Андрей Ларионов "На краю мира: источник молодости"

Лучи январского солнца заглядывали в окно к Клейтону, а он продолжал нежиться в постели в домике на острове Южной Джорджии. Нелли стучалась в дверь к брату и громко хохотала, играя со старшей Джорджией. Клейтону докучали сестры, и он пытался спрятать свою голову под подушку, чтобы не слышать, как кричат его сестры. Затем ему это надоело, и он принял решение расспросить отца о предстоящем путешествии. Клейтон вылез из постели и поспешил на кухню.

Джон Вуд выглядел серьезным и задумчивым, завтракал в столовой приготовленную Мальвой еду. Блондинка была занята своими делами на кухне.

– Папа, ты так много говорил о путешествии. Когда же мы отправимся в путь?

– А, ты уже проснулся. – Не ответил даже на вопрос сына Вуд старший.

– Да, меня разбудили сестры…

– Ружья заряжены, тюки приготовлены, к вечеру, если приплывут с Аргентины, мы отправимся в путь. – Если бы Джон Вуд произнес это бы серьезно, то Клейтон поверил бы сразу бы, но отец улыбался.

– И это правда?

Лицо Клейтона стало серьезным, он пытался разглядеть в глазах отца истину.

– Аминь! – Решительно произнес Джон уже без малейшей тени улыбки.

Истина у людей частенько сокрыта в глубине души, истина же жизни вообще является величайшей тайной для общества и отдельно взятого человека. Это могло стать очередным путешествием для отца, и первым морским странствием для сына Клейтона, что было более значительным событием для мальчика.

– Неужели? – От удивления даже приоткрыв рот, еще раз переспросил Вуд младший.

Вуд старший еще раз подтвердил верность слов.

Надежды и мечты сбываются. Именно потому, наверное, к вечеру чуть поодаль от берега прибыла шлюпка для отправки в Аргентину. Когда Мальва увидела парусник, то зарыдала навзрыд, прижимая к себе, то Джона Вуда, то сына Клейтона. Очень поразил этот день и Вуда младшего, потому что он впервые испытал те чувства прощания с Родиной и островами Южной Джорджии. Лучи солнца летели выше облаков, и монотонные тучи преграждали свет. Атеист бы даже поверил в Бога, когда увидел бы почти что апокалипсические картины над островом. Единственной освещенной была северная часть этой земли. В остальном же остров был погружен в краски синюшных облаков, что тянулись от запада до востока. Величественным апофеозом появления почти мистического света было солнце, что в какой-то миг озарило прощающихся на берегу Мальву, Джона Вуда, Клейтона, а также Джорджию и Нелли.

Мальва оставалась одна здесь. Однако Джон Вуд позаботился о том, чтобы с соседских ферм за ней присматривали богатые плантаторы, что выращивали в Южной Америке сахарный тростник. Престарелая пара Глории и Питера владели обширными землями в Джорджии и Южной Америке. Они поклялись Джону Вуду заботиться об его семье до его возвращения назад.

К вечеру вся поклажа была перетаскана на парусник, и Клейтон впервые покидал остров Южной Джорджии с замирающим сердцем. Он видел затухающее марево заката и свой родной дом, медленно отдаляющийся в пучине бесконечного Атлантического океана. Горькие горячие слезы текли по щекам молодого человека. Горло сжималось от эмоций и чувств. Джон Вуд же курил сигару и чуть печально смотрел на остров, где остались его жена и две дочери.

– Мы обязательно вернемся назад, но позже. Нужно посетить Оксфорд. Отца уже нет.

– Да? – Цепляясь за каждое слово Вуда старшего, переспрашивал Клейтон.

– Да, – Утвердительно отвечал Джон, чуть щурясь от соленого ветра, что приходил из чернеющих глубин океанской пустоты.

ЧАСТЬ 2. ПУТЕШЕСТВИЕ В АНГЛИЮ

День шестой

…Я стал вновь писать дневники, потому что плыву вновь на корабле. Меня зовут Джон Вуд. И скажу честно, я так рад опять плыть по волнам. На этот раз с сыном. У меня вырос прекрасный и сильный Клейтон. Я возвращаюсь в Оксфорд, чтобы увидеть свою мать. Отец скончался, так и не увидев меня. Я сильно сожалею об этом, потому что я хотел бы увидеть его вновь.

Вокруг лишь океанская мгла, ночной морской ветер, и я сидящий у лампадки с пером и чернилами в руках. Я пишу этот дневник, чтобы эти воспоминания прочитали мои потомки: Клейтон, Джорджия и Нелли. Для меня важно оставить им частицу своих мыслей в этих очерках дневника.

