негатив. Том 2
Павел Николаевич Корнев
Резонанс #3
Восемнадцать лет – превосходный возраст для саморазвития. При грамотном подходе можно добиться много, главное отыскать правильную мотивацию, а отыскав – не дать ей себя прикончить. Пусть ты уже худо-бедно оперируешь сверхэнергией, постигаешь основы права и криминалистики, неплохо дерёшься и уверено обращаешься с табельным оружием, но всё же пока бесконечно далёк и от истинного могущества, и от настоящего профессионализма. И если в институте можно уповать на пересдачу, то на тёмных ночных улочках первый провал станет и последним.
То, что не убивает оператора сразу, не убивает его вовсе? Ну да, ну да…
Павел Корнев
Негатив. Том 2
Часть первая: Провокация
Глава 1
Дожидаться первого февраля я не стал и, последовав совету Георгия Ивановича, позвонил на курсы контрольно-ревизионного дивизиона заранее. В итоге пришлось распрощаться с идеей поваляться с книжкой на койке и ехать в учебный центр ОНКОР, располагавшийся на северо-восточной окраине Новинска. Со стороны города его территория примыкала к промзоне, с противоположной тянулся обнесённый колючей проволокой полигон. Там порыкивали танковые двигатели, трещали пулемётные очереди и время от времени громыхали взрывы.
На плацу отрабатывали строевой шаг пехотинцы, а на стенде сразу за пропускным пунктом обнаружилась карта с отметками основных учебных корпусов. Курсы контрольно-ревизионного дивизиона проходили в неприметном двухэтажном здании на каких-то совсем уж глухих задворках, пришлось изрядно поплутать, прежде чем вывернул к его крыльцу.
Дежуривший на проходной сержант сверился со списком посетителей, после велел подниматься в двенадцатый кабинет. На двери того красовалась табличка «Ноготок Д.Г., заведующий».
Подтянутый господин в штатском, представившийся Денисом Гавриловичем, в пять минут оформил все необходимые документы и выдал стопку потрёпанных брошюр.
– Ничего секретного тут нет, но всё же исключи доступ к учебным материалам посторонних, – предупредил он, постучав пальцев по отметке «ДСП» на обложке верхней из книжиц. – Подготовку по рукопашному и ножевому бою будешь проходить на базе комендатуры, стрелковую – у нас. Самостоятельным изучением пособий не пренебрегай, график обучения плотный, на одни только занятия уповать не стоит.
– Понял, – кивнул я. – А насчёт подготовки в комендатуре к кому обратиться?
– Спроси куратора, он подскажет, – заявил Денис Гаврилович, очевидно имея в виду капитана Городца. – Сюда подходи второго числа к половине третьего, и чтоб без опозданий!
На этом наше общение подошло к концу, и я получил возможность воплотить в жизнь своё намерение поваляться с книжкой на кровати. Только не следил за детективной интригой или ходом пиратских сражений, а пытался вникнуть в области знания, предельно далёкие от меня до сегодняшнего дня.
Принципы организации наружного наблюдения, способы выявления слежки и варианты ухода от неё, ведение допросов и основы вербовки, организация законспирированных ячеек, тайников и явочных квартир, использование шифровальных блокнотов и прочих средств тайной связи, порядок ведения обысков – официальных и негласных, мотивация сексотов и прочая, прочая, прочая. Вишенкой на торте стал разговорник айлийского, оксонского, срединского, нихонского и диалекта северных провинций Джунго. Содержавшийся в них словарный запас не мог похвастаться разнообразием, но способностью к языкам я сроду не отличался и вовсе не был уверен, что сумею понять хоть что-нибудь из ответов на свои вопросы о полученном задании, местных пособниках и расположении военной части.
Ещё и прятать от Василя всё это добро приходилось, иначе моё увлечение столь странной литературой повлекло бы за собой совершенно ненужные расспросы и подозрения.
В среду впервые отправился на занятие в институт. Накупил тетрадей и заранее заточил сразу три карандаша, а уже перед выходом сообразил, что их попросту не в чем нести. Пришлось брать вещевой мешок, что вид мне придало откровенно нелепый.
