– Даже не знаю, звонков эти дни не поступало ни от кого, кроме родителей. Никто не беспокоит, – отвечаю ему спокойным тоном.
– Аврора, ты не попутала? – сквозь зубы шипит он. – Что за блядские движения ты там творишь?
– О чём ты, Филипп? Что блядского в сломанном телефоне? – продолжаю изводить его.
Голос предательски дрожит, но я стараюсь унять волнение. Мне интересно, к чему приведёт этот разговор. Как он будет реагировать на всё. Что он скажет. Мне страшно, но я готова рискнуть
– Ты хули прикидываешься идиоткой? С кем ты там развлекаешься? Что за пацаны с тобой?
– Ах ты об этом, – театрально удивляюсь я. – Лев уже вернулся в Ярославль, да?
– А ты, очевидно, сюда не собираешься возвращаться. Иначе не пойму, откуда столько борзости в тебе.
– В чём заключается борзость, Филипп?
– В твоём сарказме, Аврора, – в тон отвечает мне. – Ты страх потеряла, не пойму? Что за мужики с тобой за одним столом сидели, я спрашиваю?!
– Молодые парни, не мужчины, – исправляю его. – И помимо меня, со мной за столом сидели Сара и Яна.
Я стараюсь быть спокойной, но стук сердца отбивается в голове.
– Сара и Яна свободные девушки и могут хоть на их головах сидеть. А ты – моя невеста. Моё лицо! Так какого хера ты меня позоришь, блять?
Какой же он гад! Ему, значит, можно изменять и позорить моё имя, но, когда с ним поступают также, он вдруг вспоминает о каких-то обязательствах и чести. С трудом держу себя в руках, чтобы не высказать всё, что думаю.
– Я в первую очередь не сделала ничего, что позорило бы моё лицо, – говорю, сглотнув ком в горле, вспоминая первую ночь на острове и Симона. – Я сидела с сестрой и подругой, к нам присоединились ребята. Один из них – старый знакомый Яны, другой – влюбился в Сару и хочет с ней поближе познакомиться. В чём проблема?
– А третий тебе цветы подарил! Чего не договариваешь?
– Цветы подарили Саре. – не сдаюсь я.
– А ты прям бедная овечка, сидела, глаза в пол опустила и ни на кого не смотрела! Я должен поверить в это, Аврора?! Ты за кого меня принимаешь?!
– Нет, Филипп. Глаза в пол не опускала и опускать не намерена. Наблюдаю за всем вокруг и с людьми общаюсь. И не понимаю, что ты сейчас хочешь от меня?
– Хочу напомнить, что отпуск закончится, а ты вернёшься домой! И твой длинный язык я пущу через задний проход. Маленькая потаскуха! Если узнаю, что ты там ещё хоть с кем-то общаешься, уничтожу, поняла меня?
– Филипп, только один вопрос. Откуда ты хоть что-то узнаешь? – усмехаюсь в ответ, желая вывести его из себя.
Я не понимаю, откуда нахожу в себе столько смелости. Но хочу, чтобы его трясло также, как трясёт меня от его неоправданно скверных слов. Он называет меня потаскухой только потому, что я сижу за одним столом с другими парнями, но при этом Рая для него другая, особенная, хотя она спит с другим мужиком на постоянной основе. Да как в нём уживаются эти противоречивые мысли?!
В трубке раздаются крики. Мои слова попадают в цель, и он впадает в ярость. Начинает поливать меня грязью. Я пропускаю всё мимо ушей. Понимаю, что моё спокойствие бесит его сильнее. Динамики сотрясаются от его голоса. Девочки слышат всё, что он кричит, и с ужасом смотрят на меня. Сара вскипает очень быстро, вскакивает с места и, подойдя ко мне, выхватывает телефон из рук.
– Слушай сюда! Если ещё раз ты повысишь голос на Аврору и скажешь всё то, что говорил сейчас, будешь иметь дело с отцом! – взрывается она. – Ты как смеешь называть её такими страшными словами? Что она сделала? Ты в своём уме?