Клейтон заснул. Он плакал, когда мы покидали остров. Я видел в нем того же мальчишку, что и раньше, когда мы бегством спасались из Аргентины. Это осталось позади. Сейчас мы во мгле скользим вперед через мглистую ночь. Что там будет впереди? Этого я еще не знаю… Но я верю, что сердце будет биться в моей груди, а Клейтон превратится в моряка, полюбит море…

День седьмой

Меня разбудил рыбак по утру, сообщив, что мы приплыли. Это тот же город, в котором я потерял свое состояние. Клейтон был тогда младенцем, а Мальва была так молода и хороша собой. Время не останавливается. Меняет почти всех, тех, кто не нашел источник молодости. Нашедших источник молодости же ждет жизнь вдвое, а может быть втрое длиннее остальных.

Город отстроили. Тут много купцов, плантаторов и вообще что-то поменялось в облике этого города. Это заметно, когда приходишь в какое-то место после долгих лет отсутствия. Потому воспоминания прошлого перемешиваются с настоящим, и от этого душу заливает чувство ностальгии и радости.

День восьмой

В этом городе мы пересели на английское торговое судно «Альбион» с двадцатью пушками на палубе, что должно было отправиться в Британию в Лондон. Оттуда планировали добраться на лошадях до Оксфорда. Сын испытывал некую эйфорию от такого грандиозного путешествия через Атлантику.

Солнечный январский день у берегов Южной Америки давал нам надежды на хорошее путешествие. Ветер надувал паруса на фок-матче, отчего британский флаг и белоснежная парусина прекрасно развевалась, вызывая у меня ностальгические воспоминания. Однако были и различия: на этом корабле были вполне благопристойные моряки, которых определенно нельзя было назвать пиратами или пройдохами. Капитан «Альбиона» также был вполне солидный и уважаемый богатый человек, который за свою жизнь проплавал океаны вдоль и поперек. С его слов, я понял, что он бывал в Индии, Австралии, плавал у берегов восточной Африки, ну и, конечно же, бывал в Южной Америке и Англии. Бернард Джордан – это имя капитана нашего корабля. Он проникся некоторой отеческой любовью к Клейтону, потому с радостью поручил одному матросу показать торговое судно. Любопытный мальчишка, кем еще был мой сын, с радостью изучал корабль, исследуя темные грузовые трюмы, кубрик, а также товары-бочонки и тюки, разложенные по балласту.

В пороховом погребе Клейтон обнаружил бочки с порохом. Также его заинтересовала и каюта капитана Бернарда. В ней были разложены на столах и в шкафчиках удивительные вещи, экзотическая утварь из британских колоний. «Альбион» передвигался по всему миру, перевозя груз из одной части света в другую. Наиболее интересные предметы с точки зрения путешественника, капитан оставлял у себя в каюте.

Когда к концу дня корабль был исследован, мой сын с довольным видом начал прохаживаться по верхней палубе, изредка вглядываясь в подзорную трубу, разглядывая морской горизонт. Океан сливался с небом, и белые чайки витали над кораблем и его окрестностях. Я же в своей каюте писал письмо моей жене – Мальве. Хотел, чтобы по прибытию в Англию, она получила его, с подробным описанием того, что было с нами на корабле.

День пятнадцатый

«Альбион» продолжает приближать нас к Англии. По моим наблюдениям, мы должны были пересечь экватор. Если в Южной Джорджии было весьма прохладное лето, то здесь, по-настоящему, было жарко. Солнце нещадно припекало на безграничном синем небе. Зато ночью было поистине прекрасно: мириады звезд проступали из тьмы, и сияли как россыпь бриллиантов. Клейтон никогда не видел таких ярких звезд. Они бывают такими только в теплых краях. В северных и южных широтах звезды тусклее.

Капитан Бернард рассказывал нам удивительные истории, о туземцах на черном континенте, об непроходимых влажных джунглях Индии, об Океании, многочисленных островках, что были разбросаны по всему Тихому океану. Мой пятнадцатилетний сын с упоением слушал эти истории. Байки травили и моряки, повествуя гостям о приморских городишках в разных частях света, насквозь пропахших рыбой, солью и морем.

День шестнадцатый

Ветер ослаб в экваториальных зонах, потому корабль замедлил движение. Теплое течение здесь уносило судно к Карибам. Команда моряков, очевидно, рассчитывала добраться до берегов Северной Америки, а оттуда двигаться по Гольфстриму к берегам Британии. Небольшую озабоченность вызывали возможные пираты в окрестностях Кубы, а также испанский флот, который воспринимался нами, как недружественный.

Однако в этот день море было чистым, ни островов, ни кораблей на горизонте не было. Клейтон научился играть в карты с моряками, и с рвением пасовал колоду. Азарт охватывал его с ног до головы. Жизнь в море казалась ему чем-то упоительным и увлекательным путешествием. С распахнутыми мальчишескими глазами он вглядывался в океан, исследовал взором каждый уголок корабля. Проводил Клейтон и задушевные беседы с капитаном. Этот удивительный водный мир расширял границы сознания перед подростком. Я же также был рад этому морскому путешествию, ведь ностальгия захлестывала мое сознание. Я ощущал всю тяжесть и одновременно легкость всех воспоминаний событий, которые я пережил в юности и в молодости.