Но деваться было некуда – подвёл карманные часы по сигналам точного времени и выдвинулся к психиатрической клинике, где условился встретиться со Львом. А там оказался изрядно фраппирован тем обстоятельством, что мой бывший одноклассник отправился на занятия не своим ходом и даже не на извозчике, а на персональном автомобиле. И не какой-нибудь малолитражке, вовсе нет! Рядом со мной притормозил длинный седан! Место водителя было отделено от пассажирских сидений шторкой, а самих сидений оказалось два: одно напротив другого.
Лев с упёртой в пол тросточкой восседал на заднем, глаза его закрывали круглые непроницаемо-чёрные очки слепца. Я так удивился, что даже не сразу заметил расположившуюся напротив моего товарища барышню – строгую, спортивную и вполне симпатичную, но не более того. На вид ей было года двадцать два.
– Падай, Петя! – Лев хлопком по сиденью пригласил присоединиться меня к нему и представил спутницу: – Это Милена.
Я уселся рядом с товарищем, захлопнул дверцу и уточнил:
– А Милена у нас…
– Ну… – Лев выпятил губы. – Сиделка-секретарь, наверное. Опекун. Нянька. Чёрт, я думал, ты первым делом об очках спросишь!
Я только фыркнул.
– Да мне бы с мыслями собраться! И да – очки тебе зачем?
Автомобиль тронулся с места, покатил очень плавно и мягко, тогда Лев слегка расслабился, откинулся на спинку и сказал:
– Для начала решили свести к минимуму все отвлекающие факторы. Если стану ориентироваться исключительно на сверхъестественное чутьё, будет меньше шансов, что упущу его из-под контроля.
– Ну ты вообще! – только и протянул я. – Какие предметы хоть выбрал?
Мы сверили наши сегодняшние расписания и обнаружили, что совпадает только первая пара общей теории сверхэнергии. Да, собственно, никаких других занятий Лев на этой неделе посещать больше и не собирался.
– Посмотрим, как пойдёт, – вздохнул он и нервно стиснул тросточку.
Оставалось лишь посочувствовать товарищу. И сам потерялся, когда первый раз в институт зашёл, а у меня лишь урезанный эрзац ясновиденья, не полноценный дар. Как бы у Льва мозги не закипели от перенапряжения. Сверхэнергетических помех там – мама не горюй!
Ещё было интересно, как далеко распространяется влияние покровителей моего бывшего одноклассника. Всерьёз ожидал, что автомобиль проедет на территорию студгородка через служебные ворота, но нет – водитель обогнул сквер с фонтаном у центрального входа и подрулил к мраморному крыльцу, помпезному и украшенному барельефами и статуями.
Спешившие на занятия студенты принялись замедлять шаг, а уж когда первой выбравшаяся наружу Милена придержала дверцу для Льва, стали оборачиваться даже те, кто проигнорировал появление автомобиля. Я покинул салон, поглядел по сторонам и проклял всё на свете за опрометчивое решение надеть плащ и прихватить вещмешок. Деревенщина – деревенщиной, право слово!
Лев растерянности никак не выказал, позволил Милене взять себя под руку и двинулся к ступеням, постукивая тросточкой по брусчатке. Я двинулся следом, чувствуя себя откровенно не в своей тарелке.
– Увидимся на паре, – шепнул товарищу и, предъявив на входе карточку вольного слушателя, свернул в служебный коридор.
Рядом невесть откуда возник средних лет господин в неброском костюме-тройке и с красной повязкой на рукаве.
– Молодой человек, постойте!
Я развернулся, раскрыл удостоверение ОНКОР и сказал:
– Сегодня с трёх до семи у вас дежурю. Можно вещи закинуть, чтоб с собой не таскать? Там ничего ценного нет.
Вахтёр наморщил лоб.
– Линь… Линь… Линь… – забормотал он, потом прищёлкнул пальцами. – Да, точно! Тебя на служебный вход поставили, туда иди.
– Туда – это куда?
– Прямо по коридору. Никуда не сворачивай и не промахнёшься.
Я поблагодарил вахтёра, направился в указанном направлении и действительно – не промахнулся, хоть под конец и начал подозревать, что забрёл куда-то не туда, очень уж протяжённым оказался коридор.