Голос Филиппа уже не слышно из динамиков. Он сбавляет тон, потому что не любит пачкать свою репутацию в глазах окружающих. И сейчас сделает всё возможное, чтобы сгладить углы с Сарой.
– Да мне плевать, кто что говорит! Она будет сидеть рядом со мной за столом, даже если за этим столом будут сидеть парни! Если у тебя есть претензии, и ты считаешь это блядством, наша семья вернёт кольцо, и дело с концом!
Я стою и смотрю на сестру шокировано. Она никогда не говорила с ним в таком тоне. Как бы ненавидела, она всегда соблюдала субординацию и общалась с ним вежливо. Сейчас же каждое её слово пропитано отвращением. И она его не скрывает.
Пока Филипп ей что-то говорит, она молча его выслушивает. Но я вижу, что ей не нравится всё то, что она слышит.
– Для меня не секрет, что вы спите, – начинает она, сживая пальцы в кулак. – Но если ты намерен говорить с моей сестрой в таком тоне, то лучше пусть наша фамилия будет опозорена, нежели Аврора выйдет замуж за такого низкосортного парня, вроде тебя. Мне жаль, Филипп, но ты не сын своих родителей! Не понимаю, когда ты успел стать таким гадким человеком!
Он что-то ей говорит, но она больше не готова его слушать.
– Разговор окончен, Филипп. Если тебя что-то не устраивает, я прямо сейчас позвоню отцу и поговорю обо всём. Остуди свой пыл, подумай пару минут и потом напиши мне о своём решении! – и не дав ему ничего ответить, она сбрасывает вызов.
Выкидывает телефон в сторону и переводит на меня свой взгляд, полный непонимания, строгости и злости.
– Почему ты позволяешь такое отношение к себе?! Отец нас растил и воспитывал в любви! Никогда не повышал голос! А какой-то сопляк называет тебя последними словами только потому, что ты сидела за одним столом с парнями! – её возмущению нет предела, она на грани. – Где твоя голова, Аврора? Где достоинство и самоуважение? Папа если узнает, что он с тобой так разговаривает, голову ему свернёт.
– А Филипп расскажет всем, что мы с ним спали. И соврёт, что у меня были другие партнёры до него. Я не хочу порочить фамилию нашей семьи, Сара.
– Настолько сильно не хочешь порочить, что теперь спишь с Симоном, – нервно вскидывает руками. – Браво, сестра! Мало у тебя было проблем, взвалила на свою голову ещё больше!
Я не привыкла к такому тону сестры. Она редко бывает рассерженна на меня, чаще относится с заботой и пониманием. Но сейчас она на пределе. А мои глаза наполняются слезами от понимания, что она права во всём. И от этого я себя чувствую ещё гаже. Чувство вины и стыда разъедает внутренности.
– Мы ведь её поддержали. Согласились, что ей сейчас полезно общение с другим парнем, – вступается за меня Яна.
– Яна! – повышает голос Сара. – Общение! О-бще-ни-е! А не секс!
Я не хочу спорить, говорить, что-то обсуждать. Молча разворачиваюсь и направляюсь к выходу. Мне необходимо побыть одной. Подумать обо всём
Я не хочу упасть в глазах сестры, не хочу стать для неё разочарованием. Понимаю, что связь с Симоном – это неправильно, что это не в моей природе. Но почему же меня так чертовски тянет к нему? Его взгляд и голос успокаивают моё бушующее сердце. И я не понимаю, где найти силы в себе, чтобы оборвать с ним связь. Мне необходим свежий воздух, чтобы перевести дыхание и всё обдумать.
Я открываю входную дверь и сталкиваюсь на пороге с Симоном и Бруно.
Встретившись со мной взглядом, Симон улыбается краем губ, но быстро улавливает моё дурное настроение.
– Доброе утро, ангел, – приветствует меня и вглядывается в мои глаза.
Ангел – как же это красиво и успокаивающе звучит.