День девятнадцатый

Мы пересекли экватор, со слов Бернарда, и по утру сегодня видели берег Кубы. Этот теплый остров приветливо распахивал перед нами все прелести тропической жизни. Спустя полчаса, неподалеку от селения был спущен якорь. «Альбион» величественно замер в лазурных водах Карибского моря, которое лежало между 9° и 22° северной широты.

В прибрежном городке на берег сошел я и Клейтон. С изумлением и интересом мой сын разглядывал местных туземцев острова, а также переселенцев из Европы, которые также вписались в эту жизнь. Торговля тут процветала. В палатках и лавчонках можно было увидеть фрукты, еду, одежду, экзотические предметы, оружие.

Солнце нещадно припекало, что было непривычным для нас, живших долгие годы в умеренных широтах. Уже загоревшие и мокрые от пота, мы исследовали городишко. А после того, как моряки «Альбиона» начали закатывать на палубы в трюм бочонки с провизией, порохом; мы также поднялись на верхнюю палубу судна. Капитан сообщил о том, что мы тут долго не пробудем, и вновь отправимся в морское путешествие.

День двадцать первый

Я вновь пишу дневник на сегодня, хотя событий и впечатлений не так много. Кругом лишь Атлантический океан. Клейтон тоже решил написать письмо своей матери и сестрам, потому в каюте излагал свои впечатления и мысли от путешествия. Отчасти он начинал тосковать по дому, все-таки, как ни как, там была его родина, на которой он вырос.

Мысли о том, чтобы перебраться в Англию насовсем не оставляли меня. Я планировал, что, возможно, мы вернемся потом за Мальвой и дочерями в Южную Джорджию, и перевезем их в Британию. Например, в Лондон, или в поместье отца – Оксфорд. Наследство, оставленное отцом было значительным, об этом писала моя мама в письме. Призывала вернуться в свой родной город.

Кроме шикарного особняка в Англии, отец владел крупной компанией, занимавшейся торговлей в Индии, Австралии, Новой Зеландии. Филиалы ее располагались в новых колониальных городах Великобритании, земли которой простирались от Северной Америки до Океании в Тихом океане. Потому все это значительное наследство должно быть в той или иной мере перейти мне – Джону Вуду, носителю славного фамильного потомства Вудов.

Потому как я хотел счастья своим детям, то желание о переезде в Британию было сильным, чтобы не утратить право наследство отца на которое претендовали также и другие родственники нашего семейства. После смерти матери, это богатство и имущество должно было перейти мне сыну, однако, если бы меня постигла смерть или другое какое несчастье, то, не найдя наследника все имущество было бы приписано остальным родственникам: двоюродным братьям и сестрам, а также моим престарелому дяде и тетям.

День двадцать пятый

Дни проходят славно и с чувством радости для меня, а также моего сына. Штормов практически не было, хотя вчера была сильная качка на судне от ветра, дующего с востока. Но и он утих, дождь прекратился, и тучи рассеялись. Солнце вновь засветило в прорехах кустистых облаков.

Капитан Бернард рассказал мне про остров в Атлантическом океане, где расположен источник молодости. Легенды это или правда, я не знаю, но говорят многие, что те, кто однажды побывали у источника молодости и отведали ее живительной влаги стали подобны бессмертным. Жили такую долгую жизнь, что сохраняли при том, бодрость и молодость лица, тела. В то время, как окружающие близкие, друзья умирали от болезней или старости, эти же счастливчики, что испили источник молодости оставались невредимы и здоровы.

Эта история меня вдохновила, отчего я размышлял об этом не меньше, чем о предстоящем богатстве и наследстве. Вечная молодость – это заветная мечта многих людей. О вечной жизни грезили многие века во всем человечестве.

День двадцать шестой

Команда корабля отклонилась от течения Гольфстрима, «Альбион» направлялся сейчас к берегам Ирландии, а затем в Лондон – столицу Великобритании. Я еще раз пытался добиться от капитана более точной информации по поводу источника молодости. Этот остров расположен был по известным координатам, которые я не смею написать в своем дневнике. Однако Бернард Джордан предупредил, что этот клочок суши окружен рифами и скалами, об которые разбились ни один уже корабль. Кроме того, островок таинственным образом исчезает и появляется, чего мореплаватели никак не могли понять. Плотный туман окутывает окрестности этой земли.