Привёл он меня в вестибюль с лифтами, и тут было далеко не столь многолюдно, как на центральном входе, да и публика показалась старше основной массы студентов; надо понимать, через эту проходную в институт попадали исключительно преподаватели, аспиранты и лаборанты. Дежурило там два сонных вахтёра, и зачастую они даже не просили предъявлять удостоверения – с кем-то раскланивались, с кем-то здоровались. Оба были операторами.
Тут же на лавочке обнаружился Михей, он подошёл поздороваться, заодно представил меня, и вахтёры не прогнали взашей, только предупредили, что работать буду с их сменщиками, а после старший в паре проводил до караульного помещения и отпер дверь.
– Поживей давай, самый час пик начинается! – сказал он, запуская меня внутрь.
Убрать плащ и кепку на вешалку, вытянуть из мешка тетради и карандаши, а после сунуть его под диван много времени не заняло. Дальше я заскочил в уборную и погляделся в зеркало, привёл в порядок причёску, шумно вздохнул, пытаясь унять совершенно иррациональную дрожь.
Ну вот чего волнуюсь, а? Имею право тут находиться, не в частном клубе – на улицу не выставят. И студенты от учащихся энергетического техникума ничем кроме витка инициации не отличаются. Тут, если разобраться, интеллектуалов не сильно больше, и я их почти всех уже знаю, пиетета никакого не испытываю, а некоторым так и вовсе с превеликим удовольствием нос бы сломал.
Ну так чего ж меня морозит всего?!
Кое-как подавил нервную дрожь, отправился на поиски нужной аудитории. Пока плутал по коридорам, не забывал поглядывать по сторонам, и в итоге решил, что отличаюсь от студентов разве что отсутствием значка с символикой института, номером разряда или витка и румба инициации. Впрочем, таковые были далеко не у всех, попадались молодые люди и без них, о барышнях и не говорю. Так что – я как все. Голова, две руки, две ноги, туловище. Костюм получше, чем у многих, туфли так и вовсе отличные. Разве что папки какой-нибудь остро не хватает; иду, как дурак, с тетрадями в руках.
Ещё подметил, что многие студенты клевали носами на подоконниках и скамейках, будто подъём к первой паре стал нешуточным испытанием для их не очень-то и спортивных организмов. А мне нормально – по общей побудке в шесть утра как огурчик встал.
Иногда в коридорах встречались что-то оживлённо обсуждавшие компании, через них не проталкивался, предпочитая обходить. Всё время ждал встречи с кем-нибудь из знакомых, но так никого и не встретил. Оно и немудрено: такая прорва народу учится!
Двери нужной аудитории стояли открытыми нараспашку, они вели на верхний ярус, а по проходу между рядами парт вниз уходила лестница; у дальней стены располагались кафедра лектора и доска. Занято оказалось не больше четверти мест, но гул в помещении стоял такой, будто то было забито под завязку. Впрочем, болтали далеко не все. Несколько человек затеяли игру в карты, а кто-то кемарил, подложив под голову руки.
Лично я предпочёл бы расположиться поближе к выходу, тем более что приметил там Мишу Поповича, но Лев – или же его спутница? – выбрал первый ряд, пришлось спускаться и садиться рядом.
– Когда с Палинским знакомиться пойдёшь? – спросил я товарища, понизив голос.
– После лекции. На завтра уже практические занятия назначены.
Этим наше общение и ограничилось, поскольку появился лектор, и все мигом заткнулись и встали за партами, игральные карты исчезли в мгновение ока, и даже засони подскочили как по сигналу будильника.
Преподаватель – представительный и солидный, с явственно наметившимся животиком и аккуратной бородкой, – поприветствовал всех и разрешил садиться, потом начал читать вступительную лекцию. Та особого впечатления не произвела, но вот после короткой перемены речь зашла о действительно интересных вещах. Интересных и сложных. Конспектировал я, не переставая, не затачивал карандаши, просто менял их по мере стирания грифеля на новые. В отличие от меня, Лев лишь слушал, записи за него делала Милена.