– Привет, – отвечаю ему сдержанно, а следом здороваюсь с Бруно.
– Девочки, вы собраны? – интересуется Симон. – Поедем сейчас на водопады.
– Мы думали уже вернуться в отель, – отвечает за нас Сара.
– У вас какие-то планы? – Бруно не сводит с неё глаз и улыбается.
– Нет, просто не хотим злоупотреблять вашей добротой, – смягчается она.
– Наоборот, вы окажите нам честь, если согласитесь провести ещё один день в нашем обществе.
Бруно очень галантен с сестрой, и я вижу, как её это подкупает.
– Мы не против, – отвечает Яна за Сару, поняв, что сестра хочет поехать, но внутренние барьеры не позволяют ей согласиться.
– Вы езжайте, а я поеду в отель. Мне нужно побыть одной, – добавляю следом, спрятав глаза от всех.
И не дожидаясь ничьих слов, прохожу между парней и выхожу на улицу. Мне тяжело дышать, хочется в голос разрыдаться. Дыра внутри меня после разговора с Филиппом и Сарой становится только шире. И я понятия не имею, как её залатать…
Глава 11
Я ухожу за скалы и приземляюсь на одном из камней у воды. Обнимаю себя, закрываю глаза и вслушиваюсь в звуки прибоя. Они успокаивают и затупляют тревогу на сердце.
– Аврора, почему ты такая тупая? – крепче сжимаю плечи. – Почему живёшь, как дура?
Искренне не понимаю, почему после разговора с Сарой, я продолжаю хотеть общения с Симоном. Даже страх перед Филиппом блекнет на фоне этого желания. Чувствую себя отчаянным наркоманом, которого подсадили на новый наркотик.
– Идиотка, – шиплю нервно, отпускаю себя и начинаю бить ладонями по лбу, в надежде выбить из головы всю дурь.
Не понимаю, как у наших родителей выросли такие абсолютно разные дочери: одна – умная и рассудительная Сара, а другая – безрассудное, глупое создание по имени Аврора. Мне стыдно за саму себя.
– Эй, – раздаётся голос Симона сзади.
Я тут же успокаиваюсь. Беру себя в руки и стараюсь унять дрожь в теле. Чувствую, как он подходит ко мне и касается моих плеч.
– Ты в порядке? – спрашивает он обеспокоенно.
Я смотрю на него и улыбаюсь краем губ, делая вид, будто ничего не происходит.
– Да, всё хорошо.
– Я вижу, – хмурит брови. – Иди ко мне.
Он подаёт мне руку и помогает встать с камня. Я спрыгиваю к нему, и мы садимся на песок у берега.
– Почему ты не хочешь ехать на водопады?
– Я ведь сказала. Мне необходимо побыть наедине с собой, – отвечаю уклончиво.
Я наблюдаю за тем, как он переплетает свои пальцы с моими, играет ими. Это заставляет всё внутри меня сходить с ума. Разум опять покидает моё тело. Как объяснить самой себе, что происходящее – плохо? Хоть и на душе безумно хорошо…
– Вчера вечером ты хотела обратного, – он ухмыляется, бросив на меня многозначный взгляд. – Дело в сестре, которая нас застукала, или в звонке от Филиппа?
Его вопрос вводит меня в ступор. Я смотрю на него испуганно, не понимая, откуда он узнал про звонок.
– Телефон Сары был у меня, когда раздался звонок. Она так побледнела и испугалась, что я сразу понял, что за Филипп ей звонит, – объясняет мне, прочитав в моих глазах немой вопрос.
– Всё в совокупности, Симон. Мне досадно, что я разочаровываю сестру своими поступками, – отвожу взгляд к океану. – Она догадывается, что между нами был интим. Злится на меня ужасно. Да я и сама злюсь, – хватаюсь одной рукой за голову. – Ну что я творю, Боже?
– Наслаждаешься жизнью, молодостью, свободой, – улыбается Симон.