Я исполнился желания набрать для себя и своей семьи такой живительной воды у источника молодости. Однако все это должно было случиться после посещения Англии и поместья в Оксфорде. Моя мама обрадовалась бы, наверное, увидев меня живым, а также моего сына – Клейтона, который уже стал быстрорастущим подростком.

День двадцать восьмой

Мы прибыли в Англию. В Лондон. Я этому безмерно рад. Так давно не был тут. В порту было много кораблей, пришвартованных у причала. Ост-индские компании прокладывали все новые и новые маршруты на карте, пересекая самые отдаленные уголки планеты. Крупнейшая в мире морская держава держала бразды правления отдаленными материками, которые колонизировала и теперь управляла ими.

Я попрощался с капитаном и его командой. Мы сошли с судна «Альбион». Столкнулись с настоящей суматохой на улицах Лондона. Сотни карет и лошадей мчались по мостовым улицам с громким цокотом. Сын был в восторге от столь большого города. Он никогда раньше не видел столько народу, кораблей, лошадей. Это было для него настоящим открытием.

Мы остановили одного кучера, заплатив ему за проезд велели ехать в Оксфорд, что располагался почти в восьмидесяти милях от Лондона. В карете было уютно и сухо. Влажное море, овеянное запахом соли, осталось позади, теперь мы были путешественниками на суше. Лошади уверенно несли нас по дороге на северо-запад. Солнце набирало силу, поднималось выше. Однако, скажу важную особенность, что здесь был снег на улицах. Зима была в самом разгаре. Так что всего за один месяц мы перебрались из одной части света в другую, разменяв лето на европейскую теплую, но сырую зиму. Удивительно, как нам удалось добраться до Лондона в столь трудное время. Однако мы это сделали, и сейчас были на пути к дому…

Милый дом, родная матушка, как я скучал по вам!

ЧАСТЬ 3. НАСЛЕДСТВО

День двадцать девятый

Особняк Вудов располагался в северной части Оксфорда, среди облысевших на зиму яблочных садов под холодным безжизненным серым небом. Дорога ведущая к дому была частично заметена мокрым снегом. Холодный ветерок иногда проносился по окрестности, заставляя людей ежиться от холода. Еще в Лондоне Джон Вуд и Клейтон Вуд запаслись зимней одеждой: в приличных плащах, смокингах и цилиндровых шляпах они сходили с кареты, которая остановилась у трехэтажного поместья. Здание не выглядело запустелым, было напоминанием аристократического превосходства семейства Вудов над остальными.

С замирающим сердцем Джон взглянул на свой дом из которого он бежал, некогда давно прельстившись морскими путешествиями по свету. Младший Вуд также испытывал волнение от предстоящей встречи со своей бабушкой. Они медленно поднялись по заснеженным ступенькам родового особняка. Пожилой привратник открыл им дверь, и поспешил сразу известить о прибытии гостей хозяйку дома.

В особняке царил уют и покой. Атмосфера роскоши и богатства была на лицо. Мебель, ковры, люстры, картины на стенах были подобраны с особым тонким вкусом. Все было в духе колониальной эпохи Британии. В холле стояла белоснежная рояль, а рядом с ней широкая лестница уводила на второй этаж. Горничная трудилась в зале, стирая буквально каждую пылинку с экзотических предметов, лакированных точенных мастерами столов. Бабушка Клейтона должна была спуститься к желанным гостям уже скоро. Об этом сообщил вернувшийся привратник.

Под свет свечей и лампадок вскоре к ним спустилась миссис Каролина Вуд в шикарном, но немного старомодном платье. Женщина была уже стара, однако, было видно, что она хорошо сохранилась, и на лице была видна печать аристократического благородства. Хозяйка дома не смогла сдержать слез, когда увидела своего сына Джона Вуда живым и невредимым. Кроме того, рядом с ним стоял ее внук, который с улыбкой на лице созерцал эту милую встречу близких людей.

– Джон, это ты?! Сынок! – с изумлением восклицала престарелая миссис Вуд. – Как же я тебя давно не видела.

– Да, это я, дорогая матушка! – Джон Вуд был также растроган, крепко обняв свою старушку-мать.

Затем Каролина Вуд обернулась к внуку, вся в слезах. И произнесла:

– А это кто, Джон? Твой сын?

– Да, мой сын. Клейтон Вуд!

– Иди ко мне мой дорогой внучок! – Бабушка прижала к себе возросшего Вуда младшего, отчего Клейтону стало легко на сердце. Он ощутил себя в безопасности, дома, что был весьма и весьма красивым, старинным и роскошным. Слуги почтительно стояли на расстоянии, видя столь трогательную встречу господ поместья.

Затем миссис Каролина Вуд чуть возвысив голос попросила вежливо свою кухарку приготовить обед для гостей:

– Грейс, будь добра приготовь нашим гостям и новым хозяевам дома вкусный обед!

– Конечно, – согласилась служанка и поспешила на кухню.