Позавидовал даже ему под конец. Сроду писать столько не приходилось, да и чем дальше, тем сильнее в голове нарастало давление. Всё из-за того, что по своему обыкновению набрал потенциал во время резонанса. Решил, будто в достаточной степени освоил технику заземления, и поначалу, пока бегал по институту, действительно никаких неприятных ощущений не испытывал, но вот на лекции буквально физически ощущать стал, как сверхэнергия в противофазе стремится просочиться наружу, притягиваемая потенциалами других операторов. Ни на миг самоконтроль ослабить не мог.
Когда прозвенел звонок и сошедшего с кафедры лектора окружили три барышни и пара молодых людей, я с облегчением перевёл дух, а потом шепнул сидевшему прямо-прямо, будто шпагу проглотил, приятелю:
– Ты часом не уснул?
Тот улыбнулся уголком рта.
– У меня сейчас голова лопнет, – сознался Лев, поднялся и покачнулся, едва устоял на ногах, всерьёз опёрся на тросточку, предназначенную совсем для другого.
Следующая пара должна была начаться только через пятнадцать минут, и я предложил:
– Давай провожу.
– Да вот ещё!
– Всё равно заняться нечем.
Милена взяла Льва под руку и направила его к лестнице, но у меня возникло впечатление, что в этом не было ровным счётом никакой нужды. Понятия не имею как, только мой товарищ чем дальше, тем лучше ориентировался в пространстве, несмотря даже на непрозрачные стёкла очков. Но вот в заполонённом студентами коридоре он всё же потерялся, там целиком и полностью положился на Милену. Мы подошли к лифту, и какой-то торопыга с удивительной непосредственностью вознамерился влезть перед нами без очереди, ещё и походя оттёр Льва плечом.
Среагировал я совершенно машинально. Вклинился между товарищем и навалившимся на него нахалом, поставил свой полуботинок вплотную с лакированной туфлей студента и легонько двинул оппонента плечом. За счёт выигрышного положения в чрезмерных усилиях не возникло нужды, и отнюдь не самого хлипкого сложения парень с неприятно-бугристым лицом не удержал равновесия и оказался прижат к стене.
– Прошу прощения, – улыбнулся я и на миг задержался, дав возможность пройти в кабину Льву, а после шагнул следом сам.
Лифтёр закрыл дверцы перед носом обескураженного крепыша, и тогда Милена негромко сказала мне:
– В этом не было нужды.
Я лишь пожал плечами, не став доказывать собственную правоту. Было бы перед кем распинаться! Опять же – не время и не место.
На кафедре феномена резонанса я надолго не задержался, лишь показался на глаза профессору Палинскому и сразу откланялся, поспешив на следующее занятие. Второй парой стояли основы криминалистики. Читали её в аудитории существенно меньших размеров, а среди студентов совсем не оказалось представительниц слабого пола. Худой будто щепка преподаватель беспрестанно курил папиросы и покашливал, его усы от табачного дыма сделались рыжевато-сизыми, а сам он совершенно точно не был оператором. Но слушали его внимательно, никто не отвлекался на разговоры с соседями и не скучал. Такое впечатление, кроме меня первокурсников тут и не было вовсе.
За окном потемнело, принялись стучать по отливам капли дождя, и с непривычки начало клонить в сон, чуть челюсть не вывернул, пытаясь справиться с зевотой. Впору было порадоваться, что на заднюю парту сел. Наверное, задремал бы даже, но приходилось прилагать постоянные усилия, дабы удержать под контролем внутренний потенциал.
И ведь не слить его тут никак! Придётся алхимической печью пережигать, иначе точно голова лопнет…
Вторую длинную перемену решил потратить на поиски столовой. Найти – нашёл, но хоть в просторном помещении и работало сразу несколько раздач, очереди к ним выстроились изрядные, да и свободных столиков уже не осталось. Подозреваю, спокойно перекусить тут реально было только во время лекций, а у меня в сегодняшнем расписании окон не было. Тогда в целях рекогносцировки прошёл по этажам и наткнулся на буфет, где было далеко не столь многолюдно, но талоны там не принимали, а цены откровенно кусались. Поймал ртом струйку фонтанчика с питьевой водой да и двинулся обратно к лестнице.
По пути обратил внимание на компанию крепких молодых людей с одинаковыми стрижками, отчасти напоминавшими мой собственный «бокс». Говорили они на рубленном тяжеловесном языке – в гимназии изучал оксонский, узнал его сразу.