– Мне не нравится, как я это делаю…
– Дело в том, – он тянется и целует меня в шею, вдыхая в себя аромат моей кожи. – Что тебе это нравится. Твои мурашки по коже от моих прикосновений говорят о том, что ты получаешь удовольствие от этого. Твоя улыбка, заразительный смех и танцы вчера вечером доказывают, что именно такая жизнь тебе по вкусу.
– Но это всё неправильно, – отвечаю сбивчиво, будто сама себя стараюсь убедить в сказанном. – Аморально.
– Что аморального в том, что происходит? Если только ты не врёшь о том, что собираешься завершить отношения с женихом… – добавляет он подозрительно.
– Нет, не вру. Но вот эти все поцелуи, свидания, секс… Сара права, я веду себя, как дешёвая… – запинаюсь, не сумев закончить свою мысль.
– Вот любите вы всё усложнять, – Симон берёт меня двумя руками за лицо и разворачивает к себе. – Чего ты боишься в наших с тобой взаимоотношениях? Давай я развею твои страхи, и мы продолжим наслаждаться обществом друг друга.
«Самый мой большой страх, что ты станешь таким же, как Филипп…» – отвечаю ему мысленно, но вслух произношу другое:
– Боюсь, что этот курортный роман превратиться в большой сгусток проблем в реальной жизни. Боюсь, что ты начнёшь играть мной и шантажировать. Или чего хуже – расскажешь о нас кому-то, и это всё дойдёт…
– Хватит, – останавливает меня. – Ты говоришь такие глупости, Аврора. Мне нет надобности играть тобой. А шантаж я даже обсуждать не хочу. У меня всё в порядке с самооценкой. И утверждаться за счёт слабых – не моя история. Я открыт в своих намерениях. И у нас с тобой взаимный интерес и расчёт.
Он замолкает, смотрит в мои глаза и усмехается.
– Ты заглушаешь свою боль и залечиваешь раны свиданиями со мной. Но при этом боишься, что я стану твоей проблемой? – он улыбается шире. – Разве в данной ситуации я не решение твоих проблем?
– Это звучит крайне ужасно. Словно я пользуюсь тобой, как неодушевленным предметом.
– Это называется расчёт, – продолжает говорить спокойно.
– Тогда в чём твоя выгода? – всматриваюсь в его глаза и всё глубже в них утопаю. – Я явно не самый интересный собеседник в твоей жизни, да и в постели не айс.
– А кто сказал, что я люблю идеалы? – он берёт моё лицо в свои руки и разглядывает его. – Мой расчёт в твоей ангельской красоте. Мне нравится смотреть в эти большие бездонные глаза, – нежно касается пальцами уголков моих глаз. – Нравятся твои локоны. И твой аромат.
– Ты правда считаешь меня красивой? – не удерживаюсь от глупого вопроса.
– Тебя удивляет это?
– Вокруг есть намного красивей и интересней девушки.
– Но мне нравишься ты, – он тянется к моему уху. – И да, мне нравится твоя робость в постели. Это сильно возбуждает.
Его тихий бархатный голос пускает электрический разряд по коже. Я закрываю глаза от наслаждения, пытаюсь слегка отстраниться, чтобы остановить эту сладкую пытку, но Симон искусно останавливает меня.
– Я хочу, чтобы ты расслабилась и получала удовольствие от себя и от этой жизни. Ты не должна соответствовать чужим идеалам, – он целует меня в висок и отпускает.
– Но я не соответствую даже собственным идеалам, – отчаянно падаю на песок, раскинув руки. – Вы с Сарой, как ангел и дьявол в моей голове. Одна мне читает нотации о том, как плохо я себя веду, а другой убеждает в обратном.
Мои слова заставляют его рассмеяться.
– Как много в твоей голове мусора, – он тянется к моему лицу и нависает надо мной, вновь сокращая расстояние между нами. – Выкинь всё это. И ангела с дьяволом тоже прогони оттуда, – слегка касается губами моих губ. – Хотя, мне нравится перспектива находиться в твоих мыслях.